Можно я тебя нарисую?

Коннор открыл глаза. Было темно и тихо. До его слуха доносилось какое-то невнятное бормотание за стеной и звуки, которые слышишь, когда копаешься в двигателе автомобиля. Темноту, царившую в комнате, разбавлял слабый свет медицинских приборов. «Неужели я в больнице?» — мелькнула мысль в голове детектива. Он не знал, как он тут оказался, и, несмотря на его предположения, место было ему незнакомым. Андроид попытался повернуть голову, чтобы осмотреться и понять своё местонахождение, но у него не вышло: металлические крепления сдерживали его шею, руки и ноги. Его система оценила данную ситуацию, как опасную. Перед глазами появилась задача: «Освободиться». Диод на виске Коннора замигал жёлтым: детектив проводил сканирование комнаты. Больничные кушетки, на которых лежало несколько андроидов, разнообразная аппаратура для поддержания жизнедеятельности, пакеты с тириумом, которые были видны через не до конца закрытую дверь шкафа. Коннор искал предметы, с помощью которых он мог бы вырваться из креплений, но ничего полезного не находил. Вдруг дверь в комнату, где лежал андроид, открылась, и Коннор рефлекторно зажмурился от хлынувшего яркого света, спасая свои зрительные анализаторы. Он слышал по звуку шагов, что человек направился к нему. Система определила растущий уровень стресса. Самым оптимальным решением сейчас было бы применить всю силу для освобождения и обезвреживания противника (Коннор не понимал, почему идентифицировал вошедшего как противника), но почему-то он ждал, не двигался, не воплощал уже просчитанный алгоритм действий. — Эй, RK800, давно ты очнулся? — прозвучало над его ухом. Мгновение ему потребовалось на то, чтобы определить личность человека. Уильям Торрес. Билл. Его коллега. Мастер по починке андроидов. Значит, Коннор сейчас находится в его лаборатории в Полицейском Департаменте. Коннор вновь распахнул глаза. Лицо Торреса было серьёзным, а глаза смотрели на Коннора, не отрываясь. В пластиковых лабораторных очках плясали блики от рядом стоящей аппаратуры. Андроид за секунду отметил, что человек, видимо, давно не высыпается и не сильно следит за собой. Небольшая щетина и спутанные длинные волосы подтвердили его мысли относительно его наблюдений. Билл отцепил андроида от креплений, давая тому возможность двигаться. — Не уверен точно, но около пяти минут назад, — ответил Коннор на его вопрос, прекращая свои размышления и наблюдения относительно своего коллеги. — Каково состояние твоей системы? — вновь спросил Билл. Коннор вдруг подумал, что к нему уже давно никто так не обращался. После революции Маркуса, в Соединённых Штатах был принят закон об андроидах, который признавал их права и, фактически, ставил на один уровень с людьми. По иронии судьбы, Коннор, безупречный охотник на девиантов, сам тогда стал девиантом. Он начал ощущать мир, как настоящий человек, и к нему стали относиться, как к настоящему человеку, отбросив эти фразы для машин. Однако, Коннор всё-таки ответил Биллу, ответил как машина. — Состояние стабильное. Моя система не обнаруживает серьёзных повреждений, однако… — тут андроид запнулся, потому что сразу не заметил этого, — однако обнаружено незначительное повреждение памяти. Билл тихо выругался сквозь зубы и мрачно бросил: — Хреново. Коннор не понимал. Не помнил. Он вновь провёл диагностику своей системы. «Обнаружено повреждение памяти в размере около 1,5%» — подсказывала она. Он нахмурился. — Что со мной произошло? — медленно спросил андроид у облокотившегося на край тумбочки Билла. — Тебя сюда сразу привёз лейтенант Андерсон после неудачи в задании. Тебя повредил беглый андроид, которого вы пытались поймать. Он одним из ударов задел чип, отвечающий за память. Конечно, пока ты был в отключке, я полностью восстановил твоё тело и всё, что мог, из повреждённой памяти, но походу всё-таки не до конца… Жаль. Я-то думал, всё получится лучше… А ты помнишь, как тебя повредили? — Нет, я не помню, — честно ответил детектив. — Странно. — Билл, ты не мог бы меня отпустить? — Коннор прямо задал вопрос, который его волновал. Он не хотел становиться «пациентом» для него, ведь Коннор исправен и готов вернуться к своей работе. — Я сначала думал, что это не очень хорошая идея. Твои повреждения в памяти меня тревожат… — Но в остальном я полностью исправен, — перебил его андроид, — Если с моими незначительными повреждениями чипа памяти ничего нельзя сделать, какой смысл мне здесь лежать, как больному? Что от этого изменится? — Очень по-человечески прозвучало, — вымученно улыбнулся Билл, — Я даже не знаю, можно ли как-то это изменить… Ну, я сделал с твоими провалами всё, что мог. Но и просто так отпускать тебя, не до конца излеченного, дальше на работу и в повседневную жизнь… А вдруг ты не сможешь функционировать нормально? — Я думаю, это исключено. Моя система жизнедеятельности функционирует отлично. Вероятность дальнейших осложнений не просто очень мала, её вообще практически нет. И, если честно, я не чувствую нанесённого вреда от потерянных данных. Я действительно помню всё, что должен, всё, что для меня важно. И я действительно хочу скорее заняться своим делом и вновь жить так, как жил до этого. После таких умелых убеждений, Билл немного успокоился и натянуто улыбнулся, поправив защитные очки. «И зачем он постоянно в них ходит? Чтобы соблюсти антураж лаборанта-экспериментатора, некого научного сотрудника?» — вдруг подумал Коннор. — Ну, хорошо. Думаю, ты прав. Завтра утром я «выпишу» тебя, только перед этим ещё проверю функционирование твоей системы, а потом ты сможешь вернуться к своей обычной жизни. А сейчас можешь перейти в спящий режим и отдохнуть, если тебе это требуется. — Благодарю. Билл ушёл, закрыв за собой дверь, из-под которой теперь виднелась лишь полоска света. Вновь стало темно. Диод на виске Коннора замигал жёлтым: андроид снова себя тестировал, и снова не были обнаружены никакие проблемы, кроме «незначительного повреждения памяти». Он силился вспомнить хоть что-нибудь о том, о чём информация не сохранилась, хоть какой-то мимолётный образ или смутное видение, но не смог. Действительно, кажется, его жизнь не изменилась после пропажи этих 1,5% воспоминаний. Сканирование завершено — и диод вернулся к бирюзовому оттенку, а Коннор закрыл глаза и действительно ушёл в спящий режим.