Дочь Императора

Александра распахнула глаза и взглянула на настенные часы. Время показывало четыре часа дня. В комнате с сгоревшими свечами и потухшим камином было темно, лишь немного света проникало в комнату. Она никогда так долго не спала и сразу поднялась, протирая глаза. Услышав шум, она повернула голову. — Доброе утро, — усмехнулся Уильям. — Или, если сказать точнее, день. Он был все это время рядом с ней? — Доброе утро… день, — сказала она низким хриплым голосом и прокашлялась. Лиам указал ей на стакан воды. — Спасибо. Она протянула к нему руку и тут же осушила. — Как ты себя чувствуешь? — спросил он. Княжна поднялась с постели и стала поправлять свою одежду. — Гораздо лучше, спасибо тебе… — она замолкла, уходя в глубь своих мыслей. Блондин склонил голову в сторону и прищурился, ожидая продолжения её слов. — Ты был все это время здесь? Он усмехнулся. — Я ведь обещал, что буду рядом, — Мориарти пожал плечами. Ее лицо покрылось лёгким румянцем, и она старательно закусывала щёки, что, как назло, норовили расплыться в счастливом оскале. Несмотря на то, что все тринадцать часов он пробыл в одной комнате, не смея выходить, ведь он пообещал ей быть рядом, он сделал много всего. Ну как, прочитал книгу, которую вечно откладывал на потом, и множество раз подумал о словах Альберта. «Признайся в своих чувствах», — эти слова не давали покоя. Он не знал, как правильно это сделать, что нужно ей сказать и все же не был уверен в том, что чувства взаимны. Хоть он и знал, что отказ не будет жестоким. Где-то в подсознании был страх, что отношение Александры к нему после этого изменится. Рушить дружбу никак не хотелось. Но чем больше времени проходило, тем сильнее крепли чувства, и скрыть их становилось сложнее. Слишком долго он продолжал смотреть на княжну, слишком сложно оказывалось не показывать румянец на щеках рядом с ней. Они вышли из его комнаты и спустились в гостиную. Со своих заданий прибыли Фред и Бонд, они что-то увлечённо рассказывали Морану, а тот лишь делал вид, что их слушает. Альберт был в гостиной и разбирал письма. — …и тогда я напал на него и… О, Саша, здравствуй! — сказал Бонд и улыбнулся. Княжна поприветствовала его и Фреда в ответ. — А что, со мной не надо здороваться, принцесса? — буркнул Моран. — Так уж и быть, добрый день, полковник! — с усмешкой проговорила она и легко поклонилась. — Вот так сойдёт? Он рассмеялся. — Будешь теперь каждый день со мной так здороваться! — Ещё чего! — возмущено ответила Саша. Она заботливо достала две чашки — его и свою. Уточнив, что Лиам будет пить, она сделала ему кофе, а себе крепкий чёрный чай. Холодный! Пока Льюиса нет в поместье, можно насладиться чаем именно так. Теперь Бонд начал рассказывать княжне и Лорду Преступности о своём задании, когда Моран закатил глаза, осознав, что историю нужно слушать с самого начала, ведь ему стало интересно узнать, чем все закончится. Закончив, он протянул Мориарти пару бумаг и сказал: — Это единственное, что мы нашли. Но, уверен, содержимое тебе понравится, Уилл, — он облокотился на стуле назад, слегка раскачиваясь на нем. — Кстати, мы хотим сегодня отдохнуть, не хотите с нами? Саша отставила чашку в сторону. — Куда вы хотите пойти? — В паб! — воскликнул Моран. — Выпьем, отдохнём, пойдём с нами! — вдруг комната наполнилась его хитрым смехом. Княжна поднялась со своего места и облокотилась об стол, улыбнувшись. — Это твой план, полковник? Споить русскую и посмотреть, все ли русские после этого как не в себе? Нет уж, спасибо! — воскликнула она и подняла руки вверх. — Я лучше останусь здесь. Моран поднялся со своего места и окинул её взглядом сверху вниз. — Жаль, я хотел на это посмотреть, — он ухмыльнулся. — А ты, Уильям? Впервые за долгое время он подал голос и отрицательно покачал головой, убирая бумаги в сторону: — У меня много дел, так и новых добавилось. Я останусь в поместье. Александра обернулась к нему и мягко улыбнулась: — Я помогу тебе. Из гостиной вышел Альберт, показывая всем конверт с приглашением. Он тяжело вздохнул. — Сегодня меня тоже не будет, пригласили на ужин, — на лице старшего Мориарти возникла ухмылка. Уильям заметил её. «Они решили все разом уйти из дома и оставить нас одних?» — вопрос возник в мыслях и он точно знал на него ответ — это план Альберта — дать возможность ему признаться Саше. Будто прочитав его мысли, брат лишь кивнул и положил руку на плечо Лиама. — Я тогда пойду переоденусь, и мы уже пойдём, — сказал Бонд, и Моран и Фред закивали головой и воскликнули в один голос: «Мы тоже!». Альберт согласился с ними и, попрощавшись, поднялся в свою комнату. Княжна взглянула на Уильяма и с лёгким интересом спросила: — Пойдём к тебе в кабинет? В ответ он лишь кивнул, и они поднялись, но перед этим Саша решила зайти в свою комнату, чтобы переодеться. Она зашла в ванную и умылась холодной водой, а после взглянула на свое отражение. Растрепанные светлые волосы, уставшие, но горящие голубые глаза, тёмные круги под ними и один шрам на лице. Она провела рукой по лицу, рассматривая его ещё более внимательно. Ещё и красные высыпания есть! «Не в самом лучшем виде», — подумала она. Мысль, что на всю ночь она останется одна с Уильямом, радовала и не давала покоя одновременно. Княжна давно думает, как признаться Лиаму в том, что чувствует, она представляла это, как в любовных романах, но её выдуманная сказка заканчивалась плохим финалом — он отвергал её. При виде него её щеки краснеют, когда он смеется, мило улыбается и просто находится рядом с ней. И это уже невозможно скрывать. Но почему-то она была уверена в том, что он не откажет. Почему? Его забота, внимание, взгляды… Она видит это и боится признать, что он влюблен в неё. Конечно, возможно, он относится к ней, как к напарнику, как к другу, но как же хочется думать, что это что-то большее, чем просто «напарники». Больше, чем просто дружба. В какой-то момент она вернулась обратно в реальность и оказалась возле шкафа с одеждой. Хотелось быть сегодня красивой, надеть не брюки и огромную рубашку, а платье. Сделать милую причёску и надеть украшения. Александра удивилась этому. Когда же она ещё так желала наряжаться? Вот что делает с человеком влюблённость! Выбор пал на белое платье с несколькими слоями тюля, с кружевом на корсете, а шёлк расшит серебряными нитями. Длинные объёмные рукава делали её руки тоньше, изящнее. Платье было невероятно красивым. Настолько красивым, что, надев его, Саша чувствовала себя свободно и легко. С волосами заморачиваться не стала, да и с такой длиной не сделаешь разнообразные причёски — она заколола передние пряди небольшой жемчужной заколкой. Лёгкий, свежий макияж и цветочный парфюм дополнили её образ, сделав его более свежим и чистым. «Сегодня я должна сделать первый шаг. Просто обязана. Лучше узнать горькую правду, чем мучаться». Она сделала глубокий вдох и улыбнулась своему отражению — девушка явно выглядела лучше, чем была до. Саша вышла из комнаты и прошла в кабинет Уильяма, дверь в который была открыта. Зайдя внутрь, он поднялся со своего места, не имея желания и сил отвести взгляд. Он смотрел пристально, с интересом и улыбнулся ей доброй улыбкой. Она, не ожидавшая этого, смутилась на какое-то мгновение, а потом улыбнулась сама. — Ты… — вдруг заговорил он. — Да? — склонила Александра голову, проходя вперёд. — Платье очень красивое, — смущённо ответил он. «Комплимент нужно говорить ей, а не платью!» — Точнее, платье на тебе очень красиво смотрится… — продолжил он. — То есть! Тебе идёт это платье! — мужчина выдохнул и устало сел на свое место. Княжна тихо рассмеялась и присела рядом, притянув к себе стопку документов, и с весёлой интонацией ответила: — Благодарю. Не говоря больше ни слова, она принялась изучать документы, найденные сегодняшней ночью. Это были договоры, заключённые между миссис Аскер и родителями, отдавшими ей своих детей. Вместе с Лиамом они проговаривали, кто был жив, а кто — нет. В итоге, в живых не было ни одного. Были и документы, подтверждающие её личность. Выяснилось, что настоящее имя этой женщины — Амелия Элизабет Дайер, а на её счету более трёхсот убийств детей. Она прописывала в своём личном дневнике способ убийства — могла довести детей до голода, либо сразу душила белой нитью, забирая себе крупную сумму денег и дорогие вещи, что привозили вместе с ними. «Я любила наблюдать за ними с лентой на шее, но очень скоро с ними уже всё оказывалось кончено», — писала она в своём дневнике. Она упоминала о склонности к употреблению наркотических веществ и алкоголя, о том, как сестра ругала её из-за того, что погубит свое здоровье. Амелия злилась на неё из-за этого. Имя сестры не упоминалось. Муж у неё был, но в то время, пока она была недалеко от поместья Мориарти, он жил на другом краю Лондона. Он знал о её склонностях и не хотел мешать ей «быть счастливой». — Эта история и правда… пугающая, — закончив читать, Саша отложила дневник в сторону. — Все хотели, чтобы Амелия справлялась со своим безумием таким способом, — ответил Уильям. — Они любили её. — И это пугает. Ведь, по записям Амелии, они не были психически нездоровы, на первый взгляд. — Такова любовь к родным людям. Принимаешь их такими, какие они есть, делая все ради их счастья… — вдруг Мориарти замолк и оторвал взгляд от текста, смотря прямо на неё. На лице возникла улыбка. — Лиам, я хочу сказать… Она не смогла продолжить свою мысль. На пороге возникли Моран, Бонд и Фред, первые двое смерили их пристальным взглядом, ухмыляясь, когда другой сохранял внешнее спокойствие, за которым скрывал свой внутренний интерес к происходящему. — Мы пойдём, а Альберт уже уехал, просил передать, — воскликнул Бонд. — Хорошо вам отдохнуть, а ты, Фред, не позволяй им слишком много пить, — ухмыльнулась Саша. — А то будут завтра весь день ныть, что болит голова и хочется пить. — Ой, ой, ой! — закатил глаза Моран и сложил руки на груди. — У меня сегодня цель — напиться! — весело протянул он, слегка пританцовывая, и они скрылись, а после послышался скрип двери, и Александра и Уильям остались в поместье одни. Девушка мотнула головой и вздохнула, осознав, что упустила удачный момент для признания, поэтому протянула руки к документам и сказала: — Продолжим? В ответ он лишь согласно кивнул. Закончив с историей Амелии Дайер навсегда, Лорд убрал её документы в другую комнату и передал княжне новые бумаги, которые принесли Бонд и Фред. Одни были о их деле, а другое — письмо. По неуклюжести конверт выпал из рук, и она наклонилась за ним, как Лиам рефлекторно прикрыл рукой угол стола. Пропустив адреса, дату и приветствие, Александра начала читать: — «Друг мой! Он оклеветал её, оклеветал честь моей супруги! Я не могу его простить, я хочу… Я не верю, что сам об этом пишу. Я хочу застрелить его! Расскажи, каково было впервой убить человека? Что ты чувствовал? И не поверю, что начнёшь опровергать мои слова! Я знаю, что замешан ты в грязных, тёмных делах! Поэтому прошу тебя ответить мне. У барона Клер на следующей неделе праздник — день рождения. Я испорчу его! Прямо на глазах его друзей и родных застрелю! На глазах незнакомых! Ведь мероприятие пройдёт в ресторане, на площади Пикадилли…» — закончив читать, она отложила письмо и поднялась, разминая шею и пальцы. — Мы ведь не будем ему мешать? — Разумеется, нет, — твёрдо сказал Уильям. — Но присутствовать в этот день, в ресторане, мне бы хотелось, — он поднялся и оперся руками об стол. — Устала? — Нет! — резко ответила она. — Просто… — Прогуляемся? — перебил он и ухмыльнулся. — Сейчас? — удивлённо спросила княжна. — Да, сейчас. Все ушли, отдыхают, по большей части, так почему мы должны сидеть в четырёх стенах? — Мориарти осторожно коснулся её плеча и повёл к выходу. — Мы заслужили. Лицо девушки озарилось улыбкой. — Тем более, тебе очень идёт это платье, нужно выйти в нем в свет, — продолжил он, и, кажется, её улыбка стала ещё шире. — Мне ведь парик нужно надеть! — вспомнила Александра и хотела было зайти в свою комнату, но он её остановил. — Нет, не нужно. — Почему? — удивилась она. — Просто, — Мориарти пожал плечами. — Тебе больше идёт твой естественный цвет волос. Княжна расцвела от комплимента, как маков цвет. В ответ она кивнула ему и отвернулась. Они спустились в гостиную, где Уильям надел чёрный цилиндр и такого же цвета плащ. Александра накинула белую мантию с длинным рукавом и взяла перчатки.

***

Прохладная весенняя ночь опустилась на Лондон, на город, в который Александра успела влюбиться, окутывая его в пелену спокойствия и сна. Это не сделало его полностью спящим, а просто избавило от лишних надоедающих звуков, оставив лишь однотонный гул возвращавшихся рабочих, музыки, что играла в трактирах. Посреди тёмного неба появились яркие сверкающие звезды. Идя поодаль, Саша с интересом, будто в первый раз, рассматривала улочки, вывески. Куда они идут, она не знала, просто шла за Уильямом. Его красивый, плавный голос звучал прямо под её ухом — он рассказывал о своих воспоминаниях в тех или иных местах. — Вот там, — он указал рукой. — Я помог Морану одержать победу в картах. Там, — теперь он показывал в другую сторону. — Я люблю брать свежую выпечку, особенно пирог старгэйзи. По секрету скажу, — он наклонился к ней ещё ближе. — Здесь вкуснее пирог, чем тот, что готовит Льюис. Только ему ни слова! — девушка хихикнула, а он продолжил: — Вот тут… Ему не дали договорить, как перед ними возникла худая пожилая женщина с небольшим букетом в руках. Её взгляд был добрый, светлый, смотрел в самую душу. — Молодые господа, — её голос был хриплым, севшим. — Пожалуйста, возьмите букетик. Бесплатно, денег не прошу. Вот остался, продать не смогла… Возьмите. Саша взглянула на Лиама, и он кивнул. Она взяла маленький букет полевых цветов и вдохнула чудесный аромат. — Какой красивый! — воскликнула княжна. — Я рада, что букетик вызвал у Вас улыбку, — старушка закивала головой. — Хорошего вам вечера, спасибо, что взяли букет… Она развернулась, но Александра попросила её подождать, отчего женщина стала отмахиваться и продолжала идти дальше. — Подождите! Я хочу заплатить… — она стала искать в кармане своей накидки монеты, как Мориарти обогнал её и перегородил ей дорогу, беря костлявую ладошку и вкладывая туда деньги. — Да что вы! Это много! Я не могу… — она начала протягивать монеты обратно, но Уильям спрятал руки за спиной и ответил: — Мы будем улыбаться ещё больше, если Вы возьмёте монеты. Женщина расплылась в улыбке: — Господин, госпожа, спасибо! — она поклонилась, как только могла. — Я теперь могу месяц сюда не ходить! Блондин вернулся к княжне, и они переглянулись, тихо посмеиваясь. Девушка вновь вдохнула сладкий, местами горьковатый аромат цветов и спросила: — Красивые цветы? — Очень, — ответил он, не сводя с неё пристальный взгляд. Она ухмыльнулась и вытащила из букета ромашку. Лиам внимательно следил за её движениями, и, чувствуя на себя взгляд кровавых глаз, она забрала его шляпу и убрала с лица прядь волос, заправив цветок за ухо. Вернув цилиндр, Александра сделала шаг назад и сказала: — Тебе очень идёт белый цвет. Он усмехнулся. А ведь она ассоциируется у него с ромашкой. — Спасибо, — Уильям отвёл взгляд. — Саша, я хочу сказать… — не успел он вновь договорить, как она его перебила: — Так куда мы держим путь? Он вздохнул. Сегодня точно не его день. — Я хочу показать тебе одно место. Моё любимое в этом городе. Пойдём. Лорд взял её за руку и повёл дальше в полной тишине. Через несколько минут они оказались у высокого здания. Ещё не подойдя к нему, Саша заметила, насколько оно огромное, вблизи было ещё больше, выше. Оттуда играла весёлая музыка и был слышен гул голосов — похоже, там проводился бал. Они обошли это здание и мужчина указал ей на лестницу. — Поднимемся? — спросил он. Даже в темноте можно было почувствовать его волнение. Она кивнула и начала подниматься следом за ним. Мориарти помог ей забраться, схватив за ладошку. — Лиам… — вид, открывшийся перед ней, лишил дара речи. Тёмное небо, яркая луна и город, простирающийся за горизонт. Город. Крыша. Ощущение того самого идеального момента. Они любили бродить по улицам Лондона, вдыхать его воздух, рассматривать его дома, просто быть здесь и наслаждаться неповторимой атмосферой. Днём улицы утопали в солнечном свете, ночью освещались звездами. Обитатели города никуда не спешили, улыбались и грустили. Но не были свободны. Уильям снял свой плащ, оставаясь в одной рубашке. — Ты ведь замёрзнешь, — взволновано сказала она. — Здесь довольно пыльно, а я не хочу, чтобы ты испачкала свое платье, — в ответ улыбнулся он. Уильям постелил его на крышу и сел на краешек, похлопал ей рядом с собой. Она присела, а их плечи касались друг друга. Саша позволила себе расслабиться, прислушиваясь к музыке, что доносилась из этого поместья. По телу прошлись мелкие приятные мурашки. Пять минут в тишине. Он наблюдал за ней, а она за городом, мыслями находясь далеко отсюда. — В первый наш разговор ты сказала: «Твоё любимое место, где ты можешь побыть один — это там, где открывается вид на город». Ты оказалась абсолютно права. Девушка хмыкнула и, взглянув на него, увидела его грустный взгляд. Он хотел что-то сказать, но не решался. — Лиам, тебя что-то гложет? — в её голосе прозвучали нотки волнения. Она коснулась его плеча ладонью, осторожно поглаживая спину. — Расскажи мне. Станет легче. Повисло напряжённое молчание, которое продолжалось несколько минут. Он явно готовился, подбирал слова. Надавил на виски кончиками пальцев, пытаясь справиться с нахлынувшими чувствами. Ему непривычно изливать перед кем-то душу. Сделав глубокий вдох-выдох, он начал: — «Я не заслуживаю спасения», — тихо, хрипло. — Я не знаю, откуда появилась эта тревожная мысль много лет назад. Я боялся признаться себе, что это правда, и продолжал работать. Совсем скоро я заметил, что день ото дня мое сердце ожесточается, а жить становится невыносимее. Но на балу… — кажется, впервые голос запнулся от волнения, которое он испытывал перед ней, не зная, как продолжить мысль. — Когда я встретил одну девушку, мой мир изменился. Я изменился, — он поднял на неё свой взгляд. Она выглядела очень обеспокоенной. Рука на спине уже не гладила, а слегка сдавливала его плечо. — Я вновь почувствовал, что у меня есть сердце. Мир никогда прежде не был так прекрасен, Саша. Уильям выделил интонацией её имя, заставляя её отдернуть руку. Он поднялся со своего места, отойдя от княжны на значительное расстояние. Прямая осанка, руки за спиной, холодный, точный взгляд, смотрящий куда-то вдаль. Рука Саши так и застыла. Она медленно опустила её и перевела взгляд на него. «Но на балу, когда я встретил одну девушку…» Эти слова эхом повторялись в её голове. Он пытался выдержать дистанцию, но градус напряжения, безумия между ними только увеличивался. «С чего ты решил, что мне нужна твоя любовь? …откажет мне». «Зачем я признался? Это глупо! Так глупо!» Он зажмурился, тяжело сглотнув. Ноги начали трястись, кажется, что он вот-вот потеряет сознание. Перед кем, когда он чувствовал себя так? Открыв глаза, девушка оказалась прямо перед ним. Сделав несколько шагов ближе, она слышала его прерывистое дыхание и частое биение сердца. Она улыбнулась ему, наверное, самой искренней улыбкой, которой умела, и положила руку на его лицо. Он положил свою руку сверху. Щёки залились румянцем, а пальцы дрожали. — Саша… Она сделала первый шаг, проведя указательным пальцем по его нижней губе. Тяжело находить слова, но после этого он вовсе и забыл, что хотел сказать. Она обхватила рукой другую сторону его лица, поднялась на носочки и сократила расстояние между ними. Он резко выдохнул, опустил руки на её талию, немного сжав. Нежное, настойчивое касание с её стороны. С его — смелое, но осторожное. Лиам притянул Сашу ещё ближе к себе, в надежде защитить от этого страшного мира. Первый поцелуй был полон страсти и желания. Отстранившись, она прошептала: — Я боялась признаться тебе. Я боялась, что ты откажешь. Лиам, ты сильный человек. Я... я люблю тебя. Стало страшно. Они оба знали, к чему может привести их деятельность. Знали, но все равно не отпускали друг друга. Помня, кто они такие. Но так ли это важно сейчас? Его объятия, её объятия помогают отпустить все страхи, мысли о будущем; о том, что правильно, а что нет. Они помогают друг другу почувствовать себя живыми, даря новые, необъяснимые ощущения. Может быть, судьба будет милосердна к ним?