Свой // Чужой

Восемь пятьдесят одна. Он молчал, уставившись перед собой пустым немигающим взглядом. Над чашкой змеился дым от кофе, который, на удивление, ещё не успел остыть, но ему, кажется, не было совершенно никакого дела до любимого напитка. Лу вздохнула и, опершись о столешницу его маленькой кухни, с лживым энтузиазмом выпалила: — Распишемся в августе? Он пробормотал невнятное: — Давай. — Ты серьёзно? Она повернулась к нему, подняв брови и сложив руки на груди. Когда их взгляды встретились, он пожал плечами. — Почему нет? — Ну, начнём с того, что я только недавно съехала от тебя... я думала, у нас что-то вроде кризиса. Нет? — Лу села за стол и подвинула к нему злосчастную чашку. — Да пей ты уже свой кофе. Остынет же. Что-то вдруг вспыхнуло в его карих глазах, что-то совершенно неузнаваемое, но, столкнувшись с недобрым блеском её глаз, тотчас погасло. Улыбнувшись уголком губ, он посмотрел в чашку, а затем снова на напряженную Лу. — Мы ролями поменялись? Я все время говорил тебе о кризисах. Ты в ответ — о том, что я несу чушь. — Потому что твои слова о кризисах всегда сопровождались предложениями расстаться. А вот это уже чушь. Куда ты денешься? И куда денусь я? Слишком большой путь проделали вместе. Нам не по двадцать лет, чтобы бегать и искать друг другу замену. А потом опять возвращаться друг к другу. Он кивнул, взял чашку и сделал пару глотков, будто пытаясь казаться согласным. Лу продолжила рассуждать. Раньше именно он был инициатором всех серьёзных разговоров, рассуждал о будущем, был полон тревог. Сейчас ему словно вдруг стало всё равно. Она не могла этого допустить. Просто не могла. Каждый его шаг назад вызывал в ней приступ паники. К счастью, ей всегда удавалось держать себя в руках. — Честно говоря, после нашей последней ссоры этой зимой я уже думала, ты ко мне не вернёшься, но — видишь? — всё наладилось, — она улыбнулась. — Нам не стоит терять время на эти подростковые глупости. Знаешь, я тут с одной девицей на работе познакомилась поближе, меня от её розовых очков уже тошнит. Всё про любовь задвигает речи. Я посмотрю, как она эту любовь назовёт, когда её «возлюбленный», — Лу едко усмехнулась, изобразив в воздухе кавычки, — бросит её и пропадёт с радаров, будто его и не было никогда. Знаем мы, чем все эти влюблённости заканчиваются. — Кстати, — будто и вовсе её не слушал, он вдруг отставил чашку в сторону и улыбнулся, перегибаясь через весь стол, чтобы заглянуть в зелёные глаза своей девушки. — Когда ты уже расскажешь мне, что это за тайная работа такая? Ты знаешь, у моих догадок границ нет. Лу улыбнулась в ответ и, встав со стула, подошла к своему парню и уселась на его колени, обвивая крепкую мужскую шею руками. Она потянулась к его губам, но, получив лишь сухой чмок, в разочаровании отстранилась. — Когда получу первую зарплату, — сказала она, играясь с его жёсткими волосами. — Хочу, чтобы это было сюрпризом. Ты же всегда выставлял меня лентяйкой. — Неправда. Её пальцы переместились на его скулы, и она нахмурилась, разглядывая его мужественное лицо. — Ты, кстати, зачем побрился? Мне так нравилась твоя щетина... Ничего не ответив, он притянул девушку ближе к себе и оставил долгий поцелуй на её ключице. Утро рассеивалось, как и дым над чашкой кофе, пока где-то в кармане не завибрировал мобильник. Девять утра. Она просыпается в девять утра.