***
До воскресенья всё идёт хорошо. Все выходные идёт дождь, но Макс не против немного разнообразия в их гоночной жизни. Льюис уходит куда-то днём, Макс не спрашивает, но каждый вечер возвращается к нему и засыпает с ним в объятьях (по крайней мере, Макс засыпает, прижавшись к его груди, он не уверен, что сам Льюис на самом деле спит). Они все знают, что гонка пройдёт в дождливых условиях, это вовсе не удивительно, но всё равно вдруг оказывается, что они не готовы. Гонка прервана красными флагами, Макс прячется в своём гараже от дождя, глядя на суетящиеся на питлейне команды. Сегодня никто не пострадал и, слава всем богам, тем более не погиб (как сам Макс когда-то, напоминает себе он), но Шарль серьёзно рисковал своей жизнью и… Макс смотрит сквозь пелену дождя в сторону, где в конце длинной прямой питлейна виднеется ярко-красное пятно боксов Феррари. Шарль где-то там, среди своей команды, окружённый их пристальным вниманием и заботой, наверняка думает о том же, о чём и сам Макс. Сегодня Шарль выжил. Жюль восемь лет назад — нет. Единственное, что их разделило — мимолётное везение. Будто не было всех этих восьми лет борьбы за безопасность и ужесточения правил, не было постоянного напоминания о важности внимания ко всем мелочам, не было, блять, его прошлогодней аварии, после которой, как считает весь мир, его спасли только профессиональные действия врачей. Все эти восемь лет вдруг исчезают, и Шарль стоит теперь рядом с Жюлем, плечом к плечу, и грань между ними — тонкое ребро гадальной карты, лёгшей на стол предсказанием разной судьбы. Макс отводит взгляд, смотрит в тёмно-серое небо. Он думает, справедливо ли это? Смерть ждёт его в гостиничном номере. Целует его перед сном, обнимает, прижимая к своему тёплому телу в постели, перебирает его волосы, когда он просыпается. Смерть ждёт каждого из них на трассе. Наблюдает безлично из-за бортиков ограды, смотрит, стоя рядом с трассой, и ждёт любой осечки, и каждый из них знает это. Правильно ли это? Они рискуют одинаково, в каждой гонке кто-то больше, а кто-то меньше. Никто из них не знает, вернётся ли обратно к своей семье и друзьям после каждого выезда на трассу. Он рядом с другими. Среди них. И всё же Макс знает, что, если приглядится получше, разглядит следы Льюиса повсюду в паддоке, увидит его мимолётное присутствие, если он уделит секунду во время гонки, отвлечётся достаточно, чтобы взглянуть на край трассы, он увидит там знакомый отчётливый силуэт. Потому что они с Льюисом связаны. Потому что Льюис отказался забирать его душу. Потому что Макс влюбился в него и, возможно… возможно, Льюис готов был ответить ему тем же. Потому что каждый из тех, кто был рядом с ним мог умереть. А Макс — нет.Часть 14
12 октября 2022 г. в 01:42
Сезон приближается к завершению, когда они приезжают в Японию. У Макса есть значительный отрыв в чемпионате, и он знает, что, если удачно завершит эту гонку, станет на шаг ближе к своей заветной цели. Если не случится ничего… экстраординарного, Макс знает, что этот чемпионат у него в кармане. В этом знании, чувстве, что его цель так близка, есть что-то пьянящее, заманчиво-сладкое, фантомный приторный привкус шампанского на его губах, брызги которого охлаждают его разгорячённую кожу. Он не мог дождаться предстоящих этапов. Не мог дождаться, чтобы узнать, каково это — быть чемпионом.
Льюис смеётся над его мальчишеским нетерпением. Они вместе в номере Макса в четверг, и Макс чувствует, что он практически вибрирует от нервного возбуждённого состояния. Ему кажется, ещё немного, и он будет отскакивать от стен от всей этой сдерживаемой энергии.
Льюис ловит его в объятья, когда Макс выходит из ванной. Он в одних тонких домашних штанах, на его бледной коже маленькие капли воды после душа, которые он не ещё не вытер, а волосы влажные и растрёпанные. Льюис мягко улыбается ему, прижимая его к себе, в его глазах какое-то игривое выражение.
— В чём дело, детка? — Льюис мягко дразнит. Одна его рука на поясе Макса, а вторая — на его лице, пальцы Льюиса медленно поглаживают его скулу и щёку, изредка касаясь уголка губ. — Ты волнуешься?
Макс пожимает плечами, не видя смысла отвечать, когда Льюис и сам всё прекрасно видит. Вместо этого он прижимается к нему, наслаждаясь теплом его тела и ощущением его ткани большой мягкой толстовки на его коже. Льюис тихо посмеивается.
— Макси-Макси, ты такой талантливый, нет смысла переживать. Ты был так хорош в этом году, этот чемпионат уже у тебя в кармане.
Льюис треплет его за щёку, но внимание Макса вдруг сужается, и всё, о чём он может думать, это жар внизу его живота, когда Льюис хвалит его, ценит по достоинству все его усилия. Льюис пристально смотрит в его глаза, замечая расширившиеся зрачки, и тяжёлое дыхание Макса, когда он изо всех сил пытается не смотреть на губы Льюиса, наверняка тоже не помогает его ситуации. Льюис ухмыляется, прихватив его пальцами за подбородок, чтобы заставить его смотреть прямо на себя.
— Ах, я, кажется, понимаю, — тон Льюиса мрачный, а в его глазах мерцает что-то хищное. — В тебе слишком много энергии. Кажется, мне надо помочь тебе, да?
— Ты уверен? — Макс хмурится, немного отстраняясь. — Ты хотел, чтобы наши отношения развивались постепенно. Я не хочу поспешить и рисковать…
Он не говорит «оттолкнуть тебя», но они оба знают, что эти слова висят между ними. Выражение лица Льюиса на секунду становится нежным, когда он коротко целует его в приоткрытые губы.
— Не волнуйся, детка. Я не человек, но кое-что человеческое мне не чуждо, — он подмигивает, разбавляя тяжёлую атмосферу, и Макс фыркает. — Я знаю, что предлагаю, и я знаю, чего хочу, — он поглаживает большим пальцем его подбородок, успокаивая, — я знаю, что хочу тебя.
Макс не очень хорош со своими словами, никогда не был, так что он позволяет своим действиям говорить за себя. Он толкает Льюиса к постели, не останавливаясь, пока тот не падает на спину, а Макс не забирается сверху, поставив колени по обе стороны от его бёдер. Льюис посмеивается над его настойчивостью и нетерпением, но под этим всё ещё чувствуются его жар и желание, когда он сжимает ладонями задницу Макса сквозь его тонкие штаны.
Макс целует его, жадно и своенравно, пока они оба не начинают задыхаться. Макс запускает руки под толстовку Льюиса, поглаживая ладонями его живот, чувствуя, как напрягаются под горячей кожей сильные мышцы.
— Ты трахнешь меня? — Макс не увиливает, не лжёт о своих желаниях, он уверен, Льюис уже успел привыкнуть к его характеру. Дыхание Льюиса на мгновение сбивается, когда он плотнее прижимает тело Макса к своему, его руки будто повсюду на его теле: на его груди и животе, на талии и напряжённых бёдрах, на плечах и лице.
— Я бы очень хотел, Макси, — Льюис зарывается пальцами в его волосы, оттягивая их так, что Макс, запрокинув голову, не может сдержать стон. Льюис тянет его к себе, целует в шею несколько раз, не оставляя следов. — Но у тебя важные заезды, сейчас не подходящее время.
Макс тихо ноет, но соглашается, принимая то немногое, что им доступно. Ему достаточно знать, что Льюис хочет этого не меньше, чтобы иметь терпение подождать, когда они смогут заняться сексом нормально. А сейчас он целует Льюиса, позволяя его ладоням скользнуть под пояс его штанов и белья, касаясь нежной чувствительной кожи.