Драбблы с малышами-слэшерами

Ты всегда готовилась к Хэллоуину заранее. Как минимум, из-за того, что это был один из твоих самых любимых праздников, и ты всегда старалась прочувствовать его атмосферу в полной мере. Твой дом начинал пестреть оранжевыми тыквами и игрушечными надгробиями раньше всех на твоей улице, если не во всем Хэддонфилде. Чуть позже, после украшения дома, как снаружи, так и внутри, ты покупала конфеты. Для детей ты брала самые разные, ты была уверена, что в этом году к тебе заглянет по меньшей мере, три небольших группки детей, ведь ты жила напротив дома Бугимена; для себя же ты брала исключительно шоколадные батончики и конфеты с орехами. Честно сказать, шоколад был предназначен именно для Формы Хэллоуина. Ты не помнишь, когда начались ваши странные отношения, но сейчас ты точно знаешь, что он любит есть на ужин, где ему нравится спать и сколько по времени его можно обнимать, пока он нервно не вырвется из твоих рук и выйдет из дома (мальчик просто стесняется, хотя в последнее время длительность объятий заметно увеличилась как по продолжительности, так и по количеству). И ты точно знала, что он обожает сладкое, в частности шоколад. Насыпав щедрую горсть в стеклянную посуду, ты убираешь пакет со сладостями в холодильник и ставишь чашу на стол. Лучше уж Майкл возьмёт конфеты из зоны видимости, чем будет искать их по всему периметру твоей кухни. Ты идёшь в зал и ложишься на диван, ловким движением забирая пульт с журнального столика. Переключая на один из своих любимых каналов, по которому всегда транслировали фильмы ужасов, ты расслабляешься, поправляя подушку под головой. Через добрых полчаса ты слышишь шорохи на кухне. Черт, Пугающий Бугимен никогда не попадается на проникновении в дом, зато ты хватаешь его на поедании конфет! Вздохнув, ты выключаешь телевизор, так и не досмотрев и половины только вышедшего «Ворона». С болезненными стонами, ты отрываешь свою задницу от дивана и медленно плетешься на кухню. Майкл стоит, скловшись над столом. Весь его синий комбинезон пропитан кровью; на полу видны красные следы от его ботинок. Когда ты приучишь его к чистоте? Ответ — никогда. Пятна идут от задней двери твоего дома, кончаясь на черном входном коврике. В некоторых местах на его штанинах видны дыры от порезов; видимо, на этот раз жертвы были очень активными. На столе рядом с ним покоится его любимый нож с окровавленным лезвием. С холодного металла все ещё стекают бардовые капли. — Привет, милый,— ты проходишь мимо Майкла, коротко огладив его широкое плечо, и открываешь дверь холодильника,— Ты голоден? Я могу сделать сэндвичи с ветчиной и сыром. За спиной слышатся торопливое шуршание фантиков и стук резины о поверхность деревянного стола. Он снял маску. Обернувшись, ты оказываешься зажата между кухонной столешницей и массивным телом Майерса. — Какой же ты чумазый,— ты хихикаешь, стирая несколько пятен шоколада с губ и подбородка парня. Он наклоняет голову вбок; его волосы небрежно перемещаются по его лицу, закрывая бледную кожу. — Мне нужно купить тебе резинки для волос,— делаешь замечание ты, как твои губы накрывают губы Майкла. Его рот шершавый, покрытый рубцами; кажется, кто-то сильно нервничает и часто кусает губы. Ты податливо размыкаешь губы, когда Майкл по-хозяйски проникает своим языком в твой рот. Слишком настырные и нетерпеливые движения. Майерс вдавливает тебя в край столешницы всем своим телом, когда подхватывает тебя за задницу, вырывая из тебя неожиданный писк, и сажает на холодную поверхность. Он ещё пару мгновений изучает твой рот, когда открывается и переходит ниже. Ты зарываешься рукой в его волосы, свободной ладонью скользя по мужественным плечам. Майкл целует каждый дюйм твоей кожи, оставляет красные отметины. Кто-то изголодался по прикосновениям. Парень кусает тебя за подбородок, вырывая судорожный вздох. Майкл разрывает твою рубашку, жемчужные бусинки градом рассыпаются по деревянному полу. Ты издаешь протяжный скул, когда холодные, перепачканные кровью руки Майерса касаются твоей часто вздымающейся груди. Он обхватывает ладонью чашку твоего лифчика, собираясь избавиться от лишней ткани. — П-Подожди,— лепечешь ты, заводя дрожащие руки за спину и с некоторой попытки расстегивая бюстгальтер. Ты скидываешь его на пол. Майкл захватыает твою левую грудь ладонью, сильно сжимая и вырывая из тебя приглушённый стон. Второй рукой он движется по твоему животу, захватывая край черных шорт. Майкл медленно стягивает их с тебя, приподнимая над столом, и оставляет в одних трусиках. Опустив твою грудь, он прислоняет свою голову ближе к твоей коже, оставляя на той следы от укусов. Красные ответины медленно покрывают всю поверхность твоего живота и груди. Спустившись ниже, мужчина рывком раздвигает твои ноги, заставляя нежную плоть ягодиц с силой тереться о холодный стол. Майкл проводит своим пальцем по твоим трусикам, чувствуя их увеличивающуюся влажность. Коснувшись ткани ртом, он начинает медленно лизать ее, внимательно следя за твоим лицом. Ты дрожишь от приятного ощущения его горячего языка на твоей пульсирующей плоти. Пальцы на ногах инстинктивно поджимаются. Ты закрываешь глаза и стонешь, закусывая нижнюю губу. Внутри тебя бушует вихрь эмоций. Это так приятно. Ты двигаешь бедрами навстречу его игривому языку. Черт возьми, тебя удовлетворяет никто иной, как Майкл Майерс, Бугимен Хэддонфилда. Он покрыт чужой кровью и ты тоже. Ты не можешь не скулить от этого. Когда Майкл подводит тебя к краю, наблюдая, как твои брови приподнимаются, он отстраняется, заставляя тебя вилять бедрами. — М-Майки, пожа-а-а-алуйста,— тянешь ты, надеясь, что он удовлетворит твой каприз. Вместо этого ты слышишь, как он хватает со стола свой нож. Мгновение, и твое бедро касается холодного металла. Один большой надрез. Правое бедро неприятно жжет, кожа пульсирует, и ты чувствуешь, как из ранки вытекает алая кровь, но не решаешься открыть глаза. Длинный. Ещё один порез заставляет тебя завыть. Что-то в этой болезненности заставляет тебя возбуждаться с ещё большей силой. Тепло растекается по нижней части твоего живота. Два коротких. Ты стараешься дышать, но не получается, когда ты чувствуешь язык Майкла на своих ранах; он медленно слизывает кровь своим шершавым языком. Когда его внимание переходит на другую ногу, ты скулишь, чувствуя холод из-за влажности его слюны. Два длинных. Два коротких. Левое бедро пронзает та же боль, смешанная с диким удовольствием. Его язык убирает красный беспорядок, и ты откидываешь голову назад, опираясь на сжатую в кулак руку. Майерс рычит и разрезает своим ножом твои трусики, откладывая оружие и ткань в сторону. Теперь ты сидишь перед ним полностью обнаженная. Он закидывает твои ноги себе на плечи, касаясь пальцами порезов на внутренней стороне твоих бедер, и утыкается лицом в твою промежность, начиная активно лизать. Ты шипишь и ахаешь, когда он обсасывает твой клитор. Зажмуриваясь, ты заводишь свободную руку в светлые волосы, мягко оглаживая их. — М-Майкл,— стонешь ты, и это сильнее подстёгивает мужчину. Он мастерски лижет твой вход, иногда посасывая твой клитор, и ты видишь звёзды. В один момент ты сильнее стягиваешь его волосы. Ты чувствуешь, как до этого тугая боль, пришедшая с накопившимся теплом в твоём животе, развязывается, словно тугая веревка, и вспыхивает. Мгновенный огонь охватывает каждую клеточку твоего тела, и ты трешься бедрами о лицо Майкла. Его нос убирается тебе в клитор. Он чувствует, как твоя плоть пульсирует, видит, как твое существо сжимается, и увеличивает темп, помогая тебе переждать оргазм. Звёзды рассыпаются по внутренней стороне твоих век, и ты взвизгиваешь, издавая протяжный стон. Приподнимаясь над столом, ты с силой плюхаешься обратно, когда приходит освобождение. Сердце бьётся где-то в ушах. Ты склоняешься над Майклом, тяжело дыша. Он встаёт и подхватывает твое дрожащее тело на руки. Дойдя до твоей спальни, он укладывает твое тело на кровать, укрывая одеялом. И хотя ты говорила, что никакой крови не должно быть в твоей спальне, он оставляет тебя, выключая свет и закрывая дверь. На утро ты просыпаешься от холода: окно в твою комнату было открыто. Ты чувствуешь странное жжение внизу. Поднимаясь, ты идёшь на ватных ногах к зеркалу. Встав напротив, ты сперва вертишься перед ним, отмечая засосы на шее, животе и пахе. Приподняв каждую ногу по очереди, ты видишь две большие буквы «М.М.». Кроме того все твои бедра и половые губы усеяны засосами и следами зубов. Ты возвращаешься к кровати и судорожно опускаешься на холодное одеяло. Вся постель была в разводах крови. Твоей крови. Переведя взгляд в сторону, ты замечаешь на тумбочке записку с корявым почерком: «Ты — лучшая сладость на Хэллоуин».