Ложь

Чистое ночное небо, где его украшали звёзды, выглядело девственно чисто, а на улице уже нигде не горел свет. Тишина давила, сплющивая в своих тисках, а время тянулось до невозможности медленно, превращая каждую секунду в пытку. Нет, всё же в одном окне горел свет, где находилась комната монстролога, что уже пятый день подряд страдал бессонницей. Мысли мучали его, доводя до изнеможения, но все время он проводил не за работой, как это происходит обычно, а лёжа в кровати, словно покойник. Его кожа была бледна, а в глазах нездоровый блеск был почти незаметен, впалые щеки ещё больше делали его похожим на мертвеца. Уилл заходил ежедневно, иногда даже ночью, дабы убедиться, что монстролог спит. Конечно, он не спал, лишь притворялся, чтобы лишний раз Уилл не волновался. Мальчик заносил еду, иногда журналы, но не разговаривал с Уортроп, сохраняя неловкое молчание. Он видел состояние доктора, но ничего не мог сделать, ведь Пеллинор не принимал помощь, быстрее выгоняя ученика из своей комнаты. Все стало похоже на огромный комок, и если раньше можно было сделать вид, что ничего не происходило, то сейчас ему надоело врать себе и Уиллу. Уортроп устало взглянул на луну, что ярко светилась на улице. Он пошел к окну, заглядывая на улицу, но увидел лишь отражение комнаты и свой неживой взгляд, полный немыми мольбами. Пустота. Он один. И вот уже на него смотрит не взрослый серьёзный Уортроп, а маленький мальчик с болезненным взглядом и вечной тоской на душе. Опять один. Папы нет рядом, лишь серые холодные стены, что давят со всех сторон, запирая навсегда. На глазах выступили слезы, и он перевел взгляд на руку. Веревка. Осталось лишь привязать ее куда нибудь на потолок, Уилла заберут в детской дом, там ему будет лучше. Он понимал, что сделал, точнее что не сделал. Уортроп не был рядом, Уилла он никогда не жалел, даже не понимая что им двигало, желание вырастить из него сильного человека или внутренняя преграда. Пеллинор держал в дрожащей руке петлю, крепко сжимая ее. Он сел на кровать, ноги не держали его, разглядывая верёвку, решаясь прекратить их страдания. Смерть казалась самым рациональным выходом из всех проблем, да и лёжа в гробу ему не нужно будет мучаться от вины. Шум откуда-то из коридора вывел его из раздумий, заставляя прислушаться. Да, к нему шел Уилл, ведь больше некому тихо шагать, немного скрепя половицами. Он быстро сунул петлю под подушку, дабы Уилл не увидел, и устремил свой взор на дверь, пытаясь изобразить спокойствие, что удавалось с трудом, отчаянные глаза, где уже горела агония от предстоящей смерти, выдавали его. Ручка аккуратно повернулась, и дверь приоткрылась. Уилл выглянул, а после зашёл в комнату, скромно стоя возле проёма. – Доктор уортроп, вы не спите? – он понимал, что это глупый вопрос, но решил, что нужно как-то начать диалог. – Нет, Уилл, не сплю, – голос казался хриплым, и Уортроп попытался улыбнуться, но получилось плохо. Уилл, пройдя к кровати, сел, разглядывая пол. Он покраснел, ведь сам не понял, что им двигало прийти сюда. Уортроп молчал, грустно смотря на Уилла, мысленно прощаясь с ним, в последний раз смотря на него. Его рука дрогнула в сторону мальчика, но тут же опустилась обратно. Безысходность давила, заставляя сжаться, Уилл оглядывал комнату. Взгляд упал на некий предмет, что торчал из-под подушки. Присмотревшись, он понял, что это кусок веревки, бо́льшая часть находилась под подушкой. Нехорошие мысли окутали голову, но он пытался отгонять их, ища идеи применения для верёвки. Он недоверчиво перевел взгляд на Уортропа, и тот попытался аккуратно заслонить своим телом ее, но было уже поздно. – Уортроп? – он немного вскинул брови, ведь в голову пришло понимание, для чего ему веревка. Монстролог упорно отводил взгляд, но рука мальчика, что легла на его плечо, заставила посмотреть на него. Уилл с неподдельным страхом смотрел на доктора, ожидая ответа. Они оба все понимали. – Вы... Вы хотите... – он замялся, пытаясь подобрать слова, – для чего вам веревка? Уортроп молчал. Он выдохнул, вновь посмотрев в глаза напротив. Теперь уже на них начали собираться слезы, и, смотря на переживания Уилла, он не выдержал. Уортроп проронил слезы, что тут же упали на ткань брюк, намочив. Он покачал головой, прикрывая дрожащей рукой лицо, и мальчик поспешил обнять монстролога, крепко, насколько это позволяло его маленькое тело, прижимая его к себе. Плечи содрогнулись, и Пеллинор прикрыл глаза. В объятьях Уилла он почувствовал себя живым. Теперь смерть казалась чем-то глупым, он даже не представлял, какого будет Уиллу, что потерял уже и доктора, который заменил ему семью. В маленьких руках Уилла все казалось неважным, лишним. Он был совсем рядом со смертью, он преследовал ее, дыша в спину, именно ее он так горячо любил, но сегодня, решил отказать ей. Он почувствовал, как на его рубашку упали слезы мальчика, очищая его грехи, возрождая из мёртвых. – Уилл, – он отстранился, рукой вытирая мокрые дорожки на бледном лице мальчика, – я больше так не буду. Словно провинившийся подросток, он отвёл взгляд, не в силах смотреть на Уилла. Он сам выглядел испуганно, и Уортроп мягко сжал его руку в своей, пытаясь успокоить, мальчик взглянул на него, и в его глазах он увидел тысячи огней, что мерцали там.