After Dark

Леоне ходил на свидания со старшей школы и никогда не заморачивался над своим внешним видом. Он одевался так, как считал нужным, и ему было все равно, что подумает возможный избранник. Если что-то не устраивает — пусть проваливает. День встречи с Бруно удачно выпал на выходной. Леоне, по привычке проснувшись в семь утра, вдруг осознал, что пусть у него с Буччеллати и не было намечено свидание, он, тем не менее, хотел выглядеть в его глазах привлекательно. Или хотя бы не позорить его перед случайно встреченными деловыми партнерами своими кожаными штанами с цепочкой на поясе. Он провел утро, исследуя шкаф на предмет подходящей случаю одежды, однако поиски успехом не увенчались. Единственный брючный костюм был изношен. Шоппинг в магазинах со скучными шмотками был вынужденной мерой, и он стоически преодолел это испытание, купив дорогой костюм и лоферы на каблуке. Бирки с костюма он предусмотрительно не срезал, надеясь вернуть его на следующий день после покупки. Леоне сверился с наручными часами. До встречи оставалось сорок минут. Он придирчиво рассмотрел себя в зеркале перед выходом и грустно усмехнулся — хотел выглядеть официально, но как был битником, так и остался. К черному костюму он подобрал такую же черную водолазку с высоким горлом. Волосы завязал в тугой конский хвост и надел берет. От косметики отказался, все-таки шел не в бар и не в клуб, где к макияжу на мужчинах относятся нейтрально. На улице постепенно вечерело. Рабочий день подошел к концу, и кафе с верандами на переулках заполнялись людьми, а по мощеным дорожкам сновали большие, шумные компании. Чем ближе Леоне подходил к собору, тем сильнее его охватывала паника. Ноги отказывались слушаться, а сердце отбивало лихорадочный ритм. Его охватывали противоречивые чувства: с одной стороны, ему не терпелось раскрыть тайну знакомства с Бруно Буччеллати, а с другой было очень страшно слушать горькую правду о себе из недалекого прошлого. Находиться рядом с Бруно было волнительно не только по этой причине. Лазурные глаза, смуглая кожа, жилистая фигура в облегающем костюме — каждая крошечная деталь внешности Буччеллати влекла Аббаккио с непреодолимой силой. Любое его движение, случайная улыбка или строгий взор вызывали у Леоне бурю эмоций. Он был искренне благодарен судьбе за то, что она разрешила ему любоваться Бруно. О большем он и не смел мечтать. Он, Леоне Аббаккио, из семьи рабочих, без гроша в кармане, абсолютно бесперспективный и падший, и Бруно Буччеллати, представитель золотой молодежи, умевший грамотно пользоваться финансами и своим положением, были из совершенно разных миров, которым было не суждено пересечься. Если бы Леоне смог закрепиться в полиции и дослужиться до хорошего чина, то попробовал бы добиться расположения Бруно. Но до хорошего чина он так и не дослужился, поэтому ему оставалось лишь жалеть себя и с тоской посматривать на запретный плод, цветущий в чужом благодатном саду. Бруно стоял около музея сокровищницы святого Януария и заинтересованно разглядывал лепнину на фасаде собора. Он был в знакомом Леоне белом костюме и держал в одной руке кожаный портфель. Видимо, совсем недавно закончил работать. Буччеллати широко улыбнулся, когда заметил Аббаккио, и помахал ему свободной рукой. — Привет, — поздоровался он. — Как ты? Кстати, хорошо выглядишь. — Ты тоже, — прослушав от волнения вопрос, пробормотал Аббаккио и уставился на свои новые ботинки. — Спасибо, — кивнул Бруно. — Предлагаю побеседовать в ресторане за углом. Там есть маленькие вип-залы, где нет лишних ушей. Идем? — Конечно, — согласился Леоне. Ресторан находился в двух шагах от собора и производил впечатление недоступного простым людям. Главный зал был отделан с настоящей тяжелой роскошью: портьеры и гардины, позолоченный фонтан, диваны с бархатной обивкой, напольные лампы с тканевыми абажурами и статуэтки на камине. Одна из арок в главном зале вела в бильярдную, где уже играло приличное количество посетителей. — Добрый вечер, синьор Буччеллати, — поприветствовала Бруно девушка за стойкой и сделала надпись в регистрационном журнале. — Вам как обычно, комнату номер 7? — Добрый вечер, Франческа. Да, проводите нас к седьмой комнате, пожалуйста. Леоне чувствовал себя так, словно попал на чужой праздник жизни. Он очень хотел ретироваться. Бруно же, напротив, ничего не смущало. Девушка провела их по длинному узкому коридору к крайней комнате с раздвижной дверью и раскрыла ее, пропуская Буччеллати и Аббаккио внутрь. Небольшое помещение было украшено репродукциями картин и растениями в горшках. Окно было плотно зашторено, а теплый свет торшера создавал интимную обстановку, как нельзя подходящую для переговоров. Бруно поблагодарил девушку, слегка поклонившись. — Хорошо провести вечер, синьоры, — сказала она и удалилась. Леоне раскрыл меню, быстро пробежался глазами по ценам и пришел в ужас. — Что-то не так? — обеспокоенно произнес Бруно, заметив замешательство на лице Аббаккио. — Боюсь, мне едва хватит на напиток, — мрачно пробормотал Леоне. — А, ты об этом, — прыснул Бруно и махнул рукой, — заказывай все, что хочешь. Я оплачу. — Я не могу так, — покачал головой Леоне. — А я очень голоден и не смогу есть, если мой собеседник останется без еды. Окажи мне услугу и закажи себе что-нибудь, — мягко попросил Буччеллати. — Я обязательно верну тебе день… — Нет. Не надо. Этим ты меня обидишь. Давай, выбирай, чего просит душа. Аббаккио поддался на манипуляцию и заказал себе карпаччо с креветками и пару бутылок газировки «Sanpellegrino Chinotto». Бруно отдал предпочтение пицце и бокалу белого вина. Бруно заговорил первым после того, как они заказали блюда: — Думаю, самое время начать рассказывать о нашем с тобой знакомстве. Леоне, успевший ненадолго забыть о причине их встречи, слегка сгорбился и нахмурился. — Да. Как это произошло? Что-то на основе рассказа Бруно все-таки удалось припомнить. Это был очередной, ничем не примечательный пятничный вечер, в который он напивался дешевым пойлом и приставал к окружающим. Обычно приставания заканчивались словесными перепалками или драками, но Бруно стал первым и, пожалуй, единственным человеком в истории, избравшим иную тактику. Он спокойно поинтересовался, в чем дело, и выслушал его, не перебивая. Аббаккио изливал ему душу, чувствуя, как к горлу подступает ком и наворачиваются слезы. От импровизированной психотерапии легче не стало, и он напился портвейном до беспамятства, лишь бы больше не испытывать боль от жалкого существования. Бруно не оставил его в таком состоянии одного и дал переночевать у себя. — Я решил поведать обо всем без купюр не потому, что хочу навредить, — подошел к заключению Бруно, вращая бокал вина в руке. — Я говорил тебе тогда, скажу и сейчас: все мы оступаемся в определенные периоды жизни, и это нормально. Каждый, кто искренне сожалеет об ошибках, заслуживает второго шанса. Я увидел в тебе сильного, волевого человека, способного свернуть горы. Тебя нужно было слегка подтолкнуть, как лодку в море, и сказать, что у тебя все получится. И я был прав. Ты достигнешь больших высот, просто поверь мне. — Даже с судимостью? — Аббаккио не прекращал хмуриться все это время. Буччеллати привстал со своего места и наклонился к нему. От него приятно пахло цитрусовым парфюмом. — Не поверишь, но человек, владеющий этим заведением, совершил немало преступлений в прошлом. Как видишь, ему ничего не мешает, — едва слышно прошептал он и улыбнулся, слегка выгнув бровь. — Почему-то не удивлен, — хмыкнул Леоне, сосредоточенно рассматривая состав газировки на этикетке. — В любом случае, Леоне, — Бруно сел обратно и дотронулся до ладони Аббаккио, отвлекая его от созерцания энергетической ценности напитка. — Ты всегда можешь рассчитывать на меня. В любых начинаниях. Я буду рядом. Леоне поднял на него удивленные глаза. — Я не хочу, чтобы ты думал, что остался один. Если тебе будет нужен совет, деньги, что угодно, обратись ко мне. Что-нибудь, да придумаем. — Бруно… — только и смог пролепетать Леоне. — Мне так неловко. Ты меня почти не знаешь. И все-таки — зачем? — Я прекрасно понимаю, каково это — быть наедине с кучей проблем и не иметь возможности подойти к кому-то и попросить помощи. У тебя эта возможность обязательно должна быть для успешного старта. Ну а что касается того, что я тебя не знаю… у нас много времени, чтобы узнать друг друга, согласен? Аббаккио был определенно тронут словами Буччеллати, но продолжал смотреть на него так, словно происходящее было жестоким розыгрышем. — Согласен, — тихо сказал он, сжав запотевшую бутылку в руках. — Спасибо тебе, Бруно. Большое спасибо. — Пока не за что. Но я поработаю над этим вопросом, — засмеялся Буччеллати и поднял бокал. — Выпьем за расставленные точки? Леоне заставил себя улыбнуться и согласно кивнул. Они чокнулись, посмотрев друг другу в глаза, и выпили. Когда они вышли из ресторана, на улице было уже темно. Леоне прикурил и затянулся сигаретой. — Спасибо за вечер и слова поддержки, Бруно, — Леоне стряхнул пепел с сигареты и прислонился к стене. — Пустяки, — отмахнулся Бруно. — Тебе в какую сторону? Аббаккио указал сигаретой налево и сделал затяжку. — Может, прогуляемся немного перед сном? — предложил Буччеллати. — С этой работой так редко удается хоть куда-то выбраться. — Почему бы и нет, — пожал плечами Леоне. Они молча шли по оживленной улице, переливающейся искусственными огоньками. Бруно медленно шагал, периодически засматриваясь на подсвеченные витрины закрытых магазинов, и думал о чем-то своем. Аббаккио подстроился под неторопливый темп Буччеллати и шел рядом с ним, сунув руки в карманы. Они свернули на тихую улочку со старыми жилыми домами, в окнах которых горел тусклый электрический свет. — Как работа? — завел разговор Леоне, сходивший с ума не только от медленного шага Бруно, но и неловкого молчания. — Выживаем, — слабо засмеялся Бруно. — Вчера на кухне в вытяжке сдохла крыса, ты, наверное слышал. Так вот, мне пришлось смотреть, как ее вытаскивают. Живые крысы еще ничего, но от той я чуть не потерял сознание. Аббаккио прыснул. — Прости, — Леоне прикрыл рот рукой. — Иронично, но мой отец ненавидит кафе и рестораны. Говорит, что с едой в избыточных количествах идет бок о бок антисанитария и всякая живность. Пытался его переубедить, приводя в пример нашу чистую и ухоженную кухню в ресторане… а потом уличная крыса сдохла в вытяжке. Если он узнает, то не оставит меня в покое. — Даже не знаю, что хуже, мертвые крысы или живые тараканы, — хмыкнул Аббаккио. — Тараканы, просто поверь мне на слово, Леоне, — Бруно скривился от внезапно нахлынувших воспоминаний. — Давай о чем-нибудь поприятнее. У тебя как с работой? — Работа — тоже не самая приятная тема для обсуждения, — хихикнул Леоне, — но у нас все спокойно, без происшествий. Иначе бы тебе доложили. — Это радует, — Бруно поднял голову, чтобы рассмотреть протянутую между двумя домами бельевую веревку с цветастыми простынями. — А какие темы приятны для обсуждения, если не крысы и не работа? Предлагай варианты. — Пожалуйста! — фыркнул Леоне и выставил перед собой ладонь, чтобы по очереди загибать пальцы. — Музыка, кино, книги, искусство, да господи, даже история, и та сойдет. — Начнем с музыки. Что слушаешь? — Классику, джаз и рок. Бруно остановился и зачарованно посмотрел на Леоне. — Классику? Да ладно! — воскликнул Буччеллати. — А ты решил, что я только Мэрилина Мэнсона слушаю? — наигранно обиделся Аббаккио и скрестил руки на груди. — Его, конечно, я тоже слушаю, но… Бруно рассмеялся и слегка толкнул Леоне. Теплое касание пальцев к груди заставило сердце пропустить удар. — Я не про это. Я тоже люблю классику. Меня с детства водили в театр оперы и балета в Милане, и я не мог не проникнуться этой музыкой. — Так ты из Милана? — И да, и нет. Я родился в пригороде Неаполя, а вырос в Милане. Несколько лет назад вернулся в Неаполь обратно из-за работы. А ты из Неаполя? Они петляли по пустым дворам, полушепотом задавая друг другу вопросы, чтобы не тревожить сон жителей города. Разговоры ни о чем и обо всем сразу захватили их с головой. Казалось, что они были старыми друзьями, которых развела судьба на несколько долгих лет, но они встретились снова, чтобы познакомиться еще раз. Леоне, увлеченный беседой, постепенно забыл, с кем именно он ее вел, и позволял себе глупо смеяться, эмоционально размахивать руками и гримасничать. Впервые он чувствовал себя комфортно с кем-то без алкоголя и стимуляторов в крови, чтобы показать свое истинное «я» — раскованное и жизнерадостное. Стрелки часов перевалили за полночь, когда они решили распрощаться около автобусной остановки и разойтись по домам. — Спасибо еще раз да вечер, я и не заметил, как быстро пролетело время, — тепло улыбнулся Леоне и закурил сигарету. Бруно оторвался от разглядывания афиш на стенде и перевел на него задумчивый взгляд. — Леоне, скажи мне, ты когда-нибудь был в театре Сан-Карло? — вдруг спросил он. — Да, неоднократно, а что? — задал Аббаккио встречный вопрос, нахмурившись. — А я не был. В следующую субботу там ставят оперу Верди «Аттила». Может, сходим? Леоне закашлялся от неожиданности. Происходящее ощущалось нереальным. Он долго не отвечал, пытаясь осмыслить услышанное. Неужели Бруно и вправду хотел сходить с ним куда-то еще? Ему была приятна его компания? — Я спокойно приму отказ, — напомнил о себе Буччеллати. — Не примешь, потому что я согласен, — быстро нашелся Аббаккио и по-заговорщически усмехнулся. — Но при одном условии. Билеты покупаю я. — Заметано, — Бруно загадочно улыбнулся в ответ.