military boo, come here! [ редактируется ]

Микки рулил не по-детски. Машина неслась по чикагским переулкам с чудовищной скоростью — время от времени звучал режущий слух скрип от трения зимних колес по уже высохшим весенним дорогам. Да, потихоньку, на цыпочках, к нам подкрадывается самое романтичное время года. Шесть с половиной месяцев жизни на Саутсайде пролетели как стрела в небе — ну слишком быстро. Я и не успела опомниться, как сошлась с местными порядками и принципами. Признаюсь, положив руку на сердце — жизнь здесь нельзя даже рядом ставить с тем, как я себя чувствовала и с чем сталкивалась, живя на Манхэттене. Думаете, все эти фильмы с тупоголовыми, или, наоборот, чересчур умными детьми безумно богатеньких родителей, которые ничего, кроме денег не видят — сказка для хорошего сценария в кино? Если бы! Жаль, что это на самом деле так. И если тебя не возлюбили в какой-нибудь частной школе, то тебя не будут просто игнорировать, как это предпочитают делать здесь. Твою жизнь превратят в такой адский круговорот, что девяти кругов не хватит. И позаботятся ещё, чтобы об этом знал весь интернет, а оттуда — и весь мир. Распущенные волосы развивались по ветру, в руке банка пива, вылившаяся в дороге, по бокам двое Милковичей, над шутками которых иногда можно было от всей души посмеяться, и почему-то подозрительно беспокойное чувство на душе. Последнее никак не вписывалось во всю картину. Может, адреналин так ударил? — Выходим! — Послышалось из водительского места. Лип и Мэнди буквально выползли из машины. Кажется, кому-то придётся держать волосы в клубном туалете. Мои собеседники тоже спрыгнули, подбегая ко входу в здание. — Вы идёте? — Я глянула в открытое окошко со стороны Йена. Как-то слишком близко мы в итоге оказались. — Если дашь выйти, то конечно, — он вытолкнул меня из окна, приложив свою здоровую руку к моему лицу. — Придурок, — сказала я, отпрянув на метров эдак пять. — Я ж не знаю, где она была до этого. — Догадайся, — ляпнул Мик, засмеявшись. Блять, надеюсь, это и вправду шутка. В клубе музыка звучала гораздо хлеще, чем у Галлагеров. Вот где точно собрали всевозможные проигрыватели. Бас отдавал в ушах и разносился по всему телу. Внутри стало неприятно чеканить. — Не туда идёшь. И снова Йен берет меня за руку, и снова пытается протиснутся сквозь толпу. Только в этот раз это настоящее препятствие: не удивлюсь, если где-то начнётся массовая давка. Музыка, свет, куча пьяных людей, то и дело липнувших друг к другу — все это спровоцировало головокружение. Я не самый здоровый человек на свете, так что ещё лишние пять минут в этом месте, и можно отвозить меня в больницу. В какой-то момент вся музыка стихла. Она словно была где-то там, далеко, в то время как я оказалась в тихом, спокойном пространстве. За спиной захлопнулась дверь. О. Мой. Бог. — Ебанный в рот. — Поздравьте, это все, что я смогла из себя выдавить. Мы находились в частной комнате. Это было понятно по деловой стриптизерше, растянувшейся на пилоне. Помещение выглядело дорого-богато, если сравнивать с тем, что находилось за его пределами. В комнате находились еще пару каких-то человек. Чёрные костюмы, чёрные очки, чёрные маски. Охрана, что-ли? — Останетесь здесь или пойдёте выше? — Спросил один из гигантов у Микки. — Выше, приятель. Ни документов, ни денег с нас не взяли. Разумеется, у меня это вызвало подозрения. Ещё и то, что мы попали сюда благодаря Микки… — Уверен, что нас на органы не продадут? — Насчёт тебя точно не скажу. Ты ж у нас не курящая, не пьющая. Золотой улов. — Не смешно. Зато он посмеялся. — Не трясись, Лин. Все ровно. — Говори по-человечески, Милкович. Я за жизнь свою беспокоюсь. — Я помог как-то знакомому в тюряге. А он вон как поднялся, вот и пригласил. Как-то меня эта глубокая речь не тронула. Наоборот, возникло еще больше вопросов. Я ведь никогда в такое не впутывалась: даже в верхнем обществе не гуляла на подростковых вечеринках. А там, по сути, все то же самое, только платья у всех по миллиону долларов и шампанское, стоимостью с пару дюжин почек. Руки начали предательски трястись. Не нравилось мне все это, но слабость показывать не хотелось. — За твою сохранность мы все отвечаем головой. Ты ж нам как родная. Мик положил свою руку через мое плечо. Никто не услышал, что он сказал, и мне от этого стало как-то легче. А ещё он мне ствол в кармане показал, так что я совсем выдохнула, и входила в так называемый «второй уровень» налегке.