Начало января 846 года
Прошло уже полгода с того дня, и первые несколько месяцев она не могла прийти в себя. Просто не могла отпустить, не могла принять гибель друзей и жить дальше. Дафна медленно убивала себя скорбью. Лицо осунулось и стало болезненно-зеленого оттенка; от прежних мягких, слегка пухленьких щёчек, что так любили её близкие и она сама, не осталось и следа. Она просто не могла есть. Практически ничего в рот не лезло, как ни старайся. Или же редко что-то усвоилось, но чаще выходило вместе с ужасными рвотными позывами. Все кости прощупывались, и их легко можно было пересчитать. Дафна себя запустила и видела это, но не могла найти в себе силы вернуть тягу к жизни. Она так легко сломалась. Осознание этого приносило не меньшую боль. Почему не может стать сильнее, как физически, так и морально? Почему ей так тяжело? Почему каждая попытка выплыть из этого болота всё больше тянет её ко дну? Порой в ушах Дафны проносился диалог с Самуэлем, что был в тот день. Тогда она видела его в последний раз… — И мы не будем видеться?.. — растерянно произнесла Дафна. — Да… — голос Сэма прозвучал несмело и скованно. Он стоял и держал лошадь, что ему выдали, за узду, не в силах посмотреть на подругу. Его буквально прожигали самые разные и отвратительные мысли, которые он пытался прогнать, но было тяжело. Он боялся, что, взглянув на неё, может сделать больно, сказать лишнего сгоряча. Она же была слегка наивна и глупа в тот момент, потому что не только потеряла дорогих друзей, но и веру к ранее близким. Осталось так мало людей, которым бы она доверяла так всецело и полно. Одним из них был Самуэль, но тогда он стоял перед ней и казался совершенно чужим. Сзади подошла Перин и аккуратно положила руку на плечо Дафны. Один ласковый жест, и в ней будто что-то перевернулось. Откуда-то взялась слепая смелость. — Но ты же придёшь, да? Мы же всё ещё друзья, верно? — сбивчиво говорила Дафна, схватив Самуэля за локоть. Когда она встретилась с его глазами, то не на шутку испугалась. Дафна увидела там то, что ожидала меньше всего. В глубине души она знала, что есть вероятность подобного, но отгоняла колющие догадки подальше. До последнего отрицая, даже видя это, она в бешеном ритме начала мотать головой. Из глаз ручьём полились слезы. Ненависть. Вот, что она прочла в его взгляде. Сэм не смог скрыть, ведь она пронзала его до основания. Здравый смысл пытался остановить, но эмоции, что он глушил до того момента, взяли вверх. Он откинул руку Дафны и закричал так, что на шум из штаба прибежали все: — Да как ты не понимаешь?! Это всё из-за тебя! Ты и твой невыносимый эгоизм отняли у меня единственного брата! — голос Сэма дрожал от злости. — Всё, что у меня осталось от матери! Дафна прикрыла руками рот, чтобы скрыть глухие всхлипывания. Она распахнула глаза, из которых не переставали течь ядовитые слезы, неприятно обжигая запачканное лицо. Она стояла под натиском Сэма, наполненного ненавистью и отвращением к некогда горячо любимой подруге детства. Перин обняла её со спины, пытаясь остановить дрожь. Самуэль быстро вскочил на коня и спустя считанные минуты скрылся из вида Эрвин с разведчиками, Дот и некоторые его ребята, а также сам герцог были свидетелями этой сцены. Оливия хотела побежать к Дафне, но Эрвин схватил её, не давая сдвинуться. Она начала брыкаться, но он усмирил её взглядом. Тогда его глаза не были злыми, они, скорее, казались потерянными, полными сожалений и раскаяния. Фредерик кипел от злости и обиды за свою дочь, ведь понимал, что она не виновата. Тогда он винил себя, хотя и не изменял своей непоколебимости. Даже сейчас этот упрямец не собирался обсуждать что-либо с дочерью или давать разрешения кому-то на это, в душе лелея надежду, что все её поиски после этого прекратятся. Она никогда не должна узнать. — Дафна, мы собираемся готовить ужин, ты с нами? — Перин присела на диванчик рядом с Дафной. Она смотрела на тлеющий в камине хворост. За окном второй день бушевала метель, а в такую погоду спасали лишь несколько вещей: горячие напитки, тёплые носки, камин и большой запас пледов. Благо, всё это нашлось у Софии Рунц, у которой девочки и гостили. В тот день Дафна ни минуты не собиралась оставаться со своей семьей, что предпочитала дальше отнекиваться, поэтому приняла решение уехать к кузине, а та её с большой радостью приняла. К счастью, спустя пару месяцев, незадолго до дня рождения самой Дафны, у неё появился племянник. Перин до сих пор благодарит Всевышние силы за него, ведь именно смотря на него, читая ему сказки и распевая колыбельные, подруга постепенно становилась собой: той прежней девушкой, что любила улыбаться и находила себя в заботе о близких. Тогда это казалось таким далёким и непостижимым, Дафна и сама замечала мимолётные перемены в поведении. Маленький тёплый комочек, такой беззащитный и пахнущий молоком, ещё ничего не смыслящий, но уже имеющий определённую силу. Её сердце замирало, когда она смотрела на него, мирно сопящего в кроватке. София захотела, чтобы имя ему дала именно Дафна. Её кузина, вся потная и лежавшая в собственной крови, держа новорождённого на руках, буквально затребовала назвать сына, строя недовольные гримасы. Сцена была не из лучших. Дафна, тогда еще не отойдя от шока, который заработала, помогая принимать роды, смогла выдавить лишь пару слов о том, что ей нужно подумать. Следующим вечером она вошла в детскую, когда новоиспечённая мамочка укладывала малыша. Дафна посмотрела на нового члена семьи, что раскидал свои розовенькие щёчки по кровати и шлепал губками во сне, будто кушал. — Ашер… — прошептала Дафна, погладив малыша по животику.***
Конец января 846 года
Здание, окрашенное в яркие цвета и гордо стоящее почти в самом центре одного из крупнейших городов за стеной Роза, вблизи стены Сины, — Эрфоле. То самое здание, о котором знают всё, но никто не смеет и слова сказать против, даже полиция. Когда жизнь в городе в разгаре дня кипит и дымит, оно выглядит вымершим, будто чёрное пятно на белом листе, не соответствуя своему расположению. Однако только сумерки охватывали Эрфоль — он заливался громкими разговорами, песнями, девичьим смехом и даже стонами. Кто мог не знать про бордель «Бабочка»? Каждый, кто был в Эрфоле, абсолютно точно слышал об этом месте. Его хозяйка закупает для своих высокопоставленных и уважаемых гостей эксклюзивные напитки под именной маркой борделя, вплоть до пива, а также удивляет разнообразными блюдами и деликатесами; её подопечные прослыли девами, что могли доставить невероятное наслаждение, будучи превознесенными чуть ли не до небес. Порой клиентами могли быть и женщины, редко, но такое бывало. Конечно, удовольствие было не из дешёвых. На деньги, что обычно оставляли там, можно было спокойно прожить простому работяге из Троста до конца своей жизни, еще осталось бы внукам и внучкам. В «Бабочку» не ходили бедняки, а если и захаживали, то не расплатившись до конца оттуда ещё никто не уходил. Хозяйка борделя достойна наивысших похвал. Ида — импозантная и яркая, хитрая и ловкая женщина. Помимо пышных форм, она обладала весьма острым языком и умом. Мужчины особенно хвалили первое, и редко — второе. Женщины с ней не особо болтали, как и с её работницами. Местные жительницы Эрфоля поливали грязью Иду и её «принцесс», как она любила называть своих девочек. Все прекрасно знали, что их мужья либо заглядывают в бордель (у кого были на это деньги), либо в своих грязных фантазиях вынашивают надежду хотя бы один раз посетить этот «райский уголок». Ида искренне любила своих работниц, относилась к ним, как к родным дочерям. Еженедельно вызывала доктора для осмотра, не скупясь на это, не давала их в обиду, выпроваживая особо агрессивных клиентов. Она сохраняла атмосферу «особенности и уникальности» этого места. Это не просто бордель, это — её душа, смысл жизни. Когда-то её мать работала в самом дешёвом борделе Подземного города, и Ида выросла, смотря на её образ жизни. Она приняла решение, что не станет такой, не повторит ошибок. С подросткового возраста, когда её уже обучали всем секретам и тонкостям этой профессии, коим её «учительницы» не особо-то и владели, она сразу поняла, на кого надо целиться. Так через незаурядного полицейского и дальше вверх по лестнице Ида открыла своё дело. Для неё это было не просто работой — искусством. Так она это преподносила и своим девочкам. — Какие люди! — воскликнула Ида, поправляя лямку платья, что едва скрывало грудь. — Голубчик мой, давно тебя не было видно. Ей богу, я соскучилась! — она оголила желтоватые зубы, испачканные красной помадой. — Думаю, что не одна я, — Ида задорно подмигнула. — Дело есть. — Конечно, есть! Ты по другим вопросам не заходишь, капитан, — она задорно засмеялась. — А жаль, мои принцессы по тебе вздыхают. Такое упускаешь! Леви недовольно скривил лицо, собрав брови домиком. Он оглядел балаган, окружавший его: полуголые мужички, что висели на хрупких девушках в откровенных платьях, запах жуткого перегара в примесью с табаком и потом. Это не ласкало глаз и нюх. Ида добавила масла в огонь, поскольку было даже страшно представить, через скольких прошли эти самые «принцессы» только за те часы. Он еще раз поморщился и указал на дверь, где был кабинет хозяйки. Она легонько кивнула и пригласила его войти. Интерьер и обстановка не впечатляли для подобного места: всё в красных кричащих тонах, кожаная мебель, массивные ажурные шторы и пара книжных стеллажей, которые были заняты денежными расчётами и делами о каждой работнице. Вальяжно покачивая бёдрами, Ида усадила своё грузное тело на большое кресло. Она оглядела Леви и плотоядно облизнулась, пока он что-то доставал из своей сумки. — И всё же, никто из моих тебе не приглянулся? — она облокотилась на стол, прижавшись к холодному дереву полной грудью, выпячивая её вперёд. Леви промолчал, бросив на Иду сердитый взгляд. — Бедная Эмбер, совсем ты про неё забыл, — проскулила она, не увидев и капли заинтересованности. — А ведь это ты… — Такое пойло только ты продаёшь? — перебил её Леви. В его руках была стеклянная пивная бутылка темно-коричневого цвета с большой надписью «Золотой цветок», а под ней надпись поменьше — «Бабочка». Увидев, как Ида начала щуриться, чтобы разглядеть её, он удосужился подняться и поставить «находку» прямо перед её носом. Из-за его резких движений и количества выпитого алкоголя, ей пришлось протереть глаза, а затем проморгаться, чтобы хоть что-то сообразить. Ида двумя толстенькими пальчиками обеих рук обхватила бутылку за донышко и горлышко и утвердительно помотала головой. — Да, это наше. — К тебе тут, случаем, недавно не заглядывали два отребья? Один жирный с узкими глазами и длинной бородой, второй невысокий, протез вместо правой ноги и шрам на глазу, — Леви оперся на стол, всматриваясь в глаза Иды, не ей давая шанса соврать. На этот жест она лишь игриво улыбнулась, приближаясь к нему. Леви по-прежнему оставался невозмутимым. — Знаю таких. Джек и Том звать, а на кой они тебе, красавчик? Ситуация выглядела отвратно, по крайней мере, для Леви точно. Женщина, что старше на десятки лет, открыто соблазняла его, несмотря на то, что знала его мать ещё ребёнком. Он ничего не мог поделать с этим омерзением внутри. Как бы сильно ни хотелось развернуться и уйти, ему нужна информация. Разведкорпус нашёл зацепку после возобновления краж, эта чертова бутылка лежала на входе у одного из бараков, который недавно обокрали. Леви любой ценой должен был получить от Иды всё, что желает узнать. — Надо. — Отрезал он. — А мне надо, чтобы ты немного расслабился. Ты себя в зеркало видел? — Ида резко превратилась из хозяйки борделя в сварливую мамашу. — Мальчик мой, не хватает тебе женской ласки и любви. — Что ты знаешь об этих двоих? — Леви буквально игнорировал её замечания. — Ох, капитан, — выдохнула она, опершись локтями и положив лицо в ладони. — Вот появится дама, что перевернёт твою жизнь, а ты даже и не заметишь. Как бы я хотела это увидеть… Терпение было на исходе. Время, к слову, тоже. Через два дня Леви уже должен был вернуться в штаб с информацией, чтобы разрабатывать план поимки. — Сколько? — сухо выпалил он, цокнув языком. — Мне не нужны твои деньги, капитан, — грустно улыбнулась она, смотря прямо на него. — Я расскажу всё, что знаю.***
Светом озаряя дом, Поделись своим теплом, Да согрей меня скорей Ты огнём любви своей… Дафна напевала колыбельную племяннику, укачивая его на руках, расхаживая кругами по комнате. Малыш никак не хотел засыпать, он улыбался Дафне, играя с прядями её волос. Она прижала Ашера к себе, прислонившись своей щекой к его, на что он радостно завизжал тоненьким голоском. Немного отстранив малыша, она заглянула ему в глаза. — Спасибо, что появился на свет, Ашер. Тихо скрипнула дверь, и в комнату вошёл самый непостоянный житель этого дома — Зигфрид, отец Ашера. Он слегка поклонился Дафне, а она передала ему малыша. Ашер оживлённо зашевелил ручками и ножками и закряхтел, показывая папе, что рад его возвращению. — Ну что, сыночек, скучал по папке, да? — Зигфрид сюсюкался с ним. — А кто у нас такой пухленький и сладенький? Наблюдая за ними, Дафна мрачнела. Она думала о своей семье, отчётливо помнила рождение Грейс, а затем и Саймона. Эти воспоминания были самыми светлыми в её жизни, но некоторые личности, присутствующие в них в то мгновение, огорчали её. Отец точно также нянчил брата и сестру, когда Дафна напрашивалась с ним проверить детскую. Разум также очень ловко навевал ей моменты и из её детства, когда она счастливая бежала рассказывать Фредерику, что увидела бабочку из энциклопедии, о которой недавно прочитала. Как не могла дождаться его приезда, чтобы рассказать о своих успехах в арифметике, а затем прогуляться верхом до леса, что был недалеко. Всё казалось таким фальшивым и ненастоящим. Будто сон, что был ненароком перепутан с реальностью. Конечно, Дафна не испытывала ненависти к младшим, она безмерно скучала по ним, но не хотела встречаться со слабохарактерной матерью, что беспрекословно слушала своего мужа и отругала бы за подобные выходки и неуважение к отцу. Также не хотела встречаться и с отцом, что был столь упрям и строптив, поэтому лишь передала пару писем Грейс и Саймону, так и не получив ни одного ответа. Зигфрид, заметив перемену в Дафне, слегка съёжился, поднося Ашера к окну, чтобы показать, сколько выпало снега за эти дни. Пока малыш пытался разглядеть расстилающийся белый пейзаж, Зигфрид неуверенно заговорил: — Я видел герцога и командира Дота позавчера. Дафна повернулась к нему с таким же каменным лицом, переведя взгляд на ребенка, что беззаботно крутился в руках отца. Было нетрудно догадаться о предмете их разговора. — Хотят на Ашера посмотреть? — на выдохе произнесла она, потерев переносицу. — Я не мог отказать. — Безусловно, — кинула Дафна и пошла в сторону двери. — За это я присваиваю тебе наказание, — последовал смешок, — уложи его вместо меня. — Будет исполнено, моя леди! — Зигфрид приободрился и принялся рассказывать малышу сказку о какой-то лошади, что помогла принцу спастись от опасности. Дафна тихонько закрыла за собой дверь и направилась в гостиную к камину. Она не сильно любила зиму, особенно последние несколько лет. Они были на удивление снежными и морозными. Будучи еще той мерзлячкой, Дафна от всего сердца ждала весны с её тёплом и цветением. Спустившись по лестнице, она задержала взгляд на засыпанной снегом улице, по которой вовсю носилась детвора. Каждый был занят делом: кто-то делал снежного ангела, кто-то кидался снежками, а девочки неподалёку лепили снеговика. — Ну что тебе стоит? — недовольно проскулила Дафна. Надутые губки, руки, скрещённые на груди, розовенькая, почти плюшевая, накидка делали её совсем забавной. Бросив щенячий взгляд на Эрвина, она топнула ногой и качнула головой так, что бантик, которым были завязаны её волосы, упал на снег. Смит, ловко наклонившись и схватив его, поманил к себе девочку пальчиком. — Дафна, мне уже уезжать пора, — он попытался повязать упавший аксессуар также, как прежде, но получилось плохо. — Ты меня совсем не любишь, — сделала вывод маленькая леди. Эрвин лишь усмехнулся и, закончив весьма кропотливую работу с атласным бантом, встретился с двумя сверкающими алмазами, что были слегка прикрыты пышными ресницами. Не то чтобы ему не хотелось, просто правда нужно было возвращаться. Он только поступил в Разведкорпус, нельзя было ударить в грязь лицом, однако часть его всё же думала задержаться. В конечном счёте она и победила. — Ладно, только быстро, — сдался Эрвин. — Ура! — подпрыгнула Дафна. — Чур я отвечаю за голову. Посмотрев на снеговика, на удивление быстро сделанного ребятишками, в голове Дафны снова пролетел момент из прошлого. Будучи ребенком, она любила проводить время с Эрвином даже больше, чем с собственным старшим братом. Откровенно говоря, в глубине души она быстро простила Смита. Она убеждена, что он и не знает многого, в отличие от отца и дяди. В какой-то степени ей уже даже было стыдно за те слова, неосторожно произнесённые в порыве гнева. «Если бы он извинился, я бы простила», — пронеслась мысль в голове Дафны. В этот момент из гостиной вышла Перин и застала подругу задумчиво смотрящей в окно. Дафна выглядела такой одинокой, будто вся тяжесть мира на мгновенье упала на её плечи. По-прежнему ровная спина, аккуратные черты лица и белоснежные локоны каждый раз завораживали Перин, находя в Дафне ту самую фею, про которую она читала детям, когда еще жила там. Сколько воды утекло, но забыть то место Перин не сможет никогда. Вся пережитая боль будет преследовать её до конца дней, глухо отдаваясь в сознании напоминанием о счастливой случайности. О том дне, когда Перин посвятила себя Дафне. — Моя леди, — мягко вымолвила она, а Дафна повернулась на звук, — мне нужно вам кое-что рассказать. Она в ответ лишь вопросительно вскинула бровь, подойдя ближе. — Зигфрид рассказал, что… — Да, я знаю про дядю и отца, — перебила она и уже хотела вновь повернуться к окну. — Нет… Он рассказал, что про вас спрашивала знахарка Мириам, которая вылечила одного из его сослуживцев недавно. Тогда казалось странным слышать про Мириам. Дафна завороженно застыла. Она и вправду забросила идею поиска Агнеши в дальний ящик, не хотелось продолжать, особенно, после случившегося, да и имело ли это смысл? Столько сил и времени было потрачено, и всё в пустоту. Так почему же сейчас эта забытая сторона жизни дала о себе знать вновь? — Как она узнала, что мы связаны? — холодно спросила Дафна. — Сказала, что видела на рынке вас вместе, — спокойно ответила Перин, тоже подходя к окну. — Что сказала? — девушки вместе присели на подоконник. — Спросила, сможете ли вы с ней увидеться?..***
Шайка оказалась довольно болтливой и хвастливой. Будучи в нетрезвом состоянии и еле держась на ногах, они рассказали, что клиент щедро содержит их за весьма кропотливую и опасную работёнку. Том пытался заикнуться о сути работы, но получил промеж глаз от Джека. Завязалась небольшая потасовка, которую остановила Ида, вежливо намекнув гостям о правилах. Однако после этого она всё-таки попробовала разузнать, кто же они такие, поскольку любая информация могла в будущем хорошо стоить. Уведя воришек в отдельную комнату и сделав лишь пару махинаций над их телами, Ида легко разговорила мужчин, не упустив ни слова. Тем временем одна из её девочек «окучивала» самого стеснительного, Кевина, что после третьей кружки пива стал смелее и раскрепощённее, рассказав куртизанке о своих придуманных свершениях и похождениях. А когда она была уже на нем, Кевин в порыве страсти обещал жениться и забрать её отсюда. Клялся в вечной любви, поговорил, что, как только закончат дело с Разведкорпусом, он станет несметно богат, и она будет жить в роскоши. Утром эта троица проснулась полуголая на улице недалеко от борделя, не помня совершенно ничего. В особенности того, что с их лёгкой руки Ида узнала место и дату следующей встречи с заказчиком, а затем без всякого стеснения и угрызения совести предела всю информацию Леви. Это должно было произойти через пару недель в самом отдалённом районе Троста. Ида дала чёткое описание местности и здания, и пока она была увлечена беседой с капитаном, девочки принесли ей хорошую прибыль этой ночью. Незаметно подкрался рассвет. Посетителей почти не осталось, и Леви спокойно вышел из кабинета Иды, направившись к своей лошади, что отдал в конюшню при борделе. Когда он принялся класть листы с полученной информацией в сумку, прикреплённую к седлу, его тихо окликнул до боли знакомый голос: — Леви… — кто-то успел достаточно близко подойти. Оглянувшись, он увидел перед собой невысокую девушку с кучерявыми огненными волосами, одетую в весьма типичное для подобного места развратное платье, но прикрытое шалью. Она посмотрела на него с тоской, прищурив зелёные, как летняя листва, глаза. — Эмбер, — спокойно ответил он. — Ты даже не собирался меня проведать, хотя заехал? — разочарованно спросила она, хотя по интонации это больше звучало, как утверждение. Эмбер встретилась с его беспристрастным и изучающим взглядом. Он будто впервые видел её, хотя давно знаком. Пытался понять, что в ней изменилось, а что осталось неизменным. При каждой встрече первые минуты они казались чужими друг другу и вели себя отстранённо, но это только в начале… И так происходило всегда. К тому моменту не было причин для их встреч, но им это было и не нужно. Хватало того, что было. — Прости, — непонятная досада вперемешку с типичной для него невозмутимостью послышалась в голосе Леви. Эмбер приглушенно рассмеялась, прикоснувшись к его подбородку и губам своими пальчиками. Её забавляло, что в их последние встречи Леви только и делает, что извиняется, а она специально ставит его в неловкое положение. — Капитан, перестаньте, когда вы так говорите, я чувствую себя хитрой лисой, — беззаботно бросила она и обвила его шею руками. — Я скучала, — добавила уже серьёзным тоном. Между ними возникло что-то неправильное и интимное. Возможно, даже грязное и вязкое. Совсем неправильное. Эмбер знала это, и прекрасно знала Леви, как никто другой. Призрак из прошлого, единственное дышащее доказательство его жизни в Подземном городе — Эмбер. Напоминание о той убогой жизни в нищете с постоянной борьбой за выживание, что не была сном. Фарлан и Изабель спасти он не успел, просто не сумел; мать погибла, когда Леви был ребёнком; Кенни хоть и был неотъемлемой частью его бандитского прошлого, — он не знал его так хорошо, как эта девушка с точёной фигурой и пышной шевелюрой. — Рыжая бестия, — рыкнул Леви и вцепился в её губы требовательным поцелуем.