Лесочек и чаёчек

      Проведя ночь у Забвена, Румяна вернулась домой только утром. Солнце уже давно встало и светило вовсю. Румяна шла спокойно, обдумывая всё, что узнала сейчас.       В избе оказалась только Бояна.       — А где Мал? Уже ушел?        Сестра только кивнула. Да, кажется, что вчера она была всё-таки не в себе. Сейчас она стала поспокойнее. Вдруг в окно кто-то постучал — Румяна открыла ставни и со всей силы на неё взлетел ворон. Увидев на его лапе бересту, девушка попыталась развязать её, но птица сердито каркнула, вспорхнула, и села на матицу.       Хмыкнув, Бояна посмотрела на сестру, сидящую на полу и задравшую голову вверх.       — Не тебе ж береста была, так что ж посмотреть хотела? Ты ж даже грамоты не разумеешь.        Не твоё дело, — огрызнулась сестра. Теперь она косо смотрела и на Бояну.       Девочка пожала плечами, улыбнулась, и пошла к двери. Спокойно накинув на себя тулуп, она вышла, и со дверь со стуком захлопнула за ней.       Вдруг ворон снова каркнул, и в голове Румяны послышался хриплый голос:       — Ну и что ты наделала? Теперь тебе придётся поплатиться за свои деяния.       — И ничего я платить не буду, — Румяна снова ответила грубо. Сегодня она почему-то была не в духе.       — Нет, потеряешь ты всё своё счастье… Кхар…       «Враки это всё…». И тут девушка опомнилась — она разговаривала с голосом из головы! Уж не тронулась ли она умом на почве всей этой чертовщины, происходившей с ней последнее время? Она встала, погрозила ворону, и пошла на улицу за сестрой.       Ещё издалека девушка услышала голос своей сестры и Мала. Они о чём-то оживлённо беседовали.       — Мал?       Он обернулся, зло посмотрел на Румяну и ничего не сказал. Она, хмыкнув, и тоже одарив его нелестным взглядом, продолжила:       — Ты зайди в дом, там к тебе ворон…       Она не успела договорить, как Мал уже сорвался с места. В голове его сразу же появилась мысль — узнала. Когда ворон спустился, он спешно развязал нить, и стал читать. Так и есть. Ведьма обнаружила пропажу и зовёт… Остатки книги брать бесполезно — с ними уже ничего не сделаешь. Придётся ждать вечера.       Ждана всё шла за старухой, не понимая, куда её ведут. Туман и не думал рассеиваться, хоть и по времени уже должно было взойти солнце.       Но вот всё же они пришли к старой, покосившейся от времени избе, напоминавшее видом свою хозяйку. Внутри было сыро и холодно, от чего Ждана поёжилась.       — Ну что, теперь ты будешь здесь жить.       — Как — здесь? — девочка от удивления округлила глаза. Она не ожидала, что её придётся остаться здесь.       Но на её вопрос старуха не ответила, и грубо схватив Ждану за плечо, подвела к столу и приказала ей сесть. Девочка догадывалась, что это непростая женщина, и лучше слушаться, так что сидела тихо, как мышь.       Тем временем старая лесная ведьма, Божедарка, вытащила из холодной печи остатки еды, и Ждана принялась есть.       Готовила она отвратно, но девочка старалась не жаловаться. Она ещё не знала, что это только первое испытание.       За работой Мал и не заметил, что наступил вечер. Надо было выдвигаться. Предчувствуя что-то нехорошее, он накинул тулуп, и бросив взгляд на окно, пошел к ведьме.       Лес — тёмный, промёрзлый, — негостеприимно принимал его. Уже сколько раз он бывал здесь, но только такой ночи не было ни разу. Зима должна была скоро вступить в свои права, поэтому и снег начал выпадать всё чаще и чаще, не тая, как раньше.       Ни зверя вокруг. Хоть бы заяц пробежал, зацепив боком куст… Никого, всё вдруг вымерло, будто предчувствуя ужасное событие. А была ли здесь хоть какая-нибудь жизнь? Он никогда не задавался этим вопросом — всё было как-то некогда, время от деревни до избушки ведьмы пролетало мимолётно. Сейчас же оно тянулось, как смола, медленно и тяжко. Закутавшись поплотнее в тулуп, Мал стал двигаться быстрее, зная, что Егибоба давно растопила печь. За себя он не боялся, знал, что ведьма не сможет нанести ему какой-либо вред. Наверняка, побунтует малёха, да отпустит с миром на все четыре стороны, поняв, что от него никакого толку не добиться.       — Только бы вернула назад, — прошептал Мал.       Дверь, всегда тёмная, стала ещё темнее, пропитавшись влагой. Он резко распахнул её и вошел в сени.       — Шить, ткать, прясть умеешь?       — Да…       — Вот и хорошо, а то от меня ты этого не переймёшь… — будто в забытьи произнесла старуха.       — А… Что же я должна перенять у тебя?       — С лесом знаешь, как обращаться? Нет. Вот этому-то я и буду тебя обучать. Колдовать, варить зелья, немного грамоте, языку животных и поменьше задавать вопросов, — угрюмо произнесла она.       Ждана не отозвалась. Она сидела в страхе — эта женщина была Лесной ведьмой, о таких, как она, ходило много сказок и преданий, одно другого жутче. Не хотела бы маленькая девочка попадать к ней, но судьба распорядилась иначе. Теперь она стала ученицей одной из сильнейших ведьм. Во многом она теперь должна поменять себя.       Вместо хоть каких-нибудь слов в Мала полетел горшок. Глина звучно разбилась о стену, так как он успел увернуться.       — Ты что, совсем?       — А что ты ожидал, вор несчастный? Отвечай, где книга!       — Зачем она тебе, раз ты и так всё можешь, али в книге и заключены все твои умения? — усмехнулся Мал, чтоб позлить её.       Вместо ответа ведьма накинулась на него, и растопырив пальцы, попыталась достать до его лица. Перехватив её запястья, Мал ухмыльнулся, и девка повисла над полом. Ведьму переполняла злоба, и в беспамятстве она из одной ладони выпустила несколько искр. От неожиданности Мал отпустил её, и закрыл лицо рукой, шипя от боли. Ведьма, придя в себя, стремительно убежала в кладовку.       — Проклятая…       Будто по зову, вышла Егибоба с туеском.       — Да хватит тебе, — сказала она, отнимая руки Мала от его лица. — На, ланиты мазать будешь, и заживут быстрее, и шрама не будет.       — Ага, со свету сживёшь ещё, никак же без колдовства не можешь.       — Не могу, верно. Только здесь оно другое, можешь мне верить. А пока поди, утрись снегом.       Недоверчиво посмотрев на ведьму, Мал всё-таки вышел из избы. На улице уже стоял ночной мороз, и немного подтаявший снег покрылся ледяной корочкой. Зачерпнув немного, он приложил к больному месту, и осторожно стол проводить, чтобы не содрать кожу. От холода его пальцы закоченели, но он продолжал тереть лицо.       Вернувшись, он сел на лавку у двери и стал ждать, что же скажет ведьма. Она молча отдала ему туес и выставила за дверь.       — Уходи прочь.       — Ты же положила вон те травы?       — Да, — легко ответила девушка.       — Тогда ставь горшок в печь.       Божедарка не забавляла Ждану рассказами о себе — не о чем было. Но как только освобождалось время, она тут же начинала передавать ей всю ту мудрость лет, прожитых ею.       Так было и сейчас. Только девушка поставила горшок в печь и закрыла её заслонкой, Божедарка начала:       — Я долго искала тебя. Я чувствовала, что ты где-то рядом, но не могла найти. Потом, увидев в тумане, я наконец нашла тебя. Никогда, запомни, никогда не ищи себе ученицу сама…       Женщина замолчала и закрыла глаза. Ждана обернулась.       Егибоба не думала о нём. Дойдёт он, не дойдёт — это её не волновало. Обида всё ещё сидела в ней, разделяя пространство души с досадой об испорченной книге и мыслями, что надо было всё-таки прикончить Мала.       А он шёл. Шёл, пробираясь в темноте через дебри. Дойдя до реки, он веслом пробил тонкий лёд, и прильнул к воде. В отражении он увидел ожог на щеке, и немедленно вытащив туес, данный ведьмой, захватил мази, и начал усиленно намазывать её.       — Румян, посмотри, может, уже идёт?       — Сама иди и смотри, раз тебе так надо.       Бояна недовольно посмотрела на сестру, и ничего не сказав, подошла к окну. Ничего не увидев, она вернулась на место. Через некоторое время во дворе что-то зашумело, и Бояна, насторожившись, полностью превратилась в слух, но когда, как оказалось, приехали родители, она с досадой опустилась. Первым вопросом Деяна, как только он вошёл, было:       — Где ж Мал? Неужто, до сих пор во дворе?       — Он… — Бояна снова не смогла ответить. — Он ушёл, но скоро, вроде, должен вернуться…       Её перебила вошедшая Чернава. Она подбежала к дочерям, и обнимая их, говорила:        — Простите, мы немного задержались, кобыла захромала, вот нам и пришлось немного подождать, когда она выздоровеет. А вы, верно, голодно жили, так я сейчас хоть каши сварю.        С этими словами Чернава уже бежала в сени за крупой.       Сварив ужин, и сев за стол, она спросила у дочери:       — Боянушка, что ж ты печальная такая?       — Да так, думка одна покою не даёт.       — Ну, выбрось пока всё из головы и ешь, — улыбаясь проговорила женщина.       Она осталась одна. И ничего не знает. От этой ведьмы осталась только одна книга, которую она никогда не давала Ждане. Она не хотела повторять ошибок Божедарки, и решила, что сразу, как только сама выучится.        Вдруг дверь хлопнула, и испугавшись, Ждана спряталась за печью. В избу вошёл юноша в грубых и тёмных одеждах, сделанных будто из древесной коры. Волосы его особенно привлекли Ждану. Волнистые и русые, они доходили ему до плеч.       Тем временем он подошел к Божедарке, наклонился, и через какое-то время неожиданно спросил:       — Ты — Ждана?       -Д-да, — неуверенно ответила девушка.       — Теперь ты здесь будешь жить, — и, осмотрев её, добавил — Молода ты слишком. Ничего не знаешь. и как же ты будешь мне служить…?       — Служить? Я должна буду тебе служить? — удивилась девушка.       — Да, ты же теперь новая ведьма леса.       Вдруг дверь хлопнула и в избу вошёл Мал. Глаза Бояны засверкали. А вот Чернава стала мрачнее. Она с самого начала невзлюбила его. Невесть кого привела её дочь, потом муж поселил его в своём доме, а теперь ещё и Бояна…       Гостеприимный Деян, увидев его, сразу пригласил Мала за стол. Чернава, явно высказывая своё недовольство, презрительно подвинула к нему мису с остатками каши. Ничего не сказав, только кивнув головой, он начал есть.       Уже ночью, когда все легли спать, Бояна подползла и толкнула Мала в плечо:       — Ты где ожог-то получил? У ведьмы, чтоль?       — Ты откуда знаешь?       — Догадалась. А за что она тебя так?       — Да за то, что твоя сестра сожгла книгу, без которой эта ведьма жить не может.       — И за какую-то баранью кожу с чернилами она тебе чуть лицо не сожгла?! Дурная она, право слово.       Мал только вздохнул. И тут Бояна ошарашила его вопросом:       — А как тебя зовут на самом деле?       Мал замялся.       — Почему ты думаешь, что я тебя обманываю?       — Я это знаю от Забвена. Он рассказал мне, что ты не из нашего времени. Это я узнала. когда ходила за лекарствами для тебя, а ещё, когда ты с Румяной у ведьмы был.       — Понятно…       Девочка помолчала, и потом прошептала:       — Я знаю, где можно найти такую же книгу.       — Где? — Мал от удивления даже приподнялся.       — В княжеской библиотеке.       — Откуда ты знаешь, может, и нет там ничего.       — Я это слышала от странников много раз, а они — люди знающие.       Подумав, через некоторое время Мал ответил:       — Ладно, спать пора.       Утром Бояна остановила, Мала во дворе и уверенно сказала:       — Я пойду к ней.       — Ты хоть понимаешь, что говоришь?!       — Да, понимаю, поэтому и собираюсь к ней идти, чтобы она от тебя отстала.       Мал усмехнулся и ушёл. Чтобы поспеть к завтраку, Бояна побежала обратно в избу.       Когда трапеза почти кончилась, Деян увидел зашедшего к ним Мала. Он неумело поклонился хозяину, и попросил его отойти для важного разговора. Бояна, ещё давно съевшая всё, уже собирала в суму сестры свои вещи. Смотря на всё то, что сейчас происходило, ни Румяна, ни Чернава ничего не понимали.       Тем временем Деян вернулся в избу, подойдя к сундуку и открыв его, бросил Малу, стоящему в дверях, мошну с деньгами. И усмехнувшись, крикнул:       — Держи.       Мал взял котомку, собранную заранее, и простившись со всеми, ушёл. Когда он уже вышел за околицу деревни, его догнала Бояна и, запыхавшись, спросила:       — Погоди, скажи, а как к ведьме по лесу дойти?       — Ты всё-таки решилась…       — Да.       Вздохнув, Мал объяснил ей, как и куда идти, чтобы добраться до Егибобы. Девочка всё внимательно слушала, а потом, заплакав, уже в последний раз обняла Мала.