Forget for a Moment

      Томми трясло от ярости. Прошел почти целый день, но он все еще чувствовал, что что-то в его мозгу должно было дать осечку. Оливер был Зеленой Стрелой. Его лучший друг был убийцей, преступником. Он был дома уже несколько месяцев, а Томми даже не заметил, он был так рад, что его лучший друг воскрес из мертвых. Очевидно, Оливер на самом деле не вернулся. Что-то умерло в нем на том острове. Кто бы ни вернулся на его место… это был не Оливер, которого когда-то знал Томми. Он не мог объединить этих двух людей в одно целое.       Томми не понял, что позвонил Фелисити, пока не услышал ее голос на другом конце провода.       — Томми? Ты в порядке?       Он хотел быть бесцеремонным. Чтобы вести себя спокойно. Но вместо этого его голос сорвался, и он спросил сдавленным голосом: «Ты можешь приехать?»       Фелисити, к ее чести, не спросила его, почему его голос звучал так, словно он был на грани срыва. Она пообещала, что будет там через 20 минут, и повесила трубку.       Томми положил голову между колен, глубоко дыша, как советовал ему его психотерапевт всякий раз, когда он чувствовал приближение приступа паники. Его голова все еще кружилась, и на этот раз он не хотел заглушать беспорядок своей жизни наркотиками или алкоголем. Ему нужно было подумать.       Звонок в дверь вывел его из ступора, в котором он прибывал некоторое время. Фелисити стояла по другую сторону двери в пижаме и плаще. Вид ее лица был подобен глотку свежего воздуха, и он притянул ее к своей груди, чтобы крепко обнять. Она тихонько охнула, прежде чем нерешительно обхватить его руками за талию.       — Не то чтобы я не рада тебя видеть, — начала Фелисити, ее слова звучали приглушенно, когда она говорила в его свитер. — Но что все это значит?       Восторг, который он испытал, увидев ее, испарился, как туман в солнечный день. Он отстранился, чтобы встретиться с ней взглядом. Она обеспокоенно посмотрела на него в ответ.       — Это долгая история. Проходи, присаживайся. — Он взял ее пальто и повесил его у двери, прежде чем подвести ее к дивану. Томми еще не понял, как много он хотел ей рассказать, но он знал, что ему нужно кому-то что-то сказать, прежде чем его мозг взорвется. Она всегда помогала ему разобраться в мире.       Он понял, что она никогда не была у него. Смотреть было не на что. Все в приглушенных серых и черных тонах, с очень небольшим количеством личных штрихов. Это была полная противоположность ее собственному дому, который был красочным, наполненным разномастной мебелью и имел маленькие штрихи на любой доступной поверхности. Он чувствовал себя в ее доме бесконечно комфортнее, чем в своем собственном, и на долю секунды пожалел, что они не свернулись калачиком на ее диване, в ее теплой гостиной, а не в клиническом пространстве, которое он позволил создать дизайнеру интерьера.       Фелисити присела на диван рядом с ним, положив руку ему на колено. Тепло ее кожи успокаивало. Томми почувствовал, как бесконечный поток его мыслей начал замедляться, и слова сорвались с его губ.       — Что бы ты сделала, если бы… если бы то, в чем ты была уверена всю свою жизнь, оказалось неправдой? — Фелисити наклонила голову, но ничего не сказала. Он продолжил. — Прошлой ночью я кое-что выяснил. Это просто… Перевернуло весь мой мир с ног на голову. Я думал, что знаю кого-то лучше, чем себя, а оказалось, что я его совсем не знал. С таким же успехом он мог бы быть мне незнакомцем. — Слезы защипали ему глаза, когда все это снова обрушилось на него, и он яростно сморгнул их. — Все это было ложью. Я должен был догадаться, но я этого не сделал.       Рядом с ним Фелисити глубоко вздохнула. Он искоса взглянул на нее и обнаружил, что она смотрит на свои руки.       — Оливер сказал тебе, что он Капюшон, не так ли? — Она удивленно посмотрела на него.       Из всех вещей, которые он ожидал услышать из уст Фелисити, это было не одно из них. Он уставился на нее, разинув рот.       — К-как ты.?       Фелисити судорожно вздохнула, и ее глаза обежали комнату, прежде чем остановиться на нем.       — Потому что я помогаю ему.       Пол ушел из-под ног Томми. Или, по крайней мере, так ему казалось. Он уставился на девушку, сидевшую перед ним. Фелисити. В своих двухцветных очках и пижамных штанах с ламами на них. Девушка, которая носила балетки с пандами и любила британские кулинарные шоу. Она помогала ему? Его друг — нет, его бывший друг. Мститель.       — Нет…       — Томми, — она потянулась, чтобы положить руку ему на плечо, но он отшатнулся. Он встал и принялся расхаживать по комнате. — Мне нужна его помощь, чтобы найти Уолтера, — объяснила она умоляющим голосом.       — Он убийца! — огрызнулся Томми. — Ты сообщник.       В ее глазах стояли слезы, но ему было все равно. Его лицо покраснело, и ему захотелось ударить что-нибудь… Что угодно. Внутри него и так бурлило слишком много эмоций, и это признание было похоже на предательство. Он беспокойно провел пальцами по волосам, болезненно дергая себя за кожу головы. Он смотрел куда угодно, только не на нее.       — Я хотела тебе рассказать, — прошептала она. — Оливер не хотел, чтобы ты знал. Он не хотел, чтобы ты пострадал. То, что он делает… Это опасно, Томми.       — Но не слишком опасно для тебя?       Фелисити развела руками.       — Я нахожусь в подвале. Я никто. Томми, ты лучший друг Оливера. Ты для него весь мир.       Он хотел поправить ее. Фелисити не была никем для его друга. Но Мерлин был так сбит с толку и так обижен. Он не хотел говорить то, о чем потом пожалеет, поэтому попросил ее уйти. На секунду она заколебалась.       — Пожалуйста. — Добавил он срывающимся голосом. Больше она ничего не сказала. Девушка собрала свои вещи и тихо выскользнула за дверь. Когда Томми услышал, как за ее спиной щелкнул замок, он позволил себе рухнуть на пол в гостиной и разрыдаться. Позже       — Фелисити, ты в порядке? — Томми вошел в ее квартиру. На этот раз это была она, свернувшаяся калачиком на диване, выглядевшая такой же уязвимой и испуганной, как и он.       Часом ранее он получил сообщение от Оливера. У него было искушение проигнорировать это из принципа, но клуб открывался через несколько часов, и если бы это было связано с бизнесом, он бы возненавидел себя за то, что проигнорировал это. Это не было связано с бизнесом, но было гораздо важнее. Охотница действовала, она заставила Смоук взломать базу данных для получения информации.       Желудок Томми сжался. Был только один друг, о котором он мог говорить. Та самая женщина, которую он выгнал из своей квартиры всего одну ночь назад. Он быстро подписал все, что было перед ним, не читая, и снова набрал номер Фелисити. И еще раз. Она не брала трубку, и он начинал нервничать все больше и больше. Он набрал тревожное сообщение, сердце бешено колотилось.       Томми: Оливер только что рассказал мне, что произошло. Ты в порядке?       Томми: Фелисити?       Фелисити: Да.       Фелисити: Нет.       Фелисити: Я не знаю. Я в порядке. Удачи с открытием.       Оливер появился перед ним. Томми почувствовал, как на его лице зарождается улыбка при виде своего друга, прежде чем он вспомнил.       — Эй, ты можешь здесь все уладить? — спросил Томми, обходя барную стойку.       — Да, но что…       Томми не дал Оливеру закончить.       — У нас все готово с поставщиками, но мне нужно сделать что-то очень быстро. Только не дай этому месту сгореть дотла, прежде чем мы откроемся.       Он оставил Оливера стоять на бетонном полу, с открытым ртом глядя на удаляющуюся фигуру Томми.       Томми: Фелисити, я еду к тебе.       Он нарушил немало законов, чтобы поспешить к ней домой. Она дала ему ключ неделю назад, но это был первый раз, когда Мерлин им воспользовался.       Фелисити посмотрела на него слезящимися глазами. Она выглядела такой уязвимой, завернувшись в одеяло и все еще в своей рабочей одежде. Ее туфли-панда лежали на полу рядом с ней.       — Я в порядке. — Сказала она, хотя ее голос дрогнул. — Думаю, я должна была догадаться, что рано или поздно меня будут держать на острие стрелы. — Она попыталась рассмеяться, но смех получился натянутым даже для его ушей.       — Не шути об этом, — сказал Томми, садясь рядом с ней. Он протянул руки, как будто хотел обнять ее, но заколебался. — Ничего, если я…       Она упала боком в его объятия, и он охотно принял ее. Это была неудобная поза, но Томми чувствовал, как Фелисити расслабляется в его объятиях. Он поцеловал ее в макушку.       — Мне жаль. — Он прошептал ей в волосы. — Я был зол, и мне не следовало вымещать это на тебе.       Фелисити отстранилась, но держала руки на предплечьях, как будто боялась, что он может отстраниться в любую секунду.       — Что? Нет, Томми, мне очень жаль. Мне так жаль, что я держала тебя в неведении. Ты имел право знать.       Он отмахнулся от извинений.       — Мы оба были глупы. Я не собираюсь лгать… я почувствовал себя преданным, когда ты мне сказала. Едва ли не более преданный, чем когда Олли сказал мне. — Брови Фелисити приподнялись, и он поднял палец. — Я еще не закончил. Несмотря на это, когда Оливер упомянул хакера, которому, как он знал, угрожали, я больше не злился. Я просто испугался за тебя.       Фелисити закрыла глаза.       — Это было ужасно. — Она призналась тихим голосом. Она подумала, что сейчас не самое подходящее время упоминать ошейник-бомбу, который был у нее несколько месяцев назад.       Томми поцеловал ее в лоб.       — Мне так жаль, что тебе пришлось пройти через это. Мне очень, очень жаль.       Фелисити не плакала, но когда Томми снова притянул ее в свои объятия, в горле у нее образовался комок. Как он мог быть таким милым с ней, зная то, что он знал? Она цеплялась за него изо всех сил. Она упивалась тем фактом, что он был здесь, с ней, когда прошлой ночью она думала, что все кончено.       Через несколько минут Томми откинулся назад, но продолжал держать ее за руки. Они были теплыми и успокаивающими, и она чувствовала себя с ним в большей безопасности.       — Ты не лгала о том, что жизнь Оливера опасна.       Фелисити покачала головой.       — Он действительно хотел, чтобы ты был в безопасности. Он так сильно тебя любит. — Она прижала руку к его щеке.       — Ты хочешь, чтобы я остался? — Поинтерисовался Томми. Если она скажет «да», он с радостью согласится побыть с ней. Открытие клуба было далеко не так важно, как девушка, сидящая рядом с ним.       Она понимающе улыбнулась.       — Нет. У тебя есть бизнес, которым нужно управлять, и как бы я ни уважала Оливера, я знаю, что он не способен открыть клуб без мозгов, стоящих за всем этим. — Она наклонилась, чтобы поцеловать его, но остановилась в нескольких сантиментрах от его лица. Выражение ее лица было неуверенным и все еще испуганным. Боялась, что он отвергнет ее, боялась, что не все прощено.       Томми взял ее лицо в ладони и запечатлел поцелуй на ее губах, достаточно долгий и достаточно сильный, чтобы заставить ее действительно поверить в это.       — Мы в порядке, — пообещал Мерлин. — Я все еще расстроен, и мне все еще больно, но у нас все будет хорошо. Я собираюсь открыть свой дурацкий клуб, и завтра у нас будет настоящий разговор. — Он сделал паузу, изучая ее лицо. — Если ты не против?       Фелисити одарила его своей первой настоящей улыбкой за день, и тугой узел в его груди немного ослабел.       — Да, я бы этого хотела. — Она запечатлела еще один быстрый поцелуй на его губах, затем похлопала его по груди. — А теперь иди, убирайся отсюда.       Он заколебался, и она понимающе закатила глаза.       — Я позвоню Дигу и узнаю, не хочет ли он потусоваться со мной.       Томми ухмыльнулся.       — Если взгляд, который он бросил на Оливера, был каким-то признаком, он примет все, что ты ему дашь».       Ее смех был музыкой для его ушей.       — Это его обычный образ для Оливера.       — Так я и заметил. — Он в последний раз сжал ее руку. — Увидимся, Смоук.       Она помахала ему на прощание. Он убедился, что дверь за ним плотно закрыта, и запер ее, прежде чем повернуться и направиться к Верданту. Ему нужно было открыть клуб, кое-что обдумать и, возможно, простить друга.