"Хочу" не избежать.

Проблема не в том, сколько дней в твоей жизни, а в том, сколько жизни в твоих днях. ** POV Микеле Наверное, стоит объяснить все то, что происходит? Я не буду распинаться про то, как еще в детстве полюбил музыку, как мама пророчила мне карьеру музыканта, как я увлекся рок-музыкой, как вообще меня пинала жизнь, пока я не добился всего этого... Как минимум, это долго, вообще это и есть вся моя биография. Может, возьмусь за это когда-нибудь. Когда музыка надоест и я в свои лет так шестьдесят буду сидеть в своем доме и описывать все эти события. Наверное, стоит лишь сказать о том, что появление Флорана в моей жизни скрасило ее. В каком плане? Я обрел друга, правда, сам этот друг об этом мало догадывался. У него была реакция на мое поведение? Была. А наличие реакции уже обеспечивает мне внимание с его стороны. Я знал, что мы станем хорошими друзьями, с нашей первой встречи. И если со стороны Флорана свою роль сыграл дух соперничества, то с моей это была реальная привязанность к человеку. Я считал Фло добрым. Знаете, таких людей хочется назвать плюшевыми. Добрые глаза, улыбка, отношение. И как бы я его не раздражал, я знал: он ко мне добр. Потом, когда начались репетиции, я решил продолжить свою игру в «стань другом Флорана Мота». Но вот правила мои были весьма и весьма… - Какие события тебя нервируют? - То, что творит Микеле. - Что ты хочешь этим сказать, Флоран? - Тот, кто меня нервирует, - Микеланджело. Он таскает вещи других людей. Например, каждый раз перед выходом на сцену я готовлю себе чай с медом. Уже было несколько случаев, как он переливает себе мой чай. Тогда я специально стал убирать чай в угол. И что? Я возвращался, а чая уже не было! Или торт. Эммануэль, танцовщица, угостила меня частичкой торта со своего дня рождения. Она мне принесла ее со словами: "Каждый уже съел свою часть торта, это твоя". Я ответил: "О, спасибо, как мило". Тогда она сказала, что оставит его в моей гримерке. Я возвращаюсь в гримерку и вижу... Малюсенький кучосек торта на тарелке и Микеле с набитым ртом и возгласом "mmmmmmhhh!" - Я оставил ему символический кусочек! ...В общем-то, я не виноват был в эпизоде с кусочком тортика! Я заботился о здоровье друга и о том, чтобы он не набрал вес. Я ведь заботливый друг? Более чем! А вообще тогда, на рождественской передаче, мы впервые вместе смеялись, и именно тогда впервые он назвал меня по имени. Обычно я слышал в свой адрес лишь грозное "ЛОКОНТЕ!", например: - ЛОКОНТЕ, положи на место мою гитару! - ЛОКОНТЕ, ты снова выпил мой чай? - ЛОКОНТЕ, это был мой торт, моя вода... - ЛОКОНТЕ, это же был мой шарф... (хотя про шарф он потом забыл, а я так и продолжаю держать его у себя дома. Потом верну. Будет повод заглянуть в гости к нашему Сальери) Ну, так все и проходило, пока однажды не случилось то, чем был закончен рассказ Флорана. Это был самый обычный вечер, когда мы давали очередной спектакль. Я снова достойно отрепетировал и сейчас был готов выйти на сцену, раствориться в песнях, движениях и своем образе. Я снова готов был отдать себя сцене, зрителю, истории, которую мы проигрываем уже порядочный месяц, и готов был потом отправиться домой, приятно опустошенный. Но перед началом второго акта, едва я собрался выйти из гримерки, мой телефон зазвонил. Это был Пьетро. Едва я взял трубку, он тут же начал с главного, что уже было плохим знаком. - Фернандо в больнице. - Да... Да, что с ним? – я не слышал себя. Я вообще не знаю, где были мои мысли и здравый смысл. Я стремился на сцену, а меня брат отвлекает. Каким же я был идиотом... Не дослушав речь брата, я сказал, что должен идти, мол, потом перезвоню, и кинул телефон на стол. Меня уже звали. У меня не было плохого предчувствия, я снова играл, пока не подошло время петь «Vivre A En Crever». Я готов был потерять сознание. Мы с Флораном были близко к краю сцены, и я мог видеть всех, кто сидел на первых рядах. Короткий взгляд на зрителей, разгар песни, и мне показалось, что я увидел в зале Фернандо. Моего друга. Друга, которого знаю с детства, который сейчас лежал в больнице... и все стало сходится в одну картину. В картину моего понимания. Я не мог оторвать взгляда от фигуры человека, который мог быть похож на Ферни (так я его называл) лишь издалека и по случайности. Но что-то подсказывало мне: здесь что-то не так. Я не вышел на поклон. Едва занавес опустился, я выбежал по лестнице за кулисы, вперед по коридору в поиске заветной двери с моей фамилией. Трясущимися руками я набираю номер Пьетро, но он недоступен, а потом замечаю непрочитанное сообщение. - Мой друг умер, Фло! Мой друг! Которого я знаю всю свою сознательную жизнь! Он умирал, пока я играл! А я думал лишь о сцене! Я должен был дослушать Пьетро! – я кричал, бил кулаками, швырял все со стола, готов был кричать как можно громче, не боясь сорвать и без того уставшие связки. А потом... я плохо помню, что потом произошло... Помню, что Флоран поил меня вкусным мятным чаем, пытался успокоить меня, говорил мне что-то... но слышал ли я его? Отвечал ли? - Флоран, я так ужасен… - тихо сказал я. Мой голос уже был хриплым, глаза горели огнем лишь потому, что плакать сил не было... - Прекрати... Ты же не виноват в его смерти, - снова ответил Флоран. Он тогда обнял меня и погладил по спине, пытаясь успокоить. Был бы я в сознании, я бы обрадовался, ведь я добился его дружбы, но я не двигался и продолжал говорить. - Я же отправил деньги в тот центр реабилитации... а он получил деньги и купил на них очередную дозу. Эта доза убила его, Фло... – мой голос снова почти срывался. Я закусил губу и прижался к теплому другу. В его объятиях было спокойно. Я успокаивался… Говорил, говорил, говорил… а потом, наверное, уснул... ** – Кто тебе ближе всего на сегодняшний день? Микеланджело: Мы все потихоньку узнаем друг друга. Интересно открывать положительные и отрицательные стороны людей. У меня хорошие отношения со всеми. Каждый открывает свои маленькие радости. У меня крепкая дружба с Фло. Мы любим… и уважаем друг друга. Между нами прекрасные человеческие отношения, которые подкреплены поддержкой в самых трудных ситуациях.