Trinitas

      Однако Наиль не пришел ни ближе к вечеру, ни утром следующего дня. Син старался отбросить печальные мысли и в этом ему помогал Аскар, так заботливо присматривающий за своим ослабшим бетой. Он обнимал каждый раз, стоило кошмарам пробудить Сина посреди ночи, утром накормил сытным завтраком, а когда вне шатра послышался шум сборов — подхватил на руки и поднял в воздух. От неожиданности бета тихо ойкнул и ухватился за плечи альфы, который без труда удерживал немалый вес его тела. Во время абсолютного бессилия Син не смог вдоволь насладиться этим ощущением собственной невесомости и немалой силы рук, сжавшихся на теле. Теперь к прочим эмоциям добавилось и смущение, вовсе не свойственное Сину.       — Неужели ты собираешься нести меня так до портала?       — Почему же до портала? До самого дома в Шуруке, — Аскар говорил твердо и уверенно, что не давало усомниться в его намерениях.       Син тихо рассмеялся от такого заявления и покачал головой. Нести его, такую увесистую тушу, через весь город? От такого любой утомится и сильный акид — не исключение. Нет причины так мучить его, если Син уже сам, пускай и не без труда, мог стоять на ногах и пройти это расстояние. Как бы тепло и уютно не было в крепкой хватке Аскара, кочевник все же постарался его переубедить:       — Я бы и рад подольше нежиться в твоих объятьях, но как командир отряда не могу позволить снова увидеть меня слабым, — Аскар глянул слегка расстроено и Син поймал себя на мысли, что отказывать этим молящим глазам становилось все труднее. — Поверь, мне хватит сил самостоятельно добраться до Шурука.       Вздохнув, альфа еще мгновение продержал бету на руках, а потом бережно опустил.       — Могу я хотя бы придержать тебя? — предложил Аскар и оставалось только согласился, закидывая руку на его плечо.       Покинув шатер, кочевник пробежал взглядом по залу и оценил, в каком состоянии находился отряд: Наджи — все так же по указке Исы, — нес к порталу Лейса, поблизости мельтешили Гайс и учитель Наиль, в то время как остальные беты и альфы уже переходили сквозь марево. Как и ожидал Син, все были озабочены состоянием юноши, и даже Аскар порывался узнать о его самочувствии.       Переход через портал в таком состоянии был волнительным процессом и для беты, и для двух утомленных юных альф. Магия могла подействовать на ослабшие тела самым неожиданным образом: например, отнять силы и усложнить выздоровление. Благо, рядом был Аскар и Син мог положиться на его силу во время перемещения.       Жар марева поглотил кочевника и отступил лишь когда перед глазами появился портальный зал Шурука. В первые мгновения бета всем своим весом навалился на Аскара, затем пришел в себя, прощупал почву и заставил ноги упереться в твердый пол. Не хотелось вновь печалить альфу утомленным внешним видом, поэтому Син старался идти ровно, меньше полагаться на плечо акида и больше — на собственные ноги.       Добраться до дома Наиля было нелегко, но эта небольшая прогулка не забрала все накопленные за время сна силы и немного энергии хватило, чтобы заглянуть в купальню. После дней пути ощущение липкой от пота кожи и жалящего песка порядком надоело, поэтому Син спешил окунуться в теплую воду, смыть с себя следы скитаний по пустыне и отдохнуть в блаженной влаге. Бета с наслаждением выдохнул нагретый воздух купальни, ощущая, как тяжесть спадает с плеч. Вода будто смывала все тревоги, очищала заполненный мыслями разум.       Син позволил Аскару заняться таким полюбившимся занятием: расплетать косы, нежить непослушные волосы в пене и мягко массировать кожу головы. Даже смыв остатки мыла, альфа продолжал мять затылок, а затем невольно спустился руками к шее и плечам. Движения расслабляли, вынуждали в блаженстве прикрыть глаза, но внезапно ладони пропали и Син обернулся к альфе, недовольно хмурясь.       — Прости, увлекся, — смущенно сознался Аскар. — Могу я еще с чем-то тебе помочь?       То, как руки альфы скользили по телу, пришлось Сину по душе: Аскар прикладывал ровно столько сил, чтобы слабая тянущая боль прошила мышцы, а дрожь волной прокатилась по телу. Син сощурился, задумав свое. Будто враз обессилев, он припал к боку Аскара.       — Я так слаб, боюсь не получится помыться самостоятельно. Сделаешь это для меня? — тихо вымолвил, поглядывая на акида с затаенным весельем. Син вовсе не хотел убедительно показать слабость, которой теперь не ощущал, но надеялся, что акид поддержит его игру.       — Вижу ты хитришь, — улыбнулся Аскар и Син был не в силах и дальше скрывать свои намерения.       — Мне очень понравилось, как ты массировал плечи. Хочу почувствовать твои руки не только там, — он уселся на колени акида лицом к лицу, перехватил крупные ладони и положил себе на талию. Плутовской взгляд следил за переменами в лице Аскара, подмечал каждую деталь и наслаждался невинными реакциями.       Ладони скользнули вдоль напряженных мышц спины, большие пальцы пересчитали ребра. С уст беты сорвался тихий вздох и отразился жаром в глазах альфы.       — Вертишь мной как вздумается, — усмехнулся Аскар. — И не стыдно же.       — Ни капли.       Син потянулся за флаконом и вылил на тело немного мыла, чтобы руки легче скользили по коже. Горячие ладони поднялись выше, огладили грудные мышцы, проехались по линии ключиц и сжались на плечах, переминая округлые мускулы. От глаз Сина не скрылось то, как Аскар любовался переплетениями татуировок, прослеживал путь линий и вторил ему движениями пальцев. Ощущать на себе жаркий взгляд было до дрожи приятно, и кочевник был рад раззадорить акида еще больше: он скользнул ладонью к раскрасневшейся щеке, коснулся большим пальцем губ и склонился, чтобы припасть к ним. В тот же миг Син почувствовал, как сильные руки сжались на боках, в одно движение притянули ближе и вынудили плотно соприкасаться телами под поверхностью воды. Теперь бета особенно ярко ощущал разгоряченную плоть Аскара, что упиралась прямо живот. Альфа с упоением целовал губы Сина, забывшись, он с силой прижимал к себе, не давая отстранился. В этом жаждущем альфе Син видел заботливого партнера, который, несмотря на возбуждение, контролировал силу, нежно целовал и очаровательно краснел.       Когда соприкосновение губ прервалось и Аскар смог сделать вдох, он словно вынырнул из плена горячих вод, опомнился и разжал руки, которыми до того слишком крепко прижимал к себе. Обычно альфа и так с трудом делал первый шаг, поэтому надеяться, что он пойдет на что-то большее, зная о неважном состоянии Сина, было слишком наивно. Бета вздохнул и склонил голову на бок, заглядывая в глаза акида.       — Хочешь прекратить?       Разгоряченный, жаждущий, такой соблазнительный Аскар бросил короткий взгляд, поджал губы и спустя мгновение кивнул.       — Должно быть, так будет правильно. Тебе сейчас нельзя перетруждаться.       Узнав причину, Син не смог сдержать улыбки. Стойкости его альфы можно было лишь позавидовать, вот только в себе такой же выдержки Син отметить не мог — не сейчас, когда особенно сильно нуждался в прикосновениях, не спустя несколько дней разлуки, за которые успел изголодаться по родному человеку. Стоило на мгновение отстраниться, как тут же по телу бежал холод ночной пустыни. Нет, Син не мог отказаться от этой близости.       — Если ты будешь проявлять инициативу — я вовсе не устану, — искушал бета, и тут же подметил, как неловко Аскар отвел взгляд, как ярко вспыхнул румянец на его щеках.       Ладонь альфы коснулась груди, стремительно скользнула ниже, огладила торс Сина и замерла над водной гладью, не смея переступить черту. Должно быть, Аскар до сих пор сомневался, сдерживался, но бета не позволил долго медлить — накрыл руку акида своей и вынудил опуститься ниже. Стоило ладони коснуться горячей плоти, альфа тяжело выдохнул и зажмурился, сильнее прижимая к себе Сина. Аскар обхватил оба члена, под контролем беты сделал первые несмелые движения и стал медленно набирать темп. Как только он стал действовать более уверенно Син положил руки на плечи альфы, передавая весь контроль. Было что-то прекрасное в этом бездействии, абсолютном расслаблении и беззащитности в объятиях близкого человека.       Син подавлял желание метнуться вниз, где сильные руки Аскара ласкали слишком нежно, почти невесомо. Сгорая от этого сладкого мучения, Син направлял акида реакциями, толкался в сжатые руки и распалял жаркими поцелуями. Альфа таял от такой желанной близости, смотрел затуманенным взглядом, тянулся к искривленным шрамом губам и блаженно прикрывал глаза, наслаждаясь каждым мгновением. Не в силах сдержаться, бета стал активнее подмахивать бедрами, из-за чего два члена сильнее терлись и плотнее соприкасались.       Клыки так и зудели от желания впиться в кожу, прикусить выступающие мышцы плеч, плотно сжаться на теле альфы. Син оставлял багровые следы, ощущая, как губы Аскара мягко зацеловывают шею в ответ. От каждого следующего движения мозолистых ладоней по телу бежала дрожь, напряжение нарастало внизу живота и грозилось вот-вот вырваться наружу. Когда ритм стал более быстрым и резким, Син понял, что Аскар близок к разрядке и вскоре ощутил, как тот содрогнулся всем телом. Альфа приглушенно простонал, мгновение помедлил, и вновь продолжил движение, чтобы довести своего бету до исступления.       Сосредоточенный лишь на Сине, он искал чувствительные места, подмечал каждую реакцию и словно хитрый искуситель дразнил легкими касаниями. Син не сводил глаз с такого очаровательного Аскара, который пускай и действовал более уверенно, не лишился присущего ему румянца. Хотелось зацеловать эти горячие щеки, но занеженный и разморенный бета мог лишь наслаждаться растекающимся по телу удовольствием. От следующего особенно удачного движения Син охнул, резко подался вперед и пропал под оглушающей волной ослепительного чувства.       Бета умостился на Аскаре, смакуя слабые отголоски минувшего удовольствия. Измученный и уставший, он довольно улыбался, прислушиваясь к частому дыханию акида, который словно второй раз пережил эту яркую вспышку. Руки альфы скользнули за спину Сина, еще слишком отзывчивого к любым прикосновениям, и провели по разгоряченной коже, словно играя на зурне и задевая струны чувств кочевника.              Как следует вымывшись в купальне и насытившись влагой, Син снова чувствовал себя живым. Теплый ветер влетал в спальню через открытое окно, лаской скользил по коже. Мерный шелест листвы и хлопки крыльев летучих змей успокаивали, погружая в подобие сна. Аскар лежал поблизости на коврах и вслух зачитывал одну из книг Сина, но делал это до того медленно и невнятно, словно был готов вот-вот погрузиться в сон. Кочевник старался вникать в озвученное акидом, но мысли то и дело заполняли разум своим шумным гулом. Сердце тревожил образ пустыни, который теперь почему-то не казался таким же родным, как раньше. Из дикого сираниса Син превратился в ленивого оазисного кота, которому в радость нежиться на солнце. А все из-за этого альфы, который мирно дремал у него под боком. Кочевника, выросшего в песках пустыни, не пугали опасности — блестящие клыки и острые когти уже давно перестали быть преградой, — гораздо страшнее было однажды расстаться с близкими ему людьми: больше никогда не увидеть недовольство Исы, смущение Аскара и улыбку Наиля.       Раньше Син был словно разгневанный дух, не боящийся ни смерти, ни вражеского меча. Имея большую семью, он не испытывал того спокойствия, которое обрел в обществе дорогих ему людей, а на земле прежде Сина держало лишь понимание — если он умрет все обязанности добытчика перейдут к Джаду, следующему по старшинству бете в их семье. Джанин, его омега-двойняшка, не сумеет отпустить брата одного. А ведь оба они никогда не проходили испытание, не выживали в пустыне. Еще детьми они поселились в Хибе и жизни иной уже почти не помнили. Несмотря ни на что Сину приходилось оставаться в живых хотя бы ради того, чтобы братья не знали опасностей, через которые пришлось пройти ему. Теперь же умирать не хотелось совсем по иным причинам. Бета мечтал однажды осесть за стенами города, не рисковать своей жизнью и не подвергать опасностям Аскара. Наконец-то обрести покой и вот как сейчас наслаждаться шелестом оазисной листвы, без страха, что неведомое чудовище может отнять у него дорогих сердцу людей.       Из плена мыслей Сина вырвал внезапный стук в дверь. Заснувший было Аскар нехотя приподнялся, опираясь на локти, и потер заспанные глаза.       — Син, можно я войду? — несмелый голос Наиля прогнал остатки сонливости, и бета потянулся за платком, чтобы поскорее скрыть лицо. Син ждал его с самого утра, надеялся, что он придет и получится провести хоть немного времени вместе с омегой, по которому так истосковалось его сердце, поэтому ответил торопливо, вовсе не поинтересовавшись реакцией Аскара:       — Пожалуйста, проходи.       Стоило Наилю услышать голос Сина, дверь отворилась, и он неторопливо вошел внутрь. Завидев знакомый образ, кочевник приветливо сощурился и тут же получил ответную улыбку, что рассыпалась в душе яркими искрами. По мере приближения Наиля сердце колотилось лишь быстрее, грозясь вырваться наружу и упасть в ноги долгожданному омеге. Учитель замер, оказавшись достаточно близко и, коротко кивнув Аскару в знак приветствия, опустился рядом на ковер.       — Я не помешал?       — Вовсе нет, — поспешил ответить Син.       Он не мог перестать рассматривать Наиля, который выглядел непривычно встревоженным и даже виноватым. Совесть мучила кочевника из-за того, что он вынудил омегу испытывал эти вовсе не веселые эмоции одним лишь своим видом.       — Прости, что не пришел раньше. Исе понадобилась помощь с исцелением Лейса, — в ответ Син улыбнулся и покачал головой, словно его ожидание было вовсе не важно. Тогда Наиль окинул взглядом Сина и с волнением вопросил: — Как ты себя чувствуешь?       — Уже лучше, — тот поспешил его успокоить.       — Как же хорошо, — с облегчением выдохнул Наиль. — По возвращении ты выглядел неважно, поэтому я не мог перестать волноваться. Должно быть, тяжело пришлось с двумя слабыми детьми, один из которых к тому же ранен?       — Лейс и Гайс, не так слабы, как может показаться, — усмехнулся кочевник и добавил, убеждая: — Ты воспитал их стойкими молодыми альфами.       Наиль улыбнулся и покачал головой, наверняка заметив, как хитро Син избежал вопроса, так еще и ухитрился сделать комплимент. Омега повеселел, расцвел от приятных слов и, под влиянием эмоций, подался вперед. Тыльную сторону ладони обожгло касание, и бета затаил дыхание, чтобы ненароком не спугнуть такого обычно робкого Наиля.       — Спасибо, что уберег моих учеников и вернул невредимыми.       Син отвел взгляд, смущенный и растроганный такими словами. Пускай и благодарить его было не за что, ласковый тон Наиля нежил сердце.       Внезапно тепло ладони исчезло и былое спокойствие покинуло Сина. Он поднял глаза на Наиля, который, словно опомнившись, отдернул руку. Перевел взгляд на Аскара, к которому был прикован взор учителя. Син побоялся, что тот снова пугал омег ревнивыми взглядами, но, вопреки ожиданиям, акид вовсе не обращал внимания на происходящее: он без особого интереса листал страницы книги и отвлекся от чтения лишь заметив на себе взгляд Сина. Похоже, Наиль просто побоялся касаться беты в присутствии его альфы. Посчитал это неприличным? Исходя из своих знаний об оазисных омегах кочевник предполагал, что так оно и есть.       Поблизости ощутилось шевеление, и Син заметил, как Аскар отложил книгу.       — Если Наиль и Иса закончили с сегодняшним исцелением Лейса, я схожу проведать его, — спокойно произнес альфа, вот только Сину в этих словах слышалось лишь раздражение и желание поскорее сбежать от неприятного зрелища.       — Все в порядке? — встревожился бета, ухватившись за плечо акида.       — Там я гораздо нужнее, чем здесь, — Аскар обратил на Сина ясный взор, не таящий обиды, приблизился и коротко поцеловал в щеку через ткань платка, мимолетно проговорив на ухо: — К тому же ты хотел бы провести немного времени с Наилем наедине, верно?       Сердце беты радостно дрогнуло и часто-часто забилось в восторге. Аскар не ревнует! Доверяет, не сомневается в его верности и легко оставляет с омегой! Теперь появилась слабая надежда однажды стать частью счастливой триады.       Син смущенно кивнул в ответ и разжал ладонь на плече альфы, отпуская на долгожданную встречу с племянником.       Однако его радости не разделял Наиль, растерянно смотрящий вслед уходящему Аскару. По изменениям в его лице Син прочитал, что учитель был обижен, расстроен и пристыжен. От былого спокойствия не осталось и следа.       — Теперь он посчитает меня настоящим бесстыдником, — печально усмехнулся учитель, нервно переминая ткань шальвар. — Неприлично омеге так приставать к бете, еще и на глазах у его партнера.       — Мне понравилось то, как ты приставал.       Наиль замер, постепенно осознавая услышанное. Син был бесстрашен, признаваясь в очевидном, но теперь невольно встревожился. Вдруг этими словами уже он показал себя слишком бесстыдным и жадным до внимания? Вдруг такое не придется по душе выученному приличиям Наилю?       Омега поднял на Сина взгляд зеленых глаз, которые теперь показались бете знойными оазисными садами. Их жар прокатился по телу дрожью, а сказанное после и вовсе заставило сердце замереть.       — Тогда, может, ты позволишь мне еще одно маленькое бесстыдство?       Син позволил бы и большое бесстыдство, будь Наиль немного посмелее!       — Конечно, — уверено ответил кочевник и замер в трепетном ожидании. Сердце гулко билось в груди, нетерпеливо вырываясь навстречу омеге, который приближался слишком медленно.       Наиль не отводил пристального взгляда, рассматривал, изучал и думал о чем-то неизвестном для беты. Руки учителя скользнули за спину и тело прижалось к телу в горячих объятиях. Син прерывисто вдохнул — ощущать Наиля так близко было до дрожи приятно. Он мог лишь мечтать о прикосновениях небезразличного омеги, а теперь, когда желанное стало явью, утопал в ощущениях: руки Наиля были теплыми, дрожащими от волнения, объятия же непривычно сильными, а запах — особенно ярким. Он заполнял легкие пьянящим ароматом и навевал спокойствие.       — Ждать тебя дни напролет было страшно. Я с ума сходил, не зная где ты, жив ли, вернешься или нет, — взволнованно заговорил учитель, уткнувшись лбом в плечо беты. От этого жеста сердце Сина забилось лишь чаще, и теперь было бесполезно надеяться, что Наиль не почувствует его стук. Омега усмехнулся и добавил: — Конечно, ты тот еще барханный кот, но ведь и они умирают от жажды.       — Поверь, пустыне будет не так легко со мной расправиться, — уверил Син. Его слова успокоили Наиля, и тот расслабился, лишь придвигаясь ближе и обнимая крепче. Он словно просил об ответной нежности, но Син совершенно не знал куда умостить руки. Коснуться ладонями талии? Тронуть спину? Расхрабриться и ответно прижать к себе? Все варианты казались слишком неприличными и напористыми, но бета все же набрался решимости и коснулся боков омеги. В тот же момент Наиль ойкнул, задрожал и постарался избежать прикосновения.       Такая реакция окатила потоком ледяной воды, заставила в удивлении распахнуть глаза и в страхе отнять руки. Неужели поспешил, напугал, обидел? Вот только дрожь медленно обернулась тихим смехом:       — Извини, мне просто немного щекотно, — объяснился Наиль и положил руки Сина обратно на талию.       Кочевник с облегчением выдохнул и прикрыл глаза. Даже нападения чудовищ он не боялся так сильно, как потери доверия омеги. Но если отбросить эмоции, это небольшое открытие — чувствительные к касаниям бока Наиля — значило для него многое. За столько лет знакомства Син редко когда был с Наилем настолько близок, а потому не мог узнать такие очаровательные особенности. Оказалось, что не только ноги его были столь чувствительными, порождая яркие реакции тела. Возможно, весь Наиль чутко отзывался на прикосновения… Но не стоило лишний раз о таком задумываться.       Обнимая омегу, кочевник чувствовал себя счастливым. Пугающие пейзажи пустыни забылись словно страшный сон, развеянный лучами утренних солнц.       Наиль нежился в его руках, умостив голову на плечо рассказывал о собственных блужданиях в пустыне. Син был поражен, узнав, что они с Исой также оказались на спине чудовища, а после — в бесконечной пустыне. Каждое следующее произнесенное Наилем слово заставляло ощутить запоздалую тревогу и страх за жизни близких людей. Благо учитель не мог увидеть глаз Сина и прочитать по ним поток печальных мыслей. Пришло понимание, почему Иса не рассказал ему о случившемся — знал, как встревожит сердце Сина минувшая опасность, не хотел расстраивать и волновать. Несмотря на то множество тяжелых эмоций, которые пришлось испытать, он был благодарен Наилю за честность. Должно быть, никто другой не смог бы озвучить произошедшее в его отсутствие.       Наиль заметно напрягся, вспоминая странствия в пустыне: сильнее прижимался к Сину, словно успокаивающе поглаживал его спину и ронял невеселые смешки.       — Если бы не мое любопытство ничего из этого не случилось бы, — вздохнул Наиль.       Син слышал вину, звучащую в его тихих словах, и оттого лишь отчетливее ощущал тяжелеющий на плечах груз. Как бади и глава отряда он должен был почувствовать чудовище, предотвратить произошедшее. Однако, при всем своем опыте, Син не смог этого сделать. Ему оставалось лишь смириться, признать вину и впредь быть осторожнее.       — Без твоего любопытства мы никогда не найдем Источник. Поэтому не вини себя, ты сделал все правильно, — в подтверждение своих слов Син набрался смелости и коротко коснулся макушки Наиля скрытыми платком губами. Жест получился мимолетным и едва ощутимым, какими и полагалось быть робким нежностям бет-бади со своими омегами, но особенно чуткий Наиль не упустил эту деталь. Он отстранился, чтобы заглянуть в глаза Сина, которые тот от смущения едва смел поднять на омегу. Наиль глядел благодарно и отчасти неверяще, словно вовсе не ожидал такой внезапной смелости. Кочевник уж было занервничал, но вскоре омега одарил его не менее смущенной улыбкой. От понимания, насколько они оба были нерешительными глупцами, Син едва сдерживал смешки.       Внезапно Наиль насторожился, вздрогнул и обернулся к двери. Кочевник при своем чутком слухе не мог не заслышать знакомые тяжелые шаги, но тревога омеги показалась ему странной. Если Син мог бояться ревности Аскара, то что так напугало Наиля?       Омега аккуратно высвободился из объятий, отстранился, принялся поправлять волосы и одежду, чтобы не выглядеть небрежно, а когда в комнате появился Аскар — приветливо ему улыбнулся. Син тихо хмыкнул про себя — неужели пытается угодить?       Сперва взгляд акида был направлен лишь на его бету, но после, скользнув в сторону, остановился на омеге. В глазах Аскара не было настороженности и холода, но и тепла там углядеть тоже не получалось. Несмотря на это, акид коротко улыбнулся Наилю и от мимолетного взаимодействия двух близких людей в груди Сина сладостно заныло. Где-то слабо теплилась надежда однажды стать частью триады, обрести семью, ощущать нежность не только на себе, но и во взглядах единственного альфы и единственного омеги, направленных друг на друга. Оставалось лишь надеяться, что чтобы обрести это счастье нужно было лишь набраться терпения и подождать. Ждать Син умел как никто другой.       — Спасибо, что выслушал меня, — проговорил Наиль и, поднявшись с ковра, направился к двери. Кочевник успел лишь кивнуть в ответ и вскоре омега скрылся в коридоре, ускользнув как сладкий сон.       — Убежал, словно шайтана завидев, — Аскар тихо хмыкнул, закрывая за ним дверь. — Неужели я настолько устрашающий?       — Лишь немного, словно ласковый оазисный лев с острыми когтями и клыками.       Син стянул с лица платок и снял верхний халат, на котором остался отчетливый аромат Наиля. Было приятно понимать, что Аскар уже не ревнует, но так открыто демонстрировать близость с омегой бета еще не решался. Слишком хрупким казалось это затишье.       Альфа опустился на ковер, обнял Сина и бережно уложил на ковры. Нежась под боком и прижимая бету к себе за талию, Аскар выглядел до того окрыленным, что Син не смог удержаться от вопроса:       — Как там Лейс?       — Веселый, оживленный, непоседливый даже с перебинтованными ногами. Он быстро восстанавливается, как и положено настоящему альфе, — Аскар задумчиво отвел взгляд, наверняка вспоминая долгожданную встречу с Лейсом. С его лица не сходила улыбка и Син находил такого акида особенно прекрасным. Бета с облегчением выдохнул и положил ладонь на макушку альфы, чтобы перебирать короткие и мягкие волосы. Спокойствие укрыло теплом, позволило расслабиться в объятиях Аскара и раствориться в мирных мгновениях оазисных сумерек.       На следующее утро Син вовсе не чувствовал недомогания, окончательно восстановившись. В ногах ощущалась былая твердость, а в голове — ясность мыслей. После дней, наполненных слабостью и жаждой, было приятно вновь ощутить себя человеком. Теперь кочевник мог наслаждаться завтраком в компании участников отряда и слушать шумные разговоры. Уже привычное и такое умиротворяющее утро в окружении знакомых лиц не могло не радовать кочевника. Плеча касалось плечо Аскара, неподалеку Иса хмуро косился на Наджи, Нур расспрашивал про высвобождение из плена неведомого чудовища, а Рами слабо толкал его в бок, намекая не утомлять общением. Вот только Син не был против безмятежной болтовни товарищей и даже расстроился, когда беты притихли, направив взгляды ему за спину. Кочевник обернулся и встретился взглядом с Наилем, который незаметно присел рядом.       — Син, мне понадобится твоя помощь, — бета оживился и с интересом заглянул в глаза напротив. — Я хотел поискать информацию про Розу Пустыни в библиотеке, но в одиночку с расшифровкой текста мне не справиться, а Гайс не отходит от Лейса ни на шаг.       — Конечно, я помогу.       Пускай в языке халлядов Син видел лишь переплетение изогнутых линий, все же не смел отказать в просьбе Наиля. Им и прежде случалось подолгу обсуждать маршрут или дневниковые записи, порой учителю просто нужен был слушатель, чтобы озвученные мысли сложились в стройные ряды и привели к озарению. Обычно в подобной помощи учителю от Сина не было особого толку, но ему и самому нравилось узнавать что-то новое, знания всегда манили его. Показать себя безграмотным Син не боялся, ведь среди бади именно омеги блистали умом, а беты и альфы зачастую не умели даже читать и писать. К тому же, Наиль всегда с пониманием относился к его скудным познаниям.       Внезапно Син ощутил, как на талию скользнула рука Аскара, почувствовал, как сжалась горячая ладонь. Альфа словно не желал отпускать его далеко от себя, поэтому кочевник обернулся и запоздало спросил:       — Ты не против?       Акид покачал головой, а затем подался вперед, чтобы коротко коснуться губами щеки Сина.       — Иди, я найду, чем себя занять, — голос альфы звучал спокойно, отчего уж было испугавшийся бета расслабился.       Ладонь разжалась, мягко проскользила вдоль поясницы и исчезла. От череды нежных движений по телу растеклось тепло и Син радостно сощурился, с благодарностью глядя на Аскара.       Закончив с завтраком, кочевник последовал за Наилем в библиотеку, которая находилась в стенах дома. Во время зачистки комнат от змей Сина мало заинтересовала библиотека, наполненная книгами на неизвестном языке. Бета лишь из уважения к их древности старался не замарать кровью страницы и обложки. Сейчас же кочевник рассматривал просторное помещение, уставленное резными стеллажами, и особенно ярко ощущал запах старых книг. Стоило войти в помещение, как тело накрыло спокойствие и умиротворение, словно начертанные под потолком письмена халлядов наложили на вошедших заклинание. Син помогал Наилю донести тяжелые словари и, оказавшись в библиотеке, опустил стопку книг на низкий стол. Омега взял одну из них, перевернул тонкими пальцами страницу за страницей, отыскал необходимое слово и указал на него Сину. Рядом с замысловатой вязью халлядов находился перевод на понятном для кочевника языке. Переплетения линий, так напоминающие змеиные хвосты и клыки, обозначали «лабиринт».       — Нужно найти книги, в которых мелькает это слово, — проговорил Наиль. Еще раз изучив и запомнив слово, бета поднял взгляд на омегу, припоминая лабиринт и опасные лозы.       — Ты хочешь проверить, не находится ли Источник по ту сторону лабиринта?       — Лучше узнать это наверняка и не мучиться домыслами, — пожал плечами Наиль и принялся по одной пролистывать книги.       Погруженный в работу, серьезный и сосредоточенный, он притягивал взгляд, из-за чего сам Син едва мог заняться поисками. Как кочевник он был неравнодушен к этой стороне Наиля. Даже естественный запах омеги, казалось, стал ярче и приятнее. Так хотелось оказаться ближе, дотронуться, почувствовать его тепло, но традиции бади не позволяли действовать напористо. Син мог лишь искать подходящие книги невдалеке от Наиля и надеяться, что тот сам захочет коснуться.       Сперва Син выделил книги, которые не подходили вовсе: с изображениями воинов на обложке, — явно о военном деле, — с зарисовками трав на страницах, — посвященные целительству. Остальные же пришлось пролистывать в поисках текста о лабиринте, зеленых коридорах или лозах. За этим занятием прошло немалое время и к полудню Син уже с легкостью ориентировался в языке халлядов. Собрав небольшую стопку из подходящих книг, кочевник опустился на подушки у низкого стола и постарался расшифровать хотя бы пару строк. Поблизости сел и Наиль, чей взгляд Син отчетливо ощущал на себе и оттого против воли начинал переживать. Немного помедлив, омега взял одну из выбранных бетой книг и опустил взгляд к страницам. Син слегка разочаровано выдохнул, а затем сделал вдох особенно насыщенного из-за близости запаха Наиля. Почему-то тело обожгла волна тепла.       Бета старался сосредоточиться на работе, но мысли то и дело разлетались в разные стороны и собрать их вместе никак не получалось. Опустив голову к тексту, Син лишь делал вид, что читает, но на самом деле боковым зрением следил за омегой. Тот задумчиво постукивал пальцем по страницам, в полусне скользил взглядом по словам, сверялся с переводом. Син понимал, что нехорошо отвлекать Наиля, когда он увлечен делом, но вновь ощутить тепло и мягкость кожи хотелось словно глотка воды в засуху. Бета успокаивал себя тем, что учитель, будучи оазисным омегой, наверняка отнесется с пониманием к такой вольности. Набравшись смелости, Син скользнул рукой к ладони Наиля, придерживающей страницы, и коснулся тыльной стороны. В тот же миг омега ощутимо вздрогнул, прерывисто вдохнул и отнял ладонь.       — Здесь тоже щекотно? — усмехнулся Син, чтобы прогнать неловкость и скрыть за шуткой переживания. Подняв взгляд к лицу Наиля он заметил, как щек коснулся слабый румянец, как в волнении забегали глаза. Естественный запах омеги стал ярче и теперь Син смог понять причину его особой чувствительности.       — Скоро наступит течка.       Наиль сжался и глянул на кочевника словно на судью, озвучившего приговор. Такая реакция не казалась странной, ведь для одиноких омег течка превращалась в мучение. Если кочевники относились к отношениям проще и уважали добрачный опыт, то яримы требовали от омег невинности. У многих не было иного выхода, кроме как пить настойки и переносить жар в одиночку. В такой сложный период оазисные омеги не смели подпустить близко кого-то кроме партнера и слуг, ведь течка считалась процессом личным, а для кого-то и постыдным. Син не хотел смущать Наиля, но, как кочевник и глава отряда, был обязан спросить:       — Могу я помочь тебе в течку?       — Син, в этот период я действительно выгляжу не очень, — усмехнулся Наиль, но, не заметив одобрения в глазах напротив, стал серьезнее. — К тому же это слишком лично, ты не должен видеть меня в таком состоянии.       Син едва сдерживался, чтобы не нахмурится. Кто уверил Наиля, что во время течки он плохо выглядит и из-за этого обязан проживать ее в одиночку? Бета посмотрел на учителя со всей серьезностью и проговорил:       — Омеги прекрасны в любом виде, ведь созданы по подобию Нанны. Я всего лишь прислуживающий божеству бади, поэтому не посчитаю тебя некрасивым, — Син старался звучать убедительно и, судя по выражению лица Наиля, смог заставить его задуматься. Чтобы не оставалось ни капли сомнений, бета сощурился и мягко проговорил: — Позволь мне быть рядом.       Наиль замер, глядя зачаровано и слегка стеснительно. Щеки его то и дело краснели, а руки переминали ткань халата. Спустя мгновение Наиль опомнился, засуетился, в волнении поправил косы и опустил взгляд к книге.       — Я соглашусь, если ты пообещаешь, что не будешь все время надо мной хлопотать, — такое условие удивило Сина, но сказанное после заставило умилиться: — Аскар будет волноваться.       Сердце сладостно сжалось от мысли, что Наиль переживал об альфе и, возможно, разделял нежные чувства Сина. Бета не смог сдержать улыбку и тихо рассмеялся:       — Хорошо, я буду рядом столько, сколько потребуется, и не заставлю Аскара волноваться.       Наиль кивнул и усмехнулся про себя, не отрывая глаз от текста. Спустя некоторое время омега оживился, несколько раз сверил прочитанные слова с переводом и глянул на Сина восхищенно. Похоже, Наиль нашел ответ, и кочевник облегченно выдохнул вместе с ним.       — Перед сильным магом коридоры будут прямыми, но слабого заставят плутать, пока он с помощью медитации не усовершенствует свои навыки, — пояснил прочитанное Наиль. — Лабиринт никуда не ведет, он создан для самопознания.       — А лозы, должно быть, нужны, чтобы прогнать таких же заплутавших странников, как мы, — добавил бета и получил в ответ ободрительный кивок.       — Верно, — вновь с облегчением вздохнул Наиль, поднялся с подушек и принялся расставлять книги по местам. — Теперь можно уверенно исследовать другие направления не оглядываясь назад.       Чтобы омега не справлялся с этим делом один, Син помог вернуть книги на верхние полки. Закончив с работой, он ощутил на себе взгляд Наиля: учитель, радостно прищурившись, поглядывал на него, а после подался вперед, припадая к телу. От тесного контакта омега вздрогнул, но не отстранился и лишь плотнее прижался к Сину. Пораженный и несказанно счастливый бета боялся сделать вдох, чтобы случайно не потревожить особо чувствительного Наиля и не прервать мгновение близости.       — Спасибо за помощь, — поблагодарил учитель, умостив голову на груди кочевника. В таком положении он наверняка отчетливо слышал частый стук неугомонного сердца. — Наверное, я должен отблагодарить тебя более весомо. Может, выпьешь со мной чаю? Я припас сладости для такого случая.       Син не смог сдержать улыбку, согласно кивая в ответ. Было невозможно не радоваться тому, как понемногу открывался перед ним Наиль, подпускал ближе и проявлял инициативу. Кажется, спустя столько лет знакомства, он наконец-то заслужил внимание единственного омеги.