Серебро, сталь и немного золота

Скрипит входная дверь, и Эйден подрывается с дивана, нервно вытирая ладони о джинсы; сердце заполошно бьётся в груди. Слова застревают в горле, и он проталкивает их на язык. Сейчас или никогда. — Добрый вечер, лейтенант, — Роу оценивающе скользит по его фигуре взглядом, от ворота рубашки со множеством застегнутых пуговиц и выглядывающих из-под него ключиц, до бёдер, плотно обтянутых тёмной джинсой, выгодно подчеркивающей каждый изгиб. — Добрый вечер, — полувопросительная интонация низким рокотом. Когда Эйден отлипает от дверного косяка и делает несколько плавных шагов вперёд, то видит, как Роу расстегивает верхнюю пуговицу на форменной рубашке. Парень игриво выуживает из заднего кармана наручники и самодельные отмычки и выкладывает на комод перед лейтенантом. — Взлом с проникновением, — он делает последний шаг вперёд, чтобы оказаться в кольце чужих — охуенных — рук. Привстает на носочки и ведет кончиками пальцев вверх, по чёрному галстуку на такого же цвета форме. — Хранение и использование предметов для взлома карается законом, — парень встаёт на носочки, Роу замирает и только смотрит пронзительно. — Арестуйте меня, офицер, — Эйден обхватывает пальцами галстук и тянет вниз, на себя. Не железный лейтенант временно капитулирует, позволяя целовать свои губы, пересеченные шрамом, и медленно, тягуче отвечает. Эйден ведёт его за собой, отступая спиной в сторону спальни, а Роу стаскивает с комода наручники и внимательно следит, чтобы парень не запнулся о плинтус и не ударился плечом о стену на повороте. Вид накрытого полотенцем барного стула в центре комнаты на мгновение, кажется, дезориентирует лейтенанта — он замирает, и парень тянет его на себя снова. Эйден отступает до последнего, пока сидение не упирается под бедра, и он забирается на него, всё ещё притягивая Роу вниз за галстук. Для равновесия тому приходится упереться коленом в стул между чужих широко разведённых ног. — Арестуйте и накажите меня по закону, офицер, — Эйден, по ушам и шее которого растекается розоватый румянец, всё равно смотрит снизу вверх острым, голодным взглядом. Парень сдвигается ближе, не разрывая зрительного контакта, упирается пахом в чужое колено и тихо стонет, двигая бёдрами. — Согласно статье… — Роу расстегивает каждую пуговицу рубашки слишком медленно, рассеянно касается пальцами оголяющихся участков кожи, но продолжает декларировать что-то о скрытом ношении и о тюремном сроке длиной в три года — Эйден с трудом вслушивается в смысл слов, предвкушая скорое удовольствие и концентрируясь только на тембре голоса. Прохладный воздух приятно остужает разгоряченную кожу, когда Роу распахивает полы его рубашки и стягивает её, откидывая на кровать. — Вы имеете право хранить молчание. Руки за спину, — лейтенант обходит стул, и парня пробивает мурашками по позвоночнику от приказного тона прямо над ухом. Он послушно следует указанию, чувствуя и слыша, как защелкиваются на запястьях наручники. Роу подсовывает под них палец, проверяя, Эйден шевелит руками и кивает — можно продолжать. Слышен звук трения ткани о ткань, и на глаза Эйдену опускается не дававший покоя сколько времени чёрный галстук. Концентрированный запах мужского одеколона бьёт в нос; темнота не пугает, но делает ощущения острее, и долгий поцелуй в висок посылает теплую волну нежности вдоль позвоночника. Роу медленно ведёт горячей ладонью по коже, вызывая приятную дрожь; начинает от острого выступа кадыка — и вниз, по груди, обводя обе ареолы сосков, — Эйден приоткрывает рот от нехватки воздуха, — ещё ниже, по рёбрам и мышцам живота, заставляя парня поджимать их в предвкушении. Роу опирается ему на плечи горячей тяжестью, перегибаясь через спинку стула. Пальцы на мгновение касаются пуговицы, но, вместо того, чтобы расстегнуть её, движутся ещё ниже и медленно, но плотно обводят контур возбуждённого члена. Эйден тихо стонет от неожиданности и острого удовольствия на контрасте с давящей тканью джинс. Он только сейчас задумывается о том, насколько мучительно долгим будет наказание, пока Роу медленно и давяще потирает его член ребром ладони то в одну, то в другую сторону. Парень запрокидывает голову, упираясь партнёру куда-то между ребер, и просяще выдыхает: — Офицер, прошу, передайте кое-что моему мужу. — Что… Что ему передать? — Эйден замечает эту заминку и хриплый от возбуждения голос откуда-то сверху, и его губы непроизвольно разъезжаются в улыбке. — Передайте ему, что он может снять с меня штаны, — тяжёлый длинный выдох над ухом, движение воздуха — лейтенант его обходит — звук расстегивающейся молнии. Роу тянет штаны вниз и замирает на пару мгновений, прежде, чем продолжить — отсутствие нижнего белья, вероятно, немного выбивает его из колеи. Эйден слышит приглушенный мат сквозь зубы — Роу терпеть не может эти узкие джинсы — и помогает, сводя ноги, пока сам скидывает обувь за задники в пару движений. Лейтенант снимает с него штаны вместе с носками и, судя по звуку, откидывает на кровать. Парень весь — слух и осязание. Снова шорох ткани, и он предполагает, что Роу закатывает рукава форменной рубашки — при следующем прикосновении жесткая ткань рукава уже не царапает кожу. Горячая ладонь скользит по внутренней стороне бедра — только сейчас Эйден до конца осознает, что полностью раздет и абсолютно весь во власти лейтенанта, — и шире разводит ноги, давая доступ. Сверху снова раздаётся приглушенный вздох. Вторую руку — Эйден чувствует её плечом — Роу кладет на спинку стула для безопасного равновесия и сам встает сбоку. — Вы имеете право хранить молчание. Каждое слово может быть использовано против вас, — лейтенант выговаривает последние слова инструктажа, со всей тщательностью выглаживая Эйденово бедро. От контраста действий и тона Эйден мелко вздрагивает. Он пытается расслабиться под неторопливыми прикосновениями ладони по телу, но от кондиционера кожа покрывается мурашками, а мышцы непроизвольно сокращаются. Вероятно, Роу это замечает, поэтому отстраняется — прохладный воздух колышется от его движений. Эйден подаётся вперед и собирается возразить, не смотря на правило молчать, но не успевает — слышит повторяющийся писк пульта от кондиционера. Роу возвращается спустя мгновения и возвращает обжигающе горячую ладонь на его бедро. — Если что-то не так, ты говоришь, — несмотря на приказной тон, за ним скрыта явная забота. Эйден согласно кивает и позволяет прижать себя обратно к спинке стула. Прикосновения к возбужденному члену ощущаются острее, чем обычно — парень вздрагивает и закусывает губы. Но когда Роу несколько раз гладит большим пальцем уздечку, он не сдерживает приглушенных стонов. Эйден знает, что лейтенант смотрит, он этот прожигающий прямой взгляд чувствует кожей. И Эйден знает, что Роу не нужно держать лицо; что Роу позволяет себе следить за каждой эмоцией на его лице, каждым движением грудной клетки. Эйден представляет темнеющий взгляд лейтенанта сверху вниз, румянец на шее и щеках, член, оттягивающий ткань форменных штанов — и несдержанно толкается бедрами вверх, в чужую ладонь. За такое своевольное поведение Роу отстраняет руку от члена. И мстительно медленно и плотно ведет рукой от колена вверх по внутренней стороне бедра. Эйден рвано стонет в голос от прикосновения к чувствительной зоне, ритм дыхания сбивается в клочья. То, каким открытым и жаждущим его сейчас видит Роу — никто из бывших партнеров его таким не видел. Эйден еще никогда не отдавался кому-то в руки так, не отдавал столько контроля над собой и над ситуацией. Роу может сделать с ним сейчас что угодно, воплотить любую свою фантазию, Эйден не против подстроиться, но — тот тратит возможность на доставление удовольствия. Когда Роу возвращает руку на ствол, хватает всего пары движения, чтобы приблизить пик оргазма. — Я близко… — лейтенант замедляет движения еще больше, — Стой, по…пожалуйста, — парень не успевает договорить, как Роу убирает руку, но остается рядом. Прерванное удовольствие бьёт током по нервам и всему телу, Эйдена выгибает на стуле, с губ срывается просящий хныкающий стон. Бедра непроизвольно дергаются вверх, член пульсирует, желание разрядки просто невыносимо — и он совершенно ничего не может сделать. Скованные за спиной руки — наручники глухо бьются о спинку стула — мешают. А ногами он обхватывает ножки стула, чтобы избежать соблазна. Состояние длится всего десяток секунд, но Эйдену кажется, что проходит вечность. Немного придя в себя, парень поворачивает голову вбок и благодарно, и успокаивающе прижимает губы к крепкому предплечью Роу — «спасибо, все хорошо, ты все делаешь правильно». Лейтенант понимает его и без слов и возвращает горячую тяжесть ладони на живот — снова то ли дразнит, то ли осторожничает. — Давайте, офицер, — Эйден приподнимает бедра, упираясь носками в перекладину для ног. Чужая рука сдвигается ниже, но, вопреки ожиданиям, огибает пах и давит на приподнятые бедра. — Если вы не перестанете нарушать порядок, — голос Роу, низкий и рокочущий, посылает мурашки вдоль Эйденова позвоночника, — придется увеличить срок… Лейтенанту не нужно заканчивать предложение, чтобы парень, как послушный заключенный, опустил бедра и поумерил пыл. Только после этого Роу возвращает ладонь на его член. Естественной смазки достаточно, чтобы от каждого движения получался хлюпающий, пошлый звук. Лейтенант плотно проводит кольцом из пальцев от основания к головке и обтирает излишки о край полотенца — ткань натягивается между Эйденовых бедер. Прикосновения к члену ощущаются острее — пик удовольствия во второй раз приливает гораздо быстрее, а желание разрядки бьёт сильнее. — Офицер, — Эйден не видит, но надеется, что привлек чужое внимание. — Давайте договоримся. Можно как-то скостить мне срок? — из горла вырывается протяжный стон, когда Роу замедляет движения настолько, что это ощущается уже на грани с самой сладкой пыткой. — Вам напомнить… — лейтенант сбивается и замолкает на два тяжелых вздоха. — О всех ваших нарушениях? Эйден даже не успевает предупредить о разрядке — Роу сам пережимает ему член у основания. Прерванное удовольствие снова острой пульсацией накатывает на нервные окончания. Мышцы пресса напрягаются — когда Эйден пытается приподняться, — член сокращается и сочится предэякулятом. Парень запрокидывает голову и чувствует горячие губы под челюстью — это совсем немного, но помогает переключить фокус внимания. Роу и сам дышит сбито — Эйден знает почему, представляет всю эту картину со стороны, себя полностью обнаженного, открытого и доверившегося; парень не сдерживает довольной улыбки и получает смазанный поцелуй в уголок губ. Его партнёр отстраняется, слышно, как щелкает пряжка ремня, за ним длинный звук расстегиваемой молнии, после — шорох тканей. Эйден может только представлять член лейтенанта, бессильно дергая руками в стяжке наручников и не имея возможности даже взять его в рот и не свалиться с барного стула. Протяжно стонут они оба: Эйден от некоторой доли разочарования, Роу от облегчения. Парень чувствует, как Роу убирает руку со спинки стула, и от осознания, зачем он это делает, Эйден снова мелко вздрагивает. Он вообще ощущает себя одним сплошным натянутым нервом, но это на удивление приятное чувство. Лейтенант снова выглаживает его по бедрам и животу, заходя ладонью на грудь, пока дрочит себе — слышится влажный повторяющийся звук. Когда горячая ладонь возвращается Эйдену на член, парень отчетливо осознает, что долго не продержится. И Роу не собирается с этим помогать, приводя движения обеих рук к одной скорости — больше не пытаясь играть с излюбленной мед-лен-ностью. И если лейтенант остановится и в этот раз, Эйден мысленно клянется, что будет мстить ему за это до конца жизни. Удовольствие накатывает, как цунами, совершенно неизбежной волной. — Офицер, пожалуйста. Лейтенант. Блять, Роу. Прошу, — Эйден срывается на громкий гортанный стон. Один наручник расстегивается под давлением руки, повязка тоже частично съезжает. — Гвенаэль! — парня выгибает в ярчайшем оргазме. Длинный выстрел спермы пачкает живот, а за закрытыми веками вспыхивает рассвет. Долгожданная разрядка оглушает и дезориентирует, стук сердца отдается в голове. Тело мелко трясет, когда Роу выдаивает из него последние капли и кончает сам с низким рычащим стоном — горячие потеки мажут по бедру. Из них двоих лейтенант приходит в себя первым — подтягивает край полотенца, и Эйден чувствует мягкие прикосновения к животу, бедрам и члену и растворяется в этой заботе. Парень чувствует себя чертовски довольным и заебанным желе и не готов двигаться ближайшую вечность так точно. Роу обходит стул, расстегивает на Эйдене пластиковые наручники и снимает с его глаз свой галстук. Его голос раздаётся со спины, над ухом, специально низкий и все еще хрипловатый: — Срок вашего заключения, мистер Колдуэлл, подошел к концу. Можете быть свободны. Эйден отклоняется назад с тихим довольным смешком и опирается Роу на грудь. — Спасибо, офицер. Это было охуенно, — парень вытягивает затекшую руку и тянет Роу вниз, к себе, за ворот рубашки. И благодарно целует. — Стоит повторить.