Forget for a Moment

      — Лорел!       Мир разваливался на части, и Томми был прямо в центре всего этого. Землетрясение было хуже, чем он мог себе представить, и самое ужасное во всем этом было то, что Томми мог его остановить. Он мог бы остановить своего отца. Но опоздал.       Оливер сказал ему идти домой, но Томми не мог. Лорел не отвечала на звонки, и у него было только одно предположение о том, где она была. В животе у него образовалась пустота, когда Томми мчался в CNRI. Он не успеет вовремя. На каждой улице царил полный хаос. Пожары горели во многих зданиях, так что было почти облегчением увидеть, что CNRI все еще стоит, без оранжевых отблесков пламени, светящихся в окнах. Клубы пыли вырывались из открытых двойных дверей.       Томми глубоко вздохнул, собираясь с духом. У него была максимум минута, чтобы войти и выйти. У него зазвонил телефон. Он ответил мгновенно, даже не проверив идентификатор вызывающего абонента. «Лорел?» — спросил он, надеясь вопреки всякой надежде, что она звонит ему, чтобы сообщить, что благополучно добралась домой.       — Томми? — Это был женский голос, но это была не Лорел.       — Фелисити?       — Томми, где ты? — Было трудно расслышать ее из-за шума рушащихся зданий, как будто они были сделаны из блоков Дженга.       Томми взбежал по ступенькам в здание и сразу же начал кашлять. Некоторое количество дыма от внешних пожаров проникло в здание, и его видимость была в лучшем случае плохой. Внутри было темно, и он едва мог видеть больше, чем на метр перед собой. Он спотыкался о коробки и куски штукатурки. «Я в CNRI». Он снова кашлянул. «Я должен помочь Лорел». Он попытался добраться до кабинета Лорел по памяти, тяжело опираясь о стену для устойчивости, когда пол загрохотал под ним.       Фелисити ахнула от ужаса.       — Томми, нет! Вот где почва наименее устойчива. Ты должен выбраться оттуда, сейчас же.       — Ты не понимаешь, я должен ей помочь! — Если Лорел умрет, он никогда не перестанет считать себя ответственным. Если Лорел умрет, он знал, что частичка Оливера умрет вместе с ней, и он не мог этого допустить. Возможно, они с Лорел расстались, но он все еще заботился о ней. Томми должен был попытаться спасти ее.       — Ты ведь умрешь. Это опасносно!       — А где ты находишься? — Парировал Томми, вслепую хватаясь за дверной косяк. Если он угадал правильно, то нашел офис Лорел.       Земля сильно затряслась, и Фелисити издала звук, похожий на всхлип. «Вердант». — прошептала она.       Пустота в его животе расширилась. «Это едва ли лучше, чем здесь. Ты должна выбираться…»       — Я тоже спасаю жизни, Томми! — Спорила и кричала Фелисити от какого-то невидимого зрелища.       Затем из тусклой комнаты перед ним раздался крик.       — Помогите!       — Лорел? — Томми прищурился. Она стояла в другом конце комнаты. Казалось, девушка хотела подбежать к двери, но постоянный дождь кирпичей мешал ей подойти ближе. — О, боже.       Она встретилась с ним взглядом и ахнула: «Томми!». Даже сквозь дым он мог видеть страх на ее лице, когда Лэнс сжимала в руках коробку.       — Лорел, ты должна подойти сюда. Это здание вот-вот…       Раздался сильный грохот, и Лорел выглядела так, словно собиралась убежать. Она уронила коробку, но остановилась в нерешительности. Эта секундная пауза была на мгновение слишком долгой.       Потолок рухнул, унося Лорел с собой. После этого посыпались кирпичи и другой мусор. Томми выкрикнул ее имя и побежал вперед. Края его зрения потемнели, и время, казалось, замедлилось, когда он подбежал к ней. Острая боль пронзила его висок, и где-то на задворках сознания Томми понял, что что-то ударило его по голове. Это не имело значения. Единственное, что имело значение, — это спасение жизни Лорел Лэнс. Его сердце болезненно колотилось в груди, и единственное, что он чувствовал, был чистый, абсолютный ужас.       Лорел лежала на спине, и на ее лбу была ужасная, глубокая рана. Ее дыхание уже было поверхностным. Томми уронил свой мобильный телефон на пол, высвободив обе руки, чтобы попытаться снять с нее обломки, но они были слишком тяжелыми. «Черт возьми!». Он заплакал и перешел на другую сторону, чтобы попытаться сильнее. Это было слишком, но Томми все равно пытался. Его мышцы ныли, а глаза слезились, но Мерлин не собирался сдаваться.       — Томми. — Слова Лорел были едва громче шепота. — Все в порядке.       — Нет, не все в порядке. — Он плакал, хотя и не был уверен, была ли это печаль или боль. — Я вытащу тебя из этого. — Его пальцы пытались ухватиться получше, но они были скользкими либо от крови, либо от пота, либо от того и другого.       Ее темные глаза были напряжены от ее собственной боли.       — Уже слишком поздно. Я чувствую… — Она вскрикнула, когда упал еще один кирпич. — Уже слишком поздно.       Томми не собирался сдаваться. И он, возможно, даже преуспел бы, если бы земля не содрогнулась еще раз, и если бы шкаф с документами не рухнул на него сверху.       Но это произошло, и Томми повалился на живот рядом с Лорел. На мгновение у него перехватило дыхание, и все, о чем он мог думать, было «уф». Затем он почувствовал боль. Жгучая боль в левой ноге, бедре и верхней части тела. Он потерпел неудачу.       Лорел посмотрела на него, отчаяние отразилось на каждой мышце ее лица. Его взгляд скользнул от Лорел к темному предмету между ними. Его телефон. Фелисити.       — Ф… — Он закашлялся. — Фелисити. — Его рука была свободна, и он потянулся, собрав все свои силы, чтобы вытащить телефон, притянуть ее ближе. Томми знал, с полной уверенностью, что он вот-вот умрет.       — …Идет. Оливер почти на месте! — Слова Фелисити звучали искаженно, как будто она плакала, даже когда говорила. — Просто держись.        Томми справился. Боль была почти невыносимой, и он был потрясен, что может произносить слова. Каждое сотрясение земли было новым, свежим адом, и Мерлин закричал, когда картотека затряслась над ним, усиливая боль в его и без того изломанном теле.       — Боже. О, боже. Томми. — Он снова перевел взгляд с телефона на Лорел. Лэнс, которая выглядела красивой, как всегда, даже с кровью и сажей, размазанными по ее лицу. Лорел, которая смотрела на него, слезы свободно текли по ее лицу в мерцающем оранжевом свете. Он тоже плакал, но было слишком больно, чтобы даже всхлипнуть как следует, поэтому он просто сделал неровный вдох и вернулся к своему телефону. За Фелисити. Он чувствовал, как его силы иссякают.       — Я думаю, я мог бы полюбить тебя, если бы у нас было время.       Его глаза закрылись, так что он не смог бы сказать, от кого исходил сдавленный вздох. Томми закашлялся, его бедные легкие пытались избавиться от густого дыма, когда он сделал еще один судорожный вдох.       — Томми. — Прозвучал голос Фелисити. Она тоже плакала. Он был счастлив, что девушка не могла видеть его прямо сейчас. Томми задавался вопросом, в безопасности ли она. Мерлин попытался открыть рот, чтобы сказать ей убираться из Глейдса, но слова не шли с языка. Еще больше слез потекло по его лицу, потому что ему вдруг стало очень, очень страшно.       — Ты не можешь умереть у меня на руках. Это нечестно.       Это заставило его захотеть рассмеяться. Даже ее голос начал затихать, и он попытался удержать его, удержать ее, хотя бы еще на мгновение. Она снова заговорила, но звук был слабым в его ушах: «Пожалуйста. Пожалуйста, борись. Сражайся за меня, я… я…».       Фелисити. Фелисити со своими светлыми волосами, в очках и пижамных штанах с кексами на них. Смутно, на задворках сознания, он вспомнил, что они так и не закончили тот сезон кулинарного шоу, который смотрели. Они приберегли его для этих выходных.       — Томми!       Раздался громкий хлопок, и все потемнело.

***

      Первое, что Томми заметил, был шум. Он пищал, кричал и скрипел ботинками. Если это и был ад, подумал Томми, то он не соответствовал той шумихе, которую устроил его проповедник. Вместо того, чтобы быть горячим, он был холодным.       Кроме того, все болело, но, по крайней мере, это было уместно для ада. Если бы только он мог открыть свои веки, чтобы посмотреть, были ли это огонь и сера или какая-то другая сцена, которую Данте не мог предсказать.       Однако, прежде чем Томми нащупал свои веки, его пальцы согнулись, коснувшись одеяла. Он понял, что лежит в кровати. Хм.       Его левая рука была холодной, но правая была теплой.       Наконец-то… Наконец-то! Томми смог собраться с силами и открыть глаза. Его мозгу потребовалось некоторое время, чтобы осознать открывшуюся перед ним сцену.       Томми был в больнице, что объясняло писк, и обувь, и шум. Парень попытался вспомнить, почему, черт возьми, он оказался в больнице.       Правая рука Томми была теплой, потому что кто-то держал ее. Девушка в очках и с вьющимися светлыми волосами, положив голову на его матрас, крепко спала. Фелисити. Значит, он определенно не был мертв. Фелисити ни за что не оказалась бы в аду.       Мерлин попытался сесть, все еще невероятно дезориентированный. Однако простое перемещение ноги вызвало резкие толчки боли по всему телу, и он задохнулся.       Фелисити пошевелилась, а затем резко выпрямилась, увидев его открытые глаза. «Томми?» — Она крепче сжала его руку. Ее глаза были настороженными, и они метались по всему его лицу, проверяя… что-то.       — Фелисити. — Томми вздохнул. Фелисити выглядела прекрасно, но под глазами были глубокие круги, как будто она не спала неделю. Ее одежда и волосы были в таком же состоянии. Вместо цветастого кардигана или платья на ней была серая толстовка MIT и штаны для йоги. В свете флуоресцентного освещения она не казалась красивой, но он упивался ее видом. — Ты в порядке.       Она кивнула и нахмурилась, глядя на него.       — В отличие от тебя. — Она покачала головой и прижала руку к его щеке. — Оливер едва вытащил тебя вовремя.       Это было так, как будто она щелкнула выключателем, и все вернулось к нему. Землетрясение. CRNI. Лорел.       «Лорел». — прохрипел Томми, и без того печальное лицо Фелисити вытянулось еще больше. Она покачала головой, и мир словно ушел у него из-под ног. Слезы навернулись на его глаза, и Мерлин сжал левую руку в кулак и ударил ею по матрасу, потому что больше ничего не мог сделать. Он убил Лорел. Не смог спасти и убил ее. Он выругался и ударился головой о подушку, затем поморщился. Больше боли. Боль повсюду.       Глаза Фелисити тоже наполнились слезами. «Ничего нельзя было поделать. На нее навалилось сто килограмм кирпичей. Но Томми», — Фелисити крепко сжала его руку, заставляя посмотреть на нее. «Она умерла не в одиночестве». Она произносила каждое слово медленно и с силой. «Ты был с ней. Ты никогда не оставлял ее.»       — Она мертва. — Томми рыдал, хотя каждый всхлип, сотрясавший его тело, только усиливал боль. Он хотел страдать. Боль была острой и реальной, и Мерлин чувствовал себя более разбитым, чем когда лежал в том рушащемся здании.       Прошло много времени, прежде чем он успокоился настолько, чтобы сделать нормальный, глубокий вдох. Фелисити не отходила от него ни на шаг. Вместо этого она держала его за руку и позволяла ему плакать, и плакала вместе с ним.       «Как долго?» — спросил он с пересохшим горлом.       — Четыре дня. — Ответила Смоук и протянула ему салфетку. Мерлин провел рукой по глазам и под носом. — Ты выжил, но едва. У тебя сотрясение мозга, сломаны ребра, перелом бедра, а твоя левая нога сломана в двух местах.       Это объясняло, почему у него все болело. «О, и это все?». Он попытался изобразить легкомыслие, но его тон все еще был таким печальным. Единственное, что удерживало его от погружения в забвение, — это женщина, держащая его на плаву. «Олли?».       Фелисити поджала губы.       — Он тоже выжил. Разгребал завалы и вытаскивал людей. Хотя я не думаю, что у него все хорошо получается. Он винит в землетрясении себя.       Томми нахмурился.       — Если кто-то и виноват, так это я. Я мог бы остановить своего отца, должен был знать…       — Прекрати, — приказала Фелисити, ее слова были сердитыми. Томми отшатнулся в удивлении. Фелисити никогда раньше не говорила таким тоном. — Это была вина Малкольма и каждого монстра, который сговорился с ним. Ты никогда бы не подумал, что он так поступит. — Ее голубые глаза впились в его, умоляя понять. — Тебе не за что извиняться.       Парень хотел поспорить с ней, объяснить все, но он все еще так устал. Мерлин поерзал под одеялом и поморщился, почувствовав боль в бедре.       — Ты хочешь, чтобы я позвала врача? Мне так жаль, я должна была позвонить, как только ты проснулся. Мне очень, очень жаль, Томми. Я…       — Фелисити. — Прервал Томии ее болтовню. — Мне не нужен врач.       Она уже нажала на кнопку.       — После четырех дней в коме ты не можешь спорить. Я уже сделала это.       В комнату вошел мужчина в синей медицинской форме и напряженно улыбнулся, увидев Томми.       — Мистер Мерлин, я вижу, вы проснулись. — прокомментировал он, обращаясь к блокноту в своей руке. — Вы здорово напугали нас, поступив в таком виде. — Он посмотрел на Фелисити. — Ваша девушка не отходила от вас с тех пор, как вы вышли из операционной.       Что? Томми повернулся, чтобы уставиться на Фелисити, пока она пыталась подобрать слова, что-то на мотив «Я не его девушка», но, казалось, это не было услышано.       Врач начал рассказывать ему о серьезности каждой из его травм и дальнейших действиях, но веки Томми тяжелели с каждым словом, и мужчина остановился.       — Вам нужно еще немного поспать. Я в шоке, что вы вообще проснулись сегодня.       — Всегда был сверх успевающим. — Томми что-то пробормотал, и врач снова улыбнулся, на этот раз чуть менее натянуто.       — Мы поговорим позже. — Он кивнул Томми, а затем Фелисити, прежде чем выйти.       В его груди закружился очень запутанный водоворот эмоций, когда Томми посмотрел на Фелисити, заново оценивая ее помятый вид. «Он был серьезен?» — спросил он, и она повернулась, чтобы посмотреть на него, щеки все еще пылали.       — Да. Это может занять от четырех до шести недель, но мы купим тебе ходунки, как только ты поправишься.       Он нахмурил брови. «Хм?».       Она приподняла бровь.       — Ты слышал что-нибудь, что только что сказал врач?       — Эм. Не все. — Он постучал себя по неповрежденному виску. — Сотрясение мозга. Но я имел в виду. Ты была здесь все это время?       Фелисити прикусила губу. «Не совсем. Им пришлось пригрозить мне арестом, когда они отвезли тебя в операционную; и я не смогла последовать за ними». Она покачала головой. «Ты пробыл там некоторое время, прежде чем тебя перевели. Они почти не пустили меня к тебе, но я использовала свой громкий голос и напугала бедную девушку за стойкой регистрации. Я добралась сюда…» — Она проверила свой телефон. — «36 часов назад».       — Фелисити. — Из Томми со свистом вышибло все дыхание. Он был ошеломлен. Парень был сыном убийцы. Как она могла все еще хотеть иметь с ним что-то общее? Неужели у нее не было ничего более неотложного?       Голубые глаза Фелисити были серьезны.       — Ты помнишь, что я сказала тебе по телефону той ночью?       Он нахмурил брови. Томми вспомнил, что сказал. Но что сказала Фелисити?       — Ты… я думаю, ты просила меня бороться.       Она кивнула.       — Я просил тебя сражаться за меня. Ты сделал. Так что я не собиралась оставлять тебя одного.       Он кивнул.       — Спасибо, — прошептал он, его глаза, наконец, закрылись. Прежде чем они успели полностью закрыться, они распахнулись. — Не могла бы ты…       Кровать сдвинулась, и Фелисити запечатлела легкий поцелуй на его лбу.       — Я не уйду, — пообещала она, — Спи.       Пальцы ее свободной руки нежно перебирали его волосы, избегая его травмы. Томми позволил своим глазам закрыться, чувствуя себя в безопасности рядом с ней. Он погрузился в глубокий сон без сновидений.