military boo, come here! [ редактируется ]

Стрелки на наручных часах Кея указывали на грациозно выгравированную цифру двенадцать. Глаза у парня слипались, он зевнул за последние десять минут раз двадцать, и все не переставал нервно подергивать ногой — типичный медик. Четкое расписание, негодование в случае недосыпа и неумение признавать желание смыться: — Я могу сесть к Фионе, а ты езжай домой, — предлагаю я, сразу после просьбы остановить машину. — Перестань. Это мой долг. — Ты не на смене сейчас, и ничью жизнь спасать не должен. — А если он ранен? — Ты — стоматолог. Зубы ему повыдёргивать собираешься? — За то, что он своими ребяческими поступками заставляет мою Линни нервничать — собираюсь. Я отвернулась к окну. Ночной Чикаго сверкал колющими глаза вывесками: бордель, круглосуточный магазин, бар, и так по кругу. Слова друга заставили меня посмотреть на ситуацию с другого угла. Йен предстал передо мной не как герой, пытающийся спасти меня от непредсказуемого поведения Милковичей, а как обычный Саутсайдский парень, решающий все свои проблемы кулаками. Зазвенел телефон. На экране высветился контакт “Фи Босс👣”: — Алло? — Кев звонил. Он дома. Машина резко развернулась, сменяя маршрут на южную часть улицы. Мы мчались сквозь возмущающихся водителей, кричавших только из-за принципа «обматерить тачку подороже, потому что на таких только чиновники разъезжают»; бездомных, задумавших попросить у нас денег, но не добежавших вовремя; шлюх, пытавшихся отбить себе клиента при деньгах. Мы сидели в полной безопасности, в машине за несколько десятков миллионов долларов, в комфорте и чистоте, отроду не присущих этому месту. Автопилот затормозил у назначенного места, оповестив нас о прибытии на пункт назначения. Я разглядывала МакКея, который, хоть и знал, что я смотрю на него, уставился на дорогу. Желваки на его лице отплясывали знатно, и любому дураку было понятно, что он хочет что-то сказать. — Если хочешь, можешь пойти со мной. От врача никто не откажется. Он молча вышел из машины. Казалось, если бы у Теслы дверь можно было захлопнуть, он бы точно это сделал. В прихожей была настоящая давка: Дебс забилась в углу, Карл выносил окровавленную вату, Фиона что-то держала, что-то говорила, много кричала и не могла перестать плакать. Меня охватил ступор. Я не могла заставить себя сделать ни шаг вперёд, ни шаг назад. Много мыслей прокручивалось в голове секунду до, а после — пустота. И еле-еле сдерживаемое желание закричать. Где-то вдалеке слышу знакомый, рассерженный до звона в связках голос друга: — Отойдите! Блять, что вы делаете вообще?! Он раскидал всех, кто пытался хоть как-то остановить кровотечение на лице Йена. На раненный живот словно совсем перестали обращать внимания, замотав его дешевым аптечным бинтом, насквозь промокшим бордовым цветом. — Какого хуя вы скорую не вызывали?! Он кричал на всех, все кричали на него. Ви пыталась забрать у него препараты и вату, не переставая убеждать его в своей образованности. Эта заезженная история про неудавшуюся врачебную карьеру знатно подзаебала всех стоящих, которые не могли вымолвить ни слова. — Ви, замолчи, — попросила Фиона осипшим голосом. — У нас нет денег, мы не можем положить его. — Я все оплачу. После этих слов Галлагеры переглянулись, а затем все уставились на меня, словно спрашивая: «Кто он? И попросит ли он что-то взамен?» МакКей обратил внимание на сложившуюся картину. — Боже, люди, вам человечность вообще известна? Я помочь хочу, — он кивнул Карлу, чтобы тот набирал скорую. — И назови моё имя, скажи что я с вами. Повисла тишина. Фиона сделала два шага в сторону Кея, а тот смотрел на неё с недоумением. Она обхватила руками его шею, притянув двухметрового парня к себе, и уткнулась носом в его плечо. — Спасибо, — выдохнула она.