История трех свиданий

///бечено ///       Они сидели прямо на ступенях крыльца, ведущего в маленький внутренний дворик магического ботанического сада, перепачканные сажей, пропахшие насквозь дымом, и пили прямо из горла коллекционное красное вино какого-то замшелого года урожая. Лучшее, какое нашлось в погребе замка Слизерина, если верить недавно вызванному Томом домовику.       Никто не предлагал выпить, никто и не соглашался, мужчина, устало севший на ступени, просто призвал домовика и приказал принести лучшее вино, что есть в запасе, потом палочкой откупорил бутыль, покрытую благородным слоем пыли и, обтерев горлышко, передал её Гарри, который плюхнулся рядом с ним.       Некоторое время они просто молча пили, передавая бутылку из рук в руки, и дышали ставшим внезапно таким вкусным воздухом, приходя в себя после отвратительного приключения.       Загорелась Неопалимая Купина, над которой кто-то из магоботаников проводил какие-то свои эксперименты, и пламя вышло воистину Адским: тушилось плохо, жрало всё, на что могло перекинуться, но благодаря их помощи обошлось без жертв и большую часть коллекции удалось спасти. Но ценой огромных усилий.       Они оба выдохлись практически полностью, но были довольны тем, что у них всё же получилось потушить этот чёртов огонь. Теперь же они отдыхали, даже не наложив на себя согревающих чар: хватит, погрелись уже. — Знаешь, — Гарри наконец-то разрушил тишину, смотря на мужчину с лёгким лукавым прищуром и протягивая тому бутылку, — Я тут подумал… Если мы продолжим ходить на свидания, то, судя по тенденции, в конце концов наступит конец света, и, боюсь, это произойдёт чуть раньше, чем церемониал ухаживания будет подведён к логическому завершению… — Ты думаешь, стоит прекратить?.. — Слизерин смотрел на Гарри серьёзно, даже с каким-то затаившимся в морщинках вокруг глаз сожалением. — О да, — Гарри солнечно улыбнулся ему, не обращая внимания на то, что после этих слов Том отвёл взгляд и сделал солидный глоток вина, — Никаких больше свиданий! Знаешь, ты мне нравишься. Нет, честно. Я сам не ожидал, что мне может понравиться мужчина. Как внешне, так и чисто как личность. Ты странный, конечно же, со своими загонами и с людьми, видимо, особо общаться не умеешь, но ты искренний и заботливый. И я… Я подумал, что к чёрту эти свидания. Ты ещё тогда предлагал съехаться, и теперь я понял, почему. Из нас не выйдет супер-романтичной пары года, это точно, но мне плевать. Я хочу узнать тебя и надеюсь, что ты хочешь узнать меня. И если то твоё щедрое предложение ещё в силе, то я согласен попробовать…       Гарри, наверное, говорил бы и дальше, путаясь в своих же словах и оставаясь наигранно-весёлым, но в какой-то момент просто замолчал, как заколдованный смотря в глаза Тому и понимая: он попал. Абсолютно точно. Влип. Пропал. Поражён в самое сердце.       И он абсолютно точно сделает вообще что угодно, чтобы Том продолжал на него так смотреть.       Недопитая бутылка коллекционного вина скатилась по ступеням, проливая алые драгоценные капли из горлышка, но не разбилась. А двое магов, которые ещё секунду назад исступлённо целовались на несколько ступеней выше её нынешнего пристанища, исчезли с тихим хлопком.

***

      Гарри из всего убранства спальни, в которой они очутились, увидел только большую кровать под балдахином из серо-стального шёлка. На всё остальное ему было откровенно плевать, потому что мужчина, держащий его в крепких объятьях, просто полыхал страстью. Как и он сам.       Поцелуи были такими, от которых саднят потом губы. Жёсткие, огненные, жадные. Он подчинялся, цеплялся непослушными пальцами за растрепанные чёрные кудри, пахнущие дымом, и едва мог дышать от мешанины чувств и эмоций, которые в этот момент буквально переполняли всё его существо. Было сладко и остро, но будет ещё сильнее.       Хотелось. Почувствовать, распробовать, окунуться с головой. — Если ты не готов к чему-то серьёзному, то нам стоит остановиться прямо сейчас, мой милый. Потому что ещё один такой поцелуй, и я не смогу заставить себя оторваться от тебя, — Том шепчет это прямо в алые, влажные от слюны губы Гарри, слегка касаясь их своими, от чего тот срывается, рычит и толкает мужчину на кровать, садясь на него сверху. — Я никогда не был с мужчиной… Но я хочу, чтобы ты не останавливался… Хочу всё, что ты можешь мне дать, — чередуя свои слова с короткими поцелуями крепкой белоснежной шеи, только и может выдавить из себя Гарри, старательно пытаясь расстегнуть непослушные пуговицы на пальто Тома, на что тот только усмехается: — Мой маленький жадина! Не боишься, что я маньяк и убью тебя? Буду тебя пытать?.. И никто не услышит, как ты кричишь, зовёшь на помощь?.. — Он чуть сводит брови к переносице, и оба чувствуют, как их тела словно обдуло теплым ветром: вся, абсолютно вся одежда исчезла, ровно как грязь и копоть. Это было внезапно, но… Но так правильно… Гарри не удержался и коротко простонал, слегка поёрзав, жадно смотря на довольно крупный, возбужденный член мужчины. К нему моментально вернулись те эротические фантазии, которые заставили уйти днём с работы и загнали его в душ. — Я… Я доверяю тебе. Ты не стал бы меня спасать, будь ты маньяком. А то, что никто не услышит моих криков, я как-нибудь переживу, считаю это даже плюсом. Но я чертовски сильно обижусь, если ты сейчас же не заткнешься и мы не продолжи…м-м-м! — Томас Слизерин посчитал, что предупреждал свою жертву как мог, но если Поттер решил его предупреждениями пренебречь, то это абсолютно точно не его проблемы. Тем более, пока он смотрел в его глаза, зеленой радужки в которых и вовсе практически не было видно.       Поэтому Гарри за какое-то мгновение был опрокинут на матрас спиной, а над ним уже нависал Том, затыкая его болтливый рот поцелуем.       Они, сбито дыша, возились на кровати как подростки, потираясь друг об друга и целуясь. Возможно, это было не слишком серьёзно, но им нравилось. Нравилось прикасаться друг к другу, нравилась эта шутливая возня, нравилось смотреть в этот момент друг другу в глаза и видеть там зарождение чего-то восхитительного и нужного им обоим. — Я… Я хочу попробовать… Взять его в рот… — Шепчет Гарри, чувствительно проводя рукой по члену Тома, от чего тот шипит что-то явно на парселтанге.       Гарри плевать, что он там шипит: ему хочется ощутить вкус, попытаться заглотить поглубже, а потом провести языком по всей длинне, влажно и пошло… — Ты невозможен, — Том скатывается с Гарри, ложась на сбитое покрывало рядом с ним и жёстко притягивая того к себе за волосы, сначала чтобы поцеловать, а потом направляя его голову в сторону своего паха. … Гарри не был опытен, если говорить о сексе с мужчиной. Но он был полон энтузиазма и точно знал, как нравится ему самому, а ещё он обладал потрясающей находчивостью и желанием сделать Тому приятно.       Очень-очень приятно.       Поэтому он делал всё тоже, что и представлял себе минутой ранее. И Тому это нравилось, абсолютно точно.       Он тихо постанывал, стоило Гарри начать водить языком вокруг алой, сочной головки, или приласкать рукой основание члена, а потом и тяжёлые, налитые яички.       Поттер сам ловил от этого какой-то совершенно до этого ему неведомый кайф, но даже не трогал себя: зачем, если и так хорошо?       Особенно, когда сильные пальцы снова сжимают волосы на макушке и заставляют заглатывать мощный член так, что слюна начинает течь просто в огромных количествах, а дыхание перехватывает.       Гарри позволяет Тому делать с собой всё, что ему хочется, потому что он ему доверяет и знает, что всё будет крышесносно. Том пусть и не расстраивается на нежности, но явно чувствует своего партнёра и делает только то, что способно разжечь ещё больший огонь: немного жёстко, грубо, страстно, и Гарри готов кончить тут же, перевозбудившись и даже не дотронувшись до себя толком.       Том только усмехается про себя и начинает надавливать на макушку Гарри чаще и ритмичнее, намеренно не позволяя тому отдышаться. — Приласкай себя, — приказывает он, смотря на горячечные алые пятна на щеках Гарри, на то, как он жмурится из-за текущих слез и на то, как тот старательно обсасывает его член.       Гарри нужно не то, чтобы много: он дрочит себе, сбиваясь с ритма, иногда вообще забывается и прекращает двигать рукой, и тогда Том напоминает ему, в наказание дёргая за волосы ещё сильнее, или придушивая собственным членом, вжимая его голову в свой пах, чтобы быть глубоко в горле (хвала всем Богам, что у мальчишки, видимо, рвотный рефлекс если не отсутствовал, то был явно на одном уровне с чувством самосохранения: практически нулевой).       Гарри кончает красиво: всё начинается с того, что он пытается застонать, но у него получается только какое-то невнятное мычание. Затем он закатывает глаза, пытается сглотнуть, делая этим Тому только ещё более приятно. А затем прекращает двигать рукой по своему члену, просто сжимая пальцами головку, из которой тут же брызгает перламутровая сперма, пачкая покрывало и немного бёдра Тома. Его пресс сокращается, а внутренняя сторона бёдер подрагивает, когда он снова несколько раз двигает рукой по члену, выдавливая последние капли.       Тому нравится то, что он видит. И он отпускает Гарри, давая тому отдышаться, заворожённо смотря на возбужденный член, мокрый от слюны прямо перед лицом.       Хватает всего нескольких движений, правильных и выверенных, и один взгляд расфокусированных зелёных глаз, чтобы Том кончил.       Гарри смотрит удивлённо, когда чувствует, как сперма пачкает его щеку, попадает на саднящие, припухшие алые губы… Он облизывается машинально, но Том видит, как острый язычок слизывает с верхней губы несколько жемчужных капель и ему нестерпимо в этот момент хочется разделить с Гарри собственный вкус, запечатать его губы своими и не отпускать его больше никогда.       Он ничего не говорит. Он резко меняет позу и дарит Гарри поцелуй-обещание. Поцелуй-угрозу. И поцелуй-клеймо.       Потому что теперь Гарри Поттер принадлежит ему абсолютно точно.