Октябрь 826 год
Он смотрел на неё с любовью и нежностью. Так было, есть и будет всегда. Его надежда. Его свет в кромешной темноте. Его луна, что способна озарить даже самую тёмную ночь, нежно лаская своими белыми волосами, словно лунными лучами. В тот день, когда она появилась на свет, он поклялся защитить её во что бы то ни стало, любой ценой. Герцог до сих пор ясно помнит день рождения Дафны. Хоть и стояло начало октября, но оно было удивительно тёплым и солнечным. Фредерик чувствовал, что скоро увидится со своим вторым ребёнком, однако страх пронизывал его до основания, мешая ясно мыслить, в частности, работать. Его охватывали противоречия, внутренняя борьба смешанных чувств буквально выводила из себя, заставляя звереть от любой мелочи. Меньше всего он хотел срываться на беременной жене, поэтому минимизировал малейший контакт с ней. Герцог не был любителем четко и ясно выражать свои мысли, а тем более переживания и страхи, из-за чего Сесилия часто была в удручённом состоянии, поедая себя страхами о том, что горячо обожаемый ею муж охладел. Он своеобразно выражал заботу, но делал этим только хуже. В очередное утро он сидел за столом, пропустив завтрак с женой и первенцем-сыном, разбирая очередные запросы на спонсорство. Конечно, иметь деньги от рода второго по могуществу после королевского было выше всяких похвал, поэтому такое количество писем. Фредерик знал это, однако, это не могло не осточертеть. Именно в то безоблачное и тёплое утро ему было особенно неспокойно. Руки не слушались, периодически сбивалось дыхание, а взгляд метался по комнате. — Это случится сегодня, — на выдохе прошептал он. — И родится девочка. Будто кто-то свыше услышал его мысли, так неосторожно произнесённые вслух. В ту же минуту забежал дворецкий Колин, на чьём лице были необъятная радость и восторг. — Ваша светлость! Герцогиня! Герцогиня! — запыхавшись, начал он. — Роды начались! Фредерик никогда не посещал церковь и не мог назвать себя религиозным человеком, но в тот день он обратился ко всем силах, ко всем известным богам, моля о пощаде. Перед дверями комнаты, где рожала Сесилия, крича от боли, он просил прощения за все грехи, а особенно за все постыдные деяния своего отца. Предыдущего герцога Дюбуа не было в живых уже около десяти лет, а в ушах Фредерика до сих пор стояло его предсмертное откровение, которое желчью отзывается в сердце. — Я не просто так тебя женил на Сесилии, сынок! — руки, тянущиеся к старшему сыну, дрожали. — Она сирена! Сирена! Всю необходимую информацию я оставил для тебя в ящике стола. Главное — роди девочку, продолжи семейное дело Дюбуа. Это твой долг! — Вильям Дюбуа начал содрогаться от кашля и переизбытка эмоций. — Какая сирена? Ты бредишь, отец? — не понимал семнадцатилетний Фредерик. — Как родится девочка, проверь её кровь. В столе маленькая бутылочка с песком из Путей! Щепотка песка и капля крови малышки, — он закатил глаза и, собрав оставшиеся в его больном теле силы, закончил мысль: — Загорится — сирена. Издав последний вздох, его руки обессилено упали на простынь, а в глазах замерла жизнь. В тот момент ушёл из жизни пятнадцатый герцог Дюбуа, и титул незамедлительно перешёл старшему сыну — Фредерику. После соблюдения всех принятых норм, новоиспеченного и юного герцога охватила волна непонимания и любопытства. Он с размаху влетел в кабинет и открыл тот злополучный ящик, сильно пожалев об этом в будущем. — Герцог, как вы думаете? Это снова мальчик? — около него крутилась полная смуглая женщина. — Ох, или же это будет прелестная девочка с глазами герцогини? Октавия Хортон была нанята в качестве няни для будущих детей семейства. Герцог выбрал именно её среди обширного списка. Она приглянулась ему, поскольку напоминала собственную няню, которую он горячо любил. Когда же он увидел, как бережно Октавия заботься о старшем сыне — Итане, то всякие сомнения были отброшены прочь. Герцог поджал губы, отворачиваясь к окну. Руки были скрещены на груди, а в одной из ладоней та треклятая банка с небольшим количеством песка. Он сжал её так сильно, что на стекле появилась еле заметная трещинка. Не хотел проверять, хотел лишь стереть себе память и жить счастливо с женой и детьми. Однако угроза висела над ним и его родными. Как говорится, предупреждён — вооружён. Ему нужны были силы и сведения, чтобы защитить то, что дорого. Из комнаты выбежала запыхавшаяся и взмокшая акушерка. На лице сияла счастливая улыбка, а из-за её спины доносился детский плач. — Ваша светлость, это девочка! — О Боже, какая радость, ваша светлость! — восторженно пролепетала Октавия. — Я сбегаю за Итаном, чтобы он взглянул на малютку! Фредерик последовал за врачом к жене и новорожденной дочке. Со стороны это больше походило на то, будто акушерка вела его не к ребёнку, а на виселицу. В глазах герцога читались страх и обреченность, а в жилах застыла кровь. На большой кровати, укутанная в различные одеяла и покрывала лежала белая как стена Сесилия. Она с теплотой и нежностью смотрела на малышку, что активно шевелила крошечными губками. Сил у неё очевидно не было, но ей не хотелось расставаться с дочерью ни на минуту. Женщина поцеловала ребёнка в лоб, а затем прижала к себе ещё сильнее. — Дорогой, посмотри на нашу красавицу, — прошептала она, подзывая свободной рукой мужа. Герцог подошёл ближе, и в ту же минуту все прежние волнения, страхи и колебания улетучились куда-то в пропасть. Были только он, Сесилия и их прелестная дочка. Фредерик нашел маленькую ручку и тут же жадно принялся целовать её. Его сокровище, его счастье, его ангел. — Как же мы её назовём? — с воодушевлением спросила герцогиня. Он всмотрелся в маленький комочек, завёрнутый в белый конвертик, поглощал каждую черту её лица. Сесилия с неприкрытым интересом ждала ответа от мужа. Она была уверена, что он хотел девочку и думал об имени. Не сказать, что мамочка не была права. Хоть его съедали изнутри отвратительные чувства, но появление второго ребёнка в любом случае было бы праздником. Несмотря на всю правду, что ему открыл отец, на всё то, что он хранил внутри себя все годы, он хотел девочку. Фредерик решился на отважный поступок — спрятать за семью печатями, за самыми надёжными замками всё то, что знает. Никто кроме него не узнает о тех грехах, что совершали его предки. Он не будет, как они. Он другой. — Дафна… — герцог ласково потёр указательным пальцем розовую щечку своей «Дафны».***
Январь 846 год
Метель отступила. За окном светило яркое солнце, не было ни намёка на то, что бушевало за окном какие-то часы назад. Конечно, кроме большого количества снега, что огромным слоем лежал на земле, поблескивая от солнечных лучей. По инею на окнах можно было понять, что на улице было довольно морозно. Дафна недовольно проворчала, прежде чем начать пробуждаться. Она бы предпочла еще понежиться в кроватке, отдаваясь теплу и комфорту, но такое уже родное одеяло было резким движением стянуто с неё, заставляя быстро проснуться. Холод тут же забрал тело Дафны в свои владения, помогая моментально прийти в реальность. — Что за…— проворчала Дафна, повернувшись к человеку, что потревожил её прекрасную негу. Она тут же осеклась, отведя глаза на простынь. Леви грозно возвышался над ней, держа одеяло в руках. Его лицо было привычно отрешённым, а сам он был полностью собран. В мгновенье лёгкий морозец и утренняя свежесть коснулись её обоняния — капитан уже выходил на улицу. — Собирайся, — скомандовал он, начиная заправлять постель, тем самым прогоняя Дафну с насиженного места. Она резко подскочила, подхватив с пола сапоги. Плюхнувшись на стул, что был неподалёку, она обувалась, не спуская глаз с Леви. Он быстро накинул одеяло на кровать и подошёл к окну, что-то разглядывая на улице. — И вам доброе утро, — тихо буркнула она под нос, но он услышал. — Тут два подчинённых Пиксиса, — произнёс Леви, полностью проигнорировав приветствие Дафны и переводя на неё взгляд. — Я кратко обрисовал ситуацию, тебя сопроводят домой. Она распахнула глаза и тут же закачала головой в знак отрицания. Приоткрыв рот и уже собираясь возразить, она тут же остановилась. Дафна, перед сном собиравшаяся домой после произошедшего, теперь ни за что не поедет туда. Всё слишком быстро. Леви не стал переспрашивать насчёт её решения, не давая шанса всё обдумать. Одна мысль в голову пришла молниеносно — домой она не желала возвращаться. Нужно было что-то сказать, что-то решить, а вдруг опять промахнется? Необходимо взвесить все «за» и «против», но когда теперь? Он стоял и смотрел на неё, ожидая дальнейшей реакции, а Дафна растерялась, не зная, что и как сказать. Не знала, куда податься и как быть. Ведь последнее, что он услышал, было о возвращении к родным. Теперь она опять передумала, только, что произошло за ночь — одни стенам, наверное, известно. — Вижу, у тебя там мозги плавятся, — капитан наблюдал за каждой сменяющейся реакцией на лице, — ладно, дальше сама разбирайся. Я возвращаюсь, хватило от тебя проблем. Они внизу. Леви двинулся с места, поспешными шагами преодолев расстояние от окна до двери, но был остановлен неожиданным стальным захватом руки. Выражение лица Дафны слегка его смутило. Выглядело уж слишком… горестным? — Нет, подождите! — пролепетала она. Она давно об этом думала, но откладывала «глубокие» размышления на потом, однако сознание неоднократно возвращалось к этой мысли, постоянно напоминая о себе. Больше было ждать нельзя, да и совесть периодически колола. — Что ещё? — спокойно произнес он, смотря на её поникшую голову. — Можно ли… — неуверенно начала Дафна, — поехать с вами в штаб? Леви удивился подобной просьбе, а затем перед глазами возникла сцена, когда она со своего барского плеча опозорила Эрвина перед всеми. Тут же проскочило то количество проблем и переполохов, которое она успела устроить за своё короткое пребывание в корпусе. — Нет, — твёрдо ответил он. — Думаешь, нам проблем мало? Или не всё сказала Эрвину? — Вы не понимаете! — воскликнула она, подняв глаза. — Я отвратительно поступила, наговорила сгоряча неприятных вещей, так его оскорбила, а он ведь всегда был на моей стороне! Повисла тишина. Леви с трудом верилось, что это действительно были её слова. Кто-то провёл беседу, или само дошло? Может, вчерашние события так ей мозги вправили? Неодобрительно осмотрев Дафну с ног до головы, он облокотился на дверь, как бы ожидая продолжения сей исповеди. Она неловко продолжила: — Я хотела извиниться перед ним… Нам же по пути, почему нельзя вместе? Я обещаю, что не доставлю хлопот. Знаю, что с трудом верится, но я клянусь! — она положила ладонь на сердце. — Буду делать только то, что скажете! Леви сразило это окончательно. Будто за ночь Дафна стала другим человеком, даже взгляд изменился. Стал менее… напористым? Наглым? Решив долго над этим не думать, он недовольно выдохнул и кинул: — У тебя 5 минут, я пока отпущу ребят, — и тут же скрылся за дверью. Дафна победно подпрыгнула на месте и сдавленно крикнула «ура». Не сказать, что Леви не был неправ. После всего произошедшего в ней не могло не поменяться что-то. Только вот она еще сама об этом не знала. В голове плотно засела мысль о том, что вся эта тёмная полоса в жизни именно из-за её поведения. Так, может, всё наладится, если она изменится?***
До штаба оставалось чуть меньше часа езды, однако за всё время спутники не проронили и слова. Они перешли с галопа на обычный темп, поскольку лошади подустали, а остановку делать было нецелесообразно. Леви просто не о чем было с ней разговаривать, а спрашивать он и подавно ничего не хотел. Дафна решила не делать то, что у неё так хорошо получалось ранее — раздражать его. Она была благодарна за то, что капитан позволил ехать с ним. В любом случае, желание извиниться перед Эрвином горело в ней синим пламенем, поэтому туда бы пришлось ехать, но с Леви она чувствовала себя защищённой, особенно после вчерашнего происшествия. Главная задача на тот момент была не действовать ему на нервы. В каком-то смысле, молчание пошло Дафне на пользу, она обдумывала свою речь: что и как сказать Эрвину, делать ли это прилюдно или в приватной обстановке. Простит ли он её или станет холоднее? Лишится ли она ещё одного близкого и родного человека? В это время исподтишка за ней наблюдал Леви, ловя её то опечаленное, то озадаченное выражение лица. Понимал, что в ней кипят внутренние процессы, в мыслях надеясь, что это не будет что-то проблемное. Но, как показывала практика, всё, связанное с Дафной, — головная боль. Хотя, не сказать, что ему не было её жаль местами. Редко, но пролетали такие мысли. — Скажите… — неуверенно начала она, а Леви повернулся к ней, подводя лошадь чуть ближе. — Эрвин сильно обиделся? Или он просто злится? — Не обрадовался уж точно, — тут же кинул он. Дафна вздрогнула и поникла. Увидев это, он продолжил свою речь, — Ему было очень неприятно, тем более, как я понял, слышать это именно от тебя. Не буду лгать, ты тогда выбесила весь Разведкорпус своей выходкой. Дафна неестественно выпрямилась и ошеломлённо уставилась на капитана. — В к-к-каком смысле «весь»? Вас же было там… — Слухи разносятся быстро, как дым от пожара, — холодно перебил Леви. — Тебе ли не знать, аристократка. Людей хлебом не корми, дай языком почесать, — на его лице отразилось неприкрытое омерзение. Парадокс. Который раз Леви удавалось унизить её собственным же высоким статусом. А та и возражать не стала, только грустно улыбнулась. — Вы абсолютно правы… — перед глазами появились краешки башен замка Разведки. — То есть, говоря проще, меня там ненавидят? — Не переоценивай себя, — осекся он, — это слишком сложные чувства, на которые у нас нет времени. Скорее, презирают или недолюбливают. Но, в целом, о тебе смутно помнят. Продолжать разговор Дафна не стала — всё было ясно. Оставшееся время до прибытия она внутренне готовила себя ко всему, с чем могла гипотетически столкнуться. Надеялась, конечно, на лучшее, но готовилась к худшему. К тому же в голове возникла одна малюсенькая идея, о которой она скажет в конце своей речи, когда будет с Эрвином. Маловероятно, что дело выгорит, но попробовать стоит. Время отбоя было около получаса назад, но, въехав во двор штаба, можно было увидеть, как горели окна некоторых кабинетов, в том числе и командора. Дафна спустилась с лошади и немного постояла около неё с поводьями в руках. Пропустив несколько глубоких выдохов и вдохов через лёгкие, она решилась идти. — Иди, — раздался голос сзади, отчего она вздрогнула. — Я отведу лошадь вместе с Вороном. — Спасибо, — Дафна послушно отдала ему поводья, проводив взглядом до конюшни, а затем развернулась на пятках и направилась к Эрвину. К счастью, по пути ей никто не встретился, поэтому успешно избежала лишних вопросов или косых взглядов. Собравшись с духом и успокоив бешено бьющееся сердце, она постучала в дверь. — Войдите, — голос Смита был уставшим, это чувствовалось даже через дверь. Сердце пропустило последний громкий удар, который отдался даже в уши. Дафна сглотнула, выдохнула и распахнула дверь, заходя в кабинет уверенным шагом. Эрвин не поднял на её глаза, читая что-то на бумажках, которые держал в обеих руках. — Докладывайте, — спокойно произнес он, не отлипая от букв. — Докладываю, что пришла извиниться перед вами, командир. Бумажки тут же выпали из его рук, а глаза застыли в удивлении. Перед ним стояла Дафна, уставшая и замученная, с нежной грустью во взгляде и в слегка испачканном плаще. Она перебирала пальцами, выдавая своё волнение. Эрвин никак не ожидал её увидеть именно сегодня. — Дафна… — разбил он молчание, не спуская с неё глаз. — Эрвин, послушай меня внимательно, пожалуйста, — начала она, присев на стул, что был напротив стола командира, — и не перебивай. Смит кивнул, сложив руки в замок на столе. Дафна думала о своей пламенной речи, как и чем следует начать, и чем закончить; как лучше преподнести все свои мысли и переживания, но в момент истины она забыла всё, что так усердно сочиняла. Сидя перед ним, будто из головы вылетели все нужные слова, а язык отказывался подчиняться. Взяв остатки себя в руки, она продолжила свой монолог. — Я поступила отвратительно, точнее… нет. Я поступала отвратительно всё время, закрывая глаза на чувства близких мне людей, обращая внимания только на свой слепой эгоизм и собственные желания. Из-за меня погибли люди, из-за меня семья Уолкер лишилась единственного ребенка, а Хаксли — младшего и любимого сына, — Дафна была не в силах более смотреть ему в глаза, поэтому отвела взгляд на стену. — Я всё время ставила под угрозу жизни дорогих мне людей. А ты… Ты всегда был добр ко мне. Чем оплатила я? Оскорбила и унизила, хотя ты всегда старался мне помочь. Эрвин, — она вновь повернулась к нему, — ты всегда был на моей стороне, а я, дура, этого не замечала, принимала как должное. В её глазах предательски собирались слезы, а губы начали дрожать. Но не хотелось останавливаться, слова лились из глубины сердца. Он же молча внимал всему сказанному. Ни один мускул на его лице не дрогнул. — Я не знаю, хватит ли тебе сил простить меня за всё, что я сказала и сделала, но это единственное, на что я способна — склонить голову и извиняться, — она шмыгнула носом, опустив голову. — Действительно, абсолютно бесполезная… — Дафна… — из груди Эрвина вырвался тяжёлый выдох. — Нет, подожди! — тут же перебила она, вскочив и закрыв рот Эрвина обоими руками. — Это ещё не всё! Я пойму, если ты не простишь и скажешь держаться подальше, как это сделал Самуэль. Ты имеешь полное право… — всё, черта была пересечена, из глаз ручьём полились слёзы. — Просто прости меня, братец Эрвин, молю тебя. И я плачу не потому, что хочу вызвать жалость, я просто… Он быстро убрал её руки от себя и молниеносно подошёл ближе. Вмиг она оказалась прижатой к его груди, а большая ладонь гладила волосы, что безбожно были спутаны ветром. Прильнув ещё сильнее, Дафна тихонько плакала на его рубашку, что моментально стала влажной от слёз. — Теперь послушай меня, — тон Эрвина был довольно строгим, но к этому она была готова. Её голова по-прежнему не отлипала от одежды Смита. — Да, ты сделала очень много неправильных вещей. Все твои нападки и расследования приводили не просто к краху, но и к невинным жертвам. Вспомни одно своё приключение в Подземный город, когда мы с герцогом доставали тебя и Самуэля из тюрьмы, куда вас кинула полиция. С тяжестью в груди Дафна припомнила, как один из полоумных полицейских умудрился сломать Сэму ногу, а тот потом не мог нормально ходить на протяжении пары месяцев. В восстановительный период ему нельзя было посещать тренировки. И будто только в тот момент у неё открылись глаза. Она буквально прозрела, импульс осознания пронзил всё тело, бросило в озноб на мгновение. Всё это время её тщетные попытки не приводили не то что к результату, а в принципе ни к чему хорошему. А друзья были рядом и в горе, и в радости. Не отворачивались, пока Дафна не перешла черту невозврата. «Мне нужно меняться. Срочно», — подумала она, продолжая слушать речь Эрвина. — Ты поставила меня в отвратительное положение, — её снова пробрал холодок от его голоса. — Я не позволю тебе больше себя так вести, уж не обижайся. Ты делала, что хотела, но детское время кончилось. Дафна тут же отпрянула от него, уперев обе руки в грудь, подняла голову и легко улыбнулась, а Эрвин лишь окинул её непонимающим и даже недоверчивым взглядом. — Ты абсолютно прав! — твёрдо воскликнула она. — Пора взрослеть. Поэтому у меня есть просьба. — Нет, — решительно ответил Эрвин, отодвинув её от себя за плечи. Он пошёл к своему месту с невозмутимым выражением лица, а Дафна развела руками. Сдаваться так просто она не хотела, но и капризничать тоже. — Выслушай, молю, — в бой пошёл щенячий взгляд. — Нет. «Вот же, черт», — Дафна сморщилась. Неожиданно дверь в кабинет распахнулась, и в него влетела запыхавшаяся Ханджи, а за её спиной маячил Малакай. — Тогда выслушай нас! — отдышавшись, сказала Зоэ. — Сколько раз я просил стучаться?! — кажется, их разговор подслушивали, но Эрвин рассердился не на это. Дафна встала боком, давая гостям пройти к столу, чуть ли не вжавшись в книжный стеллаж. Она была удивлена происходящим не меньше, чем Смит разозлён. Было весьма разумно увеличить расстояние между ними, мало ли что. — Я предполагаю, что хотела Дафна. И я согласна с этим! — Ханджи слегка ударила по столу, показывая серьезность своих намерений. — Как и я! — прочистив горло, добавил Малакай. Дюбуа не спускала взгляд с Эрвина, наблюдая за каждым резким движением его мускул. Как нервно он сглатывал, а кадык дергался. Ослабив медальон на шее, он откинулся в кресле назад. — И что же именно она хотела сказать? — Позволь стать полноценной частью Разведкорпуса! — теперь же, осмелев, Дафна вышла вперёд. — Я хочу измениться, стать ответственнее и сильнее, хочу быть полезной. Я буду послушной! — она приложила ладонь к сердцу. Ханджи удовлетворительно кивнула, улыбнувшись, подмигнула начальнику и добавила уже от себя: — Я возьму её под свою ответственность, буду сама тренировать, а числиться она будет как ассистент Малакая. — Она способная, учится и схватывает всё довольно быстро, — потерев бороду, присоединился Коэн. — Лишние руки в госпитале точно не помешают, ты же знаешь, Эрвин. Тяжёлый выдох. Где-то внутри Дафна прекрасно знала, что он хочет отправить её домой и жить спокойно, но если она уедет, то с мертвой точки не сдвинется. Нужны жесткие условия и порядки, коих дома не будет. — За меня всё решили, — Смит положил ногу на ногу, а затем махнул рукой. — Пожалуйста. Одна оплошность — вылетишь отсюда. — Договорились! — не сдерживая победной улыбки, она закивала головой. — А теперь идите, у меня работ по горло. Ещё раз поблагодарив Эрвина, троица покинула кабинет. Как только дверь за ними захлопнулась и они немного отошли, Дафна кинулась на шею Ханджи. — Как? Как? — повторяя, спрашивала она. — Увидела тебя из окна с Леви, поняла, к чему идёт дело, и полетела за Малакаем, — гордо подняв нос, ответила Ханджи, обняв Дафну в ответ. — Спасибо! Я даже не знаю, как вас отблагодарить, — Дюбуа бегала глазами по своему новому руководству, а те лишь с усмешкой смотрели на её восторг. — Благодарностей не надо, но вот кое-что выслушай, — Зоэ стала серьезней в мгновенье. — Я хоть и взяла тебя под своё крыло, но это не значит, что тебе можно творить вольности. Теперь субординация и установленные нормы, поняла? Мне проблемы не нужны, как, думаю, и тебе. Слушаешься всех вышестоящих. — Так точно, капитан Ханджи, — Дафна отдала честь, выпрямив спину. Сзади подошёл Малакай и положил руку ей на плечо. Она почувствовала тепло и заботу через простое прикосновение. — Поселишься в крыле больницы, пойдём, я покажу тебе комнату, — тихо сказал Коэн. Зоэ предпочла вернуться к работе, сказав, что завтра первая тренировка с раннего утра. По пути к своему новому дому Дафну посетила мысль, из-за которой она не сдержала ухмылки. «Забавно, а полгода назад, идя здесь с Петрой, я размышляла, что никогда бы не смогла жить, как солдат, а завтра у меня первая настоящая тренировка в Разведкорпусе. Жизнь и правда непредсказуема».***
Новая комнатка Дафны оказалась намного меньше предыдущей и обставлена скромнее, но тем не менее, была чистой и светлой. Малакай принёс сменную одежду, какую нашёл в кладовой. Комплект был Дафне слегка большеват, но переночевать сойдёт. На следующий день её занесут в список штаба и выдадут форму, а также она отправит письмо домой, чтобы ей выслали хоть немного гражданской одежды. Дафна поблагодарила врача, и он пошёл к себе. Режим для него не пустой звук, а он уже как час должен был быть в кровати, поэтому, пожелав новой ассистентке приятных снов, Коэн успел поворчать что-то насчёт этого, встретив в ответ лёгкий смешок. Спать Дафне совсем не хотелось, хотя чувство усталости присутствовало. На тренировку нужно было вставать очень рано, но она всё же решила повременить со сном на добрый часок. Комната находилась в приятной близости к той самой площадке на крыше, с которой открывался красивый вид на лес, озеро и окрестности, и Дафна решила выйти и подышать свежим воздухом. Потуже завязав шарф и накинув свой утеплённый плащ, она открыла скрипучую дверь. Снег на крыше почти никто не убирал, тут и там возвышались небольшие сугробы. Чтобы подойти поближе к краю, откуда был лучший вид, Дафна неуклюже пробиралась сквозь снег, что хрустел под весом её тела. На последнем шаге её правая нога провалилась сильнее, чем Дафна ожидала, и ей не удалось удержать равновесие. Покачавшись из стороны в сторону, она всё-таки не устояла на ногах и упала копчиком на снег. — Вот же ж, — с досадой проговорила Дафна, надув губы. — Тебя даже ходить надо учить? — раздалось позади неё. Не вставая, она оглянулась. Там стоял Леви с дымящейся кружкой, наблюдая за её «походом» с самого начала. Он стоял прямо, странно держа кружку за верхнюю часть, и одет был совсем не по погоде. Хотя разглядеть это можно было с трудом, поскольку свет Луны был не таким ярким из-за туч. — Просто равновесие не удержала, — спокойно ответила Дафна, вставая и отряхиваясь от снега. — Вам не холодно? Её вопрос будто долетел до Леви с зимним ветром, что растрепал его смольные волосы. Поправив челку, он бросил: — Нет, я только пришёл. И развернулся в противоположную от неё сторону. Дафна в сотый раз почувствовала дискомфорт. Нужно ли было ещё что-то сказать или спросить? Или он пришёл сюда уединиться, а она вторглась в его личное пространство. «Какое личное пространство?» — тут же одёрнула себя Дафна. — «Хочешь уединиться — иди к себе в комнату». Хмыкнув, она пошла туда, куда изначально направлялась. Дойдя до края, Дафна жадно втянула январский воздух в легкие и прикрыла глаза, слушая, как снизу ветер гуляет между ветвей деревьев, будто сливаясь в незамысловатую мелодию. Вечер, перетекающий в ночь, выдался хорошим. Его можно было бы назвать даже тёплым, если бы не северные потоки ветра, что пробирали до костей. — Ты здесь переночуешь? — разбавил тишину вопрос от Леви. — Нет, я здесь остаюсь. Завтра меня запишут в штаб, и я буду официальной ассистенткой мистера Коэна, — на выдохе произнесла Дафна. В ответ она услышала лишь хруст снега. Шаги направлялись в сторону двери. По-прежнему стоя к капитану спиной, у Дафны не было ни малейшего желания поворачиваться, хотя её съедало любопытство, какое же у него сейчас выражение лица. Дверь противно скрипнула и захлопнулась, а с крыши вниз упал снег, разносимый ветром по округе.