Я переродился телохранителем своего мужа

– Ты ведь знаешь, что только что вылил пару плодородных деревень? Чжунли вздрогнул, чуть не выронив из рук пузырек, и обернулся. Кожа и глаза едва заметно отливали лазурью в тон слабого свечения анемо-эссенции и ярко контрастировали с виднеющимися из-под рукава трещинами. Эссенция в последний раз блеснула и исчезла в земле. Над которой возвышалась глазурная лилия, в последние дни вновь начавшая поднимать венчик. Чжунли усмехнулся, закупорил пузырек и слабо покачал в пальцах, глядя, как густая жидкость перемещается вслед за движением. – Я бы скорее ставил деревень пять… учитывая ее дефицит. – В его голосе, как обычно, не было ни удивления, ни страха – только лёгкая грусть. Чжунли поднял взгляд от эссенции. – Простите, Ваше Величество. Обычно в это время вы ещё спите. Венти не ответил. Посмотрел на цветы на подоконнике и сжал рубашку в районе груди, борясь со вставшим в горле комом. – Это из-за меня, – едва слышно произнес он. – Ваше Величество, никто не осудит вас за задержку эссенций и– – Нет, Чжунли, нет… – Венти отчаянно замотал головой и уставился в пол. – Цветы… – одними губами выдавил он. – Они вянут из-за меня. Если отторжение повлияло даже на людей… Ты сам… не чувствуешь желания убраться от меня подальше? – Нет. С чего бы мне? – Тогда ты тем более должен лучше следить за своим состоянием. Чжунли открыл было рот, но Венти жестом остановил очередное его возражение. – Чжунли, отец Шеймус дал тебе эссенцию, чтобы на тебя не влияло мое отторжение, – куда серьезнее произнес Венти. – Если тебе станет хуже, я буду вынужден освободить тебя от должности. – Телохранитель разом помрачнел, и крепче сжал пузырек. – А ты на что ее тратишь? – Эти цветы важны для вас, Ваше Величество, – тихо ответил Чжунли, глядя ему в глаза. – Как вы беспокоитесь о моем благополучии, так и я отвечаю за ваше. Это я их принес. И я несу ответственность за то, как мое решение скажется на вашем состоянии. Что будете вы чувствовать, видя как они медленно умирают из-за того, что вы не в силах контролировать? Венти не ответил. Виновато опустил голову, вспоминая свою секундную вспышку, и сжал рубашку на груди – ту самую. Он мог бы парировать попытки Чжунли соврать, уйти от ответа, но стоило его прямоте выскользнуть из-под маски вежливости, как в голове у Венти не осталось ни одного возражения. – Я не... Тогда... – Венти посмотрел в окно на едва светлеющее у горизонта небо. – Пойдем в оранжерею, – вдруг произнес он. – Нет смысла держать их здесь. Цветы мне не рабы и не слуги, они должны цвести свободно. – Поможете ли вы им, Ваше Величество? – Что?.. – Венти растерянно взглянул на Чжунли. В глубине серьезных карих глаз плясал азартный огонек очередной идеи. – Я прикажу принести лиру. – Сейчас едва занялся рассвет, слуги ещё спят. – Тогда я возьму гуцинь. – Я не смогу играть, Чжунли. – Вы ещё не пробовали. – Я отказываюсь. – Тогда сыграю я. Быть может, в этот раз вы не ограничитесь лишь жадным взглядом на инструмент. Селестия, и как с ним спорить? – Чжунли, ты абсолютно невыносим, ты знаешь об этом? Чжунли победно усмехнулся. – Уверен, что не хочешь позвать садовника? Чжунли что-то неразборчиво пробормотал, продолжая рассматривать замок на сарае, словно взглядом мог заставить его открыться. Венти устало выдохнул, сильнее прижал к себе гуцинь, и поднял голову к небу с тускнеющими звездами. Обычно он не любил тишину, тем более такую – глухую, мертвую, без птиц, без насекомых, оставивших свои песни и стрекот вдали от его отторжения. Но в этот раз тишина не давила. Тишина ограждала, останавливала и время, и мысли и словно впервые позволяла вдохнуть полной грудью, прежде чем воздух вновь заполнится духотой, а дворцовые залы и сады - людьми. Когда Венти очнулся, Чжунли по-прежнему сжимал в руках замок и смотрел на него, но больше не шевелился, не смея нарушить их тишину. – Справа, у дальнего угла, под крышей, – одними губами шепнул Венти, и больше пояснять ничего не пришлось. Через минуту замок повис на дужке, бряцая связкой ключей, а Чжунли скрылся в сарае. Венти дождался его и поднялся сам, видя, как телохранитель и так едва удерживает два горшка, удобрения и инструменты. Гуцинь непривычно оттянул руки, но Венти лишь крепче сжал инструмент поверх ткани. – И часто Его Величество подсматривает за садовниками? – усмехнулся Чжунли, позвякивая связкой. – Всего лишь ночные вылазки. Иногда, после кошмаров… о маме и брате, о Мораксе, когда он был в Лиюэ и не мог успокоить мои страхи… Цветы и птицы всегда были самыми благодарными слушателями. – Губы Венти тронула легкая улыбка, тут же, впрочем, померкшая. – Не знаю, захотят ли они слышать меня сейчас. – Глузарным лилиям нравится ваша музыка. Если успеем до рассвета, быть может, они даже встретят ее раскрытыми венчиками. – Ты знаешь как за ними ухаживать? – Венти мельком взглянул на поникшие голубые лепестки, словно отражающие выжженное солнцем небо, тусклые даже после всех эссенций. – Моракс говорил, что сами лиюэйцы едва ли способны на это. Чжунли замялся и вместо ответа долго копался в связке, подбирая подходящий к оранжерее ключ. – Стремление к идеалу – неотъемлемая черта Лиюэ, – наконец произнес он. – Никто не способен превзойти Его Величество Моракса и Ее Величество Гуйчжун в каком бы то ни было искусстве, однако многие их подданные берут пример со своих правителей. – Чжунли распахнул дверь пропуская его. – Прошу прощения, что не подготовил подобающее место для вашего отдыха… Венти зашёл в оранжерею, на первом же повороте легко опустился на бортик и прислонился спиной к дереву, не обращая внимания на скамейки и стулья, видневшиеся из-за зелени. – Продолжай, – просто сказал он, откидывая ткань с гуциня. – Прошу, продолжай… Моракс редко брал меня в Лиюэ. Я почти ничего не знаю. – Едва ли свободной и искренней натуре Его Величества приходились по вкусу Лиюэ и нравы его дворца. – Я знаю… знаю. – Венти мягко опустил пальцы на струны и провел по ним вдоль, не извлекая звука. Небо за стеклянным куполом оранжереи непреклонно светлело. – Я сам виноват. Но Чжунли, мы так старательно выстраивали союз, так долго убеждали людей в нашей искренности, и все же… Их взгляды, жесты, слова, что бесконечно таили яд под самой сладкой и невинной речью. Им мог нравится наш союз, но едва ли их устраивал я. Они считали, я соблазнил их Императора, одурманил его своей красотой и юностью, лишив их наследников… как лиюэец, ты должен меня ненавидеть. – И как мондштадтец я должен считать Его Величество Моракса жестоким тираном, что под угрозой войны сделал вас дополнением своего гарема, лишив Мондштадт наследников и Королевы, – беззлобно парировал Чжунли, и пальцы досадливо сорвались со струн. Чжунли поднял голову, замерев с горшком в ладонях, и Венти не выдержал его взгляд. – Это ложь… – тихо ответил он. – Я всегда и всем повторял, что это была ложь. И не решался спросить, делал ли Моракс то же самое. – Глазурные лилии, – вдруг произнес Чжунли, – не терпят лжи, боли, предательства и войн. Поэтому их почти нет в Императорском дворце. Слова меняют людей Долины, но не гор. А переписанные кровью слухи ничем не чище грязных сплетен. Вам нет нужды в их одобрении, Ваше Величество. И никого убеждать вы тоже не должны. – Снова этот твердый, уверенный голос, которому хочется верить. Безоговорочно, бездумно – как он верил обещаниям Моракса всегда быть рядом. Тишина раскололась и осыпалась высокими дрожащими нотами, эхом растворяющимися под куполом. Рассыпалась каплями росы с ярко-зеленых листьев и исчезла в простой и нестройной мелодии, разлившейся по оранжерее. – Прости, Чжунли. Я просто… – “Не знаю, кому верить”. – …хотел сыграть, пока лилии не заснули на день. Странно. Он ведь действительно не думал, что сможет. Что после многонедельного перерыва, после стольких предательств и боли тело сможет вспомнить ритм и нажим на струны, тяжесть инструмента на коленях и тонкий грустный мотив “Прощания с цветущим садом”, который он слышал от самой Гуйчжун. Что брезгливый и неловкий в быту Чжунли сможет выкопать ямку, осторожно раздвинув землю лопаткой, сможет подобрать количество воды и удобрений и, нежно вытащив из горшка цветок вместе с корнями, опустить туда так, что почва, заботливо прижатая голыми руками, сомкнется точно по линии подземной и надземной части. – Люди Долины говорят, когда-то давно Императрица решила подшутить над своим супругом и, подкравшись, закрыла его глаза ладонями. – Голос Чжунли звучал тихо, завораживающе, гармонично вплетался в мелодию, становясь ее частью. – С ее смехом на землю упали семена, словно крошка лазурного нефрита опустилась в землю, и из нее проросли цветы, изяществом и красотой превосходящие лучшие изделия из стекла и хрусталя, и их лепестки засверкали в лунном свете, будто покрыты были блестящей глазурью. Каждый год правители собственными руками высаживали глазурную лилию в парке на главной площади, благословляя Долину на плодородие и урожаи, что потрясали своим богатством соседей. И даже когда Солнце Империи Лиюэ озарило эти земли своим величественным светом, глазурные лилии остались верны Луне, лишь ей открывая свою хрупкую и изящную красоту. – Жаль, я не увидел этой картины, – прошептал Венти, перебирая струны. – Мне остались лишь руины и каменная пыль, покрывшая безжизненные земли. Моракс очень любил это место. Если бы его не уничтожила война– – Это была не война, – резко сказал Чжунли, не оборачиваясь. – А что же?.. – Долину уничтожил сам Моракс. Музыка оступилась и рухнула вниз, разбившись о землю глухим некрасивым дребезгом. Пальцы болезненно впились в струны. – Не смей говорить так о своем Императоре. Чжунли обернулся и склонил голову. – Нет никого из ныне живущих, кому Долина была бы дороже, чем Мораксу. – Прошу прощения, Ваше Величество. – Чжунли грустно улыбнулся, и Венти вдруг вспомнил, что Моракс тоже мертв. – Вы, несомненно правы. – Чжунли выпрямился, отряхнул руки и, не дав извиниться, нагнулся к сесилии. – Пойдемте, Ваше Величество, у нас ведь есть еще один цветок. Горе не в праве осквернять собой невиновного. Венти едва успел слезть с бортика и перехватить гуцинь, следуя за телохранителем наверх, к открытой ложе оранжереи. Чжунли будто намеренно избегал его взгляда. К его удивлению, сесилии за столько дней без ветра по-прежнему стойко тянулись к солнцу, чуть приоткрыв венчики навстречу рассвету, и вновь пересаженный цветок на их фоне выглядел особенно бледно и вяло. – Не думаю, что удобрения ему помогут, – прошептал Венти, и Чжунли только хитро улыбнулся. – Сесилия сегодня еще не получила свою порцию. – И, прежде чем Венти успел его остановить, достал пузырек и капнул анемо-эссенцию в землю. – Чжунли!.. – обреченно простонал Венти, но Чжунли лишь как ни в чем ни бывало отряхнул землю с рук и сел рядом, глядя в сторону неба. – Чжунли… – уже чуть тише позвал Венти, и тот, наконец, обернулся. – Ты знаешь… Если я о чем и жалею, кроме того, что не смог защитить Моракса, так это о том, что не смог стать для него надежной опорой. Что не был в его глазах достаточно силен и надежен, чтобы он мне открылся. Чтобы не прятал от меня ни боль, ни ужасы, что он пережил… или заставил пережить других. Чжунли нахмурился и опустил глаза. – Простите… Ваше Величество. – Что?.. Нет, зачем же ты извиняешься? Ох, я не знаю, зачем говорю тебе это, просто… Чжунли… Горе – не скверна. Иначе тебе и вовсе не стоило оставаться со мной. Их взгляды одновременно метнулись к пурпурных трещинам, и Чжунли поспешно натянул рукав, пачкая ткань. – Ты должен выпить эссенцию. – Вы сами сказали, что горе – не скверна. А вы – не прокаженный, – отрезал Чжунли. – Мне не становится хуже, а потому я не вижу смысла замутнять свое сознание анемо-эссенцией. И я не стану уподобляться стаду трусливых овец, что в страхе бегут от силы, которой сами же и поклоняются. Я верю не в чудо и проклятие, болезнь и лекарство, а в вас, Ваше Величество. И если я не способен помочь вам почувствовать себя лучше, я буду делить эту боль вместе с вами. Бездна, и почему в лучах солнца его глаза так ярко отливают янтарем? Так ярко горят, поджигая пламя в груди и отдаваясь жаром в щеках, а его тонкие губы сжимаются в ту самую линию, и брови рисуют над носом те самые складки, так больно выглядящие на чужом незнакомом лице. – Чжунли, я… я люблю Моракса, – зачем-то брякнул Венти и тут же пожалел об этом, чувствуя, как щеки вспыхивают еще сильнее – на этот раз от стыда. Чжунли мягко улыбнулся. – Я знаю, Ваше Величество. – И Венти почувствовал себя ещё глупее, судорожно вцепляясь в гуцинь, словно в щит. – И… и все же, тебе следует носить перчатки, – пробормотал Венти лишь бы что сказать. – Если кто-то увидит элементальные трещины, от тебя начнут шарахаться. – Разве это не облегчит мою работу как телохранителя? – усмехнулся Чжунли, теперь даже не думая отводить взгляд. – Чжунли! – в который раз осуждающе вздохнул Венти, не зная, куда смотреть. – Неужели у тебя нет друзей среди стражи? Среди слуг и служанок? Возлюбленной наконец? Проклятие, Бездна, как это глупо. Конечно, он будет везде видеть своего мужа, конечно, Чжунли будет втираться ему в доверие, и Венти сам позволил себе упасть в эту иллюзию, утонуть в ней, чтобы конец не был так горек. Но когда она стала настолько реальной, ему лишь больше начало казаться, что он сходит с ума. – Нет, – просто ответил Чжунли. – Были, но… больше нет. Сейчас это уже не важно. У меня– – …есть я и больше тебе нечего желать? – перебил его Венти и по молчанию понял, что угадал слово в слово. Отчаянно вцепился в волосы и помотал головой. – Чжунли я не понимаю… Зачем тебе этот спектакль? Сейчас раннее утро. Нет ни стражи, ни слуг, едва ли кто-то знает, где мы и сколько здесь будем. Отсюда так легко сбежать… – Венти посмотрел на меч и копье, с которыми телохранитель по-прежнему не расставался. – …Так почему я ещё жив? – А вы хотите умереть, Ваше Величество? – вдруг спросил Чжунли, и Венти не сразу нашелся, что ответить. – Разве это не то, чего мы оба хотим? – Я не знаю, Ваше Величество, – просто сказал Чжунли. – Чего вы хотите? Так просто, что в голове разом исчезли все мысли о том, что он уже много раз говорил ответ, о том, что это уход от ответа, о том, что Чжунли снова забывается в разговоре с Королем… а потом появились новые. – Я… хочу быть с Мораксом… – одними губами прошептал Венти, словно впервые об этом думая. – Хочу, чтобы эта боль наконец прекратилась, чтобы я перестал ранить всех вокруг, подвергать опасности отца Шеймуса, тебя, Мондштадт… Я хочу, чтобы это всё закончилось уже хоть как-нибудь. – Так значит, вы хотите не умереть? Венти растерянно замер, встретился взглядом с Чжунли и уронил голову на руки. – Нет, Чжунли… я не знаю… Право слово, я уже ничего, совсем ничего не понимаю. – У вас есть время выяснить, Ваше Величество. Больше Чжунли ничего не сказал, только встал со скамьи и оперся руками о перила, вглядываясь в горизонт поверх древесных крон. Венти вытер с щек непонятно откуда взявшиеся слезы и вновь положил руки на гуцинь, перебирая простые и легкие по звучанию песни. Моракс по-прежнему был повсюду, но в саду чуть меньше, чем во дворце, и не так больно; а главное, в саду не было стен и потолка, что сдерживали мысли, запирая их в бесконечный водоворот. А еще не было слуг и стражи за каждой дверью. Если бы все закончилось здесь, одним и быстрым ударом меча в грудь, или по горлу, или полетом с ложи вниз, он действительно был бы счастлив. – Ваше Величество. Но так просто ничего не бывает, верно?.. – Ваше Величество, вы кого-то ждёте? – голос Чжунли был серьёзен и взволнован. – Главные ворота открылись. – Ох, это… – Венти нехотя прервал мелодию и бросил взгляд на стены. – Вероятно, делегация из Лиюэ, дядя предупреждал о чем-то подобном… – Лиюэ? – Чжунли разом подобрался, до побелевшие пальцев сжимая перила. – Проклятье, ну конечно! Это же их Император умер, рано или поздно они бы здесь оказались. Странно, что это вообще заняло так много времени… – Чжунли?.. Все в порядке? Чжунли обернулся и с какой-то нездоровой взволнованностью сверкнул глазами. – Да, да, Ваше Величество, всё в порядке. Вы не желаете их поприветствовать? Я с радостью вас сопровожу. – Не думаю, что это необходимо… Они должны знать, что я боле– – И все же, Ваше Величество, я считаю, вы покажете свое уважение, если явитесь поприветствовать их лично. – Чжунли, на мне лишь мантия и ночная рубашка!.. Чжунли нервно закусил губу, оглядываясь на едва видневшуюся за деревьями дорогу от главных ворот. – Это точно экипаж Лиюэ, – тихо произнес он, вглядываясь в узоры и цветовую гамму. Венти вздохнул. – Так хочешь посмотреть? Чжунли сжал губы, явно разрываясь между правдой и вежливостью. Венти вздохнул еще раз. – Ладно, пойдем поздороваемся. – Благодарю, Ваше Величество! – Чжунли тут же подскочил со скамьи, поправил ремешок копья, а затем просто подхватил его на руки, так что Венти едва удержался от вскрика и лишь чудом успел перехватить инструмент. – Чжунли!!.. У тебя руки все еще в земле! – Простите, Ваше Величество. – Едва ли Чжунли вообще понял, за что извиняется, так быстро он спустился с лестницы и почти выбежал из оранжереи, оставив и инструменты, и землю, и открытую дверь с болтающимися на дужке замком. К счастью, до площади перед дворцом они добрались раньше повозок, встретив недоуменный взгляд Венессы и выразительно изогнутую бровь дяди, стоящего вместе с Варкой у края площади. Венти, слишком поздно осознав, как они выглядят со стороны, тут же отстранился от груди телохранителя и поспешно приказал: – Достаточно. Опусти меня. К счастью, в этот раз Чжунли спорить не стал и подчинился с первого раза. Венесса в два шага оказалась рядом, еще более бледная и уставшая, чем в последнюю их встречу. – Ваше Величество!.. Как вы, откуда?!.. Венти молча поднял руку, призывая ее успокоиться, и Венесса покорно склонила голову, взглядом приказав немногочисленным слугам привести Короля в порядок. Венти привычным жестом развел руки, давая отряхнуть, разгладить и застегнуть мантию и наскоро переплести косы с непонятно где найденными лентами. Затем молча встал на освобожденное Венессой место в центре и снова отвел глаза от ее взволнованное взгляда. Лучше так, чем объяснять, почему он ранним утром ушел куда-то один в сопровождении "подозрительного" телохранителя. Взгляд Венессы тут же метнулся к Чжунли, уже куда менее дружелюбный, но, к счастью, напряжение быстро перекинулось на стук подков и грохот экипажей. А ещё через несколько минут – на четырех женщин в простой, но богато украшенной дорожной одежде, с холодным жестким взглядом острее висевших у них на поясе кинжалов. Как у всех лиюэйцев. Венти выпрямился и изо всех сил постарался заставить свой хриплый голос звучать твердо и уверенно: – Мондштадт рад приветствовать многоуважаемых Цисин в своих землях. Будьте нашими гостьями, и пусть не погаснет свет звезд, что продолжают ярко сиять на небосводе даже в безлунную ночь, и пусть ветра берегут ваш покой, не давая ни единому облаку затмить ваш свет. Из стройного ряда женщин одна из них выступила вперед – Благодарю, Ваше Величество. И пусть сейчас ваши ветра едва ли способны принести кому-либо покой, мы верим, что мир под звездами возродится и ничто более не станет мешать их свету. – Губы Нингуан тронула лёгкая, но холодная улыбка, и Венти вдруг почувствовал, как резко выдохнул и напрягся Чжунли за его спиной. Быстро обернулся, готовясь взглядом или жестом остановить его, но телохранитель сдержался и промолчал. Нингуан быстро смерила Чжунли взглядом, и алый цвет ее глаз сверкнул свежей кровью на лезвии кинжала. – Я вынуждена просить у Его Величества прощения за то, что нам, увы, не удалось прибыть в полном свете всех Семи Звёзд, – продолжила она, отточенным изящным движением разводя руки в стороны. – Дела Лиюэ по-прежнему требуют контроля доверенных лиц Их Величества Императора и Императрицы и Его Высочества Наследного Принца. – Венти, кажется, физически почувствовал, как Чжунли скрипнул зубами. – Надеемся, наш скромный визит не застал Его Величество посреди дел, что никто не пожелал бы прерывать. Неловкую тишину прервал сдавленный смешок лиюэйской служанки, тут же побледневшей от одного взгляда Нингуан. – Нет… – Венти растерянно посмотрел на Венессу, но та лишь напряженно сжимала губы, не сводя глаз с Цисин, – не беспокойтесь, Ваше Превосходительство, в это сложное время для меня нет приоритета выше нашего союза и памяти Императора Моракса. – О, память – это прекрасно. – Улыбка застыла на лице Нингуан, словно выточенная из камня, на белой мраморной коже, в обрамлении таких же белых волос. – Ведь память ни к чему не обязывает, верно, Ваше Величество? Роду Анемо и полагается следовать свободе ветра, что никому ничего не должен. Слова Нингуан ноющей болью отозвались под сердцем, несмотря на явное сочувствие в голосе. Даже слишком явное для лиюэйцев. – Что ж, не буду более занимать ваше время. – С каждой секундой держать улыбку становилось всё труднее. – Слуги проводят вас к вашим покоям. Прошу, сообщите как будете готовы к встрече. – Благодарим за гостеприимство, Ваше Величество. – Нингуан коротко кивнула и вместе с Цисин неспешным шагом последовала за чередой слуг. Но стоило им скрыться за тяжелыми дверями замка, а Венти облегченно выдохнуть, как Чжунли выступил вперед и, явно сдерживая голос, воскликнул: – Ваше Величество! И вы так это оставите?! Венти вздрогнул, перевел на него взгляд и отшатнулся от яростного огня, что янтарным блеском пылал в его глазах. Начавшие было расходиться слуги вновь пооборачивались. – Что оставлю, Чжунли?... – Все оскорбления, которыми вас осыпали! – тише произнес Чжунли и нервно схватился за рукоять меча, словно пытаясь хоть куда-то деть руки. – Оскорбления?.. Но я не… Чжунли медленно выдохнул, успокаиваясь, огляделся и принялся выразительно загибать пальцы: – Во-первых, они не поклонились и даже не склонили голову, приравнивая ваши статусы, хотя вы – Наместник Селестии и Король Мондштадта, и равны вам могут быть лишь другие Наместники! Во-вторых – "под звёздами"? "ничто не станет мешать их свету"? Вы понимаете, что они не только поставили вас ниже себя, но и выразили надежду, что впредь вы не будете помехой на пути их успеха? И это я ещё не говорю про "ветра"! Вы бы стали указывать человеку, который болен, на его болезнь? Венти растерянно обернулся. Венесса бросила такой же взгляд на дядю, но тот лишь пожал плечами. – Более того, – не унимался Чжунли, – Ни у кого нет права говорить вперед С… Его Величества Сяо– – Высочества, – тихо поправил его Венти, и пылкая речь Чжунли оборвалась на полуслове. – Принц Сяо еще не коронован. – Что?.. – Чжунли замер, забыв свой монолог, и за несколько секунд на его лице успело смениться эмоций пять, прежде чем он наконец взял себя в руки. – Но почему мне– “...об этом не сказали”, – явно читалось на его лице, словно каждому из слуг должны докладывать все политические новости, но фраза так и повисла в воздухе неоконченная. Чжунли запустил ладонь в волосы и помотал головой. – Нас предупредили, что Принц Сяо прибудет позже, – мягко произнес Венти, не зная, пытается ли Чжунли успокоить его или себя. – Уверен, ты преувеличиваешь… – Я преуменьшаю! – отрезал Чжунли, еще более мрачный чем несколько минут назад. – Я ведь еще не дошел до постыдных намеков, за которые в Лиюэ отрезали бы– – Чжунли, успокойся. Уверенный низкий голос дяди эхом прокатился по площади, и лишь тогда Чжунли наконец замолк и сжал губы. – Герцог, вы были в Лиюэ дольше всех нас, – наконец сказала Венесса, сложив руки на груди и нервно теребя одну из завязок на одежде. – Что вы скажете? Дядя рассеянно почесал затылок и вновь пожал плечами. – Честно говоря, я вообще на подобное внимания не обращал. Если мне кто не нравился, так я решал проблему в честном бою, а не этой словесной гимнастикой. После десятка стычек никто больше не смел во мне усомниться! – Лиюэ ценит силу. – Надолго молчания Чжунли не хватило. – Если у вас нет возможности доказать силу тела, остаётся сила ума или духа. Как вы понимаете, императорский дворец – не лучшее место для бесконечных сражений. – Чжунли выразительно стрельнул взглядом в Венессу и та лишь сильнее сдвинула брови. – И позвольте напомнить, что дольше всех в Лиюэ был я. Я там родился и вырос. – И откуда же сирота из приюта столько знает про императорский дворец Лиюэ? – язвительно поинтересовалась Венесса. – Это знают все лиюэйцы, – огрызнулся в ответ Чжунли. – В отличие от вас и ваших придворных. Его Величество Моракс закрывал глаза на ваши порядки, но, уверяю вас, никто более этого делать не станет. "...не питаю иллюзий относительно люэйского нрава, и если с вами Император мог его усмирить, не рассчитывайте, что все остальные сделают так же", – эхом отозвались в голове слова отца Шеймуса, и Венти помассировал висок в тщетной попытке привести мысли в порядок. – Раз ты так хорошо знаешь нравы Лиюэ, – с нажимом произнесла Венесса, – тогда ответь мне, когда ты научишься держать рот закрытым, пока к тебе не обратятся? – Тогда, когда буду уверен в благополучии моего государства! – О, и какое же из государств твое? – Достаточно! – Дядя выразительно встал между Чжунли и Венессой, и Венти благодарно улыбнулся уголками губ, продолжая сжимать виски. – Нет смысла сейчас спорить из-за придуманной угрозы. Сейчас нам всем нужно отдохнуть и выспаться. – Венти с Венессой одновременно отвели взгляды. – Дождемся Принца и тогда будем разговаривать. Венесса и Чжунли нехотя отступили, и телохранитель вновь встал рядом, запоздало поддержав его под локоть и дав на себя опереться. – Венти… Еще одна вещь, – спохватилась Венесса. – Чжунли сегодня должен подписать контракт о службе… – Я приведу его. – Это необязат– – Разве телохранитель не должен быть всегда подле своего Короля? – устало усмехнулся Венти. – К тому же, я сам не прочь узнать, на каких условиях работает мой слуга. Странно, что ты вспомнила об этом только сейчас… – Мы ждали служителя Церкви Лиюэ– – И доложите мне, когда Цисин с Принцем будут готовы к переговорам. – Твое самочувствие должно быть превыше всего. Тебе нет нужды– – Мне нет нужды присутствовать на собрании, где будет обсуждаться судьба моего государства и смерть моего мужа? Губы Венессы дрогнули, и она склонила голову. – Я пришлю за вами, когда все будет готово, – коротко ответила она, и почему-то чувство тяжести в груди только усилилось. Венти молча кивнул и больше не проронил ни слова вплоть до комнаты, где Чжунли наконец ополоснул руки от земли и, опустившись на одно колено, принялся расстегивать мантию, тоже непривычно тихий и задумчивый. – Чжунли… – негромко позвал Венти, и телохранитель тут же поднял голову. – Как ты думаешь, почему Цисин так себя вели?.. – Вероятно, они сочли, что вы оскорбили их первым, Ваше Величество. – Но что могло их оскорбить?.. – Что угодно, Ваше Величество, – мрачно произнес Чжунли, расправляясь с последней застежкой и откладывая мантию в сторону. – Неподобающая одежда, прическа, слуги, стоящие не в том порядке или не на том расстоянии, чей-то неосторожный взгляд… Половина мондштадских норм поведения оскорбительна для этикета Лиюэ. Венти уставился в пол и вздохнул. – Кажется… никто не собирается считаться со мной, верно? – горько усмехнулся он, устало откидываясь спиной на кровать, поперек разложенного гобелена. – Ни как с Королем, ни как с Наместником, ни как с супругом Моракса… его вдовцом. Я сам узнал о том, что Сяо не коронован, совсем недавно. Уверен, останься я в постели, новости бы дошли до меня вместе с готовым договором, что принесли бы мне не на подпись. – Разве вы не желали покоя, Ваше Величество? – Когда я желал покоя, Венесса обставила мою комнату стражей, устроила этот проклятый турнир и притащила тебя, – резко произнес Венти, переворачиваясь набок и сжимая расшитую ткань рядом с плечом Моракса, словно тот мог обнять его в ответ. – Теперь же "мое самочувствие должно быть превыше всего"! Даже дядя не возражал! – Ваше Величество. Могу ли я просить вас посмотреть на меня? Венти нехотя оторвался от гобелена и встретился с Чжунли взглядом. Его взгляд сверкал блеском отточенного лезвия. – Вы избранный Пресвятой Церковью Наместник Селестии и Король Мондштадта, законный супруг Его Императорского Величества Моракса, чей брачный союз был скреплен клятвой пред самой Селестией. Никто не может так просто отнять у вас это.

***

…Сяо всегда был далек от императорского двора и Церкви, но он по-прежнему единственный носитель крови Гео; если бы Церковь обнаружила кого-то еще, у Лиюэ уже давно был бы новый Император или Императрица, едва ли Церковь без веской причины позволила бы сразу двум странам остаться без силы Наместников; едва ли придворные после его смерти позволили бы Цисин видеться с Королем вперед законного наследника; как только Сяо коронуют, для него подберут новый гарем, и едва ли титулы, дарованные прошлым Императором помогут Цисин сохранить влияние– – Чжунли. Моракс вздрогнул и обернулся, только сейчас заметив, что они успели пройти в тишине почти половину замка. – Да, Ваше Величество? – Ты в порядке?.. – Венти нахмурил брови, внимательно разглядывая его лицо. – Ты ведешь себя странно… страннее обычного. – Прошу прощения, Ваше Величество. – Он попытался беззаботно улыбнуться, но вышло на редкость фальшиво. – Ничего, что достойно было бы вашего внимания. – И что он мог бы обсудить, не вызывая лишних вопросов. Последний взгляд Венессы красноречиво свидетельствовал о том, что излишними знаниями он приблизился к границе, за которой терпеть его подозрительность никто не станет. Венти лишь покачал головой, зевнул и в последний момент остановил себя от попыки протереть глаза, темные круги под которыми умело скрывала пудра. Кажется, никто из них этой ночью так и не смог заснуть, хотя оба усердно пытались хотя бы сделать вид. – О каком договоре говорила Венесса? И зачем им лиюэйские священники?.. – Контракт на гео-эссенции, – рассеянно отозвался Моракс, снова проваливаясь в свои мысли. – Его изобрели в Лиюэ, похоже, служители вашей Церкви не умеют его заключать. Странно, что Гроссмейстерин вам об этом не сказала… – Странно, что Моракс об этом ни разу не говорил. – Это как раз не странно, – усмехнулся Чжунли. – Погоди, а в чем его отличие от обычного контракта? – Нарушение карается элементалем. Венти разом помрачнел и напрягся. – Но почему тогда Моракс– Венти не успел закончить – заметившие их стражники тут же учтиво распахнули дверь перед Венти и склонили головы. Моракс остановился рядом, пропуская Венти вперед, и повторил жест стражи, исподлобья разглядывая комнату. Венесса, видимо, также не сомкнувшая глаз ночью, несколько других стражников, молоденький послушник в черном, прижимающий к груди украшенную церковными символами шкатулку, и уставшая лиюэйская священница, уткнувшаяся в церковную книгу. Моракс быстро скользнул взглядом по белым волосам и ярко-оранжевой ткани поверх белых одежд, идущей через плечо и перехваченной на талии поясом с простой вышивкой – посвященная среднего звена… остается надеяться, что для контракта не нужны особые компетенции. Удивительно, как Венесса вообще смогла найти о нем информацию, да еще и поставить обязательным требованием… Тогда он особо об этом не думал, он согласился бы на любые требования, тем более, он был уверен, что Венти дал согласие… в любом случае, отступать уже поздно. Да и некуда – дверь за ними захлопнулась, стоило Венти на шаг отойти от порога. При виде Короля все тут же встали со своих мест и склонились в легком полупоклоне. Священница на мгновение пошатнулась, но при попытке послушника поддержать ее за локоть одарила его оскорбленным взглядом и выпрямилась сама. – Приветствую, Ваше Величество Наместник Анемо, – хрипло поздоровалась она. Дорога явно ударила по ней сильнее, чем по обычным людям. – От лица Церкви рада служить вашей воле. – Стандартное приветствие, без подтекстов и двойных смыслов. Церковь вне конфликта? Тогда где искать корень, из которого растет эта ядовитая лоза? – Позвольте начать приготовления. Моракс поднял взгляд, увидел янтарный блеск гео-эссенции, что показалась из шкатулки, и отступил на шаг, сжимая на груди форму, раньше, чем успел осознать это. Стража под напряженным взглядом Венессы тут же сделала шаг навстречу, явно готовясь силой уложить его на стол, если потребуется. Какая ирония – быть скованным своей же собственной силой… Что ж, по крайней мере, возможно, хоть после этого Венесса оставит свои подозрения. Моракс досадливо сжал губы и взялся за верхнюю застежку формы, но тут раздался голос Венти, на удивление холодный и властный: – Стоять. Я еще не давал позволения трогать моего телохранителя. Моракс растерянно сдвинул брови и наконец посмотрел на Венти, который, оказывается, так и не сел в приготовленное для него кресло, лишь взялся рукой за его спинку, помогая себе стоять. Венесса еще сильнее нахмурилась, а посвященная удивленно застыла с эссенцией в руках. – Преподобная слуга Селестии, прошу вас, поведайте мне, как именно элементаль обеспечивает исполнение контракта? Никто не разбирается в элементале гео лучше служителей Церкви Лиюэ. Священница поставила пузырек на стол и гордо подняла голову. – Элементальная печать выстраивается из той же порции эссенции, что и текст контракта, который исполнитель пишет своей рукой, закрепляя договор. При нарушении его условией элемнеталь из печати заставляет тело медленно каменеть вплоть до отказа жизненно-важных органов и смерти. Но не волнуйтесь, это происходит в течение нескольких дней, так что у вас остается возможность замедлить процесс и допросить нарушителя; при этом далеко убежать он не сможет – движения затрудняются и начинают приносить боль практически сразу. Моракс запоздало расслабил мышцы, только сейчас понимая, как против воли напрягся во время ее речи. Едва ли он планировал предавать Венти, но кто знает, какие очередные невозможные условия выставит ему Венесса. Венти, куда более бледный, чем минуту назад, молча перевел взгляд со светящегося янтарем пузырька на Венессу и долго, долго смотрел на нее, почти не моргая. Венесса сдалась спустя минуту. – Ваше Велич– – И отчего же вы, Гроссмейтерин, желаете меня защитить так сильно, что готовы не просто отнять у человека свободу, – Моракс явно увидел, как Венти передернуло от этих слов, – но и закрепить эту неволю силой элементаля? Венесса упрямо сжала губы, но взгляд не отвела. – От возможного предательства и покушения на вашу жизнь, Ваше Величество. Венти лишь усмехнулся. – А может быть, от вашей ошибки? – Венесса вздрогнула и растерянно открыла рот, но продолжить Венти ей не дал. – Разве не вы отвечали за отбор, Гроссмейстерин? Пожелай вы моей безопасности, ни один шпион и предатель не смог бы пробиться на эту должность. – Взгляд Венессы красноречиво говорил о том, что этот диалог между ними происходит явно не в первый раз. Но сейчас, перед своей же стражей и представителями другого государства любая попытка возразить разобьется о постановку вопроса. – Или же вы предлагаете мне подвергнуть сомнению ваши решения? Не стоит ли тогда заключить контракт на гео-эссенции вам? Моракс удивленно замер, не в силах отвести взгляд от Венти, от злости, что с каждым словом поднималась в его глазах ледяным штормом, хотя в комнате по-прежнему было тихо и душно. – Ваше Велич– – Ваше Величество, – раздраженно произнесла священница, – можете ли вы пригласить нас после того, как решите ваши разногласия? – Ваше Величество, если вам будет угодно, я готова заключить любой контракт! – упрямо выпалила Венесса. – Нет и не может быть никакой несвободы в добровольном контракте, хотя бы ваша Гроссмейтерин это понимает!.. – Хватит! – резко крикнул Венти, поднимая ладонь и с явным трудом сдерживая тяжелое дыхание. Из-под высокого воротника выглянул тонкий росток пурпурной трещины. – Вы считаете это дискуссией, что допустимо вести в присутствии Короля? Венесса и священница тут же замолкли, и Венти, выждав несколько секунд, медленно смерил всех присутствующих взглядом и так же медленно, давая прочувствовать и осознать его движение, опустил руку, указывая пальцем в пол. Венесса обреченно выдохнула и опустилась на одно колено. Священница секунду помедлила и повторила ее движение, вместе с послушником, чуть не выронившим шкатулку. Проклятье, если они продолжат так ссориться, да еще и с Церковью Лиюэ… Моракс наконец опомнился и сделал шаг к Венти. – Ваше Величество, все в порядке, я дал соглас- – А я согласия не давал, – ледяным тоном отрезал Венти, оборачиваясь. – Как и разрешения говорить. Бездна. Моракс запоздало склонил голову и рухнул на одно колено. Снова он забыл о своем статусе и о том, что слуги должны преклоняться в первую очередь. Но Венти… Моракс осторожно поднял взгляд, пытаясь понять, насколько сильно злость спровоцировала отторжение, но, кажется, Венти даже не заметил лишнюю трещину; да и его собственные раны не болели. Моракс вдруг улыбнулся, и облегчение разлилось по телу ничуть не меньше, чем когда Венти сам взялся за гуцинь. Ведь с восходом солнца возвращается не только свет, но и тени; и ради этого восхода он преклонил бы колено даже в прошлой жизни. Венти тем временем незаметно выдохнул и ненадолго прикрыл глаза, собираясь с мыслями. – Гроссмейстерин, – наконец произнес он, уже куда спокойнее. После последнего крика в его голосе тоже появилась почти незаметная хрипотца. – Среди присутствующих здесь есть уроженцы Лиюэ, либо же те, кто проживал там долгое время? Венесса непонимающе нахмурилась. – Только… сэр Чжунли, Ваше Величество. Венти встретился с ним взглядом. – Чжунли, встань. – Моракс тут же подчинился, в последний момент успев отметить странный взгляд, которым одарила его священница. – Ответь: в Лиюэ используют контракт на гео эссенции? – Нет, Ваше Величество. – Почему? Моракс неуверенно покосился на церковников. Не каждый Наместник осмелится оспаривать изобретения Церкви, не усугубит ли он конфликт своим отве– – Чжунли, – жестче повторил Венти. – Ты говоришь со мной. – Прошу прощения, Ваше Величество. – Моракс наконец выпрямился и развернулся к Венти всем телом. – Народ Лиюэ больше стойкости и чести ценит только верность своему слову и нерушимость контракта. Использование сторонних способов контроля считается оскорблением, поскольку подразумевает сомнение в партнёре или подчиненном. Потому использование гео-эссенции для этих целей прекратилось еще до правления Его Величества Моракса. Не говоря уже о том, что по слухам окаменение могло начаться и просто так – но этого при представителях Церкви точно лучше не упоминать. – Спасибо, Чжунли. – Венти оглядел комнату, выразительно задержав взгляд на Венесса, и та все-таки виновато отвела глаза. – Можете подняться. Что ж, в таком случае, полагаю, было бы невежливо подвергать моего телохранителя ритуалу, что оскорбителен для его нации. Простите, преподобная, боюсь, я вынужден отказаться от вашей помощи. Я также прошу прощения за то, что приказ Гроссмейтерин вынудил вас проделать столь долгий и изнурительный путь, я попрошу Кардинала предоставить вам дополнительный флакон гео-эссенции для восстановления сил. Священница недовольно скривилась, но спорить не стала, как и отказываться от помощи послушника, чтобы подняться с колен. Моракс хотел было насторожиться, но тут она убрала подготовленный флакон к себе в одежды, и неожиданная сговорчивость разом стала понятна – раз выделенная эссенция не нужна Наместнику, можно воспользоваться ей самой. Священница склонила голову, быстро произнесла: – В таком случае, не буду более задерживать вас, Ваше Величество Наместник Анемо, – и, убедившись, что послушник забрал шкатулку и книгу, покинула зал. – Позвольте, Ваше Величество, – тихо сказала Венесса, когда дверь за церковниками закрылась, и Венти кивнул, разрешая говорить. – Я все же настаиваю на подписании контракта. Раз верность свою слову так важна для людей Лиюэ, – Моракс физически почувствовал ее взгляд, – я бы хотела получить хотя бы его в качестве гарантии. Венти тяжело вздохнул и вытер выступивший на лбу пот, чуть размазывая пудру. На секунду задумался и кивнул второй раз. – Никакого элементаля, – строго сказал он. – И дай мне посмотреть текст. Венесса послушно протянула ему мелко исписанный лист, и уже через минуту брови Венти вновь сошлись у переносицы. – Пожизненный запрет на выезд из Мондштадта в личных целях без сопровождения доверенных лиц? – мрачно переспросил Венти. – С каких пор у нас запрещено посещать даже родную страну? – С тех пор, как должность телохранителя подразумевает доступ к важным государственным тайнам и засекреченной информации, – упрямо ответила Венесса. Наткнулась на взгляд Венти и нехотя добавила: – Десять лет с момента прекращения службы будет достаточно? – А въезд иностранцам вы тоже намерены запретить? Вы же понимаете, что информацию можно передать, не покидая пределов Мондштадта? Венесса досадливо сжала губы. – Пять. – Я не торгуюсь, Гроссмейстерин. Венесса прикрыла глаза, собираясь с мыслями, но Венти вновь не дал ей заговорить. – В вашем контракте уже есть пункт о неразглашении информации. Этого достаточно. – Как пожелаете, Ваше Величество, – после долгой паузы произнесла Венесса. – Что-то еще? – Вычеркните “...даже ценой своей жизни”. – Венти отдал лист обратно Венессе, пошатнулся, но так и не сел, лишь оперся рукой о спинку одного из стульев. – Там уже есть: “Обязуюсь делать все возможное…” Я так понимаю, подпись по лиюэйскому образцу? – Подделать целый текст сложнее, чем подпись. Все важные контракты и клятвы в Лиюэ пишутся исполнителем целиком. К тому же, это гарантия, что исполнитель точно ознакомлен с содержимым. – Венесса напряглась, готовясь к очередному спору, но Венти возражать не стал. Моракс поймал его вопросительный взгляд, улыбнулся, давая понять, что все в порядке, и, не дожидаясь приказа, сел за стол. Неясная тревога оформилась только когда он уже держал перо в руке и читал текст контракта. Нет, с текстом все было в порядке: стандартная клятва о верности и неразглашении без лишних подробностей службы. Мелкий, угловатый, чуть скачущий почерк и буквы, иногда отличающиеся по стилю, явно выученные самостоятельно и прорывающиеся старой привычкой сквозь неумелые попытки бывшей простолюдинки в каллиграфию. Тогда, несколько недель назад, подписывая обычный договор с указанием платы и условий работы, он не думая расписался иероглифами, что едва ли значили для мондштадцев больше, чем чуть более или менее красивые рисунки. По крайней мере, Варка в тот раз вопросов не задавал. Но Венесса и Венти, десятки, сотни раз видевшие его письма и указы – не Варка. И общий язык Септимы – не иероглифы. …Впрочем, и это тело – не его. Перо медленно оставило на бумаге первую линию. “Я, сэр Чжунли, рыцарь Ордена Западного Ветра и–” Бездна. Моракс замер, глядя, как от застывшего кончика пера растекается клякса, и быстро смял лист, пока никто не успел увидеть написанное. – Прошу прощения, я был неаккуратен. Венти растерянно склонил голову и подошел сзади, заглядывая через плечо. – Что случилось, Чжунли? – Давно не брался за перо, Ваше Величество. – Моракс невольно поймал подозрительный взгляд Венессы и натянул на лицо невинную улыбку. – Прошу прощения за испорченную бумагу, но мне бы не хотелось портить столь важный договор кляксами. Венти неодобрительно покачал головой, но жестом приказал подать еще один лист. – Впредь будь аккуратнее. – Конечно, Ваше Величество. Нет-нет-нет, он не может так глупо попасться… Не перед раздраженным Венти и такой же злой Венессой, только не тогда, когда он зашел так далеко. Моракс медленно придвинул к себе новый лист, еще медленнее обмакнул перо в чернильницу и убрал излишки о край. Развернул лист и руку под максимально неудобным углом и намеренно ослабил хватку на стрежне. Глубоко вдохнул и вдавил очин в бумагу, старательно выводя неидеальную линию. Это же легко, проще простого, можно вообще не стараться, Чжунли простолюдин, хорошо, что он вообще умеет писать; нужно просто не останавливаться, не стараться, двигать рукой как можно быстрее– Моракс снова развернул лист и принялся за второй абзац, с каждым словом все отчетливее понимая… Он не может. Он не может остановить слезы, градом катящиеся по щекам. И не может произнести ни слова без того, чтобы голос не сорвался. - Встаньте, Ваше Высочество. Нельзя пачкать одежды. Нельзя пачкать бумагу. Поэтому он просто сжимает запястье, давая крови течь на пол. - Ваше Высочество, вам не стоит брать на душу грех не только ненадлежащего отношения к занятиям, но и недостойного для наследника Гео поведения. Бездна, почему слезы просто не могут остановиться?! - Я н-не смогу писать. - Какая глупость, Ваше Высочество. Известно ли вам, что ваш достопочтимый прадед даже после потери руки в боях на востоке в совершенстве владел каллиграфией, просто привязывая кисть к протезу? Не смейте оскорблять его память словами, что несколько ссадин не позволили вам написать ни одного достойного иероглифа за пятьдесят строк. - Но она сама дрожит! - Я не желаю более слушать ваши детские оправдания Ваше Высочество. Снежные шапки сошли с гор и возродились почти семь раз с момента, как ваше рождение озарило нашу Империю своим светом. Известно ли вам, что в вашем возрасте Ее Величество уже в совершенстве владела тремя сотнями слов древнего языка? Учитель протирает палку от крови и протягивает ему платок, испещренный бурыми разводами. - И ск-колько... - Как же он ненавидит, когда срывается его голос. Еще больше он ненавидит, когда на него смотрят свысока. - Сколько ещё мне писать?!.. - Сто строк, Ваше Высочество. Если и тогда я ни единожды не увижу подобающего написания, я увеличу число ударов до десяти. И, дабы вы не пытались отлынивать от внеучебных тренировок, с завтрашнего дня каждая ошибка будет приравнена к одному удару. Ему нечего возразить. Его предки с этим справились. Его матушка с этим справилась. Он поднимает голову и молча забирает платок, давая крови впитаться в ткань. Слез уже нет, ведь они никогда ничего не меняли. - Нет нужды так смотреть на меня, Ваше Высочество. Если однажды вы надеетесь унаследовать гнозис, вы обязаны соответствовать. Ваша рука должна в идеале владеть каллиграфией обоих языков и при холоде, и при усталости, и при боли, и при лихорадке. Ваше обучение окончится только тогда, когда не найдется в мире силы, что будет способна испортить ваш почерк. …И сминать этот лист уже поздно. Моракс закрыл глаза. Медленно выдохнул, откладывая перо в сторону. Откинулся на спинку стула. И перевел взгляд на идеально ровные строчки, написанные уверенным, твердым, выверенным до каждого завитка почерком. Почерком Моракса. Повисшая в зале тишина ударила по ушам громче взрыва. Моракс замер, тупо смотря на лист и не решаясь встретиться взглядом ни с Венти, ни с Венессой. Мысли должны были бы бешено метаться в голове, но почему-то именно сейчас осознание доходило до него на удивление медленно. Дело даже не в сходстве с Мораксом – такого почерка в принципе не может быть у простолюдина. И дело даже не в том, что он не может придумать оправдание – ни одно оправдание не спасет его от прошений об отпусках, отчетов и других текстов, написанных рукой Чжунли… от его предсмертной записки, оставленной меньше, чем два месяца назад. Интересно, успела ли Венесса подослать в ту комнату шпионов?.. писал ли Чжунли письма кому-то еще?.. сколько людей его знали?.. Если Венесса потребует допрос, если Венти согласится, и его спросят про прошлое, про отношения с другими стражниками, про исповеди с Кардиналом, что-то, что может знать и помнить только настоящий Чжунли… – Я смотрю, уроки Его Величества Моракса не прошли даром? Моракс медленно обернулся, невидящим взглядом смотря на Венти и с трудом осмысливая сказанное. – А?.. Венти перегнулся через его плечо, как бы между делом разглядывая бумагу. – Вы с Мораксом действительно отлично постарались, – хмыкнул он и вновь выпрямился за креслом. – Даже почерк стал похож. – О… д-да… Благодарю за похвалу, Ваше Величество. – Моракс наконец взял себя в руки и склонил голову, пользуясь возможностью спрятать лицо. – Нет слов, которыми я мог бы выразить силу своей признательности Его Императорскому Величеству Мораксу за… за проявленную милость и поддержку моего увлечения каллиграфией. И по сей день я вспоминаю его благодетель в молитвах за вознесение его души. Моракс едва удержался от соблазна облизать губы и только сейчас осознал, насколько они пересохли. Выждал несколько секунд, поднял голову – и встретился глазами с Венессой, сверлящей его взглядом. – Что-то я не припомню, чтобы Император Моракс увлекался обучением стражников. – То, что вы чего-то не помните, Гроссмейтерин, не означает, что этого не было, – холодно произнес Венти. – Это я попросил его в надежде, что общение с простыми людьми поможет ему лучше понять их образ мысли. Или вы ставите под сомнение мои слова? – Нет, Ваше Величество, – мрачно ответила Венесса, по-прежнему не сводя с него взгляда, – ни в коем случае. – Рад это слышать, Гроссмейстерин, – в тон ей отозвался Венти и снова развернулся к нему. – Чжунли, можешь использовать свою новую подпись. – Благодарю, Ваше Величество. – Моракс облегченно выдохнул и спокойно написал имя внизу листа, продублировав его рядом иероглифами. Венти молчал. Даже когда недоверчивый взгляд Венессы скрылся за закрытыми дверьми, даже когда они минули главные коридоры и залы, уставленные стражей, и даже когда свернули в пустую и темную часть замка, где проходы лишь слабо освещались редкими окнами под самым потолком. В другое время он бы размышлял, куда и зачем Венти мог бы направляться, но Венти словно не замечал его, полностью погруженный в свои мысли, и эти мысли были сейчас куда важнее. Моракс быстро оставил попытки понять, намеренно его не замечают или нет. Еще быстрее он понял, что нет смысла оттягивать неизбежное. – Ваше Величество, – тихо позвал он. Венти замер и обернулся. – Вы… так ничего и не спросите? Несколько секунд Венти молча смотрел на него, а затем усмехнулся и опустил взгляд. – А ты сможешь ответить? Моракс тоже промолчал, но Венти, кажется, и не ждал от него объяснений. – Ты тоже ничего не спросишь? – вдруг произнес Венти, по-прежнему не поднимая головы, так же тихо и потеряно. – Впрочем, не надо. Я и так тебе отвечу. – Он снова замолк, заставив сердце болезненно сжаться. – Я… было бы так просто, если бы я сказал: “Ты еще не сделал, что должен”, верно?.. – У Венти вырвался нервный смешок. – Но правда в том… что я… я бы в любом случае не смог навредить человеку с почерком как у моего мужа. Слова Венти эхом повисли в воздухе, ноющей болью отозвались в сердце и заставили губы болезненно сжаться. Эхо не смолкало и не затихало, заставляя судорожно искать ответ, даже если его не спрашивали и не хотели, даже если он все испортит, искать – и в который раз не находить ничего, кроме признания, которое будет стоить ему слишком многого в случае провала. А еще Венти говорил шепотом, и Моракс знал, что это эхо существует только у него в голове. – Пойдем, – наконец произнес Венти, быстрым движением вытирая глаза и поднимая голову. – Надо найти этот лаз. Я вспомнил кое о чем… Не хочу разбираться со стражей. Моракс кивнул и сам не заметил, как вновь оказался рядом, а не позади Венти. Остаток пути они прошли в тишине, периодически останавливаясь, чтобы Венти мог внимательно осмотреть выступающие камни и края картин, что попадались им на пути. Наконец один из кирпичей чуть вдавился вглубь стены, и Моракс, не дожидаясь просьбы, сильнее надавил на него, второй рукой оттягивая на себя раму. С жутким скрипом та наконец сдвинулась с места, открывая узкий и темный проход. – Н-да… давно я им не пользовался… – поморщился Венти, осторожно убирая ладони от ушей. – Куда мы направляемся, Ваше Величество? – В нашу спальню… мою и Моракса, в смысле, – тут же поправился он. – Я боюсь, остальные могут быть завалены. Этот единственный открывается не у пола. – Венти сделал шаг в темноту, тут же вздрогнул и испуганно отступил. Обернулся и дрожащим голосом произнес. – Чж-жунли… возьми меня за руку, пожалуйста. И н-не вздумай отпускать… а то потеряешься. “Главный страх Его Величества?” Моракс без лишних вопросов сжал его ладонь. Венти глубоко вдохнул и снова замялся, никак не решаясь развернуться к темноте. он и раньше не любил эти лазы, а сейчас они даже подсветить путь элементалем не смогут; не тащить же в такое тесное помещение дымящий факе– Моракс замер, быстро нащупал под формой пузырек с эссенцией и вручил его Венти, а затем решительно оттянул его назад и пошел первым – по-прежнему держа Венти за запястье. – Чжунли!.. – Не бойтесь, Ваше Величество. Я вас не отпущу. – Моракс потянул за ручку на внутренней стороне картины, пока та с громким щелчком не захлопнулась за спиной Венти, заставив его вздрогнуть, на мгновение прижаться к его груди и тут же смущенно отстраниться. Эссенция озарила его лицо слабым голубоватым светом, едва доходящим до пола. – В-вряд ли нам хватит этого, – нервно произнес Венти, крепче вцепляясь в его руку. – Дорогу все равно не видно… – Мне хватит, – твердо сказал Моракс и ободряюще улыбнулся. – В Лиюэ много пещер, я хорошо вижу в темноте. “Главное, чтобы хватило тебе”. Моракс дотронулся пальцами до стены и уверенно шагнул вглубь прохода, старательно игнорирую заполнившую проход тишину и пустоту, разогнать которую оказались не в силах ни звук шагов, ни тяжелое дыхание Венти. Мертвые камни всегда были немногословны, но если Наместником он чувствовал себя долгожданным гостем в их царстве, то человеком… если и не вором, то гостем незванным и нежеланным. Даже предчувствие дороги исчезло, словно его заставили сражаться с завязанными глазами и затычками в ушах. Копье с мерзким звуком царапнуло камень, и Моракс запоздало перехватил его более горизонтально, впервые пожалев, что не решил довольствоваться мечом. Первое время он еще осторожничал, проверяя, не встретится ли им по дороге паутина, но, к счастью, если она и была, то либо где-то наверху, либо у их ног. Венти держался за его ладонь уже обеими руками, заставляя двигаться чуть боком. – Чжунли, знаешь… В следующий раз сразу говори мне, если тебя снова заставят проходить через что-то опасное или унизительное. – В этот раз Венти не приказывал, а просил. – Меня никто не заставлял, Ваше Величество. Я был уверен, что Гроссмейстерин согласовала это с вами, – честно ответил Моракс. Венти только хмыкнул. – Ты настолько низкого мнения обо мне? Моракс виновато промолчал, но Венти еще сильнее прилип к его руке, и он тут же попытался найти новую тему. Все лучше, чем оставлять Венти с его страхами. – Как вы узнали, что в Лиюэ не используют контракт на гео-эссенции? – Моракс многое от меня скрывал, – почти сразу отозвался Венти, – но… учитывая, как он боялся заговоров и при этом ни разу не упоминал контракт как выход – это довольно странно, не находишь? – Венти мягко погладил его ладонь большим пальцем. – К тому же… тебе было некомфортно. Моракс от неожиданности едва не споткнулся о первую ступень лестницы. – Мне могло быть некомфортно по сотне других причин. – Но я ведь угадал правильную, верно? – просто ответил Венти. Моракс обернулся, и на мгновение ему показалось, что в лазурной глубине отблеск от эссенции превращаются в тот игривый огонек, который он уже и не рассчитывал увидеть. – Вот только… Я бы хотел сохранить наш союз с Лиюэ любой ценой, но как это сделать, если я даже не понимаю, в чем виноват?.. Не могли ли мы оскорбить Цисин этой просьбой? – Сомневаюсь, Ваше Величество, – после раздумий наконец сказал Моракс, ступая на узкую винтовую лестницу, уходящую вверх. – Лично к ним и двору Его Величества Моракса это отношения не имеет, а в открытую назвать изобретение Церкви оскорбительным – оскорбить уже ее. К слову, вы, оказывается, очень хорошо умеете ставить людей на место, – хмыкнул Моракс. – Научились у Его Величества Моракса? Он спросил это в шутку, но Венти тут же помрачнел и отвернулся. – Нет, – тихо ответил он. – У моего отца. Последняя фраза рассекла воздух словно топор палача, обрубая возможность как-либо продолжать разговор. – Простите, Ваше Величество, – наконец прошептал Моракс. – Не извиняйся. Твоей вины в этом нет, Чжунли, – Венти попытался улыбнуться, но вышло вяло и неестественно. И тут же сам продолжил, словно боясь остаться в тишине даже на минуту. – Я… если честно, до сих пор не понимаю… Я никогда не видел его в здравом уме. Я знаю, он ненавидел свое отторжение, едва ли не больше, чем все вокруг. Но какой смысл тогда запираться в башне?.. Меня тошнит от одной мысли провести здесь даже лишнюю минуту. Я знаю, башня просторнее и намного выше, но он оставался в той комнате месяцами!.. Я… – речь Венти оборвалась, но, когда Моракс обеспокоенно обернулся, тот продолжил: – Я просто думаю… раз моя воля к простору еще не угасла, быть может… у меня есть шанс?.. – У вас всегда есть шанс, Ваше Величество. – И Моракс впервые решился сжать его ладонь в ответ. Отблеск эссенции ярче вспыхнул в лазурных глазах. – Я помню, мама постоянно пыталась помочь ему и быть с ним. Потом перестала пытаться даже она… – продолжил Венти, не отпуская его взгляд, так что подниматься приходилось почти наощупь. – Как будто, несмотря на отсутствие сил, стена из ветра была вокруг него самого, а не только вокруг столицы… знаешь, ведь раньше столица была в другом месте, этот замок – лишь летняя резиденция. Я боюсь– Венти все-таки споткнулся, и Моракс тут же придержал его обеими руками и дал на себя опереться. Копье с глухим стуком ударилось о ступеньки. Венти судорожно втянул воздух и уткнулся лбом в его грудь. – Я много болтаю… – прошептал он. Но в этот раз не отстранился, и Моракс призвал всю свою выдержку, чтобы не сдвинуть руки дальше его локтей, не обхватить за талию и плечи и не прижать к себе в ответ, зарываясь носом в волосы и чувствуя на шее горячее дыхание. Пока Венти не позволит, он не в праве ничего предпринимать. И даже если бы сейчас, испуганный темнотой и своими мыслями, Венти позволил – значит лишь то, что он не вправе ничего предпринимать вдвойне. – Я знаю, я много болтаю, но это все прошлое, это есть в истории, в летописях, ты все равно ничего не сможешь сделать с этой информацией. Просто я почему-то вспомнил про отца… – бормотал Венти, словно пытался нащупать мысль, что раз за разом ускользала от него. – К нему даже духи не возвращались, кружились вокруг нас с братом. Они боялись его. Интересно, их пугаю я или мое отторжение?.. – Вы скучаете по духам, Ваше Величество? – Конечно… – прошептал Венти. – Они всегда были рядом. Даже во время выплеска… особенно во время выплеска. Ты, наверное, не поймешь, ты ведь человек. – Моракс болезненно усмехнулся, и Венти тут же добавил, подняв голову: – Но это не так плохо! Правда, Чжунли. Ты… ты, по крайней мере, можешь не бояться, что твое горе сведет тебя с ума и разрушит целый дворец с половиной города. Что твоя боль заставит то, что давно стало твоей частью, от тебя отказаться… Твои эмоции свободны. И хотя Анемо – элементаль свободы, я… как будто не чувствую принадлежности к своему собственному роду. – Ваше Величество. – Кажется, Венти хотел сказать что-то еще, но прервать его вереницу мыслей, что все дальше отдалялась от правды, было важнее. – Вы сейчас пробираетесь по старому тайному ходу в оцепленную стражей комнату вместе с самым подозрительным человеком во дворце просто потому, что вам захотелось взять что-то оттуда и не захотелось ни просить слуг принести это, ни прибегать к своему статусу, чтобы вас пустили в комнату обычным путем. Разве это не самый естественный для рода Анемо поступок? Венти несколько секунд молчал, обдумывая его слова, а затем слабо и тихо, почти незаметно засмеялся. – Наверное, ты прав… – Венти наконец отстранился от него и увереннее сжал пузырек с эссенцией. – Пойдем, осталось совсем немного. Покончим наконец с этим проходом. Моракс поднял копье и позволил Венти вновь вцепиться в его ладонь. Лестница и впрямь скоро кончилась, а еще через несколько шагов Моракс свободной рукой почувствовал, как изменилась каменная кладка. Посмотрел на Венти, убеждаясь, что правильно нашел выход, нащупал ручку и, заранее зажмурившись, надавил на нее, открывая проход где-то метр на метр – под размер картины, за которой он скрывался. К счастью, в этот раз петли почти не скрипели, да и свет в комнате оказался на удивление тусклым. Моракс снял с себя копье с мечом, первым спрыгнул на пол, помог вылезти Венти, осторожно поставив его рядом, вытащил оружие и закрыл ход. Под ногами мелкими облаками заклубилась пыль. – Вы уверены, что наши следы и пропажа не вызовет проблем? – тихо спросил Моракс, поглядывая вглубь комнаты, на короткий коридор, ведущий к двери. – Спустя столько времени? Не смеши меня, Чжунли, – отмахнулся Венти, убирая эссенцию в карман. – Если даже Церковь ничего полезного не нашла, то не найдет уже никто. Я уверен, они даже не ищут. Охраняют это место ради имитации деятельности. Моракс перекинул ремешок копья через плечо, прицепил ножны обратно к поясу и наконец огляделся, словно в первый раз видя их спальню. Свет с трудом проникал сквозь огромные заколоченные окна и тонкими полосками ложился на осколки стекла, камня, обломки дерева и обрывки ткани вперемешку с другим мусором, когда-то бывшим частью подсвечников, посуды, фигурок и украшений. Взгляд скользнул по разломанной кровати с сорванным балдахином, поднялся выше, к дыре в каменной кладке, кое-как затянутой тканью с внешней стороны; и только потом вернулся к вмятинам на полу возле кровати, везде, кроме небольшого прямоугольного пространства. Размером аккурат с Венти. Рука против воли сжала ткань на груди, и Моракс сглотнул, пытаясь избавиться от мерзкого привкуса крови во рту. Словно в трансе подошел к кровати и провел пальцем по одной из резных ножек рамы балдахина и растер между пальцами каменную пыль, покрывавшую все вокруг. Поднял голову, глядя на выбоины в потолке и дыру от вырванной с корнем люстры, валяющейся где-то за кроватью. И ненадолго закрыл глаза. Предчувствие за секунду до звона стекла и грохота. Венти. Пол. Щит. Удар. Удар, удар, удар. Венти. Улыбаться. Держать щит. Рука в груди. Венти. Темнота. Венти. Снова трещины и выбоины в потолке. Ничего нового. Слишком быстро, чтобы думать, анализировать или запоминать. Если бы думал, наверное, попытался бы сделать щит для обоих. Сил бы не хватило. Он один из сильнейших Наместников. И никто без гнозиса. Если бы он дал Венти шанс… Второй выплеск окончатльено свел бы Венти с ума. – Это убийцы все разрушили? – почти шепотом спросил Моракс. Венти коротко чихнул, и Моракс наконец очнулся. Обернулся и увидел Венти возле покосившегося шкафа, усердно роющимся в ящиках и будто нарочно избегавшего смотреть куда-то еще. А потом с ужасом осознал, что даже не услышал, как он туда дошел, хотя пройти по обломкам бесшумно было невозможно. – Не знаю, – коротко ответил Венти, на мгновение замер, вглядываясь в очередной ящик, тяжело выдохнул и опустил голову. – Не помню… Церковь сказала, часть моей силы все-таки вырвалась после исчезновения щита. Возможно, иначе было бы куда меньше разрушений. И к-куда больше улик… – Ваше Величество. – Моракс, тут же забыв обо всем остальном, оказался рядом. – Это неважно. Не думайте об этом. Мне совсем не интересно. – Лжец, – слабо усмехнулся Венти, пряча лицо. – Я знаю, что интересно. Всем интересно. Прости, Чжунли… меня уже столько раз об этом спрашивали. Но я правда не помню. И не вижу смысла вспоминать. – Не надо. – Моракс обернулся на комнату. Венти прав. – Это все равно ничего не изменит. Если вы нашли, что искали, то пойдемте отсюда. – Да… да, нашел. – Венти достал из ящика стопку бумаг, аккуратно сложил листик к листику и прижал их к груди. – Прости… я думал, что справлюсь. Но я даже смотреть туда не могу… – Вы смогли сюда зайти и забрать желаемое. Вы уже справились, Ваше Величество. Моракс мельком взглянул на бумаги, и в горле встал ком. Письма. Его письма Венти всхлипнул, глубоко вдохнул и распахнул уцелевшую дверцу шкафа. – Здесь есть еще один проход. Он быстрее. Раз его не завалило, вернемся так. Моракс кивнул, одним движением сдвинул одежду, вторым окончательно доломал и отставил в сторону неожиданно тонкую заднюю стенку, пропуская Венти к каменной кладке, и третьим открыл перед ним проход, в этот раз куда более просторный. Венти убрал письма за пазуху, нежно прижав их к телу, достал эссенцию и протянул руку. Моракс вновь спустил копье и позволил Венти вести. – Все закончилось, Ваше Величество, – ободряюще сказал он, когда они уже через пару минут вылезли из-за гобелена в одном из пустующих коридоров верхнего этажа. Венти слабо кивнул в ответ и устало оперся о стену. Моракс помедлил, но все-таки решился, шагнул вперед и легко подхватил Венти на руки. – Чжунли!.. – Венти лишь крепче прижал к себе письма под одеждами. – Вы ведь устали, Ваше Величество? – Да… – Мне опустить вас? – Нет… Я… ты прав, я устал. – Венти окончательно расслабился в его руках, позволяя донести себя до комнаты. – Я… правда устал от всего этого, Чжунли. Моракс был уверен, что Венти так и уснет еще до возвращения, но тот нашел в себе силы даже умыться и переодеться, отложив письма на кровать поверх гобелена. Едва он опустился на кровать, как одно из писем тут же оказалось в его руках, а еще через минуту на губах заиграла мягкая улыбка, а щеки заблестели от слез. Венти перевернулся на спину, засмеялся, и Моракс почувствовал, как вся близость их разговоров исчезает за этими слезами, этим смехом и этой улыбкой, так непохожими на то, что видел Чжунли. Венти читал письма одно за другим, вытирал слезы, смеялся, снова плакал, прижимал прочитанные листы к сердцу и не отпускал их от себя ни на миг. Моракс хотел было спросить, узнать, что именно из того, что он писал, столь ценно для Венти, но так и не решился. И тут же прогнал мысль тайком заглянуть в письма, когда Венти уснет. Да, это его слова, его почерк, его мысли, его любовь… но не его память. И у него нет на нее права, пока Венти сам не захочет ему рассказать. Страшнее боли из-за Моракса оказалось только счастье из-за него. Может ли у Чжунли быть право состязаться с этим счастьем? С Императором Гео, лучшим воином Лиюэ, каждое движение и слово которого остры как кинжал, точны как стрела и изящны как черты его иероглифов; или, что еще хуже, – с мертвецом, чьи ошибки сгладятся памятью, а недостатки любовью? …Венти заснул, по-прежнему не выпуская письмо из рук, и на его лице застыла легкая счастливая улыбка.

***

– Я отказываюсь это надевать. – Вас никто и не спрашивает, сэр Чжунли. – Вам известно, в чем состоит главная задача телохранителя, Гроссмейстерин? Венти выразительно вздохнул, и Венесса нехотя проглотила возражение. Моракс снова взглянул на костюм и выразительно скривился. – Чжунли, что именно тебя не устраивает? – спокойно спросил Венти, позволяя слугам с двух сторон медленно расчесывать мокрые волосы, пока остальные раскладывали на тумбочке косметику, ленты и украшения. – То, что это не форма для телохранителя, – честно ответил Моракс. – Ни защиты из гео-эссенцией, ни кольчуги, ни чего-либо другого, способного спасти меня от ранения, я там не вижу. – Ваше Величество, на встрече будут присутствовать не только рыцари моего Ордена, но и подчиненные вашего дяди, – тут же возразила Венесса. – Не говоря уже о воинах Лиюэ со стороны Цисин. О безопасности можно не волноваться, сейчас куда важнее соблюсти приличия. – Венесса перевела на него взгляд, и ее слова тут же стали сочиться издевкой: – А вашему телохранителю придется смириться с тем, что у нас нет возможности расходовать гео-эссенцию на каждый наряд для слуг. Конечно, сэр Чжунли может обратиться к Его Высокопреосвященству, если ему так уж хочется потратить впустую не только мое время. – Значит, вам парадную форму можно использовать, а мне нет? – изогнул бровь Моракс. – Мне казалось, Его Величество ясно дал понять, что вы – его личный телохранитель. А личный слуга должен быть тенью, подчеркивающей свет своего господина, а не очередным рыцарем, который явился на переговоры в том же, в чем и остальная стража. Моракс скрипнул зубами, но сдержался. Доля правды в словах Венессы была; в другое время они могли бы отложить в сторону церемонии, но, видимо, его слова все же восприняли всерьез и решили не оставлять Цисин лазеек. Только вот перспектива подставлять себя под удар его совершенно не радовала – умный враг всегда ждет, когда ты покажешь уязвимость. – А дядя? – рассеянно спросил Венти, проигнорировав их спор. – Полагаю, спит, – вздохнула Венесса. – Вчера ночью он помогал мне с документами, а после сказал, что не станет тревожить Церковь и оставляет встречу на нас. – Мне все еще не нравится, что они просят о встрече до приезда Его Высочества Сяо, – мрачно произнес Моракс. – И что ты предлагаешь? Отказать? – процедила Венесса, сверля его взглядом. Да. Но не телохранителю это решать. Впрочем, и не Гроссмейстерин. – Если вы будете ссориться при Цисин, то никакие приличия точно соблюсти не сможете, – весомо уронил Венти, и им ничего не осталось, кроме как отвернуться и демонстративно разойтись в разные стороны комнаты. Моракс нехотя взялся за застежки, и рядом с ним тут же оказался слуга, помогая избавиться от обычной формы. Видеть столько человек в обычно пустующей спальне было непривычно и некомфортно, но Венти, признавая серьезность повода, сам пригласил их и позволил к себе прикоснуться. Только в купальню никого кроме него вновь не пустил и вышел оттуда уже в застегнутой под горло рубашке с длинными рукавами, прячущей следы отторжения. Моракс же последовал его совету и попросил перчатки; хотя большую часть времени рукава неплохо закрывали трещины, рисковать лишний раз не хотелось. Напряжение тяжелой духотой висело в воздухе, но сам Венти с отрешенной задумчивостью продолжал смотреть в сторону ящика, куда сложил письма перед приходом слуг. Лишь когда приготовления были закончены, он очнулся от транса, мельком взглянул в специально принесенное зеркало в полный рост и болезненно усмехнулся. Свободный крой без намека на корсет и широкие рукава, прихваченные у запястий, скрывали худобу, а косметика – изможденный вид, но ни одна сила не могла скрыть потухший взгляд и скованные движения. И ни дорогая ткань, чья белизна благородно отливала голубым, ни строгий сюрко, окаймлявший торс и полосами синей и темно-бирюзовой ткани спускавшийся на подол, ни объемные украшения из ткани на плечах не преображали, а лишь подчеркивали состояние Венти как толстый слой пудры указывает на то, что больше всего желают спрятать. Моракс подошел к нему и протянул руку. В зеркале мелькнул простой бело-голубой костюм с декоративными перьями на месте погонов, и Моракс быстро отвел взгляд, пока тот не упал на лицо, и он не успел осмыслить, кому принадлежит отражение. Венти благодарно оперся на него, и Моракс невольно отметил, как однотонная ткань его костюма подчеркивает благородный перелив королевских одежд. Зеркало встретило вторую болезненную усмешку, в этот раз почти незаметную. До главного крыла Моракс донес его на руках, чтобы дорогая ткань лишний раз не касалась пола и опустил уже на ковер, встав позади и поправив пояс с мечом в дорогих ножнах. Копье было решено оставить в комнате вместе с нормальной формой, раз уж сегодня он не телохранитель, а украшение, и Моракс каждые несколько секунд по привычке поводил плечами, не чувствуя под рукой привычного оружия. Зал для переговоров, к их большому облегчению еще пустовал, и Венесса смогла несколько раз перепроверить все документы на обеих сторонах стола. Венти, прикрыв глаза и сложив руки на коленях, молча сидел в роскошном королевском кресле, делавшего его совершенно миниатюрным. Стоило дверям в противоположном конце комнаты скрипнуть, как все вздрогнули, Венти поспешно поднялся, Моракс занял место позади него, а Венесса – рядом, перед куда менее роскошным, но все еще выделяющимся креслом. Первыми в зал вошла лиюэйская стража, занявшая место вдоль свободной половины стен, Моракс мельком осмотрел их форму и выправку и вернулся взглядом к Цисин, остановившимся возле стола. Такие же строгие и лаконичные наряды, как и у Венти, лишь качеством ткани, сложностью вышивки и дороговизной материалов выдающие реальный статус; только пояса богато украшены кор-ляписом и разными сортами нефрита и ремешки от ножен кинжалов замаскированы под ленты и бусы, притороченные к талии. Простые прически с одним, либо двумя пучками, несколько подвесок, подчеркивающих обрезанные в честь траура пряди у лица и лаконичные шпильки и заколки с камнями в тон костюма. Ничего, что нарушало бы официальный этикет. Кроме их взглядов, направленных не на Венти, а на него. Стоило их глазам встретиться, как первой вздрогнула и опустила взгляд Ганью, затем Моракс спохватился и уставился в пол, но ощущение чужого взгляда исчезло лишь когда Венти заговорил. – Доброе утро. Рад видеть, что Их Превосходительства Воля Небес Нингуан, Нефритовое Равновесие Кэцин, Призрачная Орхидея Елань и Взгляд Полнолуния Ганью пребывают в добром здравии, – спокойно и ровно произнес Венти. – Рады видеть что и ваше здоровье, Ваше Величество Король Анемо, по-прежнему позволяет любому свету достигать вершин вашего дворца, – мягко произнесла Нингуан, и Моракс собрал всю свою выдержку, чтобы не дать эмоциям прорваться. Мельком взглянул на Венти, но тот снова ничего не заметил; спокойно опустился в пододвинутое слугами кресло и выпрямился, едва касаясь его спинки. Цисин с Венессой последовали его примеру. – Что привело вас за стол переговоров столь скоро после приезда? – тем же выверенно-вежливым тоном произнес Венти, на мгновение замер, не зная, куда деть руки, но все-таки уверенно положил их на подлокотники. – Дела, что не терпят отлагательств, но по-прежнему страдают от промедления. – Голос Нингуан медом растекался по комнате и, кажется, только он чувствовал привкус яда. – Такие как смерть Его Императорского Величества Моракса. – В мгновение мед превратился в сталь и вновь смягчился за секунду до удара. Венти вздрогнул, и Моракс обеспокоенно закусил губу, но Венти лишь крепче сжал подлокотники и сдержался. – Ветра часто пролетают мимо, огибая даже самые крупные камни. Вот и до нас они донесли лишь крохи информации, из которых едва ли можно сложить полную картину. Не расскажете ли вы нам свою версию этого бесспорно сложного полотна, что вы столь долго собирали? Моракс сжал зубы и в который раз пожалел, что не готовил Венти к разговору с лиюэйской знатью. И тут же мрачно подумал, что едва ли это могло его спасти – искусство оттачивается практикой, а эту практику он сам держал от Венти как можно дальше. Венти переглянулся с Венессой и дождался ее кивка. – Расследованием занимается Гроссмейстерин и ее рыцари. Детали небезопасно разглашать в письмах, но сейчас леди Венесса готова ответить на все ваши вопросы. Нингуан задумчиво прокрутила одно из колец на пальце и посмотрела прямо на Венти. – А вы, Ваше Величество? – Я?.. – на мгновение опешил Венти. – Разве вас там не было? – холодно спросила Нингуан. – Или же вы не готовы отвечать на вопросы? Губы Венти едва заметно дрогнули, и Моракс до дрожи сжал кулаки. Ничего предосудительного в сути вопросов Цисин не было, но то, как и кому они задавались, заставляло все внутри переворачиваться и закипать с каждой фразой. – Конечно готов, – твердо сказал Венти, но Моракс видел, как побледнело его лицо и какой натянутой стала вежливая улыбка. – Я уже рассказал обо всем, что знаю, Гроссмейтерин, и наши ответы не будут отличаться. К счастью, большую часть объяснения все же позволили вести Венессе, лишь изредка спрашивая Венти детали; так прямо и резко, что Моракс почти физически чувствовал, как под одеждой Венти бушует потревоженное эмоциями отторжение и каждое слово болезненно отзывается в груди, как от удара. Он почти не сводил взгляда с Венти, но тот достойно держался, лишь сильнее хмурясь и бледнея, так что румяна вспыхивали на щеках нездоровым жаром. Лица Цисин оставались по-прежнему непроницаемыми, только Ганью склонила голову так, чтобы не было видно глаз, не отрываясь от записи всех деталей. Моракс ждал, что рассказ откроет и ему что-то важное, но пока все шло как и ожидалось: ни зацепок, ни прогресса в поисках. – И все же, Ваше Величество, – продолжила Нингуан, внимательно выслушав всю историю. – Ведь не надеялись же вы, что мы не заметим тишину и пустоту, что царит не только в ваших письмах и результатах поисков, но и над городом, и в хранилищах Церкви. Не могли бы вы заполнить эту пустоту по меньшей мере объяснением, раз уже ваши силы, по всей видимости, не способны вам в этом помочь? Венти на мгновение отвел взгляд, и Моракс уже приготовился к неизбежному открытие правды про отторжение, но вместо этого Венти глубоко вдохнул и по-прежнему спокойно произнес: – Его Высокопреосвященство Кардинал Церкви Мондштадта предположил, что все дело в защитном гео-барьере, установленном моим супругом, Императором Мораксом. Именно он сдержал мои силы от выплеска и продолжает сдерживать до сих пор. По словам Его Высокопреосвященства барьер падет как только мое самочувствие улу– Что?.. Моракс уставился на Венти, не слыша ничего кроме собственных мыслей.. Как? Когда?! Он ведь всего лишь хотел сделать все, чтобы не дать Венти сойти с ума, а не лишить его сил. Это… он виноват? Он был уверен, что Кардинал говорил с Венти лишь про отторжение. Венти, прости меня. …Он спохватился слишком поздно, не заметив, как открыто смотрит на Короля и как сам стал центром внимания. – Ваше Величество, – вдруг перебила речь Венти Нингуан, и в этот раз взгляд ее был прикован к нему совершенно открыто. – Позвольте поинтересоваться, кто этот человек за вами? Не опасно ли доверять ему информацию, о которой мы говорим? Не поздно ли спрашивать, когда уже все рассказали? Венти растерянно обернулся. – Ох, это. Это Чжунли… сэр Чжунли, рыцарь Ордена Западного Ветра и мой телохранитель, – быстро поправился Венти, и глаза Нингуан от этого вспыхнули лишь ярче. Елань выразительно склонила голову, но встретила прикрытые веки и чуть приподнятую ладонь – не сейчас. – Что ж, на кон легко можно поставить то, что не имеет ценности, но даже тогда люди редко ставят то, в чем не уверены. Мы доверяем решению Его Величества и его выбору. Венти еще сильнее нахмурился, но промолчал, и Моракс с досады закусил внутреннюю часть щеки, пытаясь болью отвлечься от злобы. Вероятно, Венти сейчас и впрямь лучше не реагировать. – Мы благодарим Его Величество и Гроссмейстерин за подробный рассказ, – продолжила Нингуан, возвращаясь к привычному мягком голосу. – Надеемся, ни вы, ни служители Церкви Мондштадта не станут возражать, если их коллеги из Церкви Лиюэ также осмотрят место убийства на предмет элементальных следов, которые вы могли не заметить? – Конечно, – после паузы ответил Венти. – Я сам был там вчера, но, к сожалению, ничего нового не вспомнил и не почувствовал. – Моракс не удержался, мельком взглянул на лицо Венессы, и в этот раз ему пришлось сдерживать не гнев, а усмешку. Теперь, даже если их следы там обнаружат, это никого не удивит; но вот объяснение Гроссмейстерин ждет интересное. – Благодарю, Ваше Величество. – Нингуан переглянулась с другими женщинами. – В таком случае, продолжая тяжелую, но, увы, необходимую тему преждевременной кончины Его Императорского Величества Моракса, должна спросить: ведь вы сохранили его тело? – Как мог я поступить иначе? – Голос Венти на мгновение дрогнул. – Его тело сейчас находится в гробнице под действием крио-эссенции и в окружении крио-цветов, если вы пожелаете осмотреть его раны и удостовериться– – Благодарю, Ваше Величество, – мягко повторила Нингуан. Перебив Короля. – Но дело вовсе не в этом. Мы бы желали обсудить необходимость отправки его тела на родину и места захоронения его праха. От былой злости разом не осталось ничего. Что? – Д-да, конечно, – растерянно произнес Венти. Нет. – Мы полагаем, что нет места лучше, чем столица Лиюэ, дабы душа Его Императорского Величества могла упокоиться вместе с душами его предков, а церемония захоронения сверкала бы в памяти народа ярче Солнца, что освещало Империю Лиюэ счастливые семнадцать лет. У них нет права решать подобное. – Ваше Величество, – одними губами произнес Моракс. Венесса тут же сделала страшные глаза, а Венти обернулся и свел брови к переносице. Ему было все равно. – Какие-то проблемы, Ваше Величество? – Нет, нисколько. Прошу, продолжайте. – Так вот, мы выражаем надежду, что вы, несомненно, желая Его Императорскому Величеству лишь лучшего, не станете возражать… Венти, у них нет права решать подобное. – Ваше Величество, могу я просить несколько секунд вашего внимания? Венти обернулся уже всем телом и четко, жестко произнес, глядя ему в глаза: – Чжунли, нет. Мы обсудим все, что тебе угодно, позже. Проклятье. – Прошу прощения за прерванный разговор, я прослежу, дабы мой слуга получил достойные уроки этикета. Сначала позволить им признать Короля и Наместника равным себе, затем сносить оскорбления, ничего не принимая, теперь же давать им право голоса в вопросах, решать которые им не дозволено, вопросы, касающиеся его тела словно это товар, игрушка, развлечение для толпы, повод, символ, политический инструмент – это так Венесса собралась "держать лицо"?! – Ваше Величество, вам стоило бы дать ему эти уроки прежде, чем– У него тоже нет права… Плевать. – Вы не имеете права решать подобные вопросы без Его Высочества Наследного Принца, – громко и четко произнес Моракс, и его голос эхом отразился от стен разом затихшей комнаты. Ни Венти, ни Венессы, ни стражи, только он – и холодный пронзительный взгляд темно-алых глаз Нингуан, ярко горящий на фоне белой от пудры коже. – Право голоса в принятии решений в отношении тела Императора имеют лишь ближайшие члены императорской семьи; либо Кардинал, в случае если Император являлся Наместником; либо приближенные к Императору лица, получившие от него великое позволение, подписанное прижизненно. Тишина. Тишина. Торжествующий блеск, отравленным вином разлившийся в алых глазах. – Чжунли!.. Моракс обернулся. Посмотрел на Венти. И неясно, что именно Венти увидел в его взгляде, но едва заметно кивнул и обратился к Цисин: – Ваше Превосходительство, позвольте обсудить недостойное поведение моего телохранителя позже. Прошу, для начала ответьте, правила, о которых он говорит, правда? – Да, Ваше Величество, – просто ответила Нингуан. Слишком просто. Венти едва заметно выдохнул, но Моракс напрягся только сильнее. Он никогда и никому не давал подобного позволения, не мог дать, как не могли Цисин подделать элементальную печать Наместника. Нингуан, не поворачивая головы и не произнося ни слова, протянула руку вбок, и Ганью тут же нашла в стопке бумаг нужный лист и вложила в ладонь. Нингуан одним изящным движением развернула лист, и Моракс почувствовал, как внутри что-то оборвалось. – Великое позволение Наследного Принца Гео Его Высочества Сяо о предоставлении Цисин, Семи Звездам императорского гарема Наместника Гео Его Императорского Величества Моракса, временного права на распоряжение государственными делами Империи Лиюэ наравне с действующим правителем, – идеально выверенным тоном отчеканила Нингуан. – Подписано Наследным Принцем Гео Его Высочеством Сяо при одобрении и заверении Его Высокопреосвященства действующего Кардинала Церкви Лиюэ. Можете пригласить посвященного служителя Церкви и проверить элементальную печать Кардинала. Тишина. Тишина. И страшное осознание, ледяным ужасом расходящееся по телу. Ему не нужен был священник. Никто из придворных не смог бы подделать этот мелкий, аккуратный, так разительно отличающийся от остальной знати почерк. Не идеальный. Просто аккуратный. И никто не смог бы подделать эту подпись, со странным, непривычным написанием иероглифа на островной манер, от которого Сяо так и не сумел отучиться. Даже если бы почерк и подделали – какой смысл, если сам Сяо прибудет со дня на день, и любое его слово будет выше этого документа? – Надеюсь, этого Его Величеству будет достаточно? – сухо поинтересовалась Нингуан. Достаточно. И ровно настолько же бессмысленно. – Да, Ваше Превосходительство. – И как Венти может держать этот спокойный тон?.. Неужели он так просто поверит, что Сяо мог это написать?! – Я еще раз приношу свои извинения за поведение сэра Чжунли– – А больше вы никакие изменения приносить не намерены? – ледяным тоном проронила Нингуан, и только этот лед заставил Моракс наконец очнуться и невольно отступить на шаг, чувствуя, как холод полностью поглощает пылавшую всего минуту назад злость. И понимая, как выглядел его поступок для людей Лиюэ. – Неужели вы предпочли мерить всех вокруг по себе и отвели нам так мало чести, что посчитали, будто бы мы стали обсуждать тему, на которую не имеем права? – Я этого не говорил и не предполагал, – серьезно и твердо произнес Венти. – Я лишь желал соблюсти приличия. И я уже принес извинения за своего слугу. Нингуан презрительно хмыкнула. – Разве слуги не повторяют мысли своего господина? Разве не учатся приличию у него же и разве не действуют лишь настолько, насколько им позволено? – Каждый человек в Мондштадте свободен в мыслях и поступках. – О, тогда зачем же останавливать его свободу? – Нингуан картинно развела руками. – Ну же, прошу, Ваше Величество! Какие еще обвинения ваш “слуга”, “телохранитель” – как вы еще его назовете? – заготовили в наш адрес? – Ваше Превосходительство, прошу, озвучьте ваше желание ясно, – с нажимом произнес Венти, до белизны в пальцах сжимая подлокотники. – Я уже принес извинение за его поведение. Словом Короля, я гарантирую вам, что Чжунли получит за свое поведение соответствующее наказание. Нингуан сложила руки перед собой на столе, соединив пальцы, и острым пронзительным взглядом посмотрела прямо на Венти. – Мы бы очень желали знать, какое, Ваше Величество, – жестко сказала она. – С завтрашнего дня он должен будет десять раз переписать сборник правил мондштадского этикета. Лиюэйского тоже, если пожелаете, – серьезно, без тени иронии произнес Венти. – Можете присутствовать на наказании, дабы удостовериться в его исполнении. Моракс горько усмехнулся. Венти… Венти-Венти-Венти, милый, добрый, милосердный Венти, пойми, одного лишь усердия никогда не будет достаточно там, где правила пишутся кровью. Лицо Нингуан ожидаемо помрачнело еще больше. – Довольно, Ваше Величество, – резко сказала она уже совсем другим, сильным и властным голосом. – Раз вы более не скрываете своей насмешки, я также избавлю вас от излишней вежливости: ваш слуга извиняется здесь и сейчас. Достойно. Иначе мы принимаем это за оскорбление. Пальцы Венти чуть дрогнули, и Моракс тихо порадовался, что стол скрыл этот жест от Цисин, как расстояние скрывало тяжелое дыхание Короля. – Что по-вашему входит в достойное извинение? Нингуан откинулась на спинку кресла и скрестила руки на груди. – Я предоставляю вашему телохранителю рассказать нам это. Раз уж так хорошо осведомлен о правилах и нормах Лиюэ, – язвительно добавила она. – И лучше бы ему не врать в попытке смягчить свою участь, это лишь больше нас разозлит. Моракс снова столкнулся взглядом с Нингуан, и понял, что игры в оскорбления кончились. Теперь оскорбление – не личный, а политический жест, и если сторона Мондштадта сейчас все не уладит... – Ваше Величество, позвольте исполнить волю Их Превосходительства Цисин, – ровно, безэмоционально произнес он и сам удивился, как чуждо и отстраненно прозвучал его голос. – Я буду рад рассказать все, что мне известно. Венти замялся и обеспокоенно на него посмотрел. Но все-таки глубоко вздохнул и кивнул. – Хорошо, Чжунли. Говори. – Благодарю, Ваше Величество. – Это их союз. Это его государство. Это его ошибка. – При разговоре без права на то или позволения виновный обычно наказывается запечатыванием губ каменными либо стальными кольцами на срок угодный его господам и оскорбленной стороне; при оскорблении или клевете виновный может быть наказан как отрезанием языка, так и протыканием его каменными либо стальными иглами то число раз, что будет угодно господам и оскорбленной стороне. Помимо этого оскорбленная сторона может требовать любых других дисциплинарных наказаний, таких как наказание кнутом, плетью, палками, каленым железом, заключение, ссылк– – Исключено! – резко выпалил Венти, вскакивая с кресла и ударяя ладонью по столу. Его руки била уже крупная дрожь, но в его глазах бушевал тот же шторм, что и день назад. – Никогда и ни при каких обстоятельствах Мондштадт не станет опускаться до подобных бесчеловечных пыток. – Венесса отвела взгляд, и Моракс пожалел, что не может сделать то же самое. Никто в Лиюэ не смел в открытую говорить дурно о Венти не просто так. – И никогда я не позволю калечить своего слугу лишь за то, что он единожды не сумел смолчать. – Ваше Величество, – нарочито приторным тоном произнесла Нингуан, впервые глядя не на них, а куда-то на стол, и они поняли причину такой резкой перемены слишком поздно. – Право, вам не стоит так сильно волноваться. Полагаю, это вредно для вашего здоровья. Моракс явно услышал, как резко вдохнула вся окружавшая их стража, и был готов поклясться, что кто-то из рыцарей таки отшатнулся ближе к стене. На прижатой к столешнице ладони ярким пурпуром сияли проросшие до основания пальцев трещины. Венти запоздало опустил взгляд, спохватился и тут же убрал руку, пряча кисть под рукавом, но время было упущено. К этому моменту едва ли остались те, кто не успел заметить. – Учитывая состояние здоровья Его Величества и хрупкость его душевного состояния, мы можем смягчить наказание, – не упуская инициативы, продолжила Нингуан. – Скажем, шесть земных поклонов и пятьдесят ударов кнутом. Если вы очень попросите. Моракс досадливо закусил губу. Немыслимо. Чтобы Император, склонявший колено так лишь единожды… дважды в жизни, унижался перед какими-то девками из гарема… Надо соглашаться. Пятьдесят – это просто цифра, все зависит от силы и типа удара. Умелые палачи лишали человека жизни и за пять взамхов, а Цисин не настолько глупы, чтобы убивать личного королевского слугу. Что бы ни служило причиной неприязни Цисин, нельзя эскалировать эту злость. Империя Лиюэ развязывала войны и из-за меньшего. Венти молчал. Моракс сжал зубы и сделал шагнул в сторону Цисин. – Чжунли, стой на месте, – ледяным тоном произнес Венти, и Моракс почувствовал, как трещины на руках отозвались болью на очередную вспышку отторжения. – Ваше Величество, я согласен принять наказан– – Я сказал: стой на месте, – жестко повторил Венти, и даже Венесса вздрогнула от его голоса. – Или ты решил не подчиняться моим приказам? Моракс обернулся и встретился с ледяной бурей, что когда-то скрывала за собой прошлую столицу. И понял, что буря не станет и слушать его доводы. Венти, очнись же. Даже если его убьют, жизнь одного слуги никогда не будет стоить больше мира между двумя государствами. – Разве имеете вы право ограничивать “свободу мыслей и действий” вашего телохранителя? – язвительно поинтересовалась Нингуан, и Венти наконец обернулся в их сторону. – Это вы не имеете право отдавать приказы в Монштадте, – ничуть не колеблясь, проронил Венти, и буря вспыхнула ярким пурпуром не только в трещинах, но и в его глазах. – Осознаете ли вы свою бестактность пред многочисленными жестами моей доброты? Не припомню, чтобы в Ли Юэ принято было смеяться над супругом Императора; или, быть может, право действий наравне с правителем приравнивает вас и с Наместником Селестии? Даже в болезни и трауре я, помня старую дружбу с Империей Лиюэ и уважая память ее Императора и моего мужа, выделил время на то, чтобы лично встретиться с вами. И после всего того, что я сделал, дабы сохранить наш союз, вы смеете командовать моими гражданами? Смеете пренебрегать моим словом и после этого мыслить о переговорах? – Боль от трещин вонзилась еще глубже, липким животным ужасом проникая до самого сердца, но почему-то именно сейчас, когда все его человеческое существо должно было желать оказаться как можно дальше от Венти, Моракс не мог отвести от него взгляд. – Быть может, это вам стоит сейчас встать на колени и отвесить мне несколько земных поклонов? И тогда я подумаю над тем, чтобы просить Его Высочество Сяо смягчить ваше наказание. Моракс силой заставил себя повернуть голову. Цисин медленно поднялись из-за стола, с заметным трудом, но игнорируя силу отторжения, и Нингуан, ни на мгновение не утратив жесткости голоса, встретила бурю Венти каменным спокойствием. – Мы, Цисин, Семь Звезд императорского гарема Наместника Гео Его Императорского Величества Моракса, полноправные члены Совета Лиюэ, лично избранные Ее Величеством Императрицей Гуйчжун и получившие титулы волею величайшего позволения Его Императорского Величества Моракса, никогда не склоним голову пред кем-либо иным, помимо Их Величества Наместников Гео. Тем более пред столь низким и лицемерным человеком как вы, Король Анемо, – с неожиданной злостью и отвращением выплюнула Нингуан. – Как смеете вы, после того, как привели этого человека на встречу с нами, после того, как допустили его поведение, прикрываться горем о гибели Его Величества Моракса? Как смеете вы взывать к Его Высочеству Сяо после того, как обошлись с памятью его отца и матери? Или же яду, что разливается в вашей груди, стало тесно, и он теперь сочится и с ваших губ? Ваш разум не иначе как затуманен болезнью, раз вы искренне полагаете, что Его Высочество, что собственнолично наделил нас правом голоса в переговорах, после произошедшего захочет вас видеть. Вы думаете запугать нас силой, титулом? Напрасно, Король Анемо. – Нингуан одним резким движением стянула с руки перчатку, демонстрируя несколько небольших округлых шрамом с двух сторон ладони. – Это я получила за высказывание неуважения к Императрице. Вы же за свое развратное поведение получили внимание Его Величества Моракса, его тело, его клятву, но, видимо, ваша алчность не знает границ, и теперь вы желаете подобрать под себя ещё и наше государство? Ах, Ваше Величество, Король Ветров, избранный Пресвятой Церковью Наместник Анемо, ответьте мне – где были ваши силы в момент покушения? У вас был гнозис – так почему вы не защитили так горячо любимого по вашим словам супруга? "Его Величество Моракс истратил все оставшиеся силы на мою защиту, не сумев уберечь себя!", "Его Величество Моракс сам запечатал мои силы, не дав им защитить нас и покарать обидчиков!" Какая. Удобная. Отговорка. Ложь. Моракс почувствовал, как гнев возвращается с новой силой, против воли оттягивая его руку к мечу. О, Бездна, будь у него имя и власть, с каким удовольствием он бы напомнил Нингуан о шрамах на второй руке и о том, за оскорбление кого они были когда-то получены; будь у него сила, янтарным светом горящая в глазах, с каким удовлетворением он бы вернул всю боль, все горе Венти, после которого тот должен слушать столь абсурдные обвинения– …но у него ничего нет. Ничего, кроме жалкого статуса телохранителя и Венти, застывшего рядом мраморной статуей – такой же белой и безжизненной. Нингуан голой рукой вытащила кинжал из спрятанных под одеждами ножен, но стоило мондштадской страже обнажить меч, как кинжал оказался на столе, наискосок перекрывая сложенные документы. – Мы будем ждать месяц, Ваше Величество, – равнодушно произнесла Нингуан, даже не повышая голоса. – За это время вам стоит определиться: либо вы ищите мира, либо объявляете войну. Как полагается. Надеюсь, у вас хватит чести сделать это, не насмехаясь над памятью почивших правителей Лиюэ, и хватит совести лучше прятать свои постыдные увлечения. Венесса тут же вскочила со стула, и стража послушно двинулась к Цисин, но в этот момент лиэйские воины обнажили мечи в ответ, не давая никому приблизиться к женщинам, пока те не скрылись за закрытой дверью. А в следующую секунду Венти склонился над столом с жутким кашлем, пачкая бумаги кровью, и пурпурное сияние наконец стихло. Моракс хотел было ему помочь, но стража по одному взгляду Венессы уложила его грудью на стол, заломила руку за спину и быстро отстегнула ножны. И он не стал сопротивляться.