I bet my life

— Валттери!       Макс чувствует себя донельзя глупо. Стоя посреди своего автодома, крича во всё горло, так что, ему кажется, даже случайно проходящие мимо люди смогут услышать его без усилий. — Валттери!       Наверное, это и правда глупо, но Макс в отчаянии, понятно? Ему нужна помощь, и он совершенно не представляет, где ещё её получить. — Мне нужна помощь! Пожалуйста!       Он даже вспоминает свои манеры ради такого случая, но, кажется, и это не помогает. В его автодоме всё ещё темно и тихо, и Макс всё ещё одинок здесь. Они с Льюисом встречаются по вечерам для разговоров уже почти месяц, иногда только раз в неделю, но обычно чаще. Кажется, их обоих теперь не оторвать друг от друга, разговоры затягиваются до поздней ночи почти каждый раз, и им приходится напоминать себе, что Макс должен вставать рано утром. После того, как проходит первая неловкость, когда они не знают, о чём разговаривать друг с другом, им удивительно легко и весело, Льюис прекрасный собеседник. Он охотно смеётся над шутками Макса, даже если они кажутся ему глупыми, и рассказывает тысячи и тысячи историй из своей многовековой жизни, что по началу смущает Макса. Он давно принял, что Льюис — самый необычный «человек», с которым ему доводилось общаться, но такие моменты лишний раз напоминают ему о том, что Льюис существовал в этом мире тысячу лет до его рождения. Лишний раз заставляют его задуматься о том, насколько ценно (и странно) то, что Льюис выбрал его из всех людей. Макс не собирается разбрасываться этим просто так. — Валттери! — Я мог бы наслаждаться твоими криками ещё немного, но это начинает быть раздражающим, — Валттери появляется прямо перед ним, заставляя Макса отшатнуться от неожиданности. — Чего тебе надо? — Мне нужен… совет. Относительно Льюиса, — Валттери молча поднимает брови, побуждая его продолжать. — Мы встречаемся некоторое время, просто разговариваем по вечерам. Он хотел двигаться медленно, но это слишком медленно. — Всё недостаточно быстро для гонщиков, а? — Валттери фыркает. — Хорошо, а я тут при чём? Ты хочешь от меня советов как соблазнить Льюиса? — Спасибо, сам справлюсь, — язвит Макс, скрестив на груди руки. — Я хочу подарить ему цветы, — Валттери снова изгибает брови, будто пытается вместо слов общаться движением бровей. Макс считает, что это выглядит больше забавно, чем что бы то ни было ещё, за исключением если только ты не Кими Райкконен. — Я подумал, что…       Макс вздыхает. Он не любит изливать душу даже перед близкими людьми, держа все свои мысли и чувства при себе, боясь поделиться и малейшей слабостью, но сейчас ему приходится делиться своими личными мыслями с посторонним человеком. Макс ненавидит эту ситуацию, но это ради Льюиса (и его отношений с ним), и он готов потрудиться ради этого. — Я хочу, чтобы это было символично, но в интернете написано одно дерьмо. Мне нужна точная информация. Может, есть какие-то цветы, на самом деле как-то связанные со смертью? Я хочу, чтобы он понял, что я не пытаюсь, — Макс кривится, ему неловко цитировать Льюиса перед Валттери, — обращаться с ним как с человеком. — Что ж это… Довольно продуманно, — Валттери хмыкает. — Не ожидал от тебя такого, — Макс хочет огрызнуться в ответ, но Валттери спокойно поднимает раскрытую ладонь, призывая к тишине. — Подари ему маки. Он будет знать, что это значит, — Макс косится на него подозрительно, раздумывая, стоит ли доверять ему, на что Валттери только закатывает глаза. — Мне наплевать на тебя. Но я уже говорил тебе. По какой-то причине ты ему нужен. А я не позволю себе потерять его.       Валттери исчезает, не позволяя Максу продолжить дискуссию, и оставляет его одного перед выбором. Довериться его словам или нет.

***

      Макс выбирает букет оранжевых маков — господь, каких трудов ему стоило найти их. Но он почему-то уверен, что Льюис из тех, кто оценит такой символизм, поэтому для него не проблема проявить немного упрямства. Оранжевый объёмный букет, перевязанный лиловой лентой, лежит на его тумбе, дожидаясь вечера. Они договорились встретиться сегодня, до прихода Льюиса остаётся несколько минут, и Макс, признаться честно, волнуется. Льюис, кажется, счастлив поговорить с ним обо всём на свете, но держит дистанцию между ними, будто, несмотря на достигнутое согласие, он всё ещё боится дать им обоим шанс превратить дружеское общение в нечто большее. Макс согласен сделать первый шаг, но он всё ещё не знает, как Льюис отнесётся к этому. Льюис появляется ровно в семь, как по часам, на его лице мягкая улыбка, он тянется обнять Макса, похлопывая его по спине. — Привет, Макси, — Макс ухмыляется. Он никогда не говорил Льюису, как ему нравится, когда он называет его этим прозвищем, но он в любом случае вероятно довольно очевиден. — У меня есть для тебя кое-что, — Льюис вопросительно поднимает брови, не изменяя улыбки. Макс глубоко вздыхает и, быстро протянув руку, достаёт из-за угла ранее не замеченный Льюисом букет. — Это для тебя, — выражение лица Льюиса странное, нечитаемое, когда он бережно берёт букет в свои руки, кончиками пальцев изучая оранжевые лепестки, поэтому Макс решает объяснить, — я… решил подарить тебе маки. Валттери сказал, ты поймёшь, что это значит.       Льюис поднимает на него взгляд, в его тёмных глазах мерцает что-то торжественное, как будто Макс, сам того не зная, сделал что-то потрясающее. Льюис перехватывает букет, обнимая его одной рукой, как ребёнка, и берёт ладонь Макса в свою. — Я знаю, — Льюис сжимает его руку. — И я ценю это. Спасибо, Макс, это очень красивые цветы. Но тебе не нужно… — Нет, — Макс перебивает его, украдкой сцепив их пальцы, — ты сказал, что мы будем двигаться медленно, и я не хочу тебя торопить. Но я хочу двигаться дальше. Я хочу большего. — Большего? — Льюис хмыкает. — И ты думаешь, мы готовы к этому? Едва ли месяц прошёл. — Я же не прошу тебя сегодня же начать встречаться со мной, — Макс раздражённо фыркает. — Я хочу… ну… ты понял. — Я понял, Макси, ты хочешь, чтобы мы ухаживали друг за другом, — Льюис ехидничает и смеётся над тем, как Макс сразу пытается, надувшись, вырваться из его хватки. — Перестать ёрзать, я просто называю вещи своими именами. — Ты мог бы делать это менее слащаво, — он кривится, но перестаёт дёргаться, позволяя Льюису усадить себя на диван. Льюис кладёт букет рядом с ними, вместо него обнимая Макса. — Мог, но где в этом веселье? — Льюис фыркает. — Если ты хочешь этих отношений, тебе придётся привыкать, — Макс пожимает плечами, говоря, что он не собирается протестовать. — Хорошо, итак… Если мы, допустим, переместим наши вечерние разговоры в другое место, подойдёт ли это под твоё определение «большего»? — Если ты хочешь позвать меня на свидание, то да. А если притащить меня разговаривать о поэзии на кладбище, то нет, — отвечает Макс с ничего не выражающим лицом и тут же получает тычок пальцем в бок. — Ай! — Кажется, это я должен задумываться о том, с чем должен смиряться, верно? — он закатывает глаза, но на его лице улыбка, так что Макс знает, что он не всерьёз. — Как будто ты когда-то говорил со мной о поэзии. Но да, я приглашаю тебя на свидание. В следующий раз, когда мы увидимся, я отведу тебя на вечер в ресторан. Пойдёт? — Учитывая, что платить за это, видимо, придётся мне, это я тебя свожу в ресторан, разве нет? — Макс выгибает бровь, но Льюис, вопреки всем его ожиданиям, тихо смеётся и, прижавшись носом ему за ухо, шепчет. — Ты будешь удивлён, узнав, сколько у меня на самом деле денег.