Бесконечное PWP

      Поздним утром Семён проснулся и приподнялся с кровати, осознав что-то странное. Никто не сосал ему член, никто не прыгал на нём от страсти, никто не прижимался к нему обнажённым телом и большой грудью, никто не игрался с его очком, никто, абсолютно никто, никто, акцентируя внимание на слове «никто». Это расстраивало, огорчало, печалило, приводило в отчаяние, сбивало с толку, нагнетало, портило настроение. Он повернулся к противоположной кровати и со слезами на глазах посмотрел на спящее тело вожатой, которая не разбудила его этим утром. Ушла эпоха, ушло то время, наступила новая эра. Прошли те чувства, прошли эмоции. Прошли, растворяясь в прошлом. Создавалось впечатление, что никогда они более не вернутся, никогда она не захочет сношаться с ним. Знала ли она, к чему приведёт отсутствие её привычных обыденных действий? Вряд ли она сейчас думала об этом, может быть, отдавшись Морфею, с которым у Семёна не заладились отношения этой ночью.       Семён встал с кровати и подошёл к спящей Ольге Дмитриевне. Тряся её за плечо, он пытался разбудить вожатую, лишь бы она занялась с ним сексом. Но она крепко спала, улыбаясь и лежа лицом к стене. — Ольга Дмитриевна… — говорил Семён, тряся женщину. — Помогите мне, Ольга Дмитриевна… Ульяна и Мику… они не занимаются со мной по утрам сексом. Помогите мне, Ольга Дмитриевна!.. Помогите…       Семён продолжал трясти её, прилагая больше усилий, но она и не думала просыпаться. В отчаянии он приложил так много сил, чтобы удалось перевернуть тело на спину. Одеяло откинулось, обнажив и предоставив взору большую грудь без бюстгальтера. Семён прекратил пускать слёзы и что-либо говорить. Вместо этого он достал член, мастурбируя на вожатую. Пусть и так, но оргазм всё-таки наступил этим утром при участии Ольги Дмитриевны. — Какой же я мерзкий, — сказал он, рассматривая прилипшую к пальцам молофью и двинувшись к выходу из домика, прихватив с собой умывальные принадлежности.       Дойдя до умывальников, он уже забыл о своём нехорошем поступке. Память у него и так была не очень, а когда он увидел умывающегося Электроника, то все мысли заняла его обнажённая грудь, подставленная под струю холодной воды. Ударив себя по лицу, да так, что чуть не потерял сознание, Семён вспомнил, что является гетеросексуалом, поэтому подошёл к одному из кранов, включив его и начиная ополоскать лицо и руки. — Доброе утро, Semen, — сказал сексуальным голосом Электроник, обнажая тело ещё больше, — не надумал вступить в наш клуб кибернетиков? — Нет, спасибо, — ответил Семён, стараясь не смотреть на него. — Я знаю, чем вы там занимаетесь. — Раз уж тебе это известно, ты тем более должен вступить, — упрямился как всегда тот. — Мы всегда рады новым пенисам… то есть членам. — Ты только что сказал «пенисам», — выключил кран Семён и повернулся к Электронику. — Я для вас просто потенциальный половой партнёр? — Нет, я не это имел в виду, — покраснел кибернетик. — Я забыл, что у слова «пенис» нет другого значения. Ну знаешь, у слова «член» их несколько, это и сбило меня с толку. — А, тогда ладно, — облегчённо вздохнул Семён, вытираясь мягким полотенцем. — Я-то уж было подумал… — Получается, ты вступаешь в клуб? — очередной раз спросил Электроник. — Пожалуйста, вступи в нашу связь. Связь крепкой мужской дружбы. — Нет, — и очередной раз ему отказывали, — мне это неинтересно. — Тебе неинтересна наша дружба?.. — помрачнел Электроник, выключив струю воды, которой обливался. — Всё с тобой ясно, Semen. Стал популярен у девушек, а на нас тебе наплевать. Все натуралы одинаковы! — Я не отказываюсь от нашей дружбы, — сказал Семён. — Как ты мог о таком подумать? Я лишь не хочу становиться геем! — В чём проблема быть би? — Электроник застёгивал пуговицы на рубашке, постепенно приближаясь к последней верхней. — Я, к твоему сведению, два года назад первый раз сексом с девушкой занимался. А ты? Тебе слабо даже подставить задницу двум кибернетикам! — Прости, я не такой, — Семён торопился вернуться в домик, чтобы оставить там умывальные принадлежности и пойти на завтрак, так как только что прозвенел горн. Он даже забыл почистить зубы, что крайне важно, но виной тому был кибернетик. — До встречи.       Электроник огорчённо смотрел вслед убегающему Семёну. Он понимал, что теряет уникального члена, который был бы крайне важен в их кружке, но Семён оставался твёрд в отрицании этого предложения. Ну и пусть. Он пребывал в заблуждении, не зная, каково это, когда тебе в жопу что-то суют, когда держит в объятиях человек твоего же пола, когда делают минет или заставляют его делать, и делают это с душой, ведь только парням доступно знание, благодаря которому можно довести до идеального оргазма, делая идеальные движения пенисом. Настоящей и истинной может быть только мужская дружба, и Электроник с Шуриком знали это как никто другой.       А Семёна это не волновало. Он довольствовался тем, что его любят женщины, а если они станут для него лишним грузом или же бельмом на глазу или сердце, то от них можно легко избавиться, перейдя на секс с другими. Это стало для него отдельным смыслом жизни, приобретённым в этом лагере, потому что в реальном мире девушки ему не давали.       Оставив умывальные принадлежности в домике, он направился к столовой, планируя хорошо наесться перед учащённым вырабатыванием семени.       Придя в уже наполненную столовку и взяв порцию, он сел за столик к Мику и Славе. — Доброе утро, — сказал Семён. — Как дела? — Доброе, — ответила Славя, поднеся к губам стакан с компотом и запивая сухую кашу. — Всё прекрасно, сам как? — Ну, день начался весьма необычно, — произнёс Семён, вспоминая, как дрочил на вожатую, ведь вообще он дрочил довольно редко и только на Ульяну. — А у тебя что, Мику? — Всё нормально, — ответила просто девушка, делая вид, что холодна к Семёну, так как рядом была Славя. Она с трудом сдерживалась, чтобы не показывать настоящие эмоции. Если она сорвётся, то все узнают о том, что она его любит, а он её нет. Этого нельзя допустить. — Ладно, до встречи, — наконец вымолвила помощница вожатой и встала из-за стола, закончив с завтраком. — Сегодня у меня тяжёлый день, так что и вы не расслабляйтесь. Вероятно, будет нужна помощь. — Положись на нас, — ответил Семён. — Обращайся, когда потребуется. — Спасибо!       Славя ушла, прихватив пустую порцию. Как только она вышла из столовой, Мику, сидевшая напротив, вместе с тарелкой и стаканом переехала на стуле вплотную к Семёну, отчего тот, естественно, испугался. Как у неё получилось сдвинуть стул за столь короткий промежуток времени? Не прошло и пяти секунд, а сам способ передвижения выглядел сверхъестественным. Это был повод бояться девушку, но можно объяснить это сбоем в цифровой реальности. Опустив правую руку под стол и сидя слева от Семёна, она положила ладонь на член, сжав его через шорты. — Что ты делаешь, Мику? — удивился Семён, оглядываясь по сторонам. Пока никто не замечал каких-либо странностей, но в любой момент при желании можно разглядеть руку, расположенную не там, где ей стоит быть. — Прости, не могу больше себя сдерживать, — краснела Мику, поджимая ноги. — Я люблю тебя, Сёма… — Но не на глазах у всех, — беспокоился пионер. Пенис неумолимо поднимался вверх, вырываясь на свободу, но у него ничего не получится, если Мику не перейдёт к более решительным действиям. — Значит, трахать Алису у всех на глазах ты можешь?! — крикнула на всю столовую Мику, ломая член от отчаяния. На глазах у неё накатывали слёзы, делающие Семёну больно на душе. Неужели все их встречи в последующем будут проходить только таким образом? Все пионеры посмотрели на них двоих, и общий гам сразу же прекратился. — Ну хочешь, я трахну тебя здесь на столе? — решил изменить мнение Семён, потому что уже такое делал. Не стоило ему этого говорить, ведь Мику восприняла его слова всерьёз. — А можешь?.. — вдруг успокоилась она, с надеждой посмотрев на него. — Минуточку! — неожиданно по столу ударила возникшая, словно из ниоткуда, Алиса. — На публике он может трахать только меня! — Он, между прочим, не только твой! — крикнула Мику, наконец-то отпустив член, поднявшись со стула и уперевшись руками о стол, поравнявшись свирепыми взглядами с Алисой. — Идите заниматься сексом куда-нибудь в лес, я и не запрещаю, — сказала Двачевская, — но в общественных местах это могу делать только я! — С чего это вдруг?! — спросила Мику. — Почему нельзя заниматься этим другим, а только вам? Может, устроим тройной секс? Тогда ты будешь довольна? — Согласна! — ответила Алиса. — Устроим в столовой оргию, всегда об этом мечтала! — Раздевайся, Семён! — вместе сказали Мику с Алисой, посмотрев на пионера. Они были настроены серьёзно. — Будешь иметь наши задницы! — Ну, раз уж вы так этого хотите… — вымолвил Семён, вставая и снимая шорты, показывая уже вставший пенис. — Кто первый? — Я! — ответила Мику, снимая юбку. — Почему ты? — спросила Алиса, уже снимающая трусы. — Пусть Семён сам решит, кто будет первым. — Пусть будет Мику, — сказал Семён, — она первая предложила заняться этим. — Поняла? — язвительно сказала Мику, встав напротив Семёна спиной с обнажённой задницей, и легла на стол животом, оставаясь ногами на полу. — Приступаем! — Да! — воскликнул Семён, нырнув во влагалище девушки. Алиса лишь недовольно фыркнула, ведь он выбрал японку, а не её.       Спустя пять минут в столовой началась оргия: все последовали примеру первых. Громкие шлепки и стоны наполнили помещение, и пионеры забыли о том, что приходили сюда поесть. Девушки отдавались парням, просто потому что были не менее их возбуждены и похотливы. Алиса терпеливо ждала Семёна и Мику, наблюдая за их актом и мастурбируя при этом, сидя на стуле. Повариху на кухне насиловал уродливый Толик — пионер с дефектным лицом, являющийся фоновым персонажем в столовой.       Мику была счастлива, но знала, что Семён до сих пор не влюбился в неё, однако находился на верном к этому пути. Стол трясся вместе с толчковыми движениями, на которые он прилагал много сил. Он не забывал, как надо с ней обходиться, и она это очень ценила.       В какой-то момент Персунов боковым зрением заметил, что Алиса уже не мастурбирует сама, а за неё это делает своей маленькой рукой Ульяна. Она нежно теребила влагалище своей рыжей подруги и покусывала её соски, отчего Алиса постановала. — А говорили, что не лесбиянки, — произнёс Семён. Но Мику явно этого не услышала то ли от общей кокофонии, которая творилась в столовой, то ли от кайфа, который она получала от члена Семёна.       От этого крайне эротичного зрелища Семён возбудился ещё сильнее, и Мику это явно почувствовала. Он массировал её ягодицы и иногда шлёпал, отчего японка начинала стонать ещё громче. Почувствовав, что скоро кончит, он обошёл стол и быстро вставил Мику в рот. Он нещадно долбил глотку бедной японки, личико которой начало краснеть от нехватки воздуха. Выпустив струю спермы глубоко в глотку Мику, он вытащил из её рта член, и она наконец-то могла отдышаться после жёсткого трахания рта. — Ещё, — произнесла она, чувствуя нехватку молофьи и вкуса полового органа Персунова.       Глядя в её большие синие глаза, в которых наворачивались слёзы в преддверии отказа, Семён просто не смог сказать «нет». Он тут же вернул член в рот. Мику, не вынимая пенис, начала ласкать его своим длинным языком, слизывая остатки спермы с головки. Вылизав всё сперму, она засунула кончик языка Семёну под крайнюю плоть, от чего он получал неописуемое удовольствие. Из-за этого он даже не заметил, как в столовую вошла Ольга Дмитриевна. Она и слова не успела сказать, как вдруг её окружила толпа голых озабоченных пионеров, которые тут же набросились на пышногрудую вожатую и начали долбить её во все щели. Вряд ли она хотела заниматься с кем-либо сексом, но её лишили этого выбора.       А тем временем Мику ласкала язычком уретру и посасывала возбуждённый член Семёна. После того, как он кончил, японка широко открыла рот, чтобы Семён смог увидеть, как много спермы в нём находится, и проглотила её всю. Теперь настала очередь Алисы, которая тем временем продолжала стонать, но на этот раз не от руки Ульяны, а от её языка. — Алиса, Ульяна… Как вы могли?.. — спросил Семён, подойдя к ним с опущенным пенисом. — Разве не ты, ДваЧе, убеждала меня в обратном? Говорила, что это был просто массаж грудей. Выходит, вы меня всё это время обманывали? — Это не то, о чём ты думаешь, — ответила сквозь стоны Алиса. — Это женские ласки пальцами и языком, чтобы добиться большей чувствительности от влагалища, когда в него входит пенис. Как ты можешь считать нас за лесбиянок? И как это ты меня назвал? — Тебе показалось, — на лице и в подмышках у Семёна появился пот, ведь он вспомнил, что Алиса не любит, когда её так называют. — Раз уж вы не из этих, Ульяна, прекрати уже делать ей куннилингус! Алиса, становись раком! — Раком на пляже было, а сейчас трахни меня в позе собаки! — Это одно и то же! В чём, по-твоему, разница?! — Ну, собаки спариваются быстрее… наверное… — Так, сегодня ты сверху, — сказал твёрдо Семён и лёг на стол членом вверх, который стремительно поднимался, готовясь к новому акту. — Ульяна, садись на моё лицо, буду насиловать тебя языком. — Ура! — воскликнула Ульяна и вмиг оказалась без всей одежды над лицом пионера, принявшегося облизывать её клитор. Алиса несколько нерешительно залезла на стол и, направляя пенис, села на него, покусывая губу.       Мику сидела на полу рядом со снятой одеждой и, обхватив руками колени, с грустью смотрела на то, как сношается Семён с другими. Он не выглядел счастливым: он только удовлетворял свои сексуальные потребности. То же самое отношение было и в сексе с ней. И всё-таки он с таким рвением делал куннилингус Ульяне… Может, она и является его любовью, о которой он говорил?.. Да не, бред. У неё и тело ничем не примечательное, характер отстойный, а вагина узкая. То были оправдания Мику, но она понимала, что эти черты в Ульяне не такие уж и плохие. Но Мику же лучше, верно? Да она идеальна!!! Однако Семён был слеп. Словно молофья на глазу мешала ему увидеть истинную красоту Мику и влюбиться в неё.       «Ну почему?» — мысленно вопрошала она, наблюдая за тем, как ускоряется Алиса на члене Семёна, как трясутся её огромные сиськи в такт движениям. В итоге Мику надоело. Надев трусы с юбкой, она пошла к выходу из столовой. В последний раз кинув печальный взгляд на оргию и занимающихся сексом Семёна и Алису, она вышла, громко хлопнув дверью.       Ольгу Дмитриевну имели довольно жёстко. Что ж, она запомнила все их лица, поэтому каждого будет ждать достойное наказание. В ней уже зарождается новая жизнь: первый ребёнок от Семёна. Интересно, каков будет его пол? Впрочем, это не важно, главное — от него. А те пионеры, что насиловали её, не дождутся. Яйцеклетка вожатой уже наверняка оплодотворена!       Жирная повариха ошпарила кипящим супом лицо Толика, накинувшегося на неё. Она надеялась, что он отстанет, но горячая жидкость не испугала его. Такое уродливое лицо ничто не испортит.       Какому-то пионеру не повезло с Леной. Он не знал, что она сумасшедшая. Разбрызгивая кровь, она хохотала и душила его, шепча на ухо: «Сильнее». У пионера не хватало сил, и в конце концов она отрезала ему член, самостоятельно вставляя в себя пенис с такой силой, какой хотела. Пионер хватался за обрубок, крича на всю столовую и истекая фонтанирующей кровью, но никому не было до него дела.       Как думаете, кто трахал Женю? Конечно, никто! Она стояла в сторонке и только дрочила, нервничая из-за критических дней. В оригинальной новелле с ней не против замутить и Электроник, но не в этом фанфике. Спасибо автору, что она обречена на полное одиночество.       Семён был готов кончать. Однако не мог сказать ни слова, потому что Ульяна сидела на его лице вплотную, не позволяя произнести что-либо. Если так продолжится, семяизвержение произойдёт во влагалище Алисы. Задыхаясь от вагины Ульяны, он похлопал по ягодице Двачевскую, пытаясь намекнуть, что кончает. От нехватки воздуха и скоротечности времени он не знал, как можно ещё указать на это. Но Алису эти шлепки возбудили ещё сильнее. — Пошлёпай меня ещё, Semen! — крикнула она, прыгая на члене. — Это так приятно!       Семён мычал, пытаясь руками убрать от лица Ульяну, толкая её за ноги, но и она не понимала намёков. — Хочешь, чтобы я села ещё ближе? — спросила она, выполнив просьбу Семёна, которую он не говорил. — А ты не задохнёшься? — посмеявшись собственной шутке, она щипнула себя за сосок, получив от этого особенное удовольствие.       Семён кончил. Он не успел предпринять успешного действия, и сперма оказалась глубоко внутри Алисы. Вдруг почувствовав во влагалище тёплую семенную жидкость, она остановилась, сев на кончающий член. Широко раскрыв глаза, обратила взгляд вверх со смешанными эмоциями. Семён тоже раскрыл глаза, но от страха, что вот-вот погибнет между ног любимой девушки, которая и прикончит его, пусть ненамеренно. Ульяна заметила, что Семён и Алиса остановились, поэтому подумала, что настала её очередь, и слезла с лица пионера, жадно заглотавшего ртом воздух. Алиса поднялась вслед за ней, спрыгнув на пол и посмотрев на Семёна. Только сейчас Ульяна увидела стекающую молофью по ногам Двачевской и опускающийся пенис Семёна. — Алиса, он… он кончил прямо в тебя?! — вскрикнула она. — Семён, как ты мог?! Почему не предупредил, что кончаешь?! — Я не мог, ты мешала, — ответил Семён, ещё глубоко дыша. — Как я мог сказать хоть одно слово? — Ничего страшного… — сказала Алиса, надевая одежду. — Пойду к Виоле, у неё, наверняка, есть противозачаточные таблетки. Повеселитесь здесь без меня, хорошо? — Обязательно, — сказал Семён. — Надеюсь, эти таблетки тебе помогут.       Алиса кивнула и покинула столовую, с трудом обходя спаривающиеся тела. Ульяна легла на стол рядом с Семёном, прижавшись к нему всем телом. — А ведь в меня ты специально кончил, верно? — спросила она, положа руку ему на грудь, и смотря прямо в глаза. — Значит, и правда любишь? — Люблю, очень люблю, — ответил Семён, гладя красные волосы, и поцеловал в губы. Среди всех сношающихся эта пара была единственной, которую можно назвать любовной.       Семёну нравилась её загорелая кожа, голубые глаза и сексуальное лицо. Маленькая грудь говорила о скромности характера, розовая узкая вагина о том, что не каждому она готова отдаться. Он нашёл свой идеал девушки и в большем не нуждался. Но неужели так сложно обратить внимание на Мику?! Она же в сто раз лучше! Да не идёт в какое-либо сравнение!       Ну, как бы то ни было, он любил Ульяну, а она его. Он нравился ей за то, что у него большой член. Можно было прибавить и то, что он добрый. Умным его вряд ли назовёшь, сногсшибательно красивым тоже. В общем, все его недостатки для Ульяны закрывал большой член, которым он насиловал её так, как не изнасиловал бы никто другой, хотя точно она этого знать не могла. Пробовать с кем-то другим заниматься сексом она не хотела, потому что, несмотря на всю извращённость и похоть, оставалась верна только одному.       Ульяна мастурбировала вставший пенис Семёна, не отрываясь от его губ. Отстранившись, она легла на него сверху, входя вагинальным отверстием на член, и они снова слились в поцелуе. Это была идеальная поза влюблённых, когда они могли и трахаться и сосаться. Став как бы единым целым, весь мир для них растворился, остался где-то позади. Они не слышали шлепков, стонов и криков оргии, сосредоточившись друг на друге. Ничто не способно было прервать этот крепкий союз, этот половой акт, в который было вложено так много душевного, вечного, доброго. И впоследствии Семён кончал, и вместе со спермой в Ульяну проникала вложенная в семенную жидкость любовь, не знающая границ и слов, которые могут передать это глубокое вечное чувство.       За одним из окон столовой стояла девочка-кошка Юля. Она наблюдала за оргией, а также за Семёном и его действиями. В руке она держала галлюциногенный белый гриб, а в серьёзных глазах запечатлелась трудночитаемая эмоция. — Чем это они занимаются?.. — спросила саму себя Юля, откусив шляпку гриба. — Грёбаные извращенцы.