Мёртвое сердце

Лили уже три дня ходила за Скальдом, несостоявшимся мужем Ровены, по пятам. Мужчина от её навязчивого внимания не мог отвертеться даже на горшке — но в эти моменты Лили, ясное дело, отворачивалась. Хотя в не-средневековье не было проблем с тем, чтобы облегчиться на виду у другого человека. Лич рассказывал, что в обычных замках даже были специальные туалеты-башенки, в которых какаешь чуть ли не лицом к лицу… Никакой цивилизации. Лили не воспылала вдруг любовью ко Скальду, ярлу каких-то далёких островов, нет. Просто он ей напоминал кого-то очень знакомого, кого Лили часто раньше видела. Этот прямой нос, светлые глаза и волосы, кривящиеся губы… она точно знала кого-то с похожей внешностью, но вот только кого? Скальд, на удивление магов, довольно спокойно воспринял то, что он и его люди должны будут некоторое время жить у колдунов. Викинг в целом нормально реагировал на волшебство, если оно не было направлено на него — тогда мужчина щетинился, как злой пёс, и сверкал своими грозовыми глазами. Лили предположила, что у Скальда был какой-то негативный опыт с колдовством. До Ровены. Люди Скальда оказались не ужасными дикарями-викингами, а достаточно приятными в общении мужчинами. Сначала-то они не могли и слова выговорить на староанглийском, но потом Салазар расщедрился на ритуал для них. После него викинги говорили на чужом языке лучше чем Лили, которая его учила уже несколько месяцев. — А меня почему не колданул? — возмутилась на это Лили. Салазар по-змеиному усмехнулся. — Мне нравилось шипеть с кем-то, — сказал он. — Так что мне просто было приятно поговорить с тобой на змеином наречии. Парселтанг такая редкость для наших земель, ты бы знала. Лили утомлённо потёрла виски. — И всё? — Нет конечно, — зевнул Салазар. — Этот ритуал разжижжит им мозг лет через двадцать, они же на любом языке будут говорить. Оно тебе надо? Им-то всё равно, многие до этого возраста просто не доживут. Ясное дело, что Лили планировала жить намного дольше, чем постоянно рискующие собой викинги, но обиду на патрона это не уняло. Мог бы и сразу объяснить, в конце концов! Без этих своих шуточек. Через неделю после своего неожиданного прибытия Скальд разговорился, — не без помощи Годрика, бочонка вина и пары зелий Салазара, конечно, — и выяснилось много интересных подробностей о нём. Во-первых, Скальд был не просто ярлом своих земель, но и кем-то вроде жреца для одного из богов викингов. Лили не вникала, какого именно бога, но это было и не важно: почти-жречество объясняло спокойствие мужчины насчёт колдовства. Во-вторых, Скальд благодушно отнёсся к переносу из-за разыгрывающегося в море шторма. Викинг не был уверен, что его корабль перенесёт буйство стихии без потерь. Он молился своему богу, и как раз в этот момент под судном открылся портал. Благословение, не иначе! В-третьих, на Туманные острова Скальд и его люди прибыли для сбора дани с короля Эдуарда-Эдварда. Правильного имени монарха викинг не знал так же, как и маги. — Может он вообще Эдгард, — хмыкнул Скальд в кружку с вином. — Кто его знает. Но начинается имя точно на «эд». — Да кому какая разница? — громыхнул изрядно набравшийся Годрик. — Слал я этого Эда на все четыре стороны, не при детях будет сказано куда именно! Требовал дань, мелкий соплежуй, с семьи Гриффиндор, грозил лишить титула! Не он давал — не он заберёт, сопливый Эд! — За скорую кончину сопливого Эда! — поддержал настроение Годрика Скальд. Так Лили начала называть короля просто «королём» или «Эдом». Никакого терпения не хватит перечислять все его возможные имена, а кличка «сопливый» казалась ей довольно противной. Дань с короля Эда покоилась в трюмах корабля, который мерно покачивался на волнах Чёрного озера. Лили даже сводили на экскурсию, чтобы посмотреть на сказочные горы золота. Ей не понравилось. В больших количествах драгоценный металл не выглядел интересно, скорее, как обычные желтоватые железки. Скальд оценил равнодушие девочки и даже показал ей полные сундуки мутных драгоценных камней — в это время их ещё не гранили так, как Лили привыкла. — Можешь взять себе какой-нибудь на память, — усмехнулся Скальд, не видя никакой реакции. — Будешь всем говорить, что отобрала у грозных викингов! Это Лили заинтересовало больше. — Правда можно? А два можно? — Да. Я слов на ветер не говорю, выбирай любые. Лили внимательнее присмотрелась к груде камней. Без огранки они выглядели не так интересно, как могли бы, но идея о хвастовстве про викингов показалась девочке завлекательной. — Хочу этот голубой и этот… тоже голубой. — Первый бирюза, — одобрительно кивнул Скальд. — А второй… слушай, положи-ка его лучше обратно, похож на голубую смерть. — Да, я знаю. Это халькантит. Про смертельно опасный и смертельно красивый минерал изумительно сине-голубого цвета Лили знала благодаря приютской библиотеке. Там была красивая энциклопедия про различные драгоценные и полудрагоценные камни. Насколько Лили помнила, халькантит, — даже название красивое! — был опасен из-за большого количества меди. Лизнёшь такой камушек — и всё, отравление гарантировано. Ну чем не подарок Эвансу? Идеальный! — Ну, если ты знаешь, что это, — с сомнением протянул Скальд. — Как используешь камни? Бирюза — символ хорошего брака и сильный оберег, её дарят, если имеют серьёзные намерения. А синяя смерть… сдаётся мне, что про неё ты знаешь лучше, чем я. — Бирюзу хотела одному знакомому… мужчине. Моему учителю. — Слизерину? — Нет, нет. А вот халькантит — брату. Ему подойдёт. Не волнуйся, — добавила Лили, увидев, как изменилось лицо Скальда, — ему не повредит. Мы же маги, в конце концов. — Делай как знаешь. А я пожалуй прикажу пересмотреть дань. Сдаётся мне, сопливый Эд не просто так в камни подложил нам синюю смерть. Как бы не было там других подарочков. Себе ничего не хочешь? — Нет, спасибо. Я пойду поищу кого-нибудь, чтобы кольца сделали. Кольца Лили получила от Розиты — та, оказывается, увлекалась магической ювелиркой. При синюю смерть она тоже знала, но вполне могла сделать так, чтобы камень не растворялся в воде и не проникал под кожу при контакте. — А вот лизать не советую, — подмигнула Лили Розита. — Всё равно пройдёт, там же будет прямой контакт с частью мага, ни одно заклинание не удержит яд. — Да не яд это, — ворчливо отозвалась Лили, — а обычная медь. Но за кольца спасибо! Кольца получились на загляденье. Северусу Снейпу, — профессор вызывал в Лили слишком тёплые чувства, — досталось бы строгое украшение из червлёного золота. Из магических свойств — защита сознания благодаря работе Розиты с камнем, слабый определитель зла и какое-то приятное колдовство. Леди Гриффиндор говорила что-то о любви, но Лили не слушала. Само украшение вышло на диво симпатичным: круглая оправа для бирюзы и простой толстый ободок. Кольцо Эванса получилось массивнее. Кусочек небесного прозрачно-водного халькантита был окружён острыми углами оправы. Ободок Розита сделала будто бы состоящим из отдельных крошечных прямоугольных брусочков серебра. Никаких волшебных свойств у украшения не было, разве что крайняя ядовитость камня при лизании. Как сказала Гриффиндор, из-за огранки и магии камень станет смертельным даже больше, чем есть сейчас, в обычном состоянии. Оба подарка Лили всегда носила с собой на серебряной цепочке. А вдруг она переместится в будущее, а кольца останутся в этом времени? Это было бы очень печально. Поскольку Лили постоянно ходила за Скальдом, то видела многое из того, что викинг делал. Иногда это были весёлые моменты — чего только стоили заигрывания Скальда с Розитой, от которых Салазар неизменно приходил в громкое и яркое бешенство. Но иногда… Иногда было грустно. Один из таких моментов запомнился Лили больше всего, потому что он был связан с полюбившейся Эванс Еленой. Малышка росла болезненной, но очень очаровательной, по мнению Лили. В ней была толика энергии смерти, из-за чего дочка Ровены нравилась юной некромантке ещё больше. А вот Скальду его же ребёнок не нравился. Наверное, дело было в той же некротике — викинг оказался на диво к ней восприимчив. При одном только взгляде на возвращённого к жизни младенца у блондина сводило скулы от недовольства. И, как назло, Ровена такого отношения будто бы не замечала. Равенкло, растеряв хвалёный историческими хрониками разум, пыталась как можно чаще подсунуть Елену под нос Скальду — чтобы тот проникся ощущением отцовства, наверное. Естественно, в конце концов это всё переросло в безобразный скандал на повышенных тонах. Лили смогла его наблюдать с достаточного расстояния, так что её он обошёл стороной. Происходило всё в одной из пустых каменных комнатушек, которыми изобиловал скелет недостроенного Замка. Как объясняла Розита, после ритуала «оживления» все эти комнаты начнут своё путешествие в подпространстве и будут то появляться, то пропадать. Волшебство же. — Это твой ребёнок! — повторяла Ровена из раза в раз. — Твой! Я выносила его в твоём море, на твоём корабле, из твоего семени! Как ты этого не понимаешь? Скальд был мрачен, как окружающие его каменные стены Хогвартса. На белом лице не виднелось и намёка на доброе отношение или какие-то родственные чувства. Напротив, такое выражение Лили видела у викинга тогда, когда тот понял, что король Эд хотел отравить его конунга при помощи халькантита и ещё пары других опасных минералов. — Нет, Рованна, — он всегда коверкал имя Равенкло, — нет. Это точно не мой ребёнок. — У неё твой разрез глаз, твоя улыбка, твои волосы! — не унималась Равенкло. Елена, если честно, действительно напоминала отца и совсем не была похожа на привидение из будущего, которое знала Лили. У нынешней Елены был светлый пушок на голове и ямочки на щеках, как у отца; будущая Елена обладала густыми тёмными косами как у матери, впалыми щеками и неживыми ярко-чёрными глазами. — Рованна. Это не мой ребёнок. — Она так же смеётся, как ты, так же чихает, — не унималась Равенкло. — И улыбка, улыбка! Скальд, она просто твоя копия! — Рованна! — крикнул Скальд. — Это не мой ребёнок! Мой ребёнок мёртв, а это драугр, поднятый вашим волшебством! Неживое, не должное существовать создание! — Но, Скальд… — Это не мой ребёнок, Рованна! — голос викинга упал на несколько тонов. — И, что бы ты ни пыталась доказать, моим он не станет. Мой ребёнок мёртв. Этот же… я отказываюсь признавать его. Комнатушку тряхнуло от магии. Яркие искры заметались от Скальда к Ровене и Елене, а потом резко затухли. Светлые волосики у младенца стали тёмными, как у матери, пропали ямочки. Лили даже глаза протёрла, решив, что ей эти изменения показались. Но — нет. Елена стала темноволосой, растеряла общие со Скальдом черты, и даже улыбаться стала по-другому. Теперь воскрешённого младенца совсем ничего не связывало с викингом. — Скальд, — застонала Ровена, — что же ты натворил… — Ничего сверх необходимого, Рованна. Ничего! Ровена захлебнулась следующими возражениями, а Скальд поспешил выйти из комнаты — чтобы не провоцировать дальнейший скандал, наверное. Лили он заметил, — сложно не заметить её медные волосы среди серости замковых камней, — но ничего не сказал, только приветственно кивнул. Лили мазнула взглядом по опустившейся на колени Ровене с младенцем на руках, потом посмотрела в спину своего воинственного знакомого, и сорвалась с места — догонять Скальда. Равенкло казалась девочке немного глупой в этот момент. Салазар, правда, рассказывал своей протеже, что в магическом мире очень важно, чтобы родителей у ребёнка были два. Не было так уж нужно, чтобы они оба участвовали в воспитании отпрыска, но вот признание… что-то было связано с магической силой и сохранением рассудка. Потому-то Равенкло и пыталась всеми способами «приобщить» Скальда к отцовству. Без результата. Викинга Лили догнала только у самого выхода из Замка. Скальд сидел на ступенях перед главным входом, упершись локтями в колени и бессмысленно уставившись на виднеющийся вдалеке лес. Выглядел викинг паршиво, будто не спал неделю или около того. Лили поразило неприятным озарением. Скальд очень-очень напоминал в этот момент Драко Малфоя. При нервах тот так же сжимал губы и бледнел всем лицом, кроме области вокруг глаз — там расцветали синюшные тени. — А, маленькая вёльва. Садись, раздели со мной момент. — Что значит вёльва? — заинтересовалась Лили. Она присела рядом с викингом, так близко, что они соприкасались коленями. Ступени замка были на удивление тёплыми, хотя погода стояла не слишком приятная. — Вёльва… провидица, если по-вашему. — Я не предсказываю будущее, — улыбнулась Лили. — Но ты же его знаешь, верно? Улыбка девочки растаяла. Вот поэтому Скальд ей не слишком нравился. Вроде бы ничего такого, обычный маггл — и такое выдаёт… пожалуй, дело было в его почти-жречестве и яростном поклонении богам викингов. Могла ли магия Малфоев, — если Скальд всё-таки дальний предок Драко, — появиться из-за этого служения высшим сущностям? Это была интересная теория. Больше они не разговаривали. Скальд был в своих мыслях, а Лили не чувствовала в себе сил поддерживать хоть какой-то диалог. Но, на удивление, с викингом оказалось очень приятно молчать — почти как с Эвансом, но более по-живому. В какой-то момент Скальд указал пальцем в сторону леса; Лили сразу перевела взгляд туда и увидела Салазара, Годрика и кучку простецов. — Что делает хозяин замка с обычными людьми? — спросил Скальд. — Ну, конкретно сейчас, он их отпускает. Годрик действительно что-то втолковывал тупо смотрящим на него магглам. С концом речи лорда Гриффиндора те, как послушные болваны, развернулись и дружной шеренгой направились в лес. — Они разве выживут в лесу без оружия? — удивился Скальд. — Волки, медведи… у вас же есть волки? — Пока есть. Потом выведут из-за королевской охоты, и на весь остров не останется ни одного волка, кроме оборотней. — У вас и оборотни есть? Перевёртыши? Волколаки? — Есть, есть, — Лили прищурилась, смотря на уходящих в лес магглов. — Не в этом лесу, правда. Здесь их всех Салазар уже… вывел.