Сладкая парочка

С момента того, когда простудился знаменитый кондитер, прошло несколько дней. Всё это время за ним ухаживала его девушка. Давала вовремя лекарства, приносила еду, которую готовили Умпа-лумпы, просто поддерживала, говоря, что всё будет хорошо, как-то умудрялась решать некоторые дела по фабрике, помогая кондитеру точно понимать все скучные термины в документах. Она даже на какое-то время переехала на фабрику, лишь бы быть рядом с любимым человеком и заботиться о нём. Дилэнси буквально не отходила от кровати шоколадных дел мастера. Ей не хотелось переживать каждую секунду, думая, не случилось ли чего с магнатом. Так что девушке было легче переехать к молодому человеку, чем каждый день ездить, тратить на это время с силами. Тем более сам Вилли не был против того, чтобы с ним пожила несколько дней его девушка. Правда было немного стыдно, так как он был всё-таки не маленьким мальчиком, но стоматолог настояла на своём. Именно эти последние вещи в большей степени помогли Вилли Вонке встать на ноги и поправиться. Сегодня он уже мог более-менее сам решать дела по фабрике. Самому проверить исправность всех конвейеров, позаполнять некоторые бумаги по сладостям, у него даже родилось несколько идей по новым. Правда ему не хотелось с ними заниматься в данный момент, потому что, во-первых, ему нужно было быть полностью здоровым, благодаря этому ни на что не отвлекаться, чтобы всё вышло идеально и с первого раза. А во-вторых, даже если ему сильно уж так захочется почудить с химическими составляющими будущих сладких шедевров, то ему будет сильно мешать тканевая маска. Он начал ходить с ней относительно недавно. Дилэнси была сначала против этого, так как ей не хотелось, чтобы кондитер, ещё ходя с насморком, носил что-то на лице, которое мешало бы ему нормально дышать. Но магнат смог убедить девушку, что ему и окружающим будет так намного лучше и безопасней. Просто его до сих пор не отпускала мысль, что именно он заразил свою возлюбленную, из-за чего доставил ей ещё больше лишних проблем и хлопот. Она итак для него слишком много, как сам думает шоколадных дел мастер, делает. Он вообще никогда не получал такого количества внимания от женской личности. Дилэнси была для него не просто девушкой. В какой-то мере она стала ему как родная, как член семьи. Пускай даже такой маленькой. Девушка была что-то вроде авторитета. Она смогла открыть ему глаза на некоторые вещи о которых он не знал или просто не понимал. Ему казалось, что он всего этого не достоин, по крайней мере большей части. Ну не мог Вилли Вонка принять тот факт, что он кому-то настолько дорог, чтобы о нём так заботились. Это было непривычно. Конечно, к хорошему быстро привыкают, но это не про него. Ему большую часть жизни твердили и показывали, что он никто для этого мира; его существование бессмысленно; каждый сам за себя и никаких поблажек от жизни можно не ждать. Ему настолько это вдолбили в голову, что гений шоколада сам начал так думать. Более того, ему казалось, что он сам слабый и беспомощный. Из-за этого он начал все свои проблемы скидывать на то, что они заслуженные. Будто именно сам кондитер был единственным виновным в них, хотя это не всегда было так на самом деле. Каждую оплошность, неудачу, ошибку, пускай они могли быть совсем незначительными или на крайний случай их можно было исправить, всё равно гений шоколада ненавидел себя в эти моменты в жизни. Ему хотелось быть во всём умным, непревзойдённым, идеальным. А если у него не получалось быть таким, то это могло дойти даже до внутреннего выгорания, а то и депрессии. Он не мог предположить, что может быть по-другому. Ему не хотелось так думать, просто страшно. Ведь если, как думал сам кондитер, не быть во всём лучшим, не держать под контролем ситуацию, то рано или поздно кто-то может этим воспользоваться, обернув всё против него самого. Отличный тому пример можно привести, когда у Вилли Вонки начали красть секреты рецептов, а из-за этого начали страдать и доходы фабрики. Этот случай так потряс разум мужчины, что он закрылся от внешнего мира, не желая иметь ничего общего с существами, которые населяют мир, в котором он живёт. Правда стоит отметить, что это многое ему дало для личного опыта, который помог развиться ещё больше. Хотя к нему ещё добавилась травма и паранойя. Сейчас Вилли пытался работать в своём кабинете вместе с маской на лице. Сама она представляла собой тёмно-вишнёвого цвета ткань, на правой стороне которой находилась золотая, вышитая буква «W» — своеобразный символ фабрики и кондитера в частности. Маска доставляла приличные такие неудобства, но магнат терпел. Он считал в очередной раз, что заслуживает наказания, из-за того, что заразил своей болезнью близкого ему человека. Тем более он побоялся разговаривать с Умпа-лумпами без защиты, так что это было ещё ради безопасности его работников. Гений шоколада молча сидел, пытаясь сегодня снова заполнить большое количество документов. Причём надо было поторапливаться, так как он сильно отставал от графика. Неорганизованность шоколадных дел мастер терпеть не мог, особенно со своей стороны. Это и придавало свою мотивацию делать всё быстрее и не отвлекаться. Пока он возился с бумагами, за дверью постучали. Это не мог быть один из Умпа-лумпов, так как хозяин фабрики сам попросил их не беспокоить его, пока заполняются документы. Магнат догадывался, кто это может быть. — Входите! — крикнул кондитер, чтобы его голос могли услышать сквозь маску. — Вилли, ты здесь? — в кабинет вошла девушка. — Вот ты где, а я уже обыскалась. Хожу тут по комнатам, ищу, нигде тебя нету. Ты не предупреждал, что после завтрака пойдёшь в кабинет, — спокойно и мягко объяснила Дилэнси, закрыв за собой дверь. Она прошла к столу молодого человека, опустив взгляд на бумаги. — Прости, пожалуйста, я совсем забыл тебе об этом сказать, — ответил кондитер, посмотрев на возлюбленную. — Просто столько дел накопилось, что голова уже кругом идёт. — гений шоколада вернулся к скучным бумагам. — Может тебе пока долечиться, а потом уже заниматься с документами? — поинтересовалась девушка, волнуясь за состояние мужчины. Он всё ещё неважно выглядел, чтобы работать. Ещё и эта маска её напрягала. — Не могу я уже их откладывать. Слишком много накопилось. Сейчас я очень отстаю от своего графика работы, — объяснил Вилли, смотря собеседнице прямо в глаза. Он так ценил её переживания о нём. Несмотря на оставшийся насморк с кашлем, ему стало намного лучше от её слов. — Ты такой упрямый, по-другому не могу выразиться, — усмехнулась стоматолог, подойдя к кондитеру и обняв его из-за спины, уткнувшись губами в его макушку. Магнат пах арахисом с примесью ванильных ноток. Доктор Уайт обожала этот его парфюм. Девушка уже успела привыкнуть к такому «непослушному» характеру кондитера, но что бы настолько себя наказывать, она не могла подумать. — Давай я хотя бы тебе помогу. Переубеждать тебя бессмысленно, но смотреть на то, как ты устраиваешь себе наказания непонятно за что, не буду. — девушка тоже была не из робкого десятка, так что не собиралась отступать, пытаясь прийти к компромиссу, который её хоть успокоит. Вилли Вонка тоже усёк, что с девушкой спорить бесполезно. Поэтому, «скрипя зубами», разрешил взять ей несколько бумаг и позаполнять их. Девушка села на небольшой мягкий диванчик с бордовой обивкой. Он стоял между двумя большими деревянными шкафами, наполненные книгами, такая своеобразная библиотека. Дилэнси подложила тонкий планшет с металлическим креплением для бумаг, положила всё на свои аккуратные колени, одетые в тёмные колготки и прямо на них начала шустро писать на документах, скрючившись над ними. Хоть брюнетка не сильно разбиралась во всех тонкостях изготовления сладостей, из-за чего могла только мешать, а не помогать с их созданием, зато хорошо разбиралась и была уверена в заполнении бумаг и всей этой мороке. За несколько лет работы в стоматологии, где основная часть не только лечение зубов, но и подписывание и разбор договоров и прочего, она уже успела привыкнуть к такому. Ей даже, хотя это было довольно редко, нравилось в какие-то моменты такое. Но, естественно, девушка советовалась с возлюбленным, всё ли нужно делать так, как она думает. Гений шоколада любезно ей отвечал и указывал в те места, где нужно быть осторожным и внимательным (на всякий случай). Вилли несильно удивился таким скорости и настрою. Просто ещё раз убедился, что он нашёл человека, который его так ценит не из-за богатства, а потому что он такой. Не нужно ни под кого подстраиваться, чтобы угодить или поговорить о чём-то; он и Дилэнси понимают друг друга даже без слов. Просто посмотрели в глаза и сразу понятно, что нужно делать. Хоть на первый взгляд может показаться, что у них двоих разные интересы, работы, в конце концов прошлые совершенно противоположные, но их общее мышление и все качества только дополняют друг друга как день и ночь, вода и огонь, белый и чёрный, солнце и луна. Пока Вилли тщательно заполнял одну бумагу за другой, не отвлекаясь и не обращая внимания на внешние неудобства, Дилэнси иногда отвлекалась на свои мысли, которые не давали ей покоя. Она иногда поглядывала на брюнета, так как они были связаны с ним. Её до сих пор не отпускал тот случай сильного страха кондитера перед процедурами, которые, кстати, очень ему помогли, так что его страдания не были напрасными. Девушку так потрясла эта ситуация, что она украдкой размышляла на эту тему, приводя в своей голове теории, из-за чего могут быть вызваны такие страхи у взрослого человека. Они её не утешали. С каждой мыслей ей становилось всё больше и больше жалко кондитера. Девушке хотелось как-то повлиять на его страхи перед вещами, относящимися к медицине и лечению. Но она понятия не имела, как это сделать. Дилэнси раньше работала в детской стоматологии и ей было с чем сравнивать. Страх Вонки и страх ребёнка, который впервые идёт на приём к врачу, были очень похожи. Или на страх, когда уже водили человека к стоматологу, а ему было не только страшно, но и больно. Проблема в том, что девушка не могла подтвердить свои теории, так как попросту не хотела лишний раз заставлять ворошить детство Вилли. Ей было страшно, что по незнанию может сделать для него ещё хуже, даже не заметив. Да и как аккуратно вывести его на этот разговор она тоже не знала. У неё была одна мысль, но Дилэнси не могла знать, как отреагирует её возлюбленный на неё. Может спокойно, а может взбесится и скажет, что девушка его считает психом, который ничего не может сделать по-взрослому. Из-за этого она волновалась. Но такие решения без ведома и разрешения другой стороны не совершаются, поэтому разговора будет не избежать, если девушке действительно хочется помочь мужчине. Дилэнси тщательно продумывала, как начать этот диалог, параллельно тряся правой ногой от нервов и сомнений. — Вилли, а можно задать тебе один вопрос? — выдохнув, спросила девушка, всё-таки придумав начало для её разговора с кондитером. Конечно, она не была полностью уверена в своём придуманном плане и реакции на него, но как ей ещё намекнуть возлюбленному? — Конечно, почему нет? — ответил Вилли Вонка, оторвавшись от бумаг и взглянув на собеседницу. Пока он не догадывался, о чём хотела поговорить его девушка, но её вид подсказывал ему, что у неё что-то серьёзное. В любом случае он был весь во внимании. — Я хочу поговорить с тобой на тему твоей реакции на страх, — осторожно произнесла Дилэнси, отложив планшет с бумагами в сторону, скрепив руки в замок. Она уже не знала, не в лоб ли этот вопрос или нет. Но сейчас главное разузнать на эту тему побольше. А дальше уже можно импровизировать. — Оу, тебя это интересует… — кондитеру уже несильно понравилась выбранная девушкой тема для их разговора. Но в то же время мужчине было интересно узнать, что задумала его возлюбленная. — Знаю, что эта тема для тебя достаточно… Трепещущая… Но с твоего позволения я хочу обсудить её. Это как для меня, так и для тебя может быть важным. Я просто хочу удостовериться, что ты не против этого разговора, — попыталась убедить гения шоколада стоматолог, жестикулируя руками. Она действительно не хотела трогать эту тему без одобрения собеседника. Хотя это могло и помешать дальнейшему развитию диалога, так как магнат мог попросту отказаться, не хотя продолжать его. Но, как думала сама Дилэнси, попытка — не пытка. — Ладно, я не против. Что бы ты хотела конкретно обсудить? — вздохнул кондитер, отложив ручку и облокотившись на спинку кожаного тёмно-коричневого кресла, скрестив на груди руки. Нет, он не смотрел на неё упрекающе, просто его вид стал более поникшим и грустным. За то, что девушка интересовалась о таких вещах, магнат просто не мог на неё злиться из-за любопытства. — О том, на что и почему именно ты на это реагируешь со страхом, — уточнила стоматолог. Вид кондитера подсказывал ей: эта тема достаточно болезненная и разговаривать о ней вот так без подготовки как-то некорректно. Девушка успела пожалеть о своём решении, отступать уже поздно. Но метод импровизации здесь должен был ей пригодиться. — Просто… — Дилэнси вздохнула, обдумав слова. — Меня очень беспокоит твоя реакция. Это, как бы тебе помягче сказать?.. Ненормально. Для взрослого человека, вроде тебя, такой страх очень мешает и не даёт нормально жить. — Ты на что-то намекаешь? — немного недоумевающе спросил Вилли Вонка, приподняв одну бровь. Слова девушки прозвучали для него упрекающе и обидно. Но мужчина в то же время понимал, что возлюбленная права. Ему самому доставляли неудобства его сильные страхи перед обычными вещами. Он уже начал бесить этим самого себя; что ему так сложно вытерпеть это всё. Сама эта детская реакция не давала поводов для гордости, а наоборот, очень стыдила и делала его трусом, как читал сам кондитер. — Не пойми меня неправильно, но мне кажется, что тебе не справиться без помощи специалиста, — твёрдо на этот раз ответила девушка, уловив напряжение собеседника. Она уже поняла — пахнет жареным, но как ещё сказать об этом? Дилэнси не умела ходить вокруг да около, и её работа научила говорить всё сразу, подкрепляя фактами. Тем более ей не хотелось томить лишний раз магната, параллельно беся своей «медлительностью». Он уже начал думать о её мнении не в самом лучшем свете, но девушка отлично это понимала. Кому понравится, если подойдут и посоветуют обратиться за помощью специалиста? Может кто-то намотает этот совет себе на ус, но в большинстве случаев могут просто обидеться или пожелать того же. Реакция Вилли смягчилась только из-за огромной любви к девушке. — Неужели у меня всё настолько плохо?.. — с ноткой грусти хотел удостовериться шоколадных дел мастер, опустив голову и посмотрев из-под лобья на собеседницу. Даже тканевая маска не смогла скрыть настоящие эмоции. Фиалковые глаза предательски выдавали магната. Он положил на колени руки и сжал их в кулаки от нахлынувших эмоций. — Не подумай, что я тебя считаю каким-то не таким, но сам посуди, неужели тебе самому хочется это просто так оставить и дальше шарахаться от всего из-за чувства страха? Мне кажется ты сам уже устал от него, я не права? — словно прочитав мысли мужчины, мягко показала свою точку зрения девушка, слегка наклонив голову вправо. В ответ она услышала тяжёлый вздох. — Ты не псих, ни в коем случае, но разве обратиться за помощью к знающим людям неправильнее, чем прятаться от своих страхов и слабостей? — Просто… А что обо мне подумают? Вдруг мне станет после этого только хуже? — в отчаянии спросил Вилли Вонка, отвернув голову в сторону, чтобы девушка не смогла разглядеть его эмоций. Но, к его сожалению, она их увидела, и пазл сложился сам. И да, эта тема настолько болезненная, что здесь у магната просто так не получается плюнуть на вездесущее мнение окружающих. — Я прекрасно понимаю, что это трудно признать самому себе, но разве не это делает нас сильнее — признавать свои слабости, страхи? — слегка подняв уголки губ, спросила Дилэнси с философской точки зрения. Она немного наклонилась к кондитеру, держа руки в замке. — Многим нелегко признавать свою беспомощность и идти за помощью. Они считают это признаком собственной слабости, но тем самым делают себе только хуже. А если всё-таки приходят, то становится либо слишком трудно всё исправить или вообще поздно. Я люблю тебя и не хочу, что бы с тобой случилось то же самое. Думаешь мне легко такое спрашивать? Нет, я сама боялась указать тебе на это, но всё делалось ради тебя. Ты мне небезразличен, а потому я рассказываю об этом, чтобы ты смог сделать правильный выбор, который не повредит тебе, — объяснила мисс Уайт, внимательно смотря на мистера Вонку, который взглянул на неё после сказанных слов. Девушка молилась, чтобы она, дай Бог, ненароком не надавила на больное место своей речью. Но всё вышесказанное было от чистого сердца. А как ещё могло быть, если она сама через это проходила? Ей помогали близкие, желающие только добра, люди, не только семья. Дилэнси самой было трудно осознавать, что происходит с ней в определённые моменты жизни. Так это ещё в придачу мешало ей нормально сосредоточиться на работе. Вилли не мог поверить, что действительно слышит именно эти слова. Такие тёплые и… Родные? Да, как ни странно, но ему именно так показалось. Такого внимания и любви он, конечно, никогда не получал, именно это заставляло ценить заботу девушки. Не родители, а точнее родитель, не смог подарить в детстве должные любовь с пониманием, но будучи во взрослом возрасте, знаменитый кондитер смог это обрести сейчас. Все те страдания в одиночестве оказались не напрасными. Ведь после них появление в несладкой жизни ощущается по-настоящему потрясающе, до глубины души. Но одновременно может охватить мысль, что это только пока, а потом это всё исчезнет, пропадёт, угаснет. Хоть такие чувства были непривычны, они определённо нравились больше, чем осознания о том, что в этом мире ты единственный, ненужный. Первое чувство даёт силы и мотивацию жить, а не существовать в мире. Где-то минуту в кабинете стояла полная тишина. Если прислушаться, то можно было уловить ритмы сердцебиения у каждого из находившихся в помещении. Это напоминало ситуацию в зале суда. Когда судья раздумывает о вынесении будущего своего решения. Все присяжные, истцы, ответчики терпеливо ждут, что оно будет на стороне справедливости или в пользу кого-то одного из человек, являющийся неправым. — Думаешь я заслуживаю получить помощь?.. — наконец нарушил затянувшееся молчание Вилли, подняв голову. Эта большая с философскими нотками речь вдохновила и дала надежду на лучшее. Но в то же время присутствовали страх, стыд, горечь, злость на самого себя. Страшно было, что может что-то пойти не так, а из-за этого стать только хуже. После такого будет потом невозможно предпринимать какие-либо меры. Руки опустятся и ничего не захочется решать. В такой ситуации страдать от собственных страхов может показаться вполне себе приемлемым, терпимым и привычным. Стыдно от того, что кондитер пытался отпираться от самой мысли о нужде в помощи психолога. Его съедало это чувство ведь позволил себе даже немного обидеться на девушку, хотя она искренне хотела ему помочь, только и всего; указала на проблему; подкрепила свои слова фактами. Своё поведение Вилли Вонка мог охарактеризовать одним словом: эгоистично, а из-за этого было горько внутри. Магнат злился на себя и своё, как он считал, неблагодарное поведение. — Вилли, ты нуждаешься в ней, — ответила девушка, подойдя к мужчине, смотря на него с сочувствием. Этой фразой она ни в коем случае не хотела обидеть кондитера, и он это понимал. — Но я не могу тебя насильно заставить пойти к нему, это исключительно твой выбор. — Дилэнси взяла магната за его руки, которые были в тёмно-фиолетовых кожаных перчатках. — Что ж… Может и стоит попробовать, — вздохнул Вилли Вонка, взглянув в глубокие глаза его возлюбленной. — У меня есть на примете один, он проверенный лично мной. Так что не беспокойся по этому поводу. Обещаю тебя поддерживать и быть рядом, что бы ни случилось, — успокаивающе произнесла девушка, проведя по щеке возлюбленного, которая пряталась по маской.