Trinitas

      Вернувшись в Большой портальный зал, отряд подсуетился и организовал более сытный ужин, ведь уставших и голодных людей уже было не задобрить фруктами и сушеным мясом. Наиль предложил вскипятить воду с помощью магии, чтобы сварить что-то вкусное для сегодняшних героев, и, получив одобрение охотников, уселся у котла. Омега долго колдовал над ним, приложив руки к металлическим бокам, и вскоре вода стала закипать. Нур и Рами бросили в емкость кашу, чтобы та разбухла, а после разложили готовую еду по тарелкам. Пока люди радостно выхватывали поданный ужин, Син заметил на ладонях Наиля ожоги, которые заживали прямо на глазах благодаря магии исцеления. Если ценой горячему и сытному ужину будут подобные ожоги, бета больше не позволит учителю притрагиваться к котелку. Уж лучше питаться сушеным мясом, чем Наиль каждый раз будет терпеть боль.       Отряд сытно отужинал и по старой традиции собрался в круг, но заменой костра послужила лампа с магическими огоньками. Люди согревались с помощью мятного чая — ранее вскипяченного трудами Наиля, — и говорили о мелочах перед сном. Первое время учитель поддерживал разговор, но затем стал клевать носом и, распрощавшись с участниками, отправился в шатер омег. После его ухода темы медленно сменились и вскоре именно омега оказался в центре обсуждений:       — Мне кажется Наиль временами проявляет излишнее усердие, — начал Зейб, и его идею подхватили другие, шепотом подбрасывая аргументы.       — Это дело всей его жизни, — оборвал разговоры Син, но спустя мгновение шепотки возобновились.       — Искать Источник среди гробниц совсем уж странно! — несдержанно воскликнул Муниф и, опомнившись, перешел на шепот. — Мы провели среди мертвецов целый день и, как было понятно с самого начала, ничего не нашли.       Син понимал чувства юноши, но не мог подобрать слов для верного ответа. В такой напряженный момент, когда каждый считает поведение Наиля глупым, оправдывать его означает потерять авторитет в глазах окружающих, однако поддерживать такие идеи среди отряда было не менее опасно. Син сделал короткий вдох, готовый влезть в разговор и перевести внимание на другую тему, как вдруг поблизости с ковра вскочил Иса.       — Стоило Наилю уйти, как вы тут же решили обсудить его недостатки, — прошипел омега, оглядывая собравшихся людей сквозь злой прищур. — Вы не заметили, что все следующие двери гробниц открывались гораздо проще, чем первая? Думаете, в этом заслуга вашей силы? Наиль незаметно помогал вам открывать их с помощью магии, из-за чего устал не меньше, так еще и вызвался ужин приготовить! Говорил я ему: «Пускай давятся своими сухофруктами», а он противился, хотел вас накормить.       Закончив свою тираду, омега раздраженно фыркнул и откинул с лица растрепавшиеся в пылу спора волосы. Грозный взгляд пробежал по лицам альф, в ожидании, что кто-то возразит, но воины притихли, не в силах вымолвить и слова. Иса сжимал и разжимал кулаки, борясь с желанием пустить их в ход, но, зная свои скудные возможности, мог ранить лишь словами.       — Не забывайте, что вы не вольные сопровождающие, а нанятые работники — каждый из вас получил плату. Отработайте эти деньги как следует и потратьте силы на дело, а не пустую болтовню.       Целитель поставил точку в своем монологе и, напоследок недобро зыркнув на притихших мужчин, отправился в шатер омег. В зале повисла тишина среди которой совершенно неожиданно прозвучал голос Аскара:       — Я согласен с Исой, — Син обернулся, взглядом высказывая альфе весь свой восторг и уважение. Акид лишь коротко улыбнулся в ответ и поспешил объяснить свое мнение участникам отряда, пока у тех не появились вопросы: — Пребывая в таком опасном месте нужно поддерживать друг друга, а не осуждать. Когда найдем Источник и живыми вернемся в родные оазисы, тогда и будем решать, кто был прав, а кто нет.       Какого бы мнения не придерживались альфы, спорить с Аскаром они не собирались, поэтому согласились с его словами и поспешили сменить тему. В зал понемногу возвращалось былое спокойствие и приятные разговоры. Магические огоньки вылетали из ламп и возвращались обратно, освещая небольшой круг засидевшихся допоздна людей. Многие уже разошлись по своим местам для сна, утомленные тяжелой работой, и лишь охотники остались допивать чай за пересказом старых историй общих походов в компании Сина. Тогда они были совсем юнцами: рвались из оазисов, втроем боролись с устрашающими зверями и были готовы за немалые деньги залезть даже в пасть чудовища. Сначала Аскар увлеченно слушал болтовню бет, но через некоторое время Син ощутил на плече приятную тяжесть — альфа сдался под натиском усталости и прижался к боку кочевника, взвалив на него свой немалый вес. Син смущенно улыбнулся и придержал Аскара за талию, чтобы тот не упал, окончательно провалившись в сон.       — Иди в шатер, не мучайся, — тихо проговорил Син, перехватив сонный и уставший взгляд акида, — я скоро приду.       Аскар коротко кивнул, распрощался с бетами и направился в шатер. Нур и Рами не собирались надолго задерживать Сина — допили свой чай, довели разговор до завершения и принялись укладываться на коврах в отдалении от остальных. Все это заняло не так много времени, но кочевник уже успел соскучиться по теплу и запаху родного альфы, поэтому, загнав огоньки в лампу, поспешил к шатру.       Откинув полог, Син застыл у входа, ощущая странную смесь умиления и досады. Аскар спал, прижав колени к животу, и тихо сопел. Этот размеренный, умиротворяющий звук заставлял испытывать трепетную нежность, но понимание, что сегодня бета не получит свою долю ласк, вынуждало тяжелый вздох сорваться с губ. Так хотелось чувствовать Аскара чаще, сильнее, жарче, но разве мог он мечтать о чем-то большем, когда даже поцелуи получал с трудом? Сладкие мечты лишь распаляли, поэтому Син прогнал их навязчивый шепот из головы, умостился рядом с акидом и прильнул грудью к спине, касаясь аккуратно, чтобы не разбудить. Вечно напряженные плечи Аскара расслабились, мерное дыхание растекалось под сводом шатра шепотом оазисной листвы и Син невольно заслушался его невероятно приятным звучанием. Прямо перед глазами находился затылок альфы, на котором сверху вниз растянулся шрам. Аскар наверно и сам не знал о его существовании, а если и слышал от товарищей, то не придавал особого значения — на теле воина столько изъянов, что не сосчитать. Однако для Сина этот шрам был особенным. От одного взгляда на тонкую вертикальную полосу что-то внутри болезненно ныло, тянуло, разрывалось. Первый брошенный взгляд на непокрытый затылок акида отдался ударом в сердце, все следующие — рубящими порезами хопеша. Сейчас же боль стала меньше, утихла и лишь изредка тревожила в минуты слабости. Син невесомо положил руку на талию Аскара, придвинулся ближе и прикоснулся губами к шраму. Короткие волоски уже изрядно отросли, стали мягкими и не кололись так сильно, как раньше. Весь Аскар тоже стал мягким, нежным, теплым. Бета с обожанием вдыхал родной запах, прижимаясь кончиком носа к шее, крепко обнимал, окутывая сильное тело лаской, и медленно засыпал, ощущая спокойствие от понимания — Аскар рядом.       Сквозь сон Син едва слышал знакомую мелодию из переливов зурна, ударов дафа и звучания нэя, которая растворилась в воздухе Халляда, словно пропитав его насквозь.       Солнечные лучи просачивались сквозь прозрачный купол зала, пробирались под полог шатра и слабо освещали помещение. Син, пускай и имел привычку вставать рано, до последнего не хотел открывать глаза. Не хотел расставаться со сладким сном, выпускать Аскара из своих объятий, прерывать соприкосновение тел и возвращаться в реальность, где вновь пригреться на груди альфы получится только ночью. Син пошарил рукой по полу, желая коснуться акида, но ощущал лишь примятый ворс ковра. Бета резко открыл глаза, в которые тут же бросился режущий луч света, и окинул шатер беглым взглядом. Аскара не было рядом и этот факт тревожил кочевника, привыкшего просыпаться первым и подолгу любоваться его расслабленным выражением лица. Мгновения, проведенные в одиночестве, удавкой стягивали шею, и Син поспешил надеть платок и покинуть шатер, чтобы найти сбежавшего поутру Аскара. Стоило ему подняться на ноги и наспех скрыть лицо, как в шатре появился акид с тарелкой, наполненной едой. Альфа с удивлением глянул на переполошенного Сина, с которым встретился лицом к лицу у входа, а затем мягко улыбнулся.       — Испугался, когда не увидел меня рядом? — Аскар склонил голову на бок, заглядывая своими разноцветными глазами, казалось, в саму душу. Син привык читать чужие мысли, но когда подобное проворачивали с ним, сердце невольно заходилось в восторженном частом стуке. — Нур позвал всех на завтрак, но ты так крепко спал, что я решил не будить и принести немного еды в шатер.       Син стянул с лица платок, показывая акиду скрытую за ним искреннюю улыбку. Такая простая забота окутывала теплом, словно нежными объятиями. Бета принял тарелку из рук Аскара и тут же негодуя покачал головой:       — Наиль снова вызвался вскипятить воду? — опять обжог руки, опять терпел боль, опять скрывал ее от других и делал вид, словно такое использование магии не причиняет ему вреда. Стойкий, сильный, жертвенный — настоящий омега-бади. Вот только Син никогда не желал Наилю судьбы своего аммы, истерзавшего тело постоянными родами, уничтожившего здоровье боями, растерявшего нежность среди строгости.       Бета коротко улыбнулся Аскару и стал поедать предложенный завтрак, который из-за переизбытка чувств приобрел горький привкус.       Отряд собрался у айвана, готовясь отправиться в уже знакомом направлении и завершить его исследование. Неизвестное строение, которое заинтересовало Наиля, казалось небольшим и вполне безопасным, а значит осмотр не займет много времени. Отдохнувшие и накормленные участники выглядели оживленными, лишь Наиль стоял вдали от них и мял ладони. Син прекрасно знал как работает исцеление — оно не лишает болезненных ощущений, только немного уменьшает их и затягивает рану. Наверняка и сейчас Наиль чувствовал жжение на бледных и тонких руках, которые хотелось уберечь от любой травмирующей работы. Некоторое время Син следил за омегой издалека, но затем не выдержал и подошел к нему. Покрытые татуировками руки аккуратно перехватили бледные ладони, большими пальцами Син огладил кожу, а после поднял взгляд к лицу Наиля, пытаясь разглядеть скрытые мысли. Учитель в тот же миг вспыхнул румянцем, поджал губы, глядя забавно округленными глазами. Должен был уже привыкнуть к внезапным ласкам, но каждый раз удивлялся, словно дитя. Син сощурил глаза, пряча под платком нежную улыбку, а затем поочередно коснулся прикрытыми тканью губами внутренней стороны ладоней, которые совсем недавно прижимались к раскаленному металлу котелка.       — Больше не делай так, — попросил Син и поднял на учителя пронзительный взгляд, — даже если испытываешь вину из-за того, что утомил отряд поисками, которые никуда не привели.       На лице учителя промелькнула улыбка и тут же растворилась, подавленная вновь вспыхнувшими переживаниями. Наиль отвел взгляд и тихо, с сомнением вопросил:       — Скажи, я слишком дотошный?       Син проронил смешок и покачал головой. Как только ему такое пришло в голову? Неужели наслушался ворчания отряда или узнал про вчерашнюю болтовню от Исы?       — Таким и должен быть ученый из Дома Мудрости, — уверил Син и весело улыбнулся, глядя на такого серьезного и озадаченного Наиля. Так и щелкнул бы по этому любопытному носу, который учитель норовил сунуть в каждый уголок Пустоши. Омега как-то искоса глянул на Сина, который с такой легкостью относился к его проблемам, и обижено поджал губы. У кочевника не осталось иного выхода, кроме как отбросить смешки и заготовить всерьез:       — Для тебя это дело всей жизни, поэтому ты имеешь право быть требовательным. Даже если весь отряд воспротивится, я буду тем, кто поддержит любую твою задумку, — проговорил Син и, припомнив недавний инцидент в гробнице Змееносца, добавил: — Учитывая, что она не повредит здоровью.       Наиль наконец-то расслабился, улыбнулся и несмело подался вперед, прижимаясь щекой к груди Сина и аккуратно обнимая того за талию. Бета задержал дыхание, словно служитель, которого божество наградило единым прикосновением, и замер, не решаясь обнять в ответ.       Наиль был таким тонким, маленьким, едва доставал макушкой до подбородка кочевника, но хранил в себе стойкость и силу, способные не на шутку волновать Сина. Он дышал коротко, часто, чтобы оставаться недвижимым и не спугнуть такого обычно нерешительного и внезапно осмелевшего Наиля. Син кожей чувствовал, как сильно колотилось сердце в груди омеги, и этот частый стук невероятно ему льстил. Бета сделал решительный вдох, набрался смелости положить зависшие в воздухе руки на спину омеги, но в следующее мгновение тот вздрогнул и резко отстранился. Син встревожено заглянул в глаза Наиля, боясь, что сделал что-то не так, но взгляд учителя был направлен вовсе не на него.       Вдалеке, в компании Мунифа, Зейба и Наджи, стоял Аскар и пристально следил за действиями учителя. Необычные глаза альфы всегда путали Сина — в то время как один таил холод стали, другой глядел с теплом костра. Вот и сейчас бета не понимал, на кого был направлен его пугающий взгляд: на Наиля, из-за того, что подошел ближе положенного, или на него, из-за того, что позволил это сделать. Вне зависимости от ответа, подобная реакция тревожила Сина. Бета замечал, что Наиль небезразличен Аскару, и надеялся, что втроем они смогут создать триаду, но сейчас в глазах альфы не было нежности, только обжигающая ревность.       — Нам пора идти, иначе не успеем закончить исследование до зенита, — тихо проговорил Наиль, напуганный и расстроенный этим угрожающим взглядом не меньше.       Омега поспешил покинуть Сина и приблизиться к Гайсу, который изучал многочисленные надписи на айване, а кочевник так и застыл на месте, обмениваясь взглядами со своим альфой. Холод в глазах напротив поутих и на смену ему пришло сожаление. Должно быть Аскар сам не хотел напугать, но, из-за переполняющих сердце чувств, невольно глянул так, что омега в страхе отстранился. Теперь еще не скоро Наиль снова решится на первый шаг. Тем более в присутствии Аскара.       Син тяжело выдохнул и потер виски. В его мечтах триады собирались легко: ведомые богами, они находили друг друга среди множества людей, влюблялись, создавали семьи и никогда не испытывали в своем маленьком мирке ревность, зависть, жадность. В реальности же все было гораздо сложнее: Аскар не хотел отдавать бету никому, а Наиль едва решался на нежности и намеки. Как удержать рядом дорогих сердцу людей, если собираясь втроем они лишь отдаляются?       Син отбросил тревожащие мысли, ведь если позволит им заполонить разум, то еще не скоро придет в себя и вновь станет надежным командиром отряда. В нескольких шагах от беты переливалось и клокотало марево, в которое тот смело сделал шаг, лишь бы отвлечься от переживаний и попросить помощи у могучих порывов пустынного ветра.       В свете солнц строение, заинтересовавшее Наиля, выглядело не менее угрожающе, чем в ночной тьме. Острые когтистые вышки нависли над углублением в центре, которое напоминало металлические чаши вдоль дороги, ведущей к гробнице Змееносца. Похоже, именно оно порождало то пугающее пламя, способное сжечь любого, кто приблизился к нему более чем на десяток шагов. Рядом с черными, покрытыми копотью арками, люди казались никчемно маленькими, а их жизни — незначимыми.       Когда Наиль решил осмотреть строение вблизи, Син не смог сдержать нарастающий в груди страх. Что-то в этом месте заставляло напрячься, схватиться за рукоять такубы и с осторожностью оглядывать просторы, словно каждая песчинка таила в себе угрозу. Син последовал за Наилем к аркам, чтобы в любой момент оказаться поблизости и защитить. Омега же, словно утратив всякий страх, расхаживал рядом с металлической чашей, ощупывал арки и выискивал скрытые ходы. Не обнаружив ничего особенного Наиль озадачено хмурился и вновь повторял те же действия, в надежде отыскать что-то новое. Такое упорство вызывало у окружающих косые взгляды, но Сина это мало тревожило — он в который раз следом за Наилем обходил строение и озвучивал предположения насчет его природы.       Каждый шаг поднимал в воздух раскаленный песок и в какой-то момент Син решил получше присмотреться к песчинкам. Они имели более тусклый цвет и почти не отливали золотом в свете солнц, а при дуновении ветра вели себя по-особенному — отрывались от земли медленно, лениво, а после клубились, словно дым. С каждым шагом пушистые облака у его ног становились больше, поднимались выше к голени, обвивали ткань шальвар туманом. В какой-то момент едва ощутимые порывы ветра сменились вполне реальным прикосновением — песчаное облако обрело контуры руки и с силой впилось в кожу. Кочевник тут же отскочил и резким движением такубы обрубил кисть существа. Песчинки развеялись по ветру, но на их место тут же пришли другие, восстановив форму когтистой руки. Нечто призрачное поднялось из блеклого золотисто тумана, хватаясь за одежду руками взобралось выше, обвило тело кочевника хвостом и вскоре перед глазами беты показалось лицо существа. Песок придал зримые формы острым чертам, узким глазам с вертикальными зрачками и тонким губам с прижимающими кожу клыками.       Песчаный образ напоминал скульптуру чудовища в гробнице Змееносца, но имел куда менее устрашающий вид. От уголков губ к ушам существа тянулись шрамы, так напоминающие те уродливые следы на лице Сина. Они так же искривляли улыбку монстра, заставляли почувствовать что-то близкое, знакомое. Поддавшись эмоциям, кочевник дал знак подобравшимся товарищам не атаковать и отступить подальше. То ли человек, то ли змея приоткрыл рот из которого тут же показался тонкий раздвоенный язык. Хочет поговорить?       Не успел Син произнести и звука, как существо утратило свой приветливый вид, озлобилось, скривилось. Песчаные руки обхватили шею, рот открылся шире, шрамы на щеках разошлись, позволяя распахнуть пасть почти вертикально. Клыки верхней челюсти впились в ткань платка на лбу, а нижней — в подбородок, целиком обхватывая все лицо. Из глубины горла существа вырвался порыв ветра и острыми песчинками обжог глаза. Воздух бился в ткань платка возле носа, рта и ушей, стараясь проникнуть через них вглубь тела, но магия аммы, зачаровавшего ткань, не позволила и единой песчинке просочиться между волокон. Спустя мгновение обессилевшее существо отскочило, упало на землю и рассыпалось клубящимися золотисто-серыми облаками. Их блеклый цвет напоминал Сину смесь песка и пепла, которым до сих пор были покрыты когтистые арки.       Отряд притих, осматривая просторы пустыни, а встревоженный Наиль, который находился к Сину ближе остальных и видел все особенно четко, заметно побледнел. Бета тяжело выдохнул, стараясь принять увиденное и усмирить зачастившее в страхе сердце. Заметив, как перекатываются клубы песка у ног товарищей, громко наказал:       — Плотно затяните платки на лицах! — не успел звук разлетается по просторам, как полупрозрачные руки потянулись к шальварам участников отряда — а в следующий миг уже несколько чудовищ восстали из песка. Первые взмахи лезвий заставили существ развеяться по ветру, но вновь появившиеся образы оказались еще более озлобленными. Нур и Рами в мгновение их промедления успели затянуть платки и без страха рассекали чудовищ, но остальные оставили приказ Сина без внимания.       Наиль растерянно наблюдал за песчаными руками, хватающими его за низ халата, и в страхе пятился. Попытки с помощью магии разрушить образы оказались неудачными — сила, которая держала песчинки вместе, была гораздо мощнее. Сердце Сина в страхе сжалось, когда змеиный хвост обвился вокруг ног Наиля и тот оказался обездвижен и неспособен бежать. Чудище стало взбираться выше, приближаться к лицу и ухмыляться своими искривленными шрамами губами. Кочевник кинулся к Наилю и обхватил его голову, руками закрывая уши, а лицо скрывая в складках платка. По просторам разнеслось шипение, напоминающее свист ветра в щелях между скал, и существо стало извиваться, стараясь тут и там пробиться к омеге. Песок обжигал открытые участки кожи, пробирался под одежду, но к платку не приближался, чувствуя защитную силу заклинания по контуру полотна. Крепко прижимая к себе Наиля и ощущая, как тот в ответ хватается за ткань халата, Син осматривал песчаные просторы, где так внезапно развернулась битва.       Стоило первым чудовищам подняться из песка, Зейб быстрым движением толкнул Лейса и Гайса к Исе и тот сразу создал вихрь ветра, что накрыл их защитным куполом. Джанах в компании охотников рассекал серпом пугающих песчаных чудищ, которых с каждым ударом становилось лишь больше. Существа, не имеющие тел из плоти и крови, были бессмертны — взмахи мечей лишь на мгновение заставляли их развеяться, но спустя время те снова обретали зримые очертания и нападали. Зейб и Муниф с трудом отбивались от чудовищ, а Аскар прикрывал их, слабо повязав платок на лице. Каждый раз, когда золотистые вихри проносились над головой альфы, сердце Сина в страхе сжималось. Опасность была так близко — стоит песку проникнуть в тело акида и тот задохнется.       Тревога подталкивала сорваться с места, поспешить на помощь, но сейчас в руках кочевника находилась жизнь другого не менее важного человека. Син мог лишь надеяться, что вскоре существо ослабнет, развеется, и тогда он сможет помочь Аскару, но озлобленный образ не намеревался отступать. Существо бросало в лицо беты горсти песка и сквозь золотистый туман Син мог видеть лишь Аскара, которого со всех сторон обступили чудовища. Песчаные силуэты закрыли его своими телами, из-за чего родные черты словно растворялись в золотистой дымке, исчезали. Кочевник мог лишь молить дарующего жизнь Нанну о спасении дорогого сердцу альфы, но помощь пришла с совершенно неожиданной стороны — изнутри защитного купола высунулась рука и утянула Аскара в песчаный вихрь.       Несмотря на всю неприязнь Иса не мог оставить акида на съедение чудовищам и приложил немалые усилия, чтобы затянуть его тушу под купол. Попав в незнакомое место, Аскар сначала в страхе оглянулся, но после пришел в себя и поспешил избавиться от песка, который облепил одежду.       — Спасибо, — хрипло проговорил акид и закашлялся, выглядя до того жалко, что Иса был не в силах сдержать рвущиеся наружу ругательства.       — Я сделал это только потому что не хочу, чтобы Син лил слезы над твоим иссохшим и засыпанным песком трупом, — бурчал Иса, сам изрядно посыпанный песком.       Омега рывком стянул с головы акида платок, отряхнул и стал с силой заматывать тканью лицо Аскара, словно хотел превратить того в мумию.        — Глупый, бестолковый, проблемный альфа. Видел же, что чудовища окружили со всех сторон, и все равно размахивал хопешом. Ума не хватило просто отбежать подальше и затянуть на лице шайтанов платок, как и сказал Син? — крепко завязав узел под подбородком, Иса встал на носочки и ухватил альфу за ворот. — Учти, если ты и помрешь, то только от моих рук, когда выбесишь настолько сильно, что я не побоюсь свернуть шею даже такому великану. А пока живи и радуй Сина своим жалким существованием!       Аскар смотрел на Ису сверху вниз с какой-то странной смесью веселья и благодарности. Издевается? Омега едва не рычал от переполняющей душу злости, ощущая собственное бессилие. Устрашение было его единственным оружием, но даже самые острые слова альфа воспринимал как шутку.       Внезапно выражение лица Аскара сменилось и Иса понадеялся, что именно он стал причиной этого страха в глазах напротив. В следующее мгновение омега против воли разделил ужас акида, почувствовав, как песчаные руки взбираются по спине, а платок прижимает к макушке колючий ветер.       Аскар никогда не решит встать на его защиту, а Лейс и Гайс были совершенно бесполезными альфами и наверняка даже не задумались помочь. Иса попытался саморучно скинуть песчаное чудовище с плеч, однако оно лишь сильнее ухватилось за ткань халата и распахнуло пасть.       Внезапно омегу с ног до головы облили холодной водой, вынудив смехотворно вскрикнуть. Ручейки мутного песка стекали по одежде, намокшая ткань стала прозрачной и облепила тело, отчетливо показывая его контуры. Иса задрожал то ли от холода, то ли от осознания, что в таком виде он остался наедине с тремя половозрелыми альфами. От страха сердце быстро забилось в груди, руки обессиленно опустились — и магия барьера начала слабеть. В песчаном куполе появились бреши, через которые тянули руки чудища, но чужие жизни, как и своя собственная, сейчас мало волновали Ису. Взгляды альф порывами холодного ветра прокатывались по телу, заставляли сжиматься и в жалких попытках прикрыться терять остатки гордости. Глаза словно в тумане выцепили короткое движение — Лейс развязал пояс и снял верхний халат.       В тот же миг барьер рассыпался сотнями песчинок, которые сразу подхватил ветер. Когда страх затапливал сердце, а душа в тревоге билась о прутья своей земной клетки, магия исчезала из рук омеги.       — Это вовсе не то, о чем ты подумал! Вода делает песок тяжелым и существа больше не могут его контролировать. Я облил тебя не для того, чтобы посмеяться! — Иса вздрогнул, когда Лейс набросил на его плечи верхний халат, насквозь пропитавшийся запахом альфы. Целитель понемногу приходил в себя, стараясь понять причину, по которой он оказался в таком положении. Этим всплеском воды Лейс спас ему жизнь, пускай и заставив вновь испытать давно забытый страх.       — Прошу, сделай барьер, иначе мы не выживем, — послышался скулеж Гайса, и Иса, выругавшись себе под нос, с трудом поднял в воздух песчинки и заставил те кружиться в защитном вихре.       Спустя некоторое время безуспешной борьбы за жизнь Наиля существо ослабло и упало на землю, рассыпавшись клубами песка. Син за мгновения успел крепко затянуть платок на лице омеги и передать его в руки Хайри, а сам кинулся в сторону барьера. От зорких глаз кочевника не скрылось то, как на мгновение рассыпался купол и под вихрем песка показался дрожащий силуэт Исы. Тревога волнами накрывала бету, заставляя задержать дыхание и бесстрашно пробираться сквозь песчаный занавес. Когда поблизости появился Аскар, покинувший защитный барьер целителя и вступивший в схватку, Син смог расслабиться и, прижавшись спиной к спине, продолжить отбиваться от нападающих существ.       — Что с Исой? — прокричал бета сквозь шипение и свист, которые в ярости издавали чудовища.       — Лейс облил его водой.       — Зачем? — в недоумении вопросил кочевник и незамедлительно получил ответ — Аскар выплеснул воду из бурдюка на группу существ и те, словно оплавившись, стекли на землю.       Син в восторге распахнул глаза, глядя на дорогого сердцу альфу. Все оказалось так просто — оружием, способным уничтожить бессмертных существ, была вода. Последовав примеру акида, Син выплеснул треть бурдюка на окруживших чудовищ и те прижались к земле, корчась под непосильным для них весом капель. Таким способом воспользовались другие участники отряда и через некоторое время на золотистых просторах стихло шипение и звон оружия.       Мокрые, покрытые песком воины тоже притихли и Син уж было обрадовался, что атаку чудовищ удалось отбить, но стоило поднять взгляд к бесконечным просторам, как сердце кочевника обдало порывом холодного ветра — на множество дней вперед, до самого горизонта, выстроилась армия подобных друг другу песчаных образов. Они глядели на пришедших своими узкими вертикальными зрачками, готовые похоронить людей под толщей песка. Откуда столько злобы и ненависти? Неужели предположение Сина было верным и песок под ногами отряда наполовину состоит из пепла? Значит ли это, что странное строение, как и высокое пламя над металлической чашей, нужны для того, чтобы сжигать в нем этих странных существ — полулюдей, получудовищ со змеиными хвостами?       Размышлять не было времени, ведь теперь единственным спасением оказалось бегство. Кое-как отбиваясь от полчища обозленных чудовищ и выливая на песок драгоценную воду, люди неслись к порталу и лишь попав в его опаляющий жар смогли выдохнуть с облегчением. Син с трудом выравнивал дыхание, перескакивая взглядом по лицам участников отряда. Они были уставшие, мокрые, покрытые слоем песка, но вполне целые и невредимые.       Среди людей явно выделялся растерянный Иса, дрожащий от затапливающей его злости. Завидев Сина целитель, несмотря на явную усталость, сорвался с места и поспешил к человеку, рядом с которым чувствовал себя в безопасности. Прижавшись холодным и дрожащим плечом к теплому плечу Сина, Иса тихо ругал и Лейса, и Гайса, и Аскара, не скупясь на выражения. Бета знал, что когда целитель настолько напуган и обозлен, к нему лучше не прикасаться. Чтобы помочь выбраться из настолько некомфортного состояния было достаточно уверить, что весь этот ужас скоро закончится:       — Сейчас мы соберем вещи и отправимся в оазис. Там ты сможешь привести себя в порядок и немного побыть в тишине, — ровным и спокойным тоном проговорил Син. Внезапная битва лишь утомила воинов и опустошила запасы воды, но не принесла никакой пользы в поисках Источника. Нужно было возвращаться в город, чтобы наполнить бурдюки, постирать одежду и отмыться в купальнях.       От слов беты омега понемногу стал успокаиваться и со временем дрожащий голос снова обрел знакомые ворчливые интонации. Син с облегчением посмотрел на целителя, одежда которого промокла насквозь, а волосы слиплись и спутались. И громко скомандовал отряду:       — Мы возвращаемся в Шурук.