Forget for a Moment

       — Томми, — хихикнула Фелисити, когда он поцеловал ее в шею, пока она пыталась вырваться из его объятий. — Мне нужно идти. — Они стояли за стойкой бара в «Вердант». Фелисити забежала поприветствовать Томми, прежде чем отправиться в логово. Короткое приветствие быстро превратилось в очень интенсивный сеанс поцелуев, в то время как ее телефон непрерывно жужжал в сумочке.        — Капюшон может подождать пять минут. — Прошептал Томми ей на ухо, отчего у нее по спине пробежали мурашки. Ее возражение — тот факт, что он сказал то же самое пять минут назад — замерло на ее губах, когда он продолжил целовать ее шею.       — Мы… — ее дыхание сбилось, когда он прикусил мочку ее уха. — Мы на публике, — попыталась она снова, слова вырывались со свистом.       Томми отстранился, чтобы оглядеться вокруг. Она подавила стон от потери его прикосновений, несмотря на то, что именно к этому она и стремилась. «Я никого не вижу». Верный своему слову, Вердант был совершенно пуст. Послеполуденный солнечный свет струился сквозь высокие окна, окутывая обычно темный клуб приятной дымкой золотистого света. Томми повернулся к ней с дьявольской ухмылкой на лице. «А ты?»       Прежде чем она успела ответить, он подхватил ее на руки и усадил на стойку бара. Не раздумывая, девушка опустила колени по обе стороны от его бедер, удерживая его на месте. Томми быстро возобновил свою миссию по доведению ее до полного безумия, начав целовать ее с другой стороны шеи и дразня губами щекочущую область в нижней части ее подбородка. Смоук извивалась, смеясь, пока он не поцеловал ее. Она все еще чувствовала улыбку, когда ее руки поднялись, чтобы обхватить его щеки. Девушка была рада. Его улыбки были очень редкими.       Как бы сильно ей ни хотелось пойти дальше, затащить его наверх и хорошенько воспользоваться замком на двери его кабинета, девушка чувствовала нетерпение Оливера, исходящее из подвала. В конце концов, она со вздохом отстранилась, и Томми отступил назад, молча уступая.       Фелисити полезла в сумочку и закатила глаза от огромного количества сообщений и звонков, которые она получила от одного линчевателя. «Я хочу остаться, но…» — Она замолчала, помахав телефоном перед Томми в качестве самостоятельного объяснения.       Он вздохнул. «Долг зовет».       Фелисити спрыгнула со стойки и наклонилась, чтобы чмокнуть его в гладкую щеку. «Плюс, я не думаю, что кто-то из нас хочет, чтобы Оливер поднялся наверх и увидел, ну… Ты знаешь». Она покраснела и жестом указала на них двоих, очевидно, не в силах произнести вслух слова: «Целующихся и, возможно, трахающихся посреди клуба».       На это Томми издал легкий смешок. «Могу обещать тебе, что я заставал Оливера в гораздо более компрометирующих позах и местах, чем это». Намек на то, что Оливер, вероятно, тоже застукал Томми в подобных ситуациях, остался невысказанным.       Он проводил ее до самой двери логова. «Ну, мне не нужно, чтобы он это видел. Мне приходится иметь с ним дело весь день». Фелисити нахмурилась, все еще злясь на Оливера за то, что он «продвинул» ее, как своего советника. Томми уже дважды слышал ее разглагольствования по этому поводу, но все равно сочувственно хмыкнул. «К тому же, поскольку мы на самом деле не рассказали ему о нас, в этом нет необходимости». Она повернулась, чтобы ввести пароль.       — Ты знаешь, — Томми прислонился к дверному косяку, подперев его рукой и вообще выглядя так, как будто он был моделью для журнала. Его расстегнутая пуговица красиво обтягивала мышцы груди. — Мы могли бы рассказать Олли. — Его слова звучали небрежно, но в его голосе чувствовалась скрытая неуверенность.       Фелисити замерла, ее рука все еще лежала на дверной ручке. Она услышала, как замок снова защелкнулся, хотя и не пошевелилась, чтобы открыть его.       — Э-э. — Она рассмеялась, но это был нервный, недолгий звук. — Сказать ему? Оливеру? О нас? — Внезапно она почувствовала себя очень открытой, незащищенной, стоя там, где вокруг ничего и никого не было, чтобы отвлечь внимание.       Томми приподнял бровь. Его голубые глаза впились в ее.       — Ты не хочешь ему сказать? — Взгляд, которым он одарил ее, был знакомым, но она не могла понять почему. Почему он выглядел таким… обеспокоенным?       Ее сердце бешено колотилось, а ладони вспотели при мысли о том, чтобы рассказать Оливеру, что она спит с его лучшим другом. Больше, чем сон. Они встречались? Они никогда по-настоящему не обсуждали, в каких они на самом деле отношениях. За последние несколько месяцев разговоры Фелисити и Томми сместились с «Ты не спишь?» и «У меня дома?» на «Я ждала этого эпизода всю неделю, ты собираешься готовить китайскую еду?».       — Нет… Пока нет. — Фелисити поколебалась, потом решила говорить правду. — Я еще даже не рассматривала это. Все еще налаживается, и я все еще хочу ударить его по лицу половину времени. — Выражение лица Томми стало печальным, и она шагнула вперед и положила руку ему на щеку. — Мы поговорим вечером, хорошо?       Он кивнул, все еще явно разочарованный. Фелисити прикусила губу, затем набрала код и исчезла, спустившись по металлической лестнице.       Ее каблуки едва коснулись цементного пола, когда Оливер позвал ее, его хриплый голос был пропитан нетерпением. «Фелисити». Он поприветствовал ее, растягивая каждый слог ее имени.       — Мудак. — Фелисити пронеслась мимо него и поставила свою сумку на стол. Она посмотрела на Диггла, который в данный момент пытался подняться по лестнице Сальмона. Ему не очень везло, благослови его господь, но он старался. — Диг. — Ее голос был значительно теплее, приветствуя другого мужчину, и она знала, что Оливер мог это заметить.       — Сколько раз я должен извиняться? — спросил Оливер, подходя и становясь позади ее мониторов, так что ей пришлось смотреть на него.       Она сверкнула глазами: «Еще. Много. Раз».       Он вздохнул: «Я удвоил твою зарплату». По общему признанию, дополнительный доход был приятным, но не стоил такого удара по ее достоинству.       — Где моя прибавка к жалованью? — Диггл что-то проворчал, спрыгивая с лестницы Сальмона. — Я, по крайней мере, заслуживаю платы за риск.       Оливер развел руками, пробормотав что-то вроде «все критики». Фелисити и Диггл обменялись многострадальными взглядами, пока Оливер хандрил и одевался.       Только когда их Линчеватель уехал на своем мотоцикле, а Диггл заправлял стрелы, они заговорили.       — Итак, чем ты занималась сегодня днем? — Голос Диггла был спокоен, но Фелисити распознала опасность впереди и быстро нажала на кнопку отключения звука для своего Bluetooth. Не то чтобы Оливер, вероятно, прислушивался к их разговору, когда он мог утонуть в своих собственных задумчивых мыслях от третьего лица.       — Ничего. — Ответила она, ее голос был слишком высоким, ее реакция слишком быстрой. — Просто назначала встречи для мистера Куина. — добавила Фелисити, поморщившись. Это было правдой. — А что насчет тебя?       Диггл фыркнул: «Ждал, чтобы отвезти «мистера Куина» сюда». Он ответил, переняв ее насмешливое использование имени Оливера. «Хотя это так забавно. Я мог бы поклясться, что видел твою машину на парковке, когда мы подъехали». — Фелисити покраснела. К чему он клонит? Диггл продолжал, не сводя глаз со стрелок. «Оливер мог бы заметить, если бы я не втянул его в спор о бейсбольной команде Старлинг Сити и не убедил его войти через дверь в переулке». Наконец, он поднял на нее глаза, не в силах сдержать насмешливую улыбку. «Ты хочешь чем-нибудь поделиться?».       Фелисити прижала руки к пылающим щекам и развернулась на стуле: «Нет, нет, определенно нет».       — Ой, да ладно тебе! — надавил Диг, подходя и становясь на то место, где Оливер был несколько минут назад. — Ты у меня в долгу!       Как бы ей ни было неприятно это признавать, он был прав. Если и был кто-то, кому она могла доверить это (хотя, казалось, он уже знал), то это был Диггл. «Возможно, я пришла сюда пораньше, чтобы поздороваться с Томми». Призналась она, не отрывая глаз от клавиатуры. Фелисити была уверена, что в этот момент ее лицо стало помидорно-красным.       Диг победно хлопнул в ладоши: «Я так и знал!». Он наклонился вперед, и Фелисити, прищурившись, встретила его счастливое выражение лица. «Итак… Как давно ты «здороваешься» с Томми?»       Фелисити тоже наклонилась вперед: «Не твое дело».       Голос Оливера потрескивал в ее наушнике, спасая ее от вопросов Диггла, и Фелисити снова включила свой микрофон. Она одними губами сказала своему другу: «веди себя хорошо», затем повернулась к своему экрану и предложила Оливеру руководство по поиску их ночного преступника.       Только когда они тащились из логова далеко за полночь, Диггл поймал ее за руку. «Я хочу, чтобы ты знала, что я рад за тебя. Я имею в виду, я убью его, если он причинит тебе боль. Но ты счастлива, так что я счастлив.» Сказал он тихим голосом. Она моргнула один раз, потребовалось несколько секунд, чтобы понять, что он имел в виду.       Когда она это сделала, Фелисити улыбнулась ему.       — Спасибо, — сказала она, и это было правдой. Девушка размышляла о том, как легко Диг принял ее отношения, пока ехала по тихим улицам. Как бы она ни пыталась отмахнуться от него, Джон Диггл был одним из ее самых яростных защитников. Если бы его не беспокоили ее отношения с Томми, возможно, реакция Оливера была бы такой же. Вероятно, нет, но она могла мечтать.       Когда она вернулась домой, то не удивилась, обнаружив Томми спящим на ее диване. Его рабочая одежда исчезла, вместо нее были футболка и спортивные штаны, которые он хранил у нее дома. Несмотря на то, что его квартира была больше, красивее и в гораздо более удобном месте, чем ее собственная, по какой-то причине Томми предпочел маленькую квартирку Фелисити своей собственной. Когда она спросила, почему, то он пожал плечами и сказал: «Я чувствую себя как дома».       Наблюдая за тем, как он спит, Фелисити поняла, насколько он молод. Конечно, она тоже была молода, но ему еще не было и тридцати, а он уже нес на своих плечах тяжесть мира. Тяжесть каждой отдельной жизни, отнятой у его отца. Он заслуживал большего покоя, чем позволял себе.       Вдобавок ко всему этому, у него могла заболеть шея, если он и дальше будет так спать.       Она осторожно разбудила его, и они вместе проделали свою ночную рутину. У него тоже была здесь зубная щетка, и Томми был в полусне, даже когда чистил зубы. Когда они, наконец, рухнули в постель, он автоматически перевернулся, чтобы обнять ее за талию, и через несколько мгновений уснул. Фелисити позволила ему прижаться к ней. До Томми она никогда не любила обниматься, но он был неизлечим. Ему нравилось прикасаться к ней, даже если это было просто похлопывание по руке, чтобы привлечь ее внимание, или игривое потягивание за конский хвост, когда он дразнил ее. Томми был тактильным человеком.       Первые несколько месяцев после Предприятия было нелегко. Лорел умерла, и Оливер ушел. Томми смотрел на нее широко раскрытыми испуганными глазами, как будто боялся, что она тоже вот-вот сбежит. «Я сын убийцы». — прошептал он однажды ночью, свернувшись калачиком рядом с ней в постели. На этот раз она обнимала его. «Я мог бы остановить его».       — Нет. — Голос Фелисити был тверд. — Ты не несешь ответственности за то, что сделал твой отец. Ты никак не мог этого знать. — Она крепче обхватила его руками за талию. — Ты создал Фонд Лорел Лэнс. Ты — причина, по которой сотни перемещенных семей сейчас имеют жилье.       Он покачал головой: «Этого недостаточно».       — Так и есть. На данный момент так оно и есть.       Вздрогнув, Фелисити слишком поздно узнала взгляд, которым Томми наградил ее за пределами логова. Это не было печалью или беспокойством. Это был тот же взгляд, что и много месяцев назад. В наши дни это было так редко, что она почти забыла об этом. Страх. Страх, что она оставит его.       — Томми. — Она перевернулась, чтобы потрясти его за плечо.       — Ммм… — Он повернулся и зарылся лицом в ее подушку.       — Томми, проснись, я должна тебе кое-что сказать.       — Это из-за еды? — Он что-то проворчал.       Она закатила глаза: «Нет. Но если ты проснешься, мы сможем позавтракать завтра».       Его губы изогнулись в улыбке, а затем он открыл глаза, затуманенно моргая: «Что такого важного, что это не могло подождать до завтра?».       Фелисити наклонила голову так, чтобы быть его отражением, и подождала, пока его глаза полностью сфокусируются на ней: «Я хочу быть твоей девушкой».       На лице Томми отразился шок: «Ты… что?».       Она заговорила дальше: «Я хочу быть твоей девушкой. И хочу рассказать Оливеру. И все, на самом деле».       — Ты уверена? — Она знала, что он был настороже, и это было все, что девушка могла сделать, чтобы не закатить глаза на этого нелепого человека.        — Да, я уверена. Ты мне нравишься. У тебя здесь есть зубная щетка, и держишь меня в запасе продуктами и вином. — Она сделала паузу. — К тому же, ты видел меня без макияжа. Ты слишком много знаешь, чтобы уйти сейчас.       Его лицо расплылось в широкой, яркой улыбке, и это было все равно, что смотреть на солнце. «Ну, если это единственные предварительные условия». Он наклонился вперед, чтобы поцеловать ее, и она с радостью приняла его.       — И что?       — Ну и что?       — Мы встречаемся? Официально?       Томми перевернулся на спину, все еще глядя на нее: «Я думал, мы уже были там».       Фелисити пожала плечами: «Мы никогда по-настоящему не садились и не говорили об этом».       Он усмехнулся: «Не думал, что нам это нужно. Но теперь я рад, что мы это сделали. Подожди», — Он сел, выглядя взволнованным. «Ты действительно это имеешь в виду? Мы собираемся рассказать Олли?».       Фелисити застонала и откинулась на подушки: «Да. Но если он взбесится и снова убежит на Лиан Ю, на этот раз тебе придется выпрыгнуть из самолета».       Томми только рассмеялся и вернулся на прежнее место: «Договорились. Спокойной ночи, Смоуки».       Она прижалась к нему и попыталась не думать о том, какой будет реакция Оливера, когда они расскажут ему: «Спокойной ночи, Томми».       Несмотря ни на что, она была уверена, что это будет интересно.