Адамово яблоко

Он говорил об итальянском Ренессансе и Гоццоли. Это оказалось крайне утомительным для моих нервов, потому что срать я хотел на Ренессанс. И сейчас, и вообще. Мы стояли возле небольшого дома. Он был окружен лесом и выполнен в классическом итальянском стиле: обилие трехстворчатых окон с горизонтальным импостом, бежевый и угловатый фасад, за который значительно выступала кровля, чтобы скрыть жителей и тот же фасад от зноя, плоская крыша с низким скатом — характерная черта домов в странах с засушливым климатом (у нас в Форксе, например, этот скат строили в основном крутым, и выполнялось это специально, чтобы вода и снег сходили с него, не портили крышу). Возле этого дома были припаркованы еще три машины на широкой подъездной дорожке из кирпича, они отражали свет от напольных садово-парковых светильников. — …и потом мы с Карлайлом подошли к полотну. Он сразу же отметил девушку на заднем плане. Это было невероятно: бордовый и множественные детали, которых я раньше не-... К дьяволу Караваджо, Гоццоли, Тициана, — пусть они провалятся все. — Эдвард, как я пойду к твоим родителям в таком состоянии? До чего ты меня довел? — Ты выглядишь вполне пристойно, — заверил он и улыбнулся. А затем добавил: — К сожалению. — Не говори мне такое. — Я ущипнул себя за переносицу. Он вздохнул. — Нас ждут, ты прав. — Могли бы еще немного подождать, знаешь ли. — Ты бы не говорил этого, если бы знал, кто именно ждет. — Пусть хоть президент — плевать. Кинув на него волчий взгляд, я открыл дверь; сверчки затрещали. Он последовал за мной. Не очень кстати, но я неожиданно для самого себя выделил плюс вампиризма: комары не открывают огонь по своим. Мы вошли в дом, в просторную прихожую. Полы устилал полированный камень, глянцевая поверхность которого отражала все предметы и свет с потолка. Стены тоже были светлыми — все это зрительно расширяло пространство. Вдоль стен стояли изящные и пузатые диванчики на чуть изогнутых ножках в количестве двух штук, а между ними — куст комнатного жасмина в высоком глиняном горшке. Декор был с элементами античности: арочные проемы, лепнина под потолком и кое-где настенные фрески. Для стен использовались природные материалы — венецианская штукатурка и каменная кладка. Коврика с надписью “добро пожаловать” не было. Розали в такой интерьер хорошо вписывалась. Она будто была частью всего этого, будто бы внутреннее убранство дома создавалось на вдохновении ее персоной. Ее взгляд не выражал гнева, неодобрения или былой неприязни, только удивленное волнение. Я вежливо пожал ее ладонь, а после оказался в медвежьих объятиях Эммета. — Все, все! Хватит. — Ну! — пробасил Эммет, отпустив меня и оглядев с ног до головы. — Во дела! Посмотри на себя только! А глазища-то какие! Я смущенно опустил голову и похлопал Эммета по плечу. Мне захотелось отпустить какую-нибудь гаденькую шуточку, но с его появлением через несколько мгновений в коридоре так завоняло, что все мои мысли разом испарились. — Эммет, что за… почему от тебя так пасет? О боже. — Я спрятал нижнюю часть лица в локтевом сгибе и отошел от него. Розали ухмыльнулась, а Эммет разразился смехом. — Это не от меня. — Нет, серьезно, ты что, спал в собачьей будке? — Это твой волчий дружок навонял. Он здесь, у нас. — Какой еще волчий д-... Я осекся, потому что в конце длинного коридора, в арочном проеме, появился вдруг… чертов Джейк! Мне, может, показалось? Нет, это он. Я моргнул с десяток раз и схватил Эдварда за рукав, не оборачиваясь. — Эдвард, что это? — зашептал я. — Что вы творите? Вольтури… — Тише, — он перехватил мою руку, — я же сказал тебе, он в курсе. Его стая встала на защиту твоих родителей. Невозможно. Я отступил на пару шагов. Его прическа изменилась, теперь он был коротко подстрижен. Джейкоб держал руки в карманах и медленно шагал в нашу сторону. Одет он был в толстовку противного желтого цвета, выглядел самим собой, но одновременно совершенно другим человеком: детские черты пропали с его лица, он будто бы стал выше, шире в плечах, хотя куда больше? Карие глаза смотрели серьезно, сурово. Я снова попятился, уперся спиной в дверь. Он настиг нас, смотрел на меня в оба глаза, оба удивленных глаза, и я уверен, что выражение моего лица мало отличалось от его. — Ну привет, — проронил Джейк. Я в неверии покачал головой. Посмотрел сначала на Калленов, а потом обратно на Джейка. И так раза три. — Что ты здесь делаешь? Вы шутите, что ли? Его визит неприятно поразил меня, это точно. — Пока нет. Но я от души посмеюсь, когда убью твою “красивую подружку” за то, что вижу. Я до конца не мог поверить. — Джейкоб был зол, сделал шаг вперед, но Эммет схватил его за плечо. Розали скрестила руки на груди. — Успокойся, — серьезно сказал Эммет. И тут Элис кинулась мне на шею. Это было неожиданно. “Резкая” — я уже говорил о ней что-то подобное. Я не сводил глаз с Джейкоба, но склонился и обхватил рукой ее талию. Пушистые волосы Элис неприятно щекотали мой подбородок. Тогда же подошел доктор Каллен, ему я вежливо кивнул, за ним Эсми. Она прошептала слова сочувствия, которых я не слышал. Ни один из них не прокомментировал присутствие Джейка, что привело меня в еще большую растерянность. Мне лишь сказали, что Джаспер сейчас находится в Форксе, и предложили пройти. За всем этим Джейк наблюдал со странным выражением на лице — возмущения пополам с недоверием. Торопясь поскорее вырваться из рук Элис, я вошел в гостиную и опустился на диван. Эдвард с хмурым видом сел рядом, Джейк расположился напротив. Пока я гадал, за что Эдвард решил заманить меня в эту ловушку, остальные молчали. Джейк первым нарушил тишину. — Мне сказали, ты теперь служишь этим? Своим вопросом, как и появлением в принципе, он застал меня врасплох. Я взглянул на доктора Каллена с немой просьбой объяснить, какого дьявола здесь творится. Его ответный взгляд был сочувствующим, и моего положения это не улучшило. — Так вышло, — глупо ответил я, не сумев подобрать нужных слов. — Твои глаза. Это… я просто не могу уложить это в своей голове. Так ты что, убиваешь людей, Крис? Как это могло случиться с тобой? С тобой! Где же ты был, почему ничего мне не рассказал? На этот раз за помощью я обратился к Эдварду. Встретив мой растерянный взгляд, он нахмурился и кивнул, намекая, что мне по какой-то причине необходимо преодолеть это испытание. — За кого ты меня принимаешь? — жалобным тоном спросил я. — Мы знакомы миллион лет. Ну конечно я никому не причинил вреда! Он зло нахмурился и посмотрел на Эдварда. Тут за спиной Эдварда показался Эммет, он оперся двумя руками о спинку дивана по обе стороны от его плеч. — Я думаю о Чарли. Я просто не понимаю, как ты мог так поступить с ним. — Никто не мог предсказать подобного, Джейкоб, — доктор Каллен, видимо, сжалился надо мной, поэтому вмешался. Эсми погладила его по плечу и кивнула. — Нет, мог! — крикнул он. — Все вы могли! И ты, Крис, тоже мог! Только не говори мне, что ты не знал, что связался с погаными кровососами, ни в жизнь не поверю. — Я — поганый кровосос, — смело признался я. — Теперь ты ненавидишь меня? Он пожевал губу, я с опаской проследил за этим жестом, но обошлось без кровопролития. Джейкоб принимал решение. Я следил за каждой его эмоцией, движением плеч, напряженными руками, пытаясь предугадать ответ. Закрытая поза говорила о волнении, смятение на лице — о борьбе. Это “нет”. Покончив с мысленной жвачкой, Джейк сказал: — Нет. — И почему тогда я должен был? Тем более при таких обстоятельствах. — При каких же? — Если ты отказываешься ненавидеть меня, то почему я должен был возненавидеть его? — терпеливо пояснил я. — Так тебе что?.. — Лицо Джейка исказила гримаса отвращения. — Вы что? Вместе с самого начала, что ли? Оба? В самом деле? — Нет, понарошку. — Так ты… этот? Я хлопнул рукой по лбу и откинулся на спинку дивана. Затем раздвинул пальцы и сквозь щелочку взглянул на этого гения одним глазом, не отнимая руки от лица. Ужасная ситуация, отвратительная. Очень неловкая и болезненная. — Пабло Эскобар, Жан-Батист, Усама бен Ладен? Кто? — Ну, вроде… гей? О, давно мечтал обсудить вопрос своей ориентации в компании семьи Эдварда и своего лучшего друга. Потрясающе. Я окинул взглядом гостиную. Было странно видеть их здесь вместе, непривычно после Вольтури. Они все стали напоминанием о том, что когда-то я был человеком. Разъезжал на своем грозном пикапе, радовался ланчу, ворчал из-за скучных уроков, глупых разборок между Анжелой и Эриком. Напоминанием о том, что у меня была любящая семья. Тихий вечер перед телевизором рядом с Чарли, ужин лазаньей из супермаркета. Мамин смех и звонки с городского, потому что она вечно теряла свои зарядные устройства, растяпа. Теперь я умер, они все могут в любой момент попрощаться со своими жизнями, в том числе и этот идиот. А его волнует, гей ли я. И все в этой комнате позабавились этим вопросом, как будто важнее тем для обсуждения не существовало. — Похоже на то. Не хотел тебя этим расстраивать, конечно. — А что, он тоже? — Джейкоб кивнул на Эдварда. — Вы же не красите ногти там… Я просто-напросто разинул рот и поглядел на него таким взглядом, каким, наверное, смотрел Иона на пасть кита. — О! — вместо меня ответил Эммет. — Кстати, может, займетесь? Пока время есть. У Роуз где-то был розовый. Розали толкнула его локтем и шикнула. Элис окинула Эммета непроницаемым взглядом. Я смотрел на нее всего секунду, но за это время успел уловить ее абсолютное равнодушие к происходящему. Этот разговор Элис уже видела и просто ждала его завершения. Я сделал вывод, что раз она не паникует, то я выйду отсюда живым. — Если у тебя кончились абсурдные вопросы, — серьезно начал Эдвард. Наши с ним мысли оказались схожими, — мы могли бы приступить к обсуждению действительно важных вещей. Воспользовавшись возможностью, я попытался перевести разговор в нужное русло: — Что с моими родителями? Ты ведь поэтому здесь? — Они под защитой. Стая патрулирует дома твоих родителей постоянно, а в случае, если какой-нибудь красноглазый урод решит заявиться в Форкс, мы сразу же об этом узнаем, — отмахнулся Джейк. Видимо, он не считал, что тема исчерпала себя, поэтому добавил: — Вообще-то я думал, что эти ублюдки угробили тебя, но ты, видимо, угробил сам себя. Лучше бы он мне врезал — вот что я ощутил в тот момент. — Но какой от этого прок? — я ухватился за первую часть его реплики, как за спасительную соломинку. — Это Вольтури, Джейкоб. Ты понимаешь, что такое Вольтури? — Всех не уложим, но с десяткой наверняка справимся, — Джейк отвечал мне, но я видел, что говорить со мной ему было неприятно. Он даже не смотрел на меня. — Джаспер остался в Форксе, чтобы научить стаю сражаться, — негромко проговорил доктор Каллен. — Они не хотели принимать помощь, но Эдвард поговорил с Билли Блэком. Они с Джейкобом смогли оказать содействие в вопросе мира. — Билли знает обо мне? — Я испуганно посмотрел на… друга. — Если он… — Он не скажет, — заверил тот. Заверил стену за моей спиной, со мной он не говорил. — И как вы собираетесь защищать их? Эдвард сказал мне, что ты обращаешься в огромную собаку, это просто… — Так. — Джейк нахмурился. — Во-первых, в волка, не в собаку. Я сказал, мы справимся. Я оперся локтями на колени и накрыл лицо ладонями. Ладно, хорошо. — Окей. Что у вас с Хайди? — обратился я к доктору Каллену, поскольку был не в силах продолжать говорить с Джейком. — Мы согласились принять Челси в обмен на ее помощь. — Вы знали, что она хочет убить ради этого особу, которая вообще не причастна ко всей этой пляске? Она с Деметрием, который, если захочет отомстить, легко отыщет нас где угодно, из-под земли достанет. Я не думаю, что он служит Аро, потому что подчинен даром Челси. Если клан начнет распадаться, куда ему податься? Он не вернется к своему создателю. Деметрий презирает Амона. Феликс тоже останется, здесь без вариантов, близнецы — туда же. Конечно, Вольтури станут слабее, но убить моих родителей и сокрушить вас сил у них хватит. Это не выход. — И что ты предлагаешь? — спросила Розали, голос ее звучал серьезно до крайности. Я взглянул на нее, отняв руки от лица. — Я не могу вам сказать. Как только я вернусь, мне придется передать Аро большую часть того, что обсуждалось здесь. Мне позволили встретиться с Эдвардом, чтобы я выложил ваш план Аро на блюдце с голубой каемочкой. Жизнь Хайди держится сейчас на невероятно удачном стечении обстоятельств. Мне нужно будет завернуть все это так, чтобы обмануть трех мудрейших вампиров и одного не очень мудрого, но, пожалуй, в достаточной степени сообразительного. — Я перевел взгляд на Джейка, который, к слову, больше не выглядел злым. Кажется, растерянным. — Один раз я уже облажался, это дорогого стоило. И мне придется рассказать про Джейкоба. Упомянутый наконец удостоил меня ответным взглядом. — Мы предусмотрели это, — заверил доктор Каллен. Я кивнул, доверяя ему. — Можешь не переживать. Можешь не переживать! О господи. — У нас есть кое-что об ищейке, — начал он. Я жалобно посмотрел на Эдварда. Тот отрицательно качнул головой. — Я же просил тебя! Неужели вы не понимаете, что чем больше вы знаете, тем меньше шансов остается у меня? — Эдвард ничего об этом не знает, — успокоил доктор Каллен. — Когда он приходил к Аро, в его голове не было этой информации. Один человек, его имя Лоран, искал встречи со мной. Он был знаком с Джеймсом. Мне нужно отправиться на Аляску — наши друзья из Денали укрыли его. — Вам не стоит связываться с ним, узнавать что-то. Это должен сделать я. Пока не знаю как, но что-нибудь придумаю. Если он попытается дать вам какую-либо информацию, откажитесь. Скажите, что это небезопасно. И что я ищу его. Доктор Каллен понимающе кивнул. — Мы рады, что ты в порядке, — сказала Элис и коснулась рукой моего плеча. Я вздрогнул и поборол желание сбросить ее. — Это очень быстро изменится, если вы не оставите попытки вытащить меня оттуда. — Это звучало неприятно, но я должен был донести до них свою мысль. — Аро всегда заглядывает в будущее. Он задумывается о каждом вашем возможном шаге. Знает, что вы пытаетесь сделать, он же не идиот. Готов поспорить, что именно этого он и добивается, — вашего шага, который окажется очевидным. В первую очередь вам сейчас следует думать о том, как уберечь от его загребучих рук Элис и Эдварда, а то такими темпами он точно дорвется до желаемого. Эсми ахнула и сложила руки на груди. Ее умоляющий взор обратился к Карлайлу, как будто бы он был способен сию же минуту найти решение и уверить ее в том, что все с их семьей будет в порядке. — Пусть попытается, — с вызовом заявила Розали. — Он уже, — ответил я и горько улыбнулся. Комнату наполнила гробовая тишина, которую нарушал ритмичный стук сердца Джейкоба. И вдруг… — Так что, ногти-то красить будем? — басовито спросил Эммет. — А то я настроился уже. * * * На рассвете я стоял у комнаты, в которой Вольтури проводят свои собрания. Лучи утреннего солнца заползали сюда через витражи, которые окрашивали их в разные цвета, пыль летала в воздухе. В целом было тихо (я не считаю шумы живой Вольтерры, шаги этажами выше и ниже, застенный шепот). Возвращаться от Калленов пришлось пешком, я не хотел, чтобы Эдвард появлялся в замке лишний раз. Видел бог, мне хватает нервотрепки. Джейкоб должен был улететь первым же утренним рейсом, и это в некоторой степени успокаивало. Все-таки чем дальше он от этого всего, тем лучше. Я не знал, как относиться к его “защите”, как и к тому, что он вроде бы превращается в какую-то собаку, но опустим этот момент. Что я мог говорить, если не понимал, о чем вообще идет речь, в конце концов? Его визит в Италию в принципе казался мне нелепой затеей. Ему теперь в моей жизни места не было, и это печально, конечно, это расстраивало меня, но я уже давно попрощался с ним в своих мыслях. Я поморщился, когда перед глазами возникли лица родителей. В моем разуме с точностью до каждой завитушки почерка доктора Каллена валялся номер телефона некоего Элеазара. Я сконцентрировался на перемножении чисел этого номера. Ожидал не я один — Феликс был тут, с интересом рассматривал мою персону. Понятия не имею, что его так занимало, но он не отрывал от меня своего алого взгляда, который жутко сочетался с нашими мантиями. — Чего ты пялишься? — спросил я у него. — Кранты, я вот не понимаю… — Жизнь Феликса наполняли многочисленные “не понимаю”. Даже завидно как-то. — А почему ты самый умный? Ты был математиком? В ответ на это я холодно посмеялся. — Я не самый умный. С чего ты заговорил о математике? — Ну, математики умные. — Какая глупость. Логика — всего лишь составляющая часть блестящего ума. — И кто же тогда самый умный? Я вздохнул и решил поделиться с ним разумением. Мне нравилось рассказывать этому увальню всякие штуки, вообще-то он оказался на удивление хорошим слушателем. И это отлично помогало не думать о Джейке. — Представь, что ты находишься в компании писателя, художника и математика. Допустим, у вас завелось увлекательное обсуждение интегрального исчисления, и математик делится со всеми, что если F есть первообразная для f, a G — первообразная для g, то F+G есть первообразная для f+g. — Феликс нахмурился, я поспешил рассеять его печали: — В ответ ты в нагляк ему улыбаешься и говоришь: “Что-что? Я думаю, что возможно по-другому. Ведь в математике одна ошибка, даже самая незначительная, после ряда вычислений приводит к неверному результату. Какова была вероятность?” Что ж, после того, что ты сморозил, придется спасаться бегством, потому что этот математик попытается отделить тебе голову от шеи голыми руками. А знаешь, что скажет на это писатель? — Что? — он, казалось, пытался думать. — Ничего. Способность к когнитивной эмпатии — отдельное требование для индивида, чья работа ставить себя на место других людей, читать их мысли. Так что он примется раздумывать о том, что привело тебя к такой точке зрения. Он не поддержит ни тебя, ни математика — философское отношение. Он, в отличие от математика, допустит, что ты можешь быть прав. — А что художник? — Вообразит. Он станет предсказывать будущее. Ему будет плевать, что за аксиому озвучил математик, плевать, почему ты не воспринял ее как аксиому и кто из вас о чем думает. Художник будет видеть вас всех и себя со стороны, и его задачей будет представить, к чему все происходящее приведет. И вот что, Феликс, кроется в “самом умном уме” — симбиоз логики, чувств, иначе — эмоционального интеллекта, и воображения. Если подразумевать наивысшую ступень развития таких качеств и совместить их между собой, то представь только, что за личность это была бы. — Деметрий, кстати, художник. Он тоже умный и много воображает, когда ищет кого-то, так что ты дело говоришь. — Феликс одобрил мои измышления. Я закатил глаза. — Быть исключительным и писателем, и художником, и математиком в равной степени очень тяжело. Большая редкость. Можно быть исключительным писателем и математиком, писателем и художником и так далее, но все вместе... — Знавал я одного такого, — появился воображала и решился вставить свои пять копеек. — Удивительный был человек. Я окинул его тяжелым взглядом. Деметрий, как обычно, с ног до головы одетый в черное, выглядел немногим лучше, чем в нашу последнюю встречу, разве что сегодня он не был зол, скорее задумчив. Я отступил от Феликса на несколько шагов, поскольку Деметрий подошел к нам слишком близко, и прислонился спиной к стене, спрятав руки за спину. На то, что я предпочел соблюдать дистанцию, он никак не отреагировал. Казалось, ему не терпелось уйти отсюда. — Ты стоял и уши грел? — огрызнулся я. — Снова ты меня с Эдвардом Калленом путаешь. Я не лезу куда не просят. Казалось, он на что-то намекнул, но я пропустил это мимо ушей. — О-о-о, — протянул я, — спорно. Деметрий опасно прищурился и собирался ответить, но Феликс опередил его. — Вы всегда очень странно себя ведете, — заметил он. — Я не говорю про ботаника, он всегда странный — он на меня наорал, когда мы у портрета стояли, — но ты, Дем, реально какой-то суетной становишься. Лицо, с которым Дем повернулся к Феликсу, надо было видеть. — Прошу прощения? — тихонько сказал он. Феликс задергался. Меня тоже кое-что взволновало: — Что еще значит — ботаник? Феликс не успел ответить, поскольку послышались шаги. Он облегченно выдохнул, и мы все направили взгляды в темноту каменного коридора. Вскоре из его глубин показалась куча народу: трое главных, подле них незнакомый мне человек, Сульпиция, Корин, какая-то блонди с крючковатым носом, близнецы. Все выглядели очень надменно, кроме Аро. Тот был придурошен по своему обыкновению, улыбался и радовался, только непонятно чему. Сдох кто-нибудь, что ли? Корин бросила на меня насмешливый взгляд и гордо вскинула подбородок. Я взглянул на Деметрия: он не смотрел ни на меня, ни на нее, провожал напряженным взглядом Аро. Вот, что называется, истинная любовь. Подойдя к дверям, Аро распахнул их, и черные мантии наводнили комнату. Все заняли, как я понял, свои привычные места. Трое сидели во главе стола, затем их жены, близнецы сбоку от них, далее расположились Корин с Деметрием (примостились рядышком, миленько так, как два цыпленка). Пустой стул, очевидно, предназначался мне, напротив Корин. Она и ее кавалер внимательно меня рассматривали, и это раздражало. По правую сторону от меня сидел Алек, впрочем, недолго сидел: стоило Аро вскинуть ладонь, как он тут же поднялся. — Новости по делу Детей Луны. Как вы помните, я отправлял Сантьяго в Сибирь три года назад, чтобы он изучил анонимные сведения, полученные Челси. Наш человек заявляет, что никаких достоверных следов их существования найдено не было, но женщина, представительница коренного народа саамов, показала, что среди них долгое время скрывался человек, по описанию схожий с представителями Детей Луны. Они называли его Чалльм, что переводится с кильдинского саамского языка “острый глаз”. Само племя располагается на границе между Финляндией и Россией. Сантьяго прибыл туда, но слишком поздно — Манн, женщина, рассказавшая о нем, показала, что он покинул их незадолго до его появления, что само по себе является подозрительным. Я предлагаю отправить туда отряд или Деметрия, чтобы наконец найти его, если он существует, и покончить с этим, — Алек доложил и сразу же опустился обратно. — Смерть, — четко и с расстановкой изрыгнул свое мнение Кай. — Деметрий не может покинуть нас на такой долгий срок. К сожалению, это невозможно, — распорядился Аро. А жаль. Как было бы здорово. — Собрать отряд, найти и уничтожить. Дальше, — Кай все так же был немногословен. Неожиданно поднялся Деметрий. Я посмотрел на него с интересом. — Элеазар и Кармен не так давно присоединились к клану Денали, почти сразу после своего трусливого побега. Я узнал, что они продолжают набирать сторонников. Мне сообщили, что одна из девушек, Ирина, пригласила на их сторону еще одного члена, имя которого пока неизвестно. Мы знаем, — он смерил меня ничего не выражающим взглядом, — что Денали и Каллены лояльно относятся друг к другу, поэтому увеличение их численности нежелательно, — Деметрий вернулся на свое место. — Денали никогда не пойдут против нас, — подала голос Джейн. — Прошлый инцидент поставил их на место. С того дня они больше не давали о себе знать. — Нежелательно, — в задумчивости кивнул головой Аро. — Посмотрим. На данный момент лучше ставить все как есть, однако следует узнать, кто это и в чем его дар. Нежелательным было то, что Деметрий как-то раскопал эту информацию. Я выругался в уме, а двое остальных монархов одобрительно кивнули. Сульпиция поднялась и начала говорить: — Финансирование выставки в Этрусском музее Гуарначчи принесло свои плоды. Отчет о доходах готов, — она протянула Маркусу какие-то бумаги. — Мэр также изъявил желание о встрече с вами, господин, и просил передать его секретарю данные об удобном для вас времени. Речь пойдет о туризме: к осени ожидается его приток. Они ухватились за обсуждение вопроса о содержании замка, а также перемыли поездку Хайди в Рим. Каждый раз, когда ее имя упоминалось, я невольно вздрагивал и надеялся, что этого не заметили. Я в очередной раз дернулся, когда Маркус обратился ко мне. Он сказал: — Следующий вопрос требует твоего непосредственного участия. Зайдет человек. Он был дружен с нашими врагами из Румынии. Я вспомнил, как Деметрий говорил, что до Вольтури власть принадлежала им. Несложно было догадаться, что власть эти Вольтури захватили силой, что и сделало врагом лишенных ее. Мне оставалось лишь кивнуть. Феликс покинул зал совета, но вскоре вернулся с низкорослым вампиром, волосы его были завязаны в тугой пучок, а плечи чуть ли не прижимались к шее. — Здравствуй, мой скользкий друг, — Кайус страшно улыбнулся. — Чего тебе надо, Тасиро? — Я пришел, чтобы просить разрешение, — ответил он хриплым и дрожащим голосом, говорил с акцентом. — На создание новорожденного. — Зачем? — Я долгое время был один. Человек, которого я хочу обратить, стал близок мне. Мы хорошие друзья. Она знает о нас и выражает пиетет к нашим законам. — Чего вы так боитесь? — я задал логичный вопрос. Кайус одобрительно кивнул. Ух, дать бы ему в дыню. — Да, Тасиро, чего же ты боишься? Аро за миг оказался возле него, бедолага вздрогнул, его азиатские черты лица исказил страх, но он покорно протянул дрожащую руку для рукопожатия. — Как интересно. И что же Владимиру было от тебя нужно? — Аро обернулся ко мне и пояснил. — Владимир — один из лидеров Румынского клана, который, если верить сведениям, кланом считаться и не может, — он отчего-то хихикнул. Тасиро принялся торопливо бормотать оправдания: — Он сам нашел меня! Я четко дал понять, что с ними ничего общего иметь не хочу. Спрашивал, связывался ли я с вами и о новом члене стражи, — Тасиро бросил на меня затравленный взгляд. — Я сказал, что ничего не знаю, потому что, правда, ничего не знаю. — Спустя столько времени? — спросил я. — С чего бы он вообще решил, что вы обладаете информацией о делах Вольтури? Аро нахмурился. Тасиро запаниковал. — Я бы не… Я ничего не делал! — Тогда наш разговор будет приятным. — Я поднялся со своего места, у меня как будто даже задница устала, хотя такого быть не могло. Эта обстановка до ужаса нервировала. Из-за моего появления рядом с собой Тасиро в штаны кучу отложил, и мне его реакция совсем не понравилась. Я дружелюбно улыбнулся в попытке успокоить его. Пожалуй, зря, потому что он испугался еще сильнее. — Я вам верю. Вы бы не пришли сюда, если бы за вами был такой грешок. Что вы, самоубийца, что ли? Просто некоторые вещи показались мне странными. Что на самом деле хотел от вас этот Владимир? Он сглотнул. — Я не знаю! — Когда он просил о встрече, он знал, что вы отправитесь в Вольтерру? Могло быть так, что он знал об этом? — Я не знаю! — повторил он. — Я говорил о своих намерениях только с подругой. — И кто ваша подруга? Как вы встретились? — А-Ал-Александра. Мы познакомились в баре моего города, я там живу уже пять лет. — Это в Японии? — Д-да. — Странное имя для японки, — заметил я. А затем поднял руки. — Сдаюсь, стреляйте! Вопросов нет. Судя по выражению лица этого Тасиро, он решил, будто стрелять я попросил в него. Я поправил полы сраной мантии, которая запуталась в моих ногах, и обернулся к Маркусу. — Я думаю, это угроза. Или предупреждение, тут как хотите. Владимир спрашивал обо мне, но, очевидно, знает, кто я такой. Поэтому и спрашивал — такой вот намек своеобразный. А вам, — я снова обратился к Тасиро, — лучше пересмотреть свои отношения с Александрой. Взглянуть, так сказать, на них под другим углом. Под каким-нибудь… кто-нибудь знает, в какой стороне находится Румыния? К западу от Японии? Я проспал все уроки географии. Короче, она шпионит на Владимира. Аро положил руку мне на плечо и широко улыбнулся. — Отлично, юноша, — сказал он. — Тасиро, ты же понимаешь, почему мы отказываем тебе? Тасиро был похож на бледную поганку. Не знаю, понимал ли он, но удалиться поспешил незамедлительно. И после его ухода предстояло обсудить еще и этого Владимира. Я не в курсе, что у них за проблемы, но до них мне точно не было никакого дела. Тем не менее пришлось остаться. Предложению Кая найти и поубивать всех, кого только можно, было отказано, поскольку “найти и поубивать” Владимира и его напарника, которого, как я узнал, зовут Стефан, было не так-то просто — они умнее Феликса. Наверное, еще и крайне жестокие, потому что воспользоваться этим Тасиро как посыльным в моем понимании было жестоко. Надеюсь только, что их действия не были связаны с желанием воспользоваться еще и мной, но, конечно, такие надежды, как подсказывала интуиция, были пустыми. Меня впутывают в очередное дерьмо. Надо бы узнать, не связано ли все это дерьмо между собой, а то, как мне кажется, скоро все это выльется в дерьмо с большой буквы: Лоран, Челси с ее планами и подсобниками, смерть Джеймса, РУМЫНСКАЯ МЕСТЬ (я устрашаю) и прочее. А ведь была еще Виктория и мертвые подростки-шведы Деметрия. Последнее прозвучало еще чудовищнее РУМЫНСКОЙ МЕСТИ. Они бы хотели свергнуть Вольтури, те же свергли их когда-то. Око за око, глаз за глаз, зуб за зуб, смерти невинных за смерти невинных — потрясающе. И все в один момент. Но я откажусь, пожалуй. В таком разе можно было бы сразу согласиться с планом Хайди — пристукнуть Корин — и вообще не париться. Эта Корин, кстати, не сводила с меня глаз. Я, полностью игнорируя очередную речь Алека, подмигнул ей, и она очень оскорбилась. Корин направила на меня указательный палец, как бы говоря “мы с тобой еще поговорим об этом”. Я усмехнулся и перевел взгляд на Деметрия — он ничего смешного в этом не видел, смотрел на меня исподлобья. — Но мы не можем оставить это просто так! — визгливо вскричал Кай. Я повторил его действия с наигранным отчаянием на лице — тихонько ударил кулаком по столу. Феликс, стоящий у стены, заметил это, отвернулся и зажмурился в попытке сдержать улыбку. Деметрий схватил меня за руку и с силой прижал ее к столу. Вид у него был возмущенный. — Они сами загоняют себя в ловушку, — Маркус успокаивал его, — они ничего не могут. Как жалко и отчаянно с их стороны. Я поднял указательный палец другой руки вверх, вскинул брови и прикрыл глаза, кивая в подтверждение его слов. — Перестань, — едва слышно процедил Деметрий. — Почему сейчас? — спросил Аро. — Потому что я, — я вмешался, игнорируя изумление Деметрия, который тут же отпрянул. — Очень удобно: враждебно настроен, без обид, если что, имею возможность противостоять вашему, господин, таланту, мечтаю покинуть свой пост. Если они захотят связаться со мной, это и предложат. Мол, вот мы свергаем Вольтури, тебе свобода, а нам то, что наше по праву. Все в доле. Я поразился собственным словам. А не работает ли этот Лоран, написавший мне письмо, на Румынию? Ставлю сто баксов, что так и есть. — И что заставит меня поверить в то, что ты останешься при Вольтури? — Аро заинтересованно склонил голову. — Почему я не должен убить тебя прямо сейчас? — Каждый новый начальник хуже предыдущего, — я усмехнулся. — Из двух зол выберу знакомое. — Тогда вот твоя задача: свяжись с ними, — прошелестел Марк. Умно. — Алек, Джейн, Александру ждет смерть, — близнецы одновременно кивнули. Бедная Александра. Ей я помочь не мог. Нужно будет после собрания найти Тасиро — предел моих возможностей. Деметрий странно на меня посмотрел, настороженно. К слову, о нем: после слов Эдварда в моей голове созрел нехитрый план, очень злобный, но очень удобный. Я подумал вот о чем: если этот псих неровно ко мне дышит, то почему бы мне и не воспользоваться этим? Почти ничего личного. Все-таки каким бы куском дерьма он не являлся, это был очень грозный кусок дерьма. Так не выгоднее ли склонить столь грозный кусок дерьма на свою сторону? Однажды он уже помог мне, так что, наверное, мог бы помочь и дважды. Я должен был знать обо всем, что у него имеется на меня, чтобы предотвратить повторение прошлой ошибки. Безопаснее держать его рядом, к тому же с его способностями дело пойдет быстрее. Как говорится, нельзя смотреть на врага с омерзением — а то вдруг понадобится его сожрать. Кажется, я начал понимать, как обстоят дела в Вольтури и чем здесь нужно оперировать, чтобы выжить. Собрание напыщенных пиявок подошло к завершению, Аро жестом приказал мне остаться. Я молча наблюдал, как все, кроме Марка и Кая, покидают комнату. — Надеюсь, ты хорошо провел время? — спросил он, когда двери закрылись. Его акулий рот тянулся в оскале. — Вопрос с подвохом? — спросил я. — Не дерзи, — зашипел Кай. — Как поживает Эдвард? — намекнул Аро. — Живой, спасибо вам. Я встретился с его семьей. Я не совсем понимаю сути, но, как мне сказали, Каллены заключили договор со стаей… оборотней. — Какой позор, — процедил Кай. — Для чего? — удивленно спросил Аро. Маркус молчал. — Чтобы защитить моих родителей. Я бы не стал беспокоиться. Уверен, это ничто по сравнению с мощью Вольтури, и такое решение я не одобрил. — И что, — прошипел Кай, — эти шавки сейчас здесь? Оборотни. — Нет. В Форксе. Я же сказал, что они защищают Рене и Чарли. Якобы. — Деметрий сообщил, что Денали принимают нового члена. Тебе известно об этом что-нибудь? — Да. Мы с Эдвардом убили Джеймса, который состоял в одном клане вместе с незнакомой мне девушкой и мужчиной по имени Лоран. Как я понял, клан распался, Лоран остался один, потому искал укрытие. Он пытался связаться с Карлайлом, но тот сказал, что они не стали выходить с ним на контакт, — новых членов Каллены не принимают. Аро сказал: — Отличная работа. Надеюсь, ты не разочаруешь нас снова. * * * После собрания я скинул с себя черные тряпки, оставил их в комнате и попытался найти Тасиро. Поиски не увенчались успехом — он очень стремительно покинул замок. Но я легко отыщу его позже, с помощью одного психопата. Я отправился к Деметрию. Он ведь говорил, что был бы рад моему визиту, вот я и собирался порадовать его. Мне же нужно было как-то предотвратить это РУМЫНСКОЕ ОТМЩЕНИЕ, не так ли? Со стуком в темную дверь разговор за ней прервался. Деметрий открыл мне моментально. Он прижимал телефон плечом к уху и был… по пояс голый. Бока его подтянутого живота, предплечья, грудь — сплошь покрыты светлыми укусами и тонкими полосками-шрамами. Неудивительно, что он не выносит прикосновений — с таким-то опытом. — Ты издеваешься? — спросил я и накрыл глаза ладонью. — Ты с кем? Короче, я не знаю, когда он решит поручить тебе это, — говорили по другую сторону телефонной линии. Голос Корин. Деметрий ничего мне не сказал, только окинул заинтересованным взглядом и отошел от двери, направившись к раскрытому шкафу. Между тем передал телефон из одной руки в другую и продолжил говорить, перебирая длинными пальцами вешалки-плечики: — Так спроси его сама, если тебе оно так необходимо. Мне без разницы. Я остался стоять на пороге и ждал, пока он оденется, но Деметрий не торопился, очень тщательно выбирал себе, так сказать, образ. — Тогда мне тоже без разницы, — Корин фыркнула. — Ты где? — У себя, — я услышал улыбку в его голосе. — У себя? И с ним? — Не представляю, что ему понадобилось. Дверца шкафа хлопнула. — Я вечером прихожу. — Ты спрашиваешь или выносишь приговор? — Тебе все это нравится, да? Скажи ему, чтобы убирался. — Вряд ли ему понравится твое предложение. Хотя с уборкой он справился бы лучше, чем на службе у Вольтури, тут соглашусь. — Ты прекрасно понял, о чем я говорила. — Ага. — Я услышал, как он снял вешалку. — Я убью вас двоих одним разом. Послышался наигранный вздох. — Ты просто прелесть. Он тебя слышит, между прочим. — Мне стоит зайти позже, — не вынес я, но все еще не смотрел. — Ладно, я перезвоню. — Деметрий снова драматично вздохнул, кинул телефон на что-то твердое и обратился ко мне: — Ты хотел чего-то конкретного или поплакаться в жилетку? А теперь настало время для коварства. Краем глаза я заметил, что на его плечах уже была рубашка, так что позволил себе взглянуть. Деметрий медленно застегивал пуговицы, его грудь казалась белоснежной на фоне черной ткани. Комната Деметрия выглядела удивительно просто и, конечно, вся в темных оттенках. Несколько книжных полок — примитивные, просто доски на металлическом каркасе, такой же примитивный стол в их окружении, парочка кожаных диванов и целая куча пустого пространства. На журнальном столике был завал из газет и всяческих бумаг, они же беспорядочно валялись у тех диванов. На письменном столе — пустой раскрытый альбом, кисти, карандаши. Меня озадачил работающий камин. Похоже, эта гадюка любила погреться у огонька. Наверное, человек температуру в этой комнате не нашел бы комфортной. С чего бы начать? Что ж… — Отлично выглядишь сегодня, — с натянутой улыбкой брякнул я. — Очень черный. Деметрий вжал голову в плечи, расширил глаза и крутанул пальцем у виска. — Тебе Каллены по голове настучали? Что тебе нужно от меня? — Просто захотел увидеть тебя. Ты услада для моих глаз, Деметрий. А, ну и помоги мне разобраться с Владимиром. Он упал на один из диванов, закинул ногу на ногу и склонил голову набок. Догадался — я понял это по его потемневшему взгляду. Понял, что я говорил о нем с Эдвардом. Его руки вальяжно лежали на спинке дивана. Деметрий выглядел, как настоящий аристократ, какой-нибудь злой властитель подземелий. Его шикарные черные волосы отражали падающий на них свет — справа холодный, слева — теплый, от камина. — Постарайся не заблуждаться на мой счет, — за этим последовала злая ухмылка. — Я сверну тебе шею и не буду грустить об этом ни секунды. — Ни в коем случае, — заверил я. — Но тебе выгодно работать со мной: если я не ошибаюсь, твоя задача разгадывать мои предательские планы. А тут такая возможность! Я даже не буду противиться. — Какая самоотверженность ради дела, похвально. Еще неделю назад ты просил меня не заговаривать с тобой. — Ну ты же извинился, — елейно проговорил я. Деметрий все прекрасно понимал. Он понимал, что я манипулирую им, более того, этот урод намеревался воспользоваться этим, повернуть ситуацию в свою пользу. Я подпер собой косяк и скрестил руки на груди. Мне казалось, в нашем разговоре было что-то неприличное, грязное. Не знаю почему, но мне бы не хотелось, чтобы Элис это увидела — чтобы Эдвард видел, на что я иду ради него, видел меня таким. — И ты не боишься сглупить, как было в прошлый раз? Я ведь могу и догадаться, тогда все повторится. Будешь битый. — Не о чем догадываться. Я просто делаю свою работу. — Тогда тебе стоит попросить вежливо, — он прищурился и стряхнул невидимую пыль со своей ноги. — Мне нужна твоя помощь, — я очень-очень ласково улыбнулся. — Пожалуйста. Деметрий улыбнулся в ответ, и на его подбородке появились ямочки.