— Что за игру вы ведёте, мистер Грант? Мне кажется вы знаете всё, что должно случиться, и просто меня дурачите… — Не принимай близко к сердцу. Я готов дурачить кого угодно, это моя работа. Кстати, рекомендую. Бездонный источник веселья. к/ф «Трасса 60 (Interstate 60)»
Он появился возле крайнего дома поселения уже в сумерках следующего дня. Молча, лишь изредка позвякивая медальоном, который бился о плотный нагрудник. Зашипела кошка, которая и так натерпелась при встрече с бруксой накануне. А парочка ребятишек, что все еще бегали между домов, вмиг остановились, при этом не отрывая своего взгляда от равнодушной и хладнокровной фигуры, возвышающейся над седлом. Что ж, след бруксы тянулся уже как несколько деревень. Кровавый след из пропавших деревенских жителей, которых по итогу находили обескровленными в совершенно немыслимых местах. Здесь же… здесь было все иначе, что ведьмак, а это был именно он, заметил сразу же. В воздухе поселения Каменщиков не витала вуаль траура или тревоги. Все жили себе спокойно. И даже в столь поздний час никто не прятался по домам, опасаясь новой пропажи. Складывалось ощущение, что мужчина потерял след. Остановился возле, как он предполагал по гомону за дверьми, корчмы, после чего легко соскочил с седла. Его конь недовольно повел ушами и фыркнул, будто намекая, что ему вообще-то тоже полагался ужин. Но вместо этого, ведьмак, что уже добрых пять дней гонялся за упырицей, не мог думать ни о чем, кроме бестии. Откровенно говоря, хотелось уже разобраться с заказом, получить свои гроши и снова вернуться на большак. Да, это звучало как монотонная работа, где вся суть заключалась в поиске новых заказов. Однако стоило ведьмаку слишком надолго увязнуть в делах с одной какой нечистью, как он приходил в уныние и чувствовал груз скуки на своих плечах. Зайдя в корчму, мужчина уселся за самый дальний стол и даже не удивился, что к нему никто не подошел. Точно также не удивился и всем тем взглядам, которые тут же на него кинули. Кто-то со страхом, кто-то с презрением. Именно это не менялось от деревни к деревне. — Хей, тебе на сегодня хватит, — из всеобщего оцепенения посетителей корчмы вырвал голос Мартины, которая чуть ли не силой пыталась вырвать из рук деда Иакова вновь наполненную кружку самого дешевого местного пойла. — Топай давай домой! — несмотря на то, что мужичку было давно за шестьдесят, он держался за ручку чарки с такой силой, будто на кону стояла его жизнь. — Не трожь мое! — и пока в «игру» не вступила Фло, расцепив пальцы старичка, он бы так и тянул бражку на себя до тех пор, пока бы все содержимое не опрокинулось прямо на его реденькую бородку. — Ах, курва, сговорились, девки, — пара капель все же попала на тоненькую и заляпанную рубаху. — Тогда спой нам, Марти, раз надраться не даешь, — в голосе деда Иакова так и слышалась обида с толикой досады. — Не умею я петь, — тут же стушевалась девушка, но поймала на себе усмехающийся взгляд подруги и слишком уж ждущие глазки всех собравшихся поселенцев. И хоть здесь их было не так много, как прошлым вечером, да и собрались в целом только те, кто до сих пор принимал на грудь или опохмелялся, но даже этого хватило, чтобы упертость Мартины пошатнулась. — Знаем мы! Как ты петь не умеешь, — засмеялся Марик — извечный собутыльник деда Иакова, который был на десяток лет помоложе, но выглядел также, а, может, и хуже своего товарища по бутылке. — Слышали мы! Как ты горланишь среди грядок, — за всей этой картиной наблюдал и ведьмак, прикрыв лицо и голову за широкополым капюшоном. На удивление, про него совершенно забыли, стоило только разгореться спору местных жителей. — Ничего я не горланю, — сделав глоток из выхваченной у Иакова деревяной кружки, Дей тут же стала чуть ли не отплевываться. Да уж, таких помоев она никогда в жизни не пробовала и, наверное, больше никогда не станет. Омерзительная бормотуха, сравнимая разве что с ослиной мочой. — Спой, — Марик пихнул девушку, при этом пролив на нее немного своего пива. — Не заставляй нас тебя умолять, — и хоть язык старичка уже заплетался, но глаз горел, будто он все еще пытался привлечь внимание слабого и прекрасного пола. — Не отстанете, значит, — чуть ли не застонала от отчаяния юная особа и откинулась на спинку стула. Та заскрипела, а Фло, сидящая рядом, кажется, даже хрюкнула себе в кулак из-за комичности ситуации. Подруга прекрасно знала, что Дей была не особым любителем петь на публике. Но, черт возьми, Уильямс не была бы собой, если бы не попыталась подначить Марти. — Настал твой звездный час! — и в гордом предзнаменовании Флорайн возвела кружку с хересом к потолку. — Не робей, Дей! — даже уже не соображая, что происходило вокруг, остальные явно не трезвые слушатели повторили за девушкой ее последние слова и до дна осушили свои кружки. Зазвучал стук деревяной посуды по столу. Кто-то даже кинул кружку на пол, за что получил оплеуху от трактирщицы. — Хорошо-хорошо! — Марти тут же подняла руки в капитулирующем жесте и попыталась прочистить горло. Что ж, она уже смирилась, что придется петь перед совершенно невменяемыми личностями, при всем при этом еще и без инструментального аккомпанемента. К сожалению, лютню кто-то сломал еще вчера. Девушка прочистила горло в надежде избавиться от остатков нервозности, после чего услышала утешительное «все будет хорошо» от Фло. Мягко говоря, это нихрена не успокаивало. Тем не менее, слова песни уже начинали всплывать к голове Мартины, будто бы побуждая на скорейшее исполнение. В довольно шумной, из-за пьяных поселенцев, корчме зазвучал глубокий и проникновенный девичий голос. Он обволакивал каждый уголок небольшого помещения, в то же время погружая в свой сюжет, так нельзя лучше подходящий под сложившуюся обстановку:На огонь летит в ночи мотылек, Зная — в пламени его погибель ждет. Но свою судьбу нельзя изменить, Что начертано, то должен совершить.
Из глубин, самых дремучих лесов, Слышен вой заколдованных волков. Языки того ночного костра Согревают ладони Ведьмака.
Словно под действием волшебства исполнения замерцали вспышки свечей в лампах. Они заплясали во всем, что могло их отразить. Железные ободки на кружках, бутылки некоторых постояльцев. Но особенно сильно пламя заиграло на доспехах ведьмака, в его янтарных чудаковатых глазах, которыми он смотрел на сегодняшних посетителей корчмы. Издалека он услышал очередное шипение кошки.Тучи развеет, колдовство победит, А через час народом будет снова забыт. Во всех городах для людей он чужой, Окутанный сплетнями изгой.
Загадочный странник с печальным лицом, Когда в последний раз ты видел собственный дом? Ты должен идти туда, где властвует мрак, Такая судьба твоя Ведьмак.
Взгляд карих глаз обратился прямиком на мужчину в капюшоне. Конечно, он понимал, что как бы не скрывал лицо, как бы не пытался создать ауру таинственности вокруг своей личности, только ленивому и тупому было бы не понять, кто он есть на самом деле. В свете свечей блеснул змеиный медальон, который молчал уже как несколько дней. Бруксы нигде не было, как и прочей мелкой нечистой швали. Ведьмак было хотел встать из-за стола, когда перед ним-таки опустилась кружка пива и мясное рагу, которые он, к слову, не заказывал. Был на мели. Но отчего-то сейчас с него и не спрашивали денег, а девушка, что принесла еду, села обратно за стол, где пели, и отхлебнула хереса из своей кружки. Удивительно, но мужчина даже не услышал, как незнакомка к нему подошла. И с одной стороны это настораживало, но с другой… медальон все еще молчал.И опалив крыло, мотылек тот упал, Его Ведьмак руками бережно поднял. Заговором его боль исцелил, И на волю вновь с улыбкой отпустил.
Чьи-то тени спрятались за спиной, Все сильней из леса слышен волчий вой. Силуэт летящего мотылька Станет символом бессмертия Ведьмака.
Тучи развеет, колдовство победит, И больше никогда никем не будет забыт. Во всех городах для людей словно свой, Окутанный сплетнями герой
Стоило только последним словам прозвучать в стенах корчмы, как затаилась тишина. Дед Иаков явно не понимал, с чего вдруг Марти обозвала ведьмака героем, Марик недовольно фыркнул, и по взгляду было видно, что он невероятно сильно хотел выплеснуть свое пойло в лицо мутанту. Второму прилетела очередная затрещина от трактирщицы. Женщина в телесах и с копной светлый волос на голове была всеми руками и ногами на стороне двух подруг. Даже согласилась накормить ведьмака за счет заведения. Крайне неожиданное и непривычное поведение для жителей Континента по отношению к цеху ведьмаков. — Нет у нас работы для тебя, нелюдь! — все-таки гаркнул дед Иаков и громко отрыгнул после вновь осушенной кружки бадяги. Мартина не успела ее отнять раньше, чем он к ней присосался, отчего теперь четко понимала, что старичок наутро будет валяться где-нибудь под забором в надежде прийти в себя. — Проваливай! — взмахнул кружкой да так, что остатки напитка разбрызгались вокруг мелкими каплями. — А ну-ка перестань, дай человеку спокойно отдохнуть! — Флорайн силком отобрала деревянную посудину и отнесла ее к Руте — владелице кормы. О, да, Уильямс, как и ее подруга, уже начинали чувствовать толику злобы за то, как большинство людей отзывались о ведьмаках. Народ, они буквально не давали вам подохнуть от разных тварей! Откуда столько ненависти? В такие моменты даже хотелось бы посмотреть, как обычные, слегка ленивые, жители справлялись бы с тварями без участия ведьмаков. — Так он ж не человек, а, энто как его, выродок, — чуть ли не плюнул дед Иаков, смотря на все еще тихого ведьмака. Прозвучала звонкая затрещина по почти лысой макушке. Это уже Мартина приложила свою руку, дабы вставить мозги на то место, где по природе они вообще-то должны бы были быть. — Цыц я сказала! А то сейчас и я человеком перестану быть. Не даете людям после долгой дороги расслабиться, — ведьмак стал наблюдать за тем, как две девицы начали чуть ли не пинками вышвыривать местных пьянчуг из корчмы. — Приносим извинения за них, — из-за почти закрытой двери высунулись две рыжие макушки. Незнакомки добродушно улыбались. Ведьмак даже оробел, а ложка так и застыла в его руке. Извинились? Ну все, точно пора было отойти на покой от любых ведьмачьих дел. По ту сторону еще какое-то время была слышна ругань и споры, будто изрядно выпившие поселенцы хотели вернуться и показать обладателю янтарных глаз, где раки зимуют. Однако уже спустя каких-то десять минут наступил покой и тишина. За дверьми трактира стрекотали сверчки, где-то лаяла собака и сонно пофыркивал конь. Внутри же было еще тише, лишь изредка ведьмак мог услышать перешептывания корчмарихи с дочерью, да шум мытья посуды. Поселение с каждой проведенной здесь минутой казалось все страннее и страннее, будто ему не хватало живучей бруксы, которая могла выкосить целую деревню. А теперь ему на голову свалилась и странная деревенька, которая будто бы сбежала со сцены какого Оксенфуртского театра. Слишком хорошим было то, что происходило вокруг.***
— Мы забыли отмыть хлев, — зашептала Флорайн, когда они с Марти бросились вслед за ведьмаком, стоило только сбагрить Иакова и Марика на Анку. К слову, старушка была не сильно рада и предложила бросить пьянчуг в ближайшую лужу. — Он может что-нибудь понять. — Что можно понять по трем каплям крови? — девушки наблюдали за ведьмаком школы змеи последние минут пять, при этом совершенно не привлекая его внимания. Вероятно, этому послужило расстояние, на котором Фло и Марти были от мужчины. Но стоило бы держаться еще дальше, как считала сама Уильямс. Мартина скептически выгнула бровь, прислушиваясь к размеренным шагам ведьмака внутри хлева. — Само наличие крови бруксы, например. — Резонно, — хмыкнула Дей и убрала прядь рыжих волос от глаз. Сложно было не согласиться, что наличие крови вампира в деревеньке могло вызвать вопросы у охотника на нечисть. Уж явно не пьяницам соперничать с бруксой. — Тогда это проблема, — перед глазами предстала картина того, как ведьмак выходил на улицу, при этом принюхиваясь к пальцам, на которых явно можно было заметить уже крошащиеся остатки засохшей крови. — Очень большая проблема. — Размером с ведьмака, — хохотнула полушепотом Фло на замечание подруги. — Уж лучше бы это был кто-то знакомый. Как этот товарищ себя поведет, я даже не представляю, — это и впрямь было большой неожиданностью, что девушкам приходилось иметь дело с кем-то совершенно незнакомым, но при этом имеющим возможность порубить их на маленькие кусочки. И неважно, что потом эти кусочки бы срослись. Боль все еще никто не отменял. — Нам стоит свалить, пока он нас не заметил. — Мне нравится этот план, — стоило хотя бы сделать вид, что подруги были обычными жительницами поселения Каменщиков, как бы сложно это не было с учетом всех отличий. И в целом это бы получилось сделать, если бы посреди ночи, когда Фло и Марти старательно строили из себя спящих красавиц, господин ведьмак не решил наведаться к ним на грядки. — Я дико извиняюсь, милсдарь ведьмак, но зачем вам наши одуванчики? — Дей высунулась из окна, стоило им только понять, что мужчина рыскал в опасной близости от могильника, который своими ручками создали сами девушки. Не дай Святой Лебеда, ведьмак хоть каким-то чудом заприметит несанкционированное захоронение. И тут ему явно станет плевать на бруксу, когда под боком окажутся две дамы, убившие уже как минимум шестерых несчастных. — Я… — незнакомцу явно было нечего сказать, ведь он совершенно свободно мог срывать любую ему необходимую траву, где ее видел и, как правило, никто ему не мог противиться. Страх людей явно останавливал их от того, чтобы ругаться за воровство цветочков. — Хотел спросить, не видели ли вы что-нибудь странное? — в окно высунулась и вторая голова. И, судя по внешнему виду, как понял ведьмак, он каким-то образом разбудил незнакомок. Те были взлохмаченные и очень уж недовольные ночному подъему. Интересно, что бы он подумал, узнай, что юные особы были крайне недовольны именно тем, что он совершенно без зазрения совести разорял их грядку? — А то, что местные детки иногда по ночам песни поют — это странно? Если нет, то у нас все спокойно, — Мартина поправила длинную кофту, сшитую на днях, которую натянула поверх ночной сорочки. Ведьмак выглядел комично, зависнув над желтыми цветками одуванчиков с небольшим мешочком в руках. Но уже в следующее мгновение мужчина выпрямился и завязал горлышко мешка. Ответ Дей явно его не удовлетворил, и если бы не усталость, ведьмак бы закатил глаза и сказал бы что-нибудь едкое в сторону рыжеволосой особы. Но вместо этого он лишь поджал губы и сложил руки на груди прямо под местом, куда свисал медальон. Медальон, который молчал. И это было далеко не из-за особенности обеих девушек к ассимиляции. А из-за природы самих высших вампиров. Их нельзя было обнаружить ни с помощью магии, ни по реакции ведьмачьих кулонов. — Может, что-то действительно странное все же случалось? — ведьмак школы змеи перевел свой взгляд с одной девушки на другую. — Пропал кто? Или кто-то стал плохо себя чувствовать? — Здесь в каждом доме по два старика на лавках. Если кто-то резко начнет себя плохо чувствовать — это либо погода меняется, либо хворь какая взяла, — Флорайн не удержалась от того, чтобы закатить глаза. Это были такие очевидные вещи, которые, казалось бы, не нужно было и озвучивать. — Но, впрочем, есть одна странность, — Марти тут же косо поглядела на свою подругу, будто бы говоря: «Лучше сначала подумай». Они сейчас ходили по чертовски тонкому льду. Ведьмак же лишь приподнял одну бровь и молча наблюдал. — Странно то, что один ведьмак школы змеи посреди ночи одуванчики ворует у двух беззащитных девушек. И, судя по всему, уже успел пообкромсать ласточкину траву, — в этот момент девушкам показалось, что они услышали сдавленный и недовольный стон ведьмака. Он явно ожидал не этого. — Значит, в остальном в деревне тихо? — он все еще сомневался, ведь совершенно недавно заметил кровь в полуразрушенном хлеве. И на полу, и на стене. Выглядело не как простая деревенская драка. — Насколько это бывает в поселениях, да, — Марти кивнула, а мысленно скрестила пальцы, чтобы господин ведьмак свалил нахрен побыстрее и подальше. — Сами видели, у нас здесь бывает весело. Кто-то напивается, кто-то дерется, иногда всякие мародеры заезжают. Тогда жутко становится, — всячески приходилось выглядеть напуганной, словно такие же мародеры не покоились ровно под правой пяткой ведьмака. — Теперь разрешите и мне задать вопрос? — Фло буквально видела, как загорелись глаза ее подруги. Запахло жаренным. — Раз уж я оборвал некоторые ваши травы, то, думаю, могу ответить, — на удивление попался довольно разговорчивый ведьмак, что нельзя было сказать по первому впечатлению, какое он оказал на девушек в корчме. Тогда он выглядел нелюдимым и замкнутым. Сейчас же можно было заметить, что внешне мужчине было не больше сорока, хоть на самом деле могло быть и значительно больше, волосы отливали медью с вкраплениями серебряных нитей, а на щеке из-за несильной щетины можно было заметить одну ямочку. Ведьмак ухмылялся. — Вы знакомы с Лето из Гулеты? — А Вы? — вопросом на вопрос отозвался мужчина и, кажется, даже хмыкнул. Он явно издевался. — Не довелось, — а вот в голосе Мартины слышалась даже небольшая обида, ведь как знала Флорайн, ее подруга была бы не прочь познакомиться с коллегой встреченного сегодня ведьмака. Если, конечно, он существовал в этом мире. Все же было несколько вселенных, созданных по мотивам книги. И пока девушки не понимали, где оказались. То была книга, игра или, не дай бог, сериал? — Ответите на мой вопрос? — Я только слышал о его… заслугах, — сложно было назвать убийства королей заслугами, но у незнакомца неплохо это вышло. И даже с милой улыбкой на лице. Этот ответ давал понять, что здесь были игровые «персонажи», отчего Мартина и Фло довольно заулыбались. Это была просто фантастичная новость! — Что ж, мне пора, — ведьмак было хотел уйти, когда вновь остановился. И сначала девушки подумали, что он что-то заметил. Ну мало ли, что он мог там учуять сквозь метровую толщу земли. — Вы не похожи на местных, — между тем кинул мужчина, смотря на особ из-за плеча. Их говор, манеры — все это говорило явно о том, что обе девушки были не из поселения Каменщиков, да и вообще не из деревни. Даже сейчас, когда они стояли по ту сторону открытого окна, чувствовалось нечто отличимое от обычного деревенского жителя. — Мы из Туссента, — на ходу выдумала Фло и так, чтобы ведьмак не заметил, сжала ладонь подруги в жесте, который можно было бы перевести как нечто что-то типа: «Подыграй мне». Они обе достаточно хорошо знали о винном крае, чтобы в случае чего не посыпаться на вопросах. — Во имя журавля! — Мартина театрально приложила руку к сердцу, будто данная внезапная тирада отзывалась внутри трепетом. И это частично даже было правдой. — Прекрасный край, как будет время, заезжайте. — Тогда почему вы здесь, раз край настолько прекрасен? — ведьмак нахмурился, заметив эту крохотную несостыковку. Бежать из Туссента из-за войны? Глупо! Ведь княжество не было втянуто в распри между Нильфгаардом и Севером. Приехали к родственникам? Тоже не похоже. — Захотели сменить обстановку, посмотреть на другие места, — нашлась Мартина. Сердце пропустило несколько ударов. — Цаплей клянемся, что говорим правду, — ох, услышали бы это странствующие рыцари, оскорбились бы, что девушки клялись во лжи столь священными для них словами. Но ведьмак поверил. — Что ж, ладно, — окинул девушек внимательным взглядом и снова направился прочь. — Меня зовут Раимунд, — и после этой фразы ведьмак будто бы растворился в ночи. Тихо настолько, что не было слышно его шагов. И только оборванные одуванчики говорили о его недавнем присутствии. — Во имя журавля, — Фло долго пыталась удержаться, но сейчас ее прорвало на смех такой сильный, что она сползла на пол по стеночке. — Цаплей клянемся, — от смеха было чертовски тяжело не только говорить, но и даже дышать. Странно только, что от такого гогота ведьмак по имени Раимунд не вернулся проверить, что стряслось. — Я сейчас сдохну, — смех подхватила и Мартина. И вот уже спустя миг обе подруги только лишь на полу не валялись от дикого и безудержного хохота, насколько вся сложившаяся обстановка была смехотворной и пугающей одновременно. Однако ведьмака на утро уже не было в поселении, он поехал дальше в поисках заказной бруксы. Медальон молчал. А сам Раимунд, не ведая того, потоптался на безымянной могиле и оставил за спиной кого-то посильнее выслеживаемой упырицы.