Я бы никогда не получил твой номер, Читаю я по твоей улыбке Или по губам? Между нами проскочила искра, Или мне всего лишь показалось? Может быть, тебе нужно где-то быть, Но я боюсь того, каким будет ответ, Поэтому просто смотрю, как ты уходишь. Может быть, моя родственная душа умерла, А я и не понял; Может быть, у меня никогда и не было души. Что, если я видел тебя в поезде прошлой ночью И просто прошёл мимо? Что, если я никогда не впускал тебя? И теперь ты с тем, кто воспользовался всеми этими
Недопониманиями и моей нерешительностью. Потерпи, Я не из тех, кто рискует, Но теперь я беспокоюсь, что пожалею об этом. Это страх быть отвергнутым; Это надежда на искупления. Может быть, тебе нужно где-то быть, Но я боюсь того, каким будет ответ, Поэтому просто смотрю, как ты уходишь. Вольный перевод iamnotshane — Maybe My Soulmate Died
День начался точно так же, как и закончился, — абсурдно. Моё согласие Тому оказалось не столь и нужно, чтобы во время завтрака, пока я всё ещё пытался продрать глаза после почти бессонной ночи, прислать мне… валентинку. Весьма занятную валентинку — такую, что произвела эффект взрыва. Шоколадная коробка конфет приземлилась прямо передо мной на тарелку, а чёрная сипуха, сделав круг над нами, направилась к столу Слизерина и села на спинку скамьи позади Риддла, наблюдавшего за мной с нескрываемым интересом. В абсолютной тишине, наступившей в Большом зале, — или так мне показалось, — я потянул за ленточку и откинул крышку, уставившись на конфеты в форме сердечка, которыми, будь Риддл поближе, начал бы кидаться в него самого. Однако, стоило мне дотронуться до первой, как все они тут же видоизменились, выпорхнув крупными зелёными бабочками, закружившими вокруг меня, словно торнадо, пока не сплелись в комок, уменьшившийся в размере и превратившийся вновь в шоколад. В шоколадное яйцо, если быть точным, которое я бы тоже запустил в Тома, будь он рядом, чёрт возьми! — Открой, — шепнула Гермиона с таким азартом во взгляде и придыханием в голосе, что мне с трудом удалось узнать свою подругу. Вместе с нарастающим гомоном я раскрыл обе половинки шоколадного яйца и извлёк свёрнутую в трубочку записку, гласившую: «Ты согласен?» Заскрипев зубами, я вскинул гневный взгляд, но Том, подперев кулаком голову, продолжал невозмутимо смотреть прямо на меня. Его друзья, в свою очередь, будто не заметив ничего необычного, переговаривались между собой и продолжали трапезничать. — Парусники Палинуры! — внезапно воскликнула Гермиона, словно только что вспомнила их название. — Цирк, — процедил я, раздражённо щурясь. — Это красиво… — удивила она нас. — Красиво? — переспросил Рон. — Конечно. Бабочки порхали, а Гарри так смущённо хлопал глазами. Глаза зелёные, бабочки зелёные, и это было мило, чего отрицать, — кивнула она, вдруг порозовев, словно её застукали за чем-то непристойным. — Так, секунду. Конфеты, бабочки, Гарри… эм, Риддл? — будто очнувшись, она тряхнула головой и нахмурилась, посмотрев на меня, а затем обернувшись на Тома. — Что это было?.. Я лишь скомкал в руке записку и запихнул в рот половинку шоколадного яйца, считая, что хоть какая-то польза должна быть от всего этого представления. А шоколад был горьким с привкусом мяты и кайенского перца — мой любимый. — Не здесь, — покачал я головой. «Не здесь» означало Астрономическую башню, на которую мы тайком пробирались, если нужно было что-нибудь обсудить вдалеке от чужих глаз. Не совсем тайком, разумеется: официально я взял на себя патрулирование этой башни, которую профессор Синистра почему-то отказывалась запирать. Я совмещал приятное с полезным, следя, чтобы никто посторонний туда не пробрался, пока там были мы, — если призадуматься, то я и правда нарушал множество норм по «чуть-чуть», чего Полумна не делала, к примеру. Они сразу поняли, что обсуждать здесь я это не намерен, и перевели тему на Седрика, исчезнувшего из школы, словно его здесь и не было никогда. За ночь среди студентов появилось ещё больше теорий: во-первых, неизлечимая болезнь, которая уложила его на койку в больнице святого Мунго на веки вечные. Во-вторых, побег с другим альфой из-за неодобрения мистера Диггори, в-третьих… бедного Седрика кто-то порешил. Обсуждение того, где нашли его тело, было как раз в самом разгаре. Я бы посмеялся с богатой — или не настолько, чтобы приблизиться к правде — фантазии остальных, если бы из-под чёлки не разглядывал МакЛаггена, выглядевшего, прямо скажем, не очень. Вчера вечером из-за всех плясок с Риддлом я даже не успел поразиться продвинутому владению окклюменцией Кормака, как и не задался вопросом, что, собственно, тот скрывает с таким упорством — я-то знал, что он не Чу. Теперь наблюдать за тем, как он вяло ковыряется в тарелке, хотя десять минут назад с задором обсуждал что-то с Невиллом, было странно. Неужели и правда настолько заинтересован в Томе? Нет, не то чтобы меня это удивляло, но мне было его жаль: в отличие от Риддла, мне не хотелось его мучить, наблюдая за реакцией на нашу с ним возню, на которую я ещё толком не согласился. Том тоже своего шанса не упускал, поглядывая теперь на Кормака с завуалированным интересом на этот раз. Я уже привык, как нечто неприятное колет внутри из-за его внимания к МакЛаггену, но теперь отчего-то кололось острее. Так что я заранее покинул Большой зал, уходя от греха подальше, и услышал за спиной яркое недоумение: «Поттер и Риддл? Интересненько». И что здесь было интересненького? — Гарри! — оклик чуть не заставил меня оступиться. Драко заключил меня в медвежьи объятья, по пути взъерошив волосы, и я вздрогнул, будто наяву услышав: «…Потому что боится не суметь пробиться сквозь твой панцирь и быть отвергнутым». — Ты припозднился, — заметил я совсем тихо, выпутываясь, и он отпустил меня, глянув сверху вниз с лёгкой улыбкой. И хорошо, что припозднился: если они правы, то не только Кормаку будет неприятно, а причинять боль Драко я не хотел, вот только не знал, что мне в таком случае делать. «Ему всё равно расскажут», — шепнула совесть, и я шикнул на неё. — А ты куда спешишь? Тебя же освободили от занятий. — Хотел наведаться к профессору Беннекоту и посмотреть, как там поживает моя палочка. У меня уже с утра руки чесались, как хотелось дотронуться до неё. — Слышал, Седрик покинул школу, — протянул Малфой, явно довольный этой новостью. — Боюсь, к вечеру студенты Хаффлпаффа организуют поиски его хладного трупа или начнут гадать, кто же тот альфа, с которым он сбежал… Драко усмехнулся, совсем тихо добавив: — Я рад, что ты не поменял своего решения, Гарри. — Именно, что я его не поменял, — кивнул я, выдерживая внимательный взгляд. — То есть, он… И Сириус тебя поддержал? — Да. Драко вздохнул, и светлые брови недовольно сошлись на переносице. Он коснулся подбородка, потерев его. — Осуждаешь? — Не понимаю. — Всё сложно, — покачал я головой, не желая вдаваться в подробности новоявленных извращённых чувств Седрика. — Но слушанье всё равно будет? — Да, по другой причине. Наркотики, само собой, хоть он и признается перед назначенным школьным дознавателем во всём. — Понятно, — сухо отозвался Малфой. — Не злись, — попросил я, схватив его за рукав и подёргав. — Я не злюсь на тебя, Гарри, — Драко поймал мою ладонь и сжал её, слегка коснувшись кончиками пальцев запястья, отчего я вновь вздрогнул, будто теперь заостряя внимание на каждом нашем соприкосновении, казавшемся до этого чисто дружеским. — Но считаю, что поблажек с твоей стороны он не заслужил. — Я знаю, — глянул я на часы и воспользовался этим, чтобы высвободить руку. — Тебе стоит поторопиться. Как мне начать этот разговор? Стоит ли его вообще начинать? — И тебе тоже, если хочешь застать Беннекота, — согласился Драко и протянул руку, дотронувшись до моей щеки чуть левее уголка губ и словно стерев что-то. — Шоколад, — пояснил он. — Ты… — я запнулся, а Малфой вопросительно приподнял брови, выжидающе уставившись на меня. — Ничего, — выдавил я улыбку. — Увидимся позже? — Увидимся, — сглотнул я.***
— А я тебе почти то же самое говорила, — пробормотала Гермиона, и она явно была недовольна. — Даже когда мы сказали тебе о Седрике, ты сразу со своим «тебе о чём-нибудь говорит: пончик и шпиль?» — передразнила она меня. — Это как если бы Рон не стал встречаться со мной потому, что он рыжий и конопатый, а мне это не нравится… — Эй, — весело перебил он её. — А из-за того, что о нас скажут посторонние, — отмахнулась Гермиона от него. — К примеру: «Смотрите, идут кудряшка с морковкой». Ты сказал, что тебе плевать на мнение идиотов, но это ведь не так, Гарри. Ты боишься встречаться с кем-то из-за того, что о вас скажут и как это повлияет на того, кого ты полюбишь. А такого типа отношения помогут тебе столкнуться лицом к лицу со своим страхом, не сильно рискуя, ведь они ненастоящие. — Спасибо, что напомнила, — невесело хмыкнул я, покусывая пирожок с мясом, пакет которых мне притащили друзья с обеда. Не знаю, что там со страхами, но с весом Том мне точно подсобит: с завтрака я едва ли не сбежал, обойдясь половиной шоколадного яйца и тоста, на обед не пошёл. Я избегал Риддла, так как после утреннего финта мне нужно было или отвергнуть его, или же согласиться. И всё это публично. Был ещё и Драко, с которым тоже следовало объясниться, ведь, как сказала Гермиона, он меня искал и был весьма мрачен. Использовать десятибалльную шкалу мрачности она отказалась, из чего я сделал вывод, что всё довольно-таки плохо. Им обоим потребуются ответы, которых у меня ещё не было. В конце концов, такие решения не принимают на скорую руку. — Имеем то, что имеем, — повела она плечом. — Считаешь, что я должен согласиться? — Это тебе решать, Гарри. Мне просто показалось, что он не так уж и неправ в своих суждениях, к моему удивлению. Симуляция полётов помогает многим справиться со страхом перед своим первым полётом на метле. Возможно, начав встречаться с ним, ты поймёшь, что чужое мнение не самое страшное в отношениях, а если оно никак не повлияет на Риддла, то уж на влюблённого в тебя человека и подавно влиять не должно. Может, ты вообще разочаруешься в нём. Вон, часть очарования старосты из переписки уже пропала, по твоим словам. Я рассказал им всё. Ну или почти всё, умолчав о некоторых деталях, которые, как я предположил, были исключительно для моих ушей. О Седрике я также не стал пока ничего говорить, слегка поменяв свою легенду: дескать, по пути меня отвлекла малышня, и я не успел в спальню до возвращения Кормака. — Не буду отрицать, я много думал о его словах... — То есть ты сейчас признаёшь его правоту, но при нём всё отрицал? — уточнил Рон, стащив у меня лишний пирожок, лежавший поверх пакета. — К тому, что Том понимает Чу с полуслова, я привык, а вот меня… То, что он видит меня насквозь, пугает, Рон, — понизил я голос и заключил шёпотом: — Я не хочу настолько сильно забыться, ведь тогда можно забыть и то, что это не по-настоящему. — Могло бы стать настоящим, прекрати ты этот фарс и признайся ему, — заметила Гермиона, склонившись над рукой Рона, и откусила кусок, торопливо прожевав. — Тебе бы самому стало легче и не нужно было бы следить за каждым своим словом и действием при нём. — Я не могу… — Почему? — вскинула она брови. — Его явно ничего не смущает. — Я убегу. — Куда? — непонятливо моргнул Рон. — У меня такое ощущение, что я не смогу с ним встретиться в качестве Чу, а если признаюсь, будучи Поттером, то сразу после убегу куда глаза глядят, — выдохнул я, опустив взгляд на хрустящий бумажный пакет в руках. Я сгорал от стыда, лишь представляя это — чего уж говорить о реальности, — но понимал, как абсурдно это звучит. — Ты и в ванной собирался убежать под воду, но тебе не позволили этого сделать, — усмехнулась Гермиона. — Смущение можно побороть, Гарри, если не самостоятельно, то с его помощью. — Думаешь, узнав, что я его обманывал, он снова перенаправит моё внимание? Нет, Гермиона. Он просто уйдёт, а я сбегу. Всё будет разрушено. Он уже раздосадован тем, что я отказываюсь с ним встретиться, а тут выяснится, что я водил его за нос, заставляя бегать кругами, всё это время зная, где тот, кого он ищет. Всё это похоже на розыгрыш. — Поэтому ты заставишь его ещё два месяца бегать кругами, чтобы его злость, когда всё раскроется, была более насыщенной. Чтобы она хорошенько вдарила по всем твоим болезненным точкам, и ты оказался прав в том, что суждено тебе страдать пожизненно никем не понятым и не принятым, да? Я поморщился, проглотив кусок. — Прекрати, — попросил Рон мягко. — Ну а что? Я ошибаюсь? — Нет, ты права, — беззлобно признался я и поскрёб по пакету, чувствуя исходящее от него тепло. — Может быть, я и правда пойму, что это было всего лишь мимолётное увлечение, и расстанусь с ним безболезненно, вынеся из этих отношений что-нибудь хорошее для себя. Она хмыкнула снова и, сложив руки на груди, протянула: — То есть я права в вышесказанном, но не в том, что говорила после. — Я признаюсь… потом. Перед летом, может. — Может? — Том думает, что это Кормак, — нехотя сообщил я. — А после его утренней горестной гримасы он, скорее всего, почти уверен в этом. — Печальная мина — не показатель, но заставь Риддла ещё и дураком выглядеть, когда он придёт к Кормаку и удивит его тем, что тот, оказывается, писал ему в течение... какого времени? — Двух месяцев, — машинально ответил я. — Целых двух месяцев, — раскрыла она глаза в притворном шоке. — А я думала около четырёх недель. Чёрт! — Простите, — зажмурился я, пискнув: — Я не хотел сначала… Не знаю даже зачем изменил цифру. Просто… — Забудь, — вздохнул Рон, перебивая меня. — Это не столь важно, как всё остальное. — И ещё, Гарри, — окликнула меня Гермиона почти миролюбиво, если бы не затаённое ехидство, и я открыл глаза, но уставился в пол, с трудом заставив себя поднять взгляд. — Во-первых, скажу, чем рискуешь ты, Гарри. Ты можешь потерять его и как Чу, и как Гарри, если он продолжит крутиться вокруг Кормака, пытаясь разглядеть Чу, а разглядит самого МакЛаггена. К лету он будет объясняться не с Чу, а с тобой. Я стиснул пакет в руках, и Рон аккуратно высвободил его из моих одеревеневших пальцев, оставляя в стороне и взамен предлагая сок, который я принял, сделав глоток и следом выпив весь, словно это было нечто покрепче. Перед глазами застыл Том, за спиной у которого стоял Кормак и улыбался мне, показывая ямочки на щеках, а Риддл что-то говорил, отчего привкус апельсина на языке начал горчить. Затем он развернулся и ушёл с ним под ручку, а я стоял и стоял, и стоял. Целую вечность стоял на одном месте. «…Кто успел, тот и съел». — Во-вторых, Гарри, тебе ничего не кажется странным во всём этом? — вернула меня на землю Гермиона. — Всё? — наугад предложил я. Мы дружно замолчали. — Будь я на месте старосты, удивился бы, — протянул Рон, — с чего бы Кормаку тайно мне писать? МакЛагген явно не из стеснительных. — Он мог воспринять это за своеобразный подкат, — тихо ответил я. — Тем более многие ведут список альф, которых он отшил, — пожала плечами Гермиона. — Все знают, что до выпуска МакЛагген не собирается ни с одним из них встречаться. — Выходит, он просто очень придирчив в выборе. — То есть он отшивал всех, пытаясь привлечь внимание Риддла? — скривилась Гермиона. — Но следуя своим принципам, собирался переписываться с ним до самого выпуска и только после начал бы встречаться? Так себе теория. — Согласен, что-то здесь не то. Не то — окклюменция, о которой я не упомянул. — И само поведение Риддла… — продолжила Гермиона, но договорить не успела. Со стороны послышался гомон, способный достичь высоты башни, за которым последовал раскатистый звук взрывающихся фейерверков. Мы дружно подступили к арке, выглянув. Чуть ниже пронеслись три метлы, а в небе застыло изображение: карикатура раз за разом целующихся профессора Квиррелла и Снейпа. — Только не это, — застонал Рон. Фейерверки вновь взлетели откуда-то со стороны каменного моста. Расщепляясь искрами на небе, они поддерживали иллюзию. — Э-ге-ге! Забирайтесь к нам, — заголосил Джордж, в спину которого чуть не влетела смеющаяся Беллатрикс. — Прокатим с ветерком, — поддакнул резко затормозивший подле брата Фред. — Ещё чего, — отмахнулась Гермиона. — Вы специально прилетели сюда покаяться, чтобы не заставлять Гарри гоняться за вами? — Да здесь же староста Гриффиндора, — томно протянула Блэк, глянув на меня долгим, изучающим взглядом, не лишённым задора. — А кто сказал, что это мы виноваты? — поинтересовался Джордж. — Мы виноваты? — округлил глаза Фред. — Мы просто мимо пролетали, а тут такое… — Порнография, — заключил за него близнец свистящим шёпотом. Я мысленно вздохнул, склонившись и замечая, что половина Хогвартса столпилась около окон, тыкая в небо. — Гарри, ты ведь хочешь поймать виновника этого безобразия? — елейно улыбнулся Фред. — Догоним, пока шутник не скрылся, — похлопал по древку метлы Джордж. — Сколько ещё это будет греметь? — вздохнул я, буквально ощущая нарастающую мигрень не только свою, но и всех остальных старост. — А нам-то откуда знать? — надула губы Беллатрикс. — Он думает, что мы виноваты, — пояснил Фред. — Он так не думает, — возразил Джордж, хитро сощурив глаза. — Ведь так, Гарри? — Пять баллов с каждого за полёт в неположенное время в неположенном месте, — отчеканил я. — С каждого? — скорбно переспросил Джордж. — С каждого не положено, — кивнул Фред. — С меня невозможно, — заключила Беллатрикс. В чём и заключалась проблема: мне нужно было идти или к Драко, или к Тому, или к Розье, которую найти было сложнее, чем других двоих, и… Гомон стал громче, и мы все дружно посмотрели в сторону моста, на котором выделялась высокая фигура, одетая во всё чёрное. Не имея возможности разглядеть лицо декана, я знал, что оно перекошено от злобы. И в этот момент фейерверки вновь прогремели, взметнувшись столпами искр в небо, следом изображая, как Квиррелл, вытянув губы трубочкой, чмокает Снейпа, точно так же вытянувшего губы. Я закрыл лицо рукой, вслушиваясь в недовольное бормотание Рона: — И чьей была идея пробудить в Снейпе зверя прямо перед экзаменами? Сегодня мы потеряем как минимум сорок баллов. — Или твоих братьев, — заметила Гермиона со смешком. Сквозь пальцы я глянул на небо, где картинка постепенно растворялась, но взамен проступали разноцветные буквы: «Приглашаем Вас на торжество, посвящённое нашему бракосочетанию, которое состоится прямо сегодня в Большом зале школы Чародейства и Волшебства Хогвартс. Будем счастливы видеть Вас на нашем празднике. Квиринус Снейп и Северус Квиррелл».