Адамово яблоко

Поездка в резервацию была действенным лечебным средством от нарастающей тревоги за Эдварда. Он не звонил и не писал, и мне не хотелось отвлекать его. К тому же я боялся побеспокоить их с Джаспером в самый неудобный момент. Мы с Джейком сидели в гараже у Сета Клируотера — сына Сью и брата Леи — и чинили его велосипед. Ну, чинили — это так, громко сказано. По большей части мы бездельничали. — Почему я всегда должен подтягивать твой трос? Тебе вообще стоит заменить колодки. Или для начала ты мог бы научиться возиться с этим тросом сам. Как вообще можно было свалиться с горы, Сет? — ворчал Джейк. — Объясни мне, как можно было не знать, что ты на чертовой Горе? Сету было плевать на тормозные колодки. Он смотрел на Джейка боготворящим взглядом и повторил уже в третий раз: — Ты прямо мастер! Правда, Крис, он крутой? Крис, почему ты молчишь? Ты хочешь пить? — Не заставляй его открывать рот, иначе мы оба об этом пожалеем, — пошутил Джейк. — Не говори так, — попросил Сет, раскачиваясь на стуле. — Крис, скажи что-нибудь! — На один автомобиль в Китае приходится примерно двести пятьдесят велосипедов… — Я же говорил, — перебил меня Джейк. — Правда? — искренне удивился Сет. — Это потому что там много людей? — Нет, — ответил я, — потому что там мало автомобилей. — Как это так? И каждый раз подобная болтовня отвлекала Джейкоба от дела. Он начинал спорить со мной или потешаться над Сетом. Иногда мы отвлекались на обсуждение событий, произошедших в кругу друзей Джейка, а иногда несли несусветную чепуху: мы изобрели десятки планов, как превратить велосипед Сета в байк или реактивный самолет. И неважно, что эти планы были неосуществимы, — об этом все равно было интересно говорить. Когда Лея зашла к нам и сказала, что Сью попросила спросить, не хотим ли мы пообедать, Джейк вскочил со своего маленького стульчика и предложил ей сесть. Мы с Сетом, еле сдерживая смех, начали перешептываться. Лея на его галантность никак не отреагировала. У нее было такое скорбное выражение на лице… Я предположил, что так выглядят лица людей, знающих о своей неизлечимой болезни. — Кошмар! — пожаловался Джейкоб, когда Лея нас оставила. — Сэм Улей просто говнюк. Она же такая… — Какая? — весело спросил я. — Очень хорошая! На месте Сэма я бы… — Что бы ты сделал на месте Сэма? — серьезно спросил Сет. Джейк посмотрел на него с удивлением, как будто бы подзабыл, что тринадцатилетний брат девушки, о которой он говорит, находится с ним в одном гараже. — Поступил бы по-человечески, — сдержанно ответил он. — Никто в этом не сомневается, Джейк. Я прав, Сет? — Что? — встрепенулся он, обрадовавшись, что к нему обратились. — В чем? — Говорю, что Джейкоб настоящий рыцарь. Где ты витаешь? — Я просто думал про куртку, которую Джейк обещал мне отдать. Эмили говорит, что в ней я похож на бандита, и я думаю, она права, — не без гордости поделился Сет. — Видишь, даже Сету плевать на твои шутки, — усмехнулся Джейкоб. — Неужели? Что ж, это очень печально. Интересно, что о моих шутках скажет Лея. ЛЕЯ! — закричал я, а Джейк мигом побелел. — А ДЖЕЙКОБ ХОЧЕ-… Он бросился вперед и накрыл своей огромной рукой мой рот. Я начал фыркать и брыкаться. — Замолчи! — прошипел он. — Замолчи немедленно! Сет, толком не соображая, что происходит, вскочил на ноги — на всякий случай. Мне удалось освободиться. Я посмотрел на Джейкоба и понял по его взгляду, что он готов подраться со мной. — Тебя так легко спровоцировать! — заявил я. — Ах, так мы поэтому чиним велосипед Сета, который можно было бы уже выкинуть? На свадьбу пригласишь? — Почему бы и не помочь? — Джейк покраснел. — Мне что, сложно, что ли? — Кого выкинуть? — внес свою лепту Сет. — Криса на помойку, — ответил Джейк и елейным голосом сказал: — Моя очередь. Уже нашел себе подружку или все еще спишь с учебниками? — О-о, — протянул Сет и устроился поудобнее, развесив уши. — Не совсем, — отмахнулся я. — Что это значит? — удивился он. — Она тебя отшила? — Нет… — Ну, вы с ней целовались? Я покосился на Сета, который не сводил с меня пытливого взгляда, и неодобрительно покачал головой. — Нет. Джейк подошел к Сету и закрыл ему уши — обхватил его голову ладонями с двух сторон. Сет всполошился и начал активно сопротивляться, но напрасно: руки у Джейка были такие большие и сильные, что, казалось, надави он сильнее, и голова Сета лопнет, как арбуз. Я предугадал его вопрос. Из-за внезапно возникшей в моем воображении непристойной сцены кровь ударила мне в голову, и я, ужасно покраснев, поднялся со своего места и активно замахал руками, скрестив их над головой. — Нет! Нет! О, какой ужас! — Почему ужас? Если она тебе нравится, а она тебе нравится, судя по твоей реакции, то почему бы и не… — Заткнись! Ты не представляешь, о чем говоришь. — В чем проблема-то? — Сложно объяснить. Он наконец отпустил голову Сета, который покраснел от натуги и чуть ли не плакал от досады. — Вы говорили про подружку Криса, да? — обиженно воскликнул он. — Нет у него никакой подружки, он все придумал, — ответил Джейк. — Крис бы никогда так не поступил, — заверил Сет. — А она красивая? — Даже слишком, — посмеялся я. — А я ее знаю? — с надеждой в голосе спросил Джейк. — Вполне возможно. Мы с тобой даже как-то говорили об этом человеке. — Черт! — сокрушился Джейк и, если судить по выражению его лица, начал усердно работать мозгами, перебирая в уме всех симпатичных девушек Форкса. Прерывать его умственную деятельность или облегчать ему эту задачу было бы слишком скучно, поэтому я молча позлорадствовал. Повисло молчание, и я использовал его, чтобы подойти к крючкам для одежды у входа и вытащить из кармана своей куртки телефон. Стоило мне взять мобильный в руки и увидеть двенадцать пропущенных звонков от Эдварда, как на экране снова отобразился входящий звонок. Мысленно проклиная себя за то, что не отключил беззвучный режим, я принял звонок. — Привет. Вы вернулись? — Где ты? — это была не человеческая речь, а какое-то змеиное шипение. — Я у Джейка, в резервации. Извини, что не ответил сразу. Ньютон с утра достал меня своими звонками, и я выключил звук. — В резервации! Даже Элис не знала, где ты. Как мне тебя забрать? Я подумал, что-то… — Я был занят. Не нужно меня забирать — сам могу приехать. — Чем? — Употреблял наркотики и совершал попытку суицида. — Тебе нужно приехать. Это срочно, — одернул меня Эдвард. — К тебе? Что произошло? — Да, это ближе. Ты точно в порядке? — В полном. Еще раз: что произошло? Деревянный пол заскрипел, и я обернулся. Джейк стоял за моей спиной с хмурым лицом. — Прямо сейчас, — процедил Эдвард. — Да понял я! Понял! Пока! Даже Чарли не разговаривал со мной в таком тоне, подумать только! — Все в порядке? — встревоженно спросил Джейк. — В полном, — повторил я, схватил куртку и вышел из гаража. — Мне нужно уехать прямо сейчас. — Похоже, действительно важно. Ты позвони хоть потом! — Да, обязательно. До скорого, приятель. В зеркале заднего вида отражалось озадаченное лицо Джейка. Я пару раз мигнул фарами на прощание и только тогда понял, что даже не попрощался с Сетом. Выехав на трассу, я ударил по педали газа. Двигатель пикапа возмущенно загудел в ответ на мое дерзкое желание погонять, и я понадеялся, что эта машина стойко переживет наше путешествие и не станет мстить. Пятую передачу на ней никто не трогал лет сто, и рычаг хрустел, точно дед своими костями. Я терялся в догадках, стараясь как можно меньше слушать собственные мысли и сконцентрироваться на дороге — не хватало мне еще разбиться. Хотя, может, если бы я попал в аварию, Эдварду пришло бы в голову, что это он виноват в моей смерти, и потом он разбил бы себе эту голову об стену. Может, эта трагедия помогла бы ему осознать, что мучить людей неопределенностью — жестоко. В момент, когда на крышу моего пикапа прыгнуло что-то огромное, я дернул руль влево, но тут же взял себя в руки и постарался не уйти в занос, пресекая желание убрать ногу с газа и поставить на тормоз. Чужая рука, сжатая в кулак, показалась за окном с пассажирской стороны и тактично постучала по стеклу. Я замер в нерешительности и какое-то время пытался понять, как на крыше моей машины, которая не сбавляла ходу ни на секунду, оказался человек. Недовольное лицо показалось вслед за рукой. Это был Эммет. — А нельзя по-человечески? Проголосовал бы у обочины, — воскликнул я, когда он проскользнул в открытое окно. — Бонжур, — поприветствовал он. — Эдвард остался с Карлайлом, тот его занял. Ты вроде цел, не знаю, чего меня метнуться заставили. — Эдвард здоров? — встревоженно спросил я, не отрывая глаз от дороги. — Что ему сделается? Нервный только. Но это для него обычное дело. — Что произошло в Сиэтле? — Приедешь и узнаешь. Во погода сегодня! — восхитился Эммет и выглянул в окно. Шел мокрый снег и задувал пронизывающий ветер. — Пойти позагорать, что ли… Я проклинал эту загадочность Калленов. Им обязательно всегда вести себя так увертливо и говорить замысловатыми фразами? Едва не упустив нужный поворот, я свернул к дому Эдварда. Рев пикапа нарушил тишину, но ненадолго: остановившись, я сразу же заглушил двигатель и отважно шагнул под мокрый снег. Как назло, ключи упали в лужу, и я нагнулся, чтобы их поднять, но меня опередил кто-то проворный и ловкий. Я выпрямился и увидел белого как снег Эдварда. Он оглядывал меня с ног до головы, будто бы убеждался, что я действительно цел и невредим. Эммета поблизости уже не наблюдалось. — Руки и ноги на месте, как видишь. — Что ты делал в резервации? — спросил он. — Я тоже рад тебя видеть. — Что ты там делал? — не унимался Эдвард. — Мой лучший друг — Джейкоб Блэк. В чем, собственно, проблема? — Резервация — не самое безопасное для тебя место. — Мой дом тоже не самое безопасное для меня место. Я могу убить себя даже утюгом. — Чем вы были заняты? Я не сдержался, протянул руку вперед и указательным пальцем разгладил галочку между его бровей. Сначала он хотел отшатнуться, но почему-то передумал и стерпел. — Чем я могу быть занят с лучшим другом?.. Велосипедным спортом. — Велосипедным спортом? — Эдвард постарался скрыть охвативший его ужас. — Шучу я. Лея попросила починить велик Сета. — Кто такая Лея? — Так, на этом притормози, Огюст Дюпен. Со мной все в порядке, и я, кажется, повторяюсь. Эдвард упрямо поджал губы. Я невольно опустил на них взгляд и тут же отвернулся. — Мне нужно подняться к Карлайлу на несколько минут, а затем я позову тебя. Ты не мог бы подождать в гостиной? — Нет проблем. Проблемы, разумеется, были, но жаловаться я не стал — Эдвард выглядел плохо, и ситуацию усугублять мне не хотелось. Когда он поднялся на второй этаж, оставив меня внизу, я начал топтаться на месте, не зная, куда себя деть. Призывая себя к терпению, я опустился на диван. Поодаль, у книжной полки, стояла Розали. Ее тяжелые светлые кудри пружинили, когда она совершала движения головой. Она стояла ко мне спиной, полностью увлеченная переставлением книг. Стоило ли мне сказать что-нибудь или молчание Розали — знак того, что общаться она не желает? Недолго думая, я решил, что не поздороваться было бы невежливо. — Привет, — тихо произнес я. — Что ты здесь делаешь? — прошелестела она, не отвлекаясь от своего занятия. — Эм, Эдвард сказал, что мне нужно… — Неправильный ответ. Что ты здесь делаешь? — Это вопрос с двойным дном? — я ответил в тон ей. — Ты представляешь, во что влез? — Ну, ты можешь мне объяснить, раз уж остальные молчат. Розали обернулась и имела при этом очень оскорбленный вид. — Полный идиотизм. Из-за тебя мы все умрем. Я показал ей большой палец вверх, не представляя, какой реакции она от меня ждала. Я должен был сказать что-то вроде “А-а-а, ну тогда я пошел”? Розали схватила какую-то книгу и удалилась из комнаты. Глухой стук каблука о паркет доносился до моего слуха еще около минуты, становясь тише с каждой секундой. Вместе с ее уходом на лестнице показался Эдвард. — Пойдем, — позвал он. — Роуз напугала тебя? Мы шли по коридору, стены которого были увешаны жуткими картинами. — Скорее напрягла, — шепотом ответил я. — Я ей точно не нравлюсь. — Осторожнее: она тебя слышит. Эдвард открыл дверь, ведущую в кабинет доктора Каллена. Эта комната оказалась просторной и обставленной на современный манер, хотя я ожидал увидеть кессонные потолки и прочие элементы викторианского стиля. Больше всего места занимали книжные полки — их было две, и они растянулись на всю протяженность стен по левую и правую стороны от входа. На полках слева — современные книги с цветными корешками. На полках с противоположной стороны — древние фолианты с дряблыми корешками коричневых оттенков. У окна стоял широкий стол, за которым сидел доктор Каллен. Высокая трехногая напольная лампа освещала его фигуру, точно прожектор, создающий четко очерченную освещенную область вокруг действующего лица на театральной сцене. Эсми стояла у окна и поправляла плотные коричневые шторы. Помимо доктора Каллена и его жены, в комнате находились Эммет, Джаспер и Элис. Все они казались взволнованными, даже Эммет. Меня вежливо поприветствовали и предложили присесть на небольшой диванчик. Как мило. — Карлайл считает, что тебе тоже необходимо присутствовать, — сказал Эдвард, опустившись рядом. — Речь идет о Сиэтле. — Нетрудно догадаться, — заметил я. Доктор Каллен поднялся с места и начал говорить: — Эдвард и Джаспер нашли виновника нападений. Ситуация оказалась намного сложнее, чем мы думали. — Его звали Том, — сообщил Джаспер, выглядя при этом так, словно обязанность говорить пала на него в наказание за какую-то оплошность. — Много лет назад я убил девушку, с которой он был близок, действуя согласно приказу своего бывшего лидера. Том отыскал мою семью и разворотил половину штата, чтобы привлечь внимание Вольтури — акт отмщения, — что ему и удалось сделать: Вольтури были вынуждены вмешаться. Но они обратились не к нам, а нашли его сами — почему они так поступили, мы можем лишь догадываться. После их визита в Сиэтл убийства прекратились. Мы упустили этот факт из виду, поскольку прошло мало времени, как и тот, что Том оставил по всему Вашингтону кровавые следы своего пребывания. Нам неизвестно, какое решение приняли Вольтури по поводу его судьбы, как и то, что они собираются делать дальше. Они лишь проявили нейтралитет, не оставив Тому четких инструкций. — Они знали, что вы найдете его, — предположил я. Джаспер кивнул. — Проблема в том, — продолжил за него Эдвард, — что наша судьба теперь тоже в их руках. И ты, Кристиан, оказался ввязан в это не меньше, чем все мы. Как выяснилось, он продолжительное время следил за нашей семьей. Том знал, что ты человек, а значит, и Вольтури тоже знают об этом — он рассказал им все от и до. — Что стало с этим Томом? Вы схватили его? — спросил я, загнав преждевременную тревогу куда подальше. — Мы убили его, — прямо ответил Джаспер. Я дрогнул, но быстро взял себя в руки. Это другая вселенная, и в ней я — невежда. — Но было слишком поздно. — Элис у вас ясновидящая. Почему она не видела ничего из этого? И почему Вольтури еще не здесь, раз такое дело? — спросил я. — Я вижу решения людей, которых знаю лично, — пояснила она. — С Томом мы не знакомы и напрямую его решения не были связаны со всеми нами, только с решениями Вольтури. Он сыграл на слепых пятнах моих видений, теперь это же делает Аро. Когда Эдвард и Джаспер схватили Тома, они выяснили, что Аро в Сиэтле не появлялся — всю работу выполняли его приближенные. Я встречалась с Аро, и только с Аро, и он этим пользуется. С его приближенными я не знакома… Правда, видела их однажды в своем видении, и это было единственным решением, принятым Аро. Тогда мы все подумали, что они желают встретиться с нашей семьей. — Я скажу тебе, чего они добиваются, — процедил Джаспер. — Элис. Они точно что-то спланировали. Все это выглядит, как какой-то изощренный план. Этот Том отлично все обыграл. — Чего эти Вольтури хотят? Они теперь что, убьют меня? — Мы не знаем, чего именно они хотят, — ответил доктор Каллен. — Джаспер утверждает, что весь их план строится на желании Аро завербовать Элис или Эдварда, но это лишь догадки. Нам достоверно неизвестно, есть ли у них вообще план. Но если это так, то, скорее всего, Аро и дальше будет позволять принимать решения своим приближенным, чтобы ввести нас в заблуждение. Я горько усмехнулся: на последний мой вопрос он не ответил. Я посмотрел на Эдварда, желая понять, что он обо всем этом думает. Он сидел неподвижно, на таком расстоянии от меня, что между нами поместился бы еще один человек, и смотрел перед собой или на доктора Каллена. Сейчас он совсем не походил на того Эдварда, с которым я встретил Рождество. У меня было такое чувство, будто он бросил меня одного посреди арктической пустыни. В самый важный момент, когда на нас надвигалась буря, его как будто бы не было рядом, как будто бы он не нес за все случившееся такой же ответственности, какая лежала на мне самом. Я видел по его лицу, что он хотел сбежать, что он снова испугался. — В любом случае Аро не может выдвинуть против нас обвинение в убийствах. У него на это нет права, — закончил доктор Каллен. Тут Элис поднялась с кресла с решительным видом. — Я видела Криса, — твердо сказала она. Эдвард тут же вскинул голову и поморщился. Она повторила, глядя ему в лицо: — Я видела. Аро не упустит такой шанс. — А если принимать решение будет не Аро? — спросил Эммет, который до этого отмалчивался. — Что Джейн до Криса? Или Деметрию? Они могут наплевать на еще одного потенциально одаренного новообращенного и просто поразвлечься. Я понимал мало, но одно точно: прямо сейчас, в этом кабинете, они обсуждали, сколько мне осталось. — Джейн представляет интересы Аро не просто так, — поддержал Элис доктор Каллен. — Безусловно, если бы на ее месте был Деметрий, я бы усомнился. Но если решение будет принимать не Аро, то Джейн, а она очень исполнительна. — Что, если Вольтури не избавились от Тома по другой причине, — не в тему сказал Эдвард. — Что, если он хотел, чтобы Том отыскал Марию? Она ведь в бегах? — с последним вопросом он обратился к Джасперу. — Они просто оставили нам грязную работу, — ответил Джаспер. — Это очень маловероятно, Эдвард, — доктор Каллен покачал головой. — Вернемся к важному. Возможно, Джейн потребует переговоров в Вольтерре, с присутствием Аро. Так мы будем на их территории. — Нет, — отрезал Эдвард. — У нас не будет выбора. — Я сказал — нет! Ты издеваешься, Карлайл? — Если Аро хочет смерти Криса, ничто не помешает ему добиться этого где угодно, — сказал Эммет. — Ему стоит уехать на время, пока все не уляжется, пока Элис не докажет Вольтури… все, — на последнем слове Эдвард нахмурился и махнул рукой куда-то в сторону. Он говорил так, будто меня здесь нет. — Никуда я не поеду! Если меня станут искать, Чарли будет первым, к кому они обратятся за помощью. — Не глупи. — Эдвард наконец посмотрел на меня, но не такого взгляда я ждал от него. — Как же ты ему поможешь? Напугаешь Вольтури своим решительным видом? — Это ты не глупи! Семья — эффективный рычаг давления на меня. Тут вмешался Джаспер: — Когда дело касается Криса, пуститься в бега — не такая уж и дерьмовая идея, да, Эдвард? Эдвард испепелил его взглядом. — Это небезопасно. Аро пожелает его видеть, чтобы убедиться в том, что он сохранит тайну, — спокойно объяснил Карлайл. — Если мы его спрячем, Аро это очень не понравится. Лучший вариант — действовать по их правилам. В конечном итоге законы не были нарушены, ведь на все у нас имеются доказательства и нужные опровержения, — он многозначительно посмотрел на Элис. — Джейн, Алек и компания прибудут через два дня, когда пройдет метель. Мы должны быть готовы, — сказала она мрачным голосом и встала с дивана. Остальные поднялись за ней, и кабинет начал пустеть. Как я понял, разговор был окончен. Мы с Эдвардом вышли последними — Карлайл остался внутри вместе с Эсми. Когда мы спускались вниз, нас нагнал Эммет. — Не переживай, — сказал он и хлопнул меня по плечу так, что я чуть было не сложился в три погибели. — Эти пиявки только зайдут на чай и всего. Через неделю и не вспомнишь. Он улыбался, хотя причин улыбаться я не находил. Его поведение, как и поведение Розали, меня напрягало. — Что смотришь? — спросил он, спускаясь вместе с нами. — Да, эти зубы острые. Я мог бы побрить ими паучий зад. — Не сомневаюсь, — отстраненно ответил я. Я почти вышел из дома, когда Эдвард схватил меня за рукав. — Может, тебе лучше остаться здесь? — Я буду с Чарли. — Здесь безопаснее, — настаивал он. — Мне нужно домой. — Я отвезу тебя? — Я умею водить машину. И ты плохо выглядишь, — я намекнул на его лиловые синяки под глазами и черные, как ночь, глаза. — Я не хотел всего этого, — повинился он. — Что? — я нахмурился. — Из-за меня ты оказался в такой ситуации. Чарли оказался в такой ситуации… Я глупо моргнул несколько раз. Так это себя он винит во всем? — Меня никто и ни к чему не принуждал, я всегда знал, на что шел. Это невероятно! — Все мое напряжение вылилось в гнев. — Ты и твоя сестра — Розали — вы оба, кажется, считаете себя умнее всех. Один ведет себя так, словно я безвольное существо, вторая говорит, что я тупой! — Да я же вовсе не это… — Да неважно! Я хлопнул дверью пикапа так, что стекла задрожали. Мне захотелось вернуться в гараж к Джейку и Сету — там было спокойно. Эдвард стоял возле машины и даже не собирался отходить, из-за чего я не мог сдать назад. Вот он всегда так: сначала сделает что-нибудь очень глупое, а потом смотрит взглядом побитого щенка. — Я могу прийти позже? — голос у него был какой-то похоронный, будто бы он ждал отказа. Мне захотелось убить этого человека на месте. — Конечно, ты можешь прийти! Я жду, что ты придешь! — Я покрутил пальцем у виска. — А теперь отойди от машины, иначе я тебя перееду. — Я не хотел тебя обидеть. — Я знаю. Если бы так, я бы тебя уже переехал. Домой я ехал в ужасном настроении. Мои мысли были заняты вещами очень далекими от дороги и вождения. Я по натуре человек отходчивый, поэтому укол вины за то, как я разговаривал с Эдвардом, не заставил себя ждать. Зря я позволил себе грубость. Отталкивать его в такой момент было глупо, ужасно глупо. Одному дьяволу известно, что теперь творится в темной голове Эдварда. Хорошо хоть, что он вернется позже, тогда у меня будет возможность все уладить. Помимо прочего, я беспокоился из-за всего, что услышал в кабинете Доктора Каллена. Но я беспокоился не о себе: мне хотелось верить, что Чарли не пострадает. Радует одно — мама далеко. Может, Розали права. Может, я и правда тупой. Но если так, то мне без разницы. Я оглядываюсь на те дни, проведенные рядом с ним, и не жалею ни об одном. Если меня постигнет гнев суровых вампирских монархов, то я рад, что перед этим мне повезло провести свое лучшее Рождество рядом с ним. Я слабо верил в то, что эта история кончится плохо — в то, что меня сожрут. Не знаю почему. Может, я занял позицию отрицания, сам того не осознавая, может, я снова чего-то не понимаю. Может, я вообще превратился в оптимиста. Или у меня сдали нервы. Дома мне заняться было нечем, только ждать. Я заметил тот самый альбом с эскизами, найденный на чердаке, и от скуки снова начал его рассматривать. В Финиксе по наставлению мамы я ходил на историю искусств и насмотрелся достаточно, чтобы сейчас сказать: ничего подобного еще никто и никогда не рисовал. Я пробежал глазами по тексту на итальянском и решил попробовать его перевести. Открыв переводчик в ноутбуке, я минут десять пытался разобрать острый почерк автора. Половины написанных им слов вообще как будто не существует, но одно предложение в конце я перевел как “Мальчик, который любит умничать”. Ничего интересного. * * * — Спокойной ночи! — крикнул я, обращаясь к Чарли и выключая свет на первом этаже. В ответ мне пробубнили что-то невразумительное. Я поднялся в ванную, открыл сушилку и достал оттуда вещи. Запах кондиционера для белья ударил в нос. В куче вещей обнаружился драный носок, который я решил выбросить к чертовой матери, а вот несколько футболок и спортивные штаны придется погладить и сложить в шкаф — их не выбросить, к сожалению. Я опустил гладильную доску и принялся за работу. В маленькой ванной было ужасно душно. Я решил перевести дух, отставил утюг и оперся на доску рукой, которая предупредительно скрипнула. В моей голове не успела до конца сформироваться мысль о том, что нужно было взять с собой корзину для белья, поскольку напротив внезапно возник Эдвард, точно призрак, и протянул свою руку вперед. От испуга у меня свело все внутренности. Я дернулся и отошел на пару шагов, тогда же и увидел, что он поймал падающий утюг. — Я думал, это была шутка, — прошептал он. Видимо, чтобы Чарли не слышал. — Про утюг. Мое сердце стучало часто: то ли из-за внезапного появления Эдварда, то ли от страха за свою руку. Я внимательно посмотрел на свои все еще здоровые пальцы. — Спасибо. — Я не могу здесь находиться, — поставил меня в известность Эдвард. Перед тем как выйти, он окинул недовольным взглядом нашу маленькую ванну, которую мы делили с Чарли. До этого момента я с такой скоростью еще не гладил. Торопливо закончив работу, я взял стопку одежды и понес ее в комнату. Эдвард по-свойски расселся у меня на кровати. — Ты давно здесь? — спросил я. — Ну, ты ужинал с Чарли, а потом вы смотрели телевизор. Не спускаться же мне… хотя я мог бы войти через дверь, — Эдвард лукаво улыбнулся. — Он тебя пристрелит, наверное, — невесело предположил я. — За что? — удивился Эдвард. — Если бы я узнал, что мой сын общается с кем-то вроде тебя, я бы его пристрелил. В смысле вампира, а не сына. Хотя и сына бы тоже, наверное, пристрелил. — Общается… ты боишься, что он осудит тебя? — поинтересовался он с легким прищуром. — Даже не знаю, что бы я сказал ему в свое оправдание. — Я просто не хочу подвергать его опасности. Пусть он не знает, что я вообще связан с тобой. Видимо, мои слова навели Эдварда на мрачные мысли. Он прикрыл глаза и опустил лоб на ладони, как если бы у него болела голова. Локтями он опирался о свои колени. — Поверить не могу, что мы просто собираемся бездействовать, — поделился он, не поднимая головы. — Я ненавижу себя за беспомощность. — Элис же сказала, что… — Да мне плевать, что говорит Элис, — отрезал Эдвард. — Давай уедем? Куда-нибудь, где Вольтури нас не найдут. К чему им твои родители? — Не держи меня за идиота. Я подошел к кровати, туда, где сидел Эдвард, и встал возле него. Он вскинул голову, посмотрел на меня снизу вверх и выглядел при этом очень несчастным. — Какой смысл сидеть и трястись от страха? Зачем тратить на это время? — сказал я и коснулся рукой его волос. — Доктор Каллен говорил уверенно. Думаешь, он бы бездействовал, если бы это не было лучшим вариантом? В него-то хоть поверь. Эдвард неожиданно обхватил меня за бока и придвинул к себе. Я чуть не споткнулся о его ботинки, но Эдвард вовремя расставил ноги, пропуская меня ближе. Он уткнулся лбом в мой живот и пробубнил: — Я пытаюсь, но это так несправедливо. — Что не-не-несправедливо? — спросил я, пытаясь держать под контролем каждую мысль в своей голове. Его лицо и мой живот. Его лицо. И мой живот. Эти двое были слишком близко. — Вот это. — Он подцепил указательным пальцем край моей футболки и дернул вниз. — И вот это. — Тем же пальцем он оттянул резинку моих шорт и точно так же отпустил. Кулиска безболезненно ударила меня по бедренной кости. — Им можно, а мне нет. Плечи его не двигались — он даже не дышал. — Что это за мысли такие? — Это еще ладно. На днях я думал о том, каково приходится твоему креслу-качалке, и хотел поменяться с ним местами. Какому еще креслу?.. Мне нужно было срочно прекратить происходящее. И когда я говорю срочно, я имею в виду СРОЧНО. Я пытался сообразить, каким образом мне это сделать: сказать, что я хочу в туалет? притвориться, что забыл что-то на столе? спуститься вниз и попить воды? Все это будет выглядеть нелепо. И пока я судорожно соображал, как мне следует поступить, он отвел руку за мою спину и положил на поясницу. Ладонь у него была ледяная, из-за этого я вздрогнул. Его действия вряд ли помогли бы мне избежать того, чего я пытался избежать. — О чем ты думаешь? — тихо спросил Эдвард, вскинув голову и упираясь подбородком мне в живот. Его рука блуждала по моей спине, и при этом он имел самый очаровательный вид. Его полуприкрытые веки, его ровный нос, его брови, томный взгляд, — Эдвард отлично смотрелся с такого ракурса. Еще немного — и мой икс, игрек и комплексное сопряжение воткнутся в его шею. Оставались буквально секунды. — Я не могу тебе сказать, — на выдохе ответил я. — Теперь мне хочется узнать в два раза сильнее. — Ты не можешь меня заставить. — Я посмотрел в потолок. Только бы не на него. — Вообще-то я могу. — Это угроза? — Не хитри, — промурлыкал он. — Есть хочется. Я думал о тостах, сладких таких тостах. С малиновым джемом. — Ты всегда так… реагируешь на тосты? Неизбежное неизбежно. Я понял, о чем он говорил, и стыдливо зажмурился. — Да. Тут Эдвард меня отпустил и поднялся с места. Он выглянул в окно и попросил дать ему минуту. Это было весьма кстати. Я упал на кровать спиной и спрятал лицо в локтевом сгибе. Интересно, за окном происходит что-то настолько увлекательное или Эдвард тоже задумался о тостах? Прошло гораздо больше одной минуты, прежде чем ритм моего сердца пришел в норму и кровать сбоку прогнулась под весом Эдварда. Он осторожно прилег, но держался на расстоянии. — Что теперь думаешь? Раз уж с тостами покончено, — весело спросил он. — Не могу тебе сказать, — повторил я. — Да почему? — возмутился Эдвард и повернулся на бок, подперев голову рукой. — Что такого? Я заглянул в его глаза и сдался. — Вы можете заниматься сексом? Повисло молчание. — Ты спросил, о чем я думаю. Я ответил, — оправдался я. Он все еще молчал. — Это да? Просто ты смотришь на меня так, будто я тупой. Такая реакция может служить как положительным ответом, так и отрицательным. У нас с тобой мозг на разных частотах работает. — Это да. Интересно, он уже... Ну конечно, ему ведь аж сто лет. И у него есть подруга-антистресс на Аляске. — А как? — Что значит — как? — Он хмурился и улыбался одновременно. — Мне объяснить тебе весь процесс? В общем, для начала… — Стоп! — я сказал это громче, чем стоило бы, и тут же закрыл рот, прислушиваясь к тишине в доме. — Я не это имел в виду! — шепотом продолжил я. — Теперь я понял, что с твоей… потенцией все в порядке. — И давно тебя волнует моя потенция? — прошептал Эдвард. Он явно развлекался. — Не волнует меня твоя потенция! Это просто научный интерес. — А, научный интерес, — Эдвард тихо рассмеялся. После этого я стоически вытерпел еще пару шуток на эту тему и выяснил, что Эдвард собирается остаться на ночь. Мы болтали о всяких пустяках, старательно игнорируя тему Вольтури и всего, связанного с ними. Он больше не мрачнел и не пытался уговорить меня уехать из города, что я счел очень хорошим знаком. Возбуждение после той ситуации у кровати отступило, но не покинуло меня до конца. Пока Эдвард разговаривал, в моей голове роились такие мысли, высказывать которые было бы просто-напросто дико. — …и звезды там устилают все небо от востока до запада, — Эдвард изящно махнул кистью слева направо, пересекая потолок моей комнаты, — вот так. Особенно мне нравится уходить в горы. Есть на Аляске одно озеро, как раз в горах: когда спускаешься к его берегам, то можно заглянуть в воду и увидеть собственное отражение даже ночью. Тысячи звезд блестят на его зеркальной глади, и кажется, что ты потерялся в пространстве, ведь над головой у тебя мерцание точно такое же, как и под ногами. — А полярное сияние ты видел? — Да. — Он кивнул и улыбнулся. — Таня говорит, что аврора — подруга мечтателей. Я поднял руки над головой и представил, как сжимаю ими чью-нибудь шею — чью угодно. Вот этой Тани, например. — Каково оно — сияние? — Что ж, если наблюдать впервые, то захватывает дух. Вокруг все становится видно, будто днем, а на деле была ночь, — это, правда, похоже на нечто, связанное с высшими силами. Некоторые коренные народы Аляски верили, что аврора это не что иное, как танец богов, а некоторые считали ее дурным предзнаменованием… — Ты с ней спал? — не выдержал я. — С кем? — обалдел Эдвард. — С Таней? — Я просто спросил. Эдвард повернулся ко мне. Я посмотрел на него в ответ и чувствовал себя при этом глупо. Он прищурился. — Ты что, ревнуешь? — Вовсе нет. Продолжай. Ты что-то говорил о дурных предзнаменованиях. — Это было минут пять назад. — Он захихикал. — Я думал, ты уже уснул. Инуиты Аляски верили, что аврора несет беду. Многие из них утверждали, что если долго смотреть на нее, то можно потерять разум… Рот Эдварда так красиво двигается, особенно если он говорит что-то умное. Что бы Эдвард ни делал, само его существование для меня было сплошной провокацией. В животе у меня сидела пружина. Это чувство было густым, тягучим и сладким, медовым. Он мог бы просить у меня что угодно, вить из меня любые веревки — я бы сделал. Уверен, я бы угодил ему. Если бы он только попросил! Я не знал, хороша ли эта Таня, но я бы сделал все, только бы быть лучше. По крайней мере, я готов на все. Сон как рукой сняло. Я вспомнил наш сегодняшний разговор с Джейкобом, и мне в голову пришла безумная мысль. Я решился. В конце концов, а вдруг я все-таки скоро умру? — Тебя можно целовать? — я перебил его рассказ о каких-то азимутах. Эдвард задумался на минуту, а затем неуверенно кивнул. Я привстал, опираясь на руки по обе стороны от его головы, и склонился над его лицом. В этот момент я успел о многом подумать: мне хотелось сказать ему, что я до сих пор не верю своему счастью, что он самый прекрасный человек из всех, что мне доводилось встречать, что он изменил всю мою жизнь и я сделаю что угодно, чтобы отблагодарить его за это. Переслушаю все композиции Дебюсси, могу даже написать об этом пресловутое эссе и дать ему прочитать. Я хотел забрать все его тревоги на себя, сделать все, чтобы он никогда не пожалел о том, что дал мне шанс, чтобы осчастливить его и заставить забыть обо всем, кроме меня. Мне хотелось безостановочно извиняться за то, что я сказал ему сегодня днем, признать, что я глупое дерьмо, и зацеловать каждое свое грубое слово. Но я сказал: — Ну и лицо у тебя сейчас. Его губы разомкнулись, и я опустил на них взгляд. Я разглядывал его подбородок, уголки его рта, скулы, острый кончик носа и сдерживал себя, предвкушал. Щекучие мурашки покрыли мою спину, в груди потяжелело, а низ живота скрутил приятный спазм. “Не торопись”, — одергиваю себя. — Я три года ждать буду? — шепотом спросил он. Я улыбнулся, опустился чуть ниже. Наши губы едва-едва касались. Это не было поцелуем от слова совсем. Эдвард сам потянулся ко мне, но я отстранился. — Ты мне мстишь за что-то? — прошипел он и схватил меня за ногу. Я ахнул от неожиданности и чуть не ударился лбом в его нос. Он повалил меня на бок с такой легкостью, будто мой вес измерялся двумя фунтами, а не сто шестьюдесятью двумя. Наши бедра столкнулись, и не успел я толком обдумать, что у Эдварда с потенцией, действительно, все в порядке, как он поцеловал меня. Вздрогнув, я ощутил проникающий, резкий холод его губ и языка. Бортик кровати ударился о стену, а мой затылок — о прикроватную тумбочку. Кажется, я услышал стон деревянных ножек и звук удара пластиковых часов о деревянный пол. Краем сознания я подумал о Чарли, но долго на мыслях об этом задержаться у меня не получилось — разгоряченное тело противилось холодному разуму. Эдвард прокряхтел что-то, сквозь ресницы я едва сумел рассмотреть его нахмуренные брови. Моя рука, повинуясь голому инстинкту, совсем как тогда, у него дома, схватилась за ремень его брюк и не позволила ему отстраниться. Происходящее мозг анализировал какими-то урывками, отдельными стоп-кадрами: мои руки сминают его тонкий хлопковый джемпер, дорогая ткань струится под пальцами; я веду рукой вверх, оголяя косую мышцу и нижнюю часть ребер; его бедра качнулись вперед — между нами нет расстояния, ноги переплетаются и блестит пряжка его ремня; края его джемпера преступно выше дозволенного; он опускает взгляд на мою руку, что уже гуляет по его бледному животу. И ему это нравится — я вижу это в невменяемом взгляде его золотистых глаз. Ему нравится, нравится. Он прижался своим животом к моему, плавно, устало-нежно, и я отпрянул, чтобы перевести дух. Эдвард снова поймал мои губы своими. Его ледяная ладонь проскользнула под мои красные домашние шорты, по бедру к подвздошной кости, и меня как будто вырубило окончательно. И вот моя нога уже у него на поясе, обе его руки на моей спине — и тянутся вверх, к лопаткам, словно выжимая из меня остатки рассудка. Его губы скользнули по моему подбородку, тут же возвращаясь обратно — влажный звук, и ощущения ниже пояса стали болезненными. Наверное, в преисподней не так весело, как было мне в этой самой комнате и на этой самой кровати. Меня охватил жар; я хотел зайти дальше, но не мог, и все, что мне оставалось, — это вместить все свое желание в поцелуй. Все закончилось внезапно. Эдвард сдавленно простонал, как будто от боли, и резко повернул голову в сторону, мазнув влажными губами по моей щеке. — Извини, — прохрипел он. Я тут же собрался отстраниться, но он меня удержал. Эдвард не шевелился и не открывал глаза. — Душно тут, — прокомментировал я, пытаясь урегулировать темп своего дыхания. Он пожал плечами: — Не знаю. Полагаю, что так. Вид у Эдварда был такой, словно он только что задушил котенка собственными руками и осознал, что натворил. У меня не получалось даже представить, насколько ему было от всего этого больно. Контролировать каждую свою мысль, каждое движение каждую секунду… Кто-нибудь вообще способен на подобное? Наверное, только Эдвард. — У меня в горле пересохло, — пожаловался я. — Схожу за водой. Он приоткрыл глаза. Я ухитрился заметить, что они были гораздо темнее, чем несколько часов ранее, когда он только пришел. Эдвард чересчур быстро сел, кровать громко скрипнула. Обратно с кухни я поднимался через две ступени, надеясь успеть до того, как Эдвард исчезнет, оставив меня гадать, произошло все это на самом деле или я сошел с ума. Пусть это будет не сон, думал я, а если сон, то вечный. Открыв дверь в свою комнату, я сначала облегченно выдохнул, а потом снова встревожился. Эдвард стоял спиной ко мне и держал телефон у уха. — Ты же сказала, что у нас два дня, — процедил он. — Здесь что-то не так. Это бесполезно. Да. Он бросил телефон на стол. — Что происходит? Элис звонила? — Да. Ей пришло странное видение. Она не уверена, что стража явится сюда. — И что ты думаешь? — Они играют с нами. Я зевнул и ответил: — Ты уходишь? — Да, — коротко сказал он. — Мне нужно понять, что именно она увидела. Ты уверен, что не хочешь пойти ко мне? — И как ты себе это представляешь? — возмутился я. — Что я, посреди ночи из дома убегу? Эдвард присел рядом. — Чарли ничего не заметит. — Я сказал, что не оставлю его. — И зачем только сказал, — вопрос был риторическим. — Ты вернешься? — с надеждой спросил я. — Честное скаутское. К полудню точно. Вскоре Эдвард меня оставил, и я попытался поспать. Получилось у меня неважно: я начал переживать и сомневаться, поэтому долго ворочался в кровати, а стоило мне заснуть, как меня тут же разбудил рингтон телефона. — Да! — рыкнул я, не глядя на экран. — Спишь? Это был Майк Ньютон. — Ты знаешь, что двадцать рыбок-пираний могут обглодать человека до костей за пятнадцать минут? — прохрипел я. — Нет. — Не хочешь как-нибудь в бассейн сходить? Сообщи мне дату и время. — Я хотел поговорить. Я посмотрел на часы. Шесть утра. — Ты что, издеваешься надо мной? — Я и вечером звонил. И днем до этого. И до этого. Ты не брал трубку! Я промолчал и бросил телефон на кровать, снова закрывая глаза. На другом конце провода что-то говорили, но у меня не было сил сбросить звонок — мои конечности, казалось, были сделаны из свинца. Когда я снова начал проваливаться в сон, в ушах у меня по-страшному зазвенело, будто туда поместили маленькую колокольню. Я распахнул глаза и понял, что кто-то звонит в дверной звонок. Мне надоело все на свете! — Алло, — верещал мой телефон. — Алло, Крис? Я поднял его к уху, попросил немного подождать и снова бросил на кровать. — Папа? — позвал я. Назойливый гость не унимался. Я спустился вниз и бросил короткий взгляд в окно — машины Чарли уже не было. Кто же мог прийти в такой час? Эдвард не стал бы так трезвонить. Может, Чарли оставил ключи? Да нет, как бы он ушел тогда… и машина… Наверняка это был Майк чертов Ньютон! Ну я ему сейчас покажу. Я распахнул двери и напустил грозный вид. Очень быстро выражение моего лица из злобного превратилось в изумленное. На пороге моего дома стояла какая-то жуткая женщина. — Кристиан? — спросила она. Я пару раз моргнул и ответил: — Просто Крис. — С добрым утром. Сильный удар в висок лишил меня сознания. *** На попытку подняться моя голова отозвалась тупой болью. Я через силу открыл глаза и понял, что нахожусь на заднем сиденье какого-то автомобиля. — Только без глупостей, — попросили меня женским голосом. Я повернул голову на звук. Черные кожаные перчатки обхватывали бежевый руль. В салонном зеркале дальнего вида отражалось красивое женское лицо. — Куда мы едем? — В Диснейленд, — усмехнулась она. Что-то в ее манере говорить и держать себя навеяло меня на определенные мысли. — Эдвард уже ищет меня! — Несомненно. Еще новости? — Да что вы несете-то? Остановите машину! — Не шуми. У меня от твоей вони и так голова кругом. Я побелел от ужаса. — Что с моим отцом? — Это тот полицейский? Кажется, он на работу поехал. — Девушка опустила козырек и надела солнцезащитные очки. — Как сядешь, пристегнись. А то еще оштрафуют нас — придется кого-нибудь съесть. Я всеми силами пытался не паниковать и сделал три глубоких вдоха. В салоне было идеально чисто: ни оставленного журнала, ни стаканчика из-под Колы, ни ножниц или вилки — словом, ничего, что могло бы мне помочь, не обнаружилось. Ее машина будто бы была совершенно новой. Я прикинул свои варианты. Скорее всего, если я попробую напасть, то мне либо оторвут голову, либо я разобьюсь к чертям. — Эдвард ведь не оставит вам этого просто так, — я предпринял вторую попытку напугать свою похитительницу. — Он меня не бросит. Она холодно рассмеялась. — Аппетит — галантная вежливость природы, которая позволяет нам потребность считать удовольствием. Тебе когда-нибудь приходилось резать дичь? — Нет, — ответил я. — Вы что, сумасшедшая? — Когда животное видит занесенный нож, оно боится. Страх сковывает мышцы, делает мясо жестким, портит его цвет и вкус. Хорошо взращенное животное всегда стоит больше, чем испуганный олень, который убегал и видел пулю. Кому-то нравится лесной убой, однако вишенка на торте здесь всегда охота, а кому-то домашний ягненок милее. Что ж, твой друг из вторых.