"Золотце"

Сложившаяся ситуация меня дико напрягала. Я не хотела возвращаться в палату, потому что там будет расстроенная мать, но и не могла вечно находиться с Джеем. Никогда не задумывались, как это мучительно и неприятно, когда ты видишь человека, но никак не можешь с ним «связаться»? Смотреть на него расстроенного и самой страдать от безысходности я была не в силах, поэтому попросила Керца перенести меня в то измерение, где Лос-Анджелес был абсолютно пуст. Я ушла на Венайс Бич и просидела там очень долго. По меркам человека – 4 дня. Я не заметила в какой момент Керц ушёл от меня, но это и к лучшему. Тут он мне был не нужен. Море и песок лавировали моими мыслями, унося и возвращая меня обратно. В какой-то момент мне даже показалось, что я в раю. Какое странное, но приятное ощущение, когда ты можешь сидеть на одном месте несколько дней, не чувствуя жажды, голода, усталости. Будто в затяжной медитации. В реальном мире, даже если я буду сидеть на унитазе, окружённой едой и ноутбуком возле розетки, я бы не смогла столько сидеть на одном месте. А тут… чем дольше сижу, тем больше чувствую умиротворение. В этом мире ночь не наступала. Всё время был закат. Наверное, потому что этот пейзаж мне грел душу больше всего. На пятый день моей «медитации» у меня начало мутнеть в глазах, а голова кружиться из стороны в сторону. Я схватилась за голову и зажмурила глаза. Рядом кто-то разговаривал. «Доктор, когда же она очнётся? Уже 5 дней в коме!» - спрашивал какой-то беспокойный голос. Это был мужчина. «К сожалению, это от нас не зависит. Мы сделали всё, что могли», - ответил другой мужчина. «Реми, милая, проснись же», - это последнее что я услышала и снова вернулась на пляж. Что-то не так. У меня резко появилось желание позвать Кристофера. - Керц! Что-то происходит в моей палате! – воскликнула я. – Нужно вернуться туда. Какой-то мужик хочет, чтоб я очнулась. Нутром чувствую, что что-то не так. Керц! Но вдруг голова снова начала кружиться, а в глазах снова мутно, а потом и вовсе темно. Моё тело и разум стали проваливаться, словно во сне. Я просыпаюсь, но не могу пошевелиться и открыть глаза. Справа был слышен какой-то писк, а слева кто-то тяжело вздохнул и накрыл мою руку своей. Судя по запаху, я в больнице. Кажется, моя душа вернулась в больное тело, но ситуация получилась такая, что я его заложник. Вдруг я услышала, как открылась дверь, и снова заговорил мужской голос, который на этот раз показался мне знаком: - Добрый день, доктор Хиллинг. - Добрый день, мистер Эклс. Как доктор, я переживаю за вас. У вас уже которые сутки не было хорошего сна. - Всё в порядке, доктор. Реми спит за нас обоих. Когда она проснётся, тогда я засну нормально. Как она сегодня? Ей подошла моя кровь? «Мне вливали кровь Дженсена?» - Ну так как она пролежала всю ночь без происшествий, то с уверенность могу сказать, что да. Потом какая-то возня была вокруг меня, кто-то что-то писал, а потом доктор собирался уходить, но Дженсен, не выпуская всё это время моей руки, окликнул его: - Доктор Хиллинг! - Да, мистер Эклс? - А вам как кажется, что подсказывает ваш врачебный опыт, Реми выйдет из комы? Доктор ответил не сразу. - Могу сказать, что я лично видел, как любовь к человеку творит чудеса. Когда больной чувствует, что нужен. Не знаю правда ли то, что пишут в газетах, но вам дорога эта девочка. Это видно. Поэтому она выйдет из комы, несмотря на трагедию последних дней, если вы и дальше будете любить её в том же духе. Правда, необязательно лишать себя из-за этого здорового сна, мистер Эклс. Последнее, что я услышала прежде, чем отключиться, Джей усмехнулся. Спустя какое-то время, не возвращаясь на Венайс Бич, я снова очнулась в своём больном теле, без возможности пошевелиться. И опять кто-то болтал рядом со мной. На этот раз мне показалось, что с Дженсеном оказался Джаред. - Чувак, ты так хреново выглядишь, - сказал Падалеки. - Знаю. - Иди, приведи себя в порядок, а то когда Реми очнётся, то, увидав тебя, опять отключится. Эклс слабо посмеялся. - Я серьёзно, иди. Я могу посидеть тут вместо тебя. - Нет, а вдруг она очнётся? - Я дам ей чем-нибудь по голове, чтоб она очнулась попозже. На этот раз оба мужчины засмеялись. «Идиоты», - подумала я, тоже немного усмехнувшись про себя. - Я лучше тебя сейчас выгляжу, так что она меня узнает и не испугается. - Давай я тебе просто скажу, что мне принести из дома, и ты привезёшь всё сюда. В палате есть душ. - Хорошо. Надеюсь, ты не потащишь кровать Реми в душ. - Что? Нет, конечно! - Ну, а вдруг она очнётся? – сказал Джаред, копируя голос Джея. Тишина. Наверное, Эклс смотрит на друга, как на идиота. - Я просто хочу немного поднять настроение. После всего… случившегося, ты сам не свой. Я понимаю тебя. Мне тоже очень жаль их, но ты не должен себя убивать. «Их?! Кого это “их”?» - Я понимаю. - У тебя начнётся новый виток в жизни. - Да. Я уже всё решил. Я сделаю это… - ответил Дженсен и ещё что-то говорил, но я уже не могла понять что. Как всегда, на самом интересном месте, я отключилась. Проходит время, и я опять просыпаюсь. Опять заложником своего тела. Как странно, такое чувство будто кто-то дышит на левую руку и держит её. Как же она затекла! Сжимаю пальцы и с трудом пытаюсь переместить её… Стоп! Я двигаю рукой! Очень трудно двигаться, но я это делаю. Послышалось какое-то мычание. Медленно открываю глаза. Когда они привыкли к свету, я поняла, что всё ещё нахожусь в больнице. Справа и слева от меня какое-то оборудование, а слева на стуле сидит Дженсен, положив голову на согнутые руки на моей постели. Даже во сне он выглядит очень уставшим. «Он всё-таки попал ко мне», - думаю я, улыбаясь. Но в палате почему-то не было мамы. Наверное, у неё какие-то важные дела. «Какие всё-таки скучные палаты делают», - размышляю я, оглядываясь по сторонам. - Реми. Опускаю глаза в сторону когда-то спящего актёра. Он смотрел на меня будто приведение увидел. - Привет, - отвечаю я. Мой голос тихий и какой-то немного хриплый. - Наконец-то ты очнулась. Я уже боялся, что… Не важно. Как ты себя чувствуешь? - Не поняла ещё. Вроде нормально. - Это хорошо, - сказал он, хватая мою руку и улыбаясь во весь рот. - Джей, отстань от моей руки. Судя по всему, ты её и так всё время не выпускал, она аж затекла. - Прости, малышка, я просто правда очень волновался за тебя. - А где мама? - Мама? Эээ… - он облизал свои губы, размышляя. – Всё по порядку, Реми. Для начала тебя должен осмотреть доктор. Пойду его позову. «Бедолага, он совсем себя вымотал. Даже соображает с трудом», - думала я, провожая его взглядом. Вскоре он вернулся вместе с врачом. Интересный этот доктор Хиллинг. В очках, с короткой стрижкой, с карманом полным разных ручек, доброжелательный голос, уверяющий меня, что всё хорошо и, что мне нужно больше сна. Идеальный врач. - Доктор, но я и так долго спала. А кстати сколько? - 9 дней, Реми. - Очуметь. - И всё равно тебе нужен сон и покой. - Доктор, вы думаете, что если я буду вечно спать, то выздоровею? - Нет, конечно. По мимо сна ты будешь принимать лекарство и развивать опорно-двигательную функцию. И с нашей и Божьей помощью ты встанешь на ноги. - Вы верите в Бога, доктор? - Конечно. А ты? - Не знаю. У меня ещё не было случая убедиться в этом лично. - Разве? А то, что ты очнулась после многочисленных травм разве не чудо? - Не знаю. Может они оказались не настолько смертельны. - Поверь мне, Реми. У тебя были очень серьёзные травмы. Внезапно зашла медсестра и сказала, что к нему пришли. - Ладно. Просто меня удивило, что вы верите в Бога. Говорят, большинство врачей не верят в него. - Большинство врачей отключило бы тебя от аппарата ещё 4 дня назад, - улыбнулся он и вышел из палаты. Шёл день за днём. Дженсен не отходил от меня не на шаг. Он ел и купался только, когда я засыпала. Иногда мне приходилось даже делать вид, что я сплю, чтобы он наконец пообедал. Мы с ним всё время о чём-то говорили: о том, что было после того, как он уехал, о фильмах, о музыке, о его работе и коллегах, - обо всём. Мы с каждым разом вспоминали, что соскучились друг по другу. Со временем мне даже разрешили смотреть на ноутбуке фильмы и выходить из палаты, конечно же под присмотром Джея. Так как по мимо перелома лучевой кости правой руки имелись переломы нескольких рёбер, долго ходить мне не разрешали, а Дженсен, которой относился с фанатичностью к этому указу, иногда уносил меня в палату на руках. Так же ко мне приходила чета Падалеки. Женевьев по-матерински спрашивала по сто раз, как я себя чувствую, и не хочу ли я яблочко или мандаринку, которые они мне принесли почти с полный пакет. Дженсену они тоже привезли, только не фрукты, а его же вещи, чтобы он смог переодеться. - Джаред, умоляю! Забери его отсюда хоть не на долго, - говорила я, тыча пальцем в Эклса. – Я уже лучше себя чувствую, меня не надо опекать ежесекундно. Для этого есть медсестры, которым хоть что-то за это платят. Джаред смеялся, разводя руками, мол «ничего не поделаешь». Иногда я спрашивала о маме, но Джей говорил, что она очень занята и обещала сама ему позвонить. Это показалось мне странным. Такое поведение маме совсем не характерно. Мне всё время казалось, что мне чего-то не договаривают, но решила не тратить свои силы и нервы. Когда мама приедет, сама всё расскажет. Но настал день, который снова разделил мою жизнь на «до» и «после». В тот день я проснулась от того, что услышала какой-то шум за дверью. Был слышен злой голос Дженсена, тот, что по спокойней, доктор Хиллинг, и ещё какой-то женский. Потом доктор с Эклсом зашли в палату. - Что-то случилось? – спрашиваю я. - Всё хорошо, - ответил доктор. – Пришло время опять разминать твои мышцы. Как ты себя чувствуешь? - Хорошо. Что это была за женщина, с которой ты ругался? – спросила я Дженсена. - Не важно, Реми. Забудь. Всё хорошо. Доктор отвлекал меня вопросами и вердиктами о моём самочувствии. Я решила, что так тому и быть. - Ты молодец, Реми, - говорил он. – Переломы и раны быстро заживают. - На мне всё быстро заживает, как на собаке. - Это хорошо. - Доктор, почему в больницах делают такие скучные палаты? Тут же от скуки помереть можно. - Могу перевести тебя в детскую палату со слониками. - Не-е-ет, спасибо. - Вот я тоже подумал, что ты уже для них взрослая, поэтому определил в эту. - Доктор Хиллинг, я ведь вполне хорошо себя чувствую. Можно я поеду долечиваться домой? - Реми, ты ещё слишком слаба. - Но меня могут довезти до аэропорта, а когда прилетим в Остин, мама привезёт меня домой на машине. И уже дома я буду лежать, пока полностью не поправлюсь. - Реми, доктор Хиллинг лучше знает, что для тебя сейчас хорошо, а что нет, - ответил Дженсен. - Но ведь в домашней обстановке быстрее выздоравливаешь, - настойчиво отвечаю я, глядя то на одного, то на другого. - Реми, ты быстро идёшь на поправку. Потерпи ещё немного. Они молчали, переглядываясь друг с другом. - Что-то ведь произошло, правда? – спрашиваю я. Доктор тяжело сглотнул, а Джей нервно облизал губы. Они что-то скрывают. - Почему вы молчите? Что- случилось. Я это чувствую. Что-то с мамой? Доктор Хиллинг внимательно посмотрел на Эклса. Он будто ждал от него ответа. Дженсен прочистил горло и сел на стул. - Реми, когда твоя мама села на самолёт, чтобы прилететь сюда то… в общем… - он замолчал. А я кажется догадалась. Сдерживая слёзы, я сверлила его взглядом. - Самолёт разбился, - ответил доктор Хиллинг. – Больше половины пассажиров погибли. Твою маму не смоги спасти. Я зажмурила глаза, но слёзы было не остановить. Плачь был тихим, больше похожим на вой. Доктор гладил меня по спине. - Почему ты мне не сказал об этом? – произнесла я дрожащим голосом. Эклс молчал. - Ты знал, но ничего не сказал! – заорала я. - Тише, тише, - успокаивал доктор Хиллинг, но я его не слышала. Схватившись левой рукой за подушку, я неуклюже бросила её в сторону Дженсена. - Как ты мог?! - Реми, нельзя было тебе говорить такое сразу после пробуждения, - говорил доктор. - Да плевать! Я должна было это знать! Дженсен встал и обнял меня, шепча: «Ты сама знаешь, что это безумие». Я била его левой рукой, изворачивалась, мотала головой. Ударив его по спине загипсованной рукой, я услышала его быстрый вдох и почувствовала боль в руке. Я поняла, что сделал больно себе и ему. Ни за что. «Ты ведь знаешь, что это безумие». Конечно, знаю. - Как рука? – тихо спросил он. - Как твоя спина. - Мне не больно, всё хорошо. - Прости, Джей. - Ничего, малышка. Я обняла его ещё крепче и расплакалась. Он взял меня на руки и сам сел на кровать, прижимая крепче к груди. Мы так просидели до вечера. Я то всхлипывала, то выла, а он качал меня, то успокаивая, то напевая какую-нибудь песню. Когда на улице было совсем темно, он сказал, что мне нужно что-нибудь съесть и лечь спать. - Я не хочу есть. - Не будь капризулей, тебе ведь уже 15 лет. - Но я правда не хочу есть. - Ты знаешь прекрасно, что тебе это надо. Давай? Хоть чуть-чуть. - Ладно, но только, если ты будешь кушать вместе со мной. - Хорошо, - согласился он, поцеловав меня в висок. На другой день, я проснулась в отвратительном настроении. Мне не хотелось ни есть, ни делать упражнения, ни разговаривать. Спасибо Дженсену! Он понимал, что мне нужно побыть в одиночестве, поэтому оставил меня с ноутбуком. - Если, что я за дверью, - сказал он. - Езжай домой. Умойся, отдохни, выпей пиво в конце концов, или чего по крепче. Но он молча помотал головой и вышел, оставляя дверь приоткрытой. Не могу точно описать, как я себя чувствую сейчас. Плохо, отвратительно, тяжело, паршиво. Даже не знаю, какое из этих слов точнее описало бы моё состояние. Все эти смерти: бабушка, Ренди, мама. Те люди, которые так или иначе были дороги моему сердцу. Хотя мама – это не просто дорогой человек. Это моё всё. Было. Прям какое-то проклятье. Почему люди вокруг меня умирают? «Будет ли ещё кто-то?» - тревожит меня сознание, намекая на Дженсена. Мне опять хочется его оттолкнуть, как в прошлый раз, чтоб уберечь от чего-то ужасного, но понимаю абсурдность ситуации. Он не уйдёт от меня сейчас, и я этого тоже не хочу. Не знаю как, но мы связаны. «С ним всё будет хорошо», - подбадриваю себя я. Решаю зайти в интернет. Может Рокс в сети и нам удастся пообщаться. На удивление мне всё-таки кто-то написал. Это было письмо от рыжей: «Привет, Реми) Не знаю, куда ты пропала, но хочу сказать, что я уезжаю из города. Теперь мы с мамой будем жить в Айове. Там вроде должна быть моя кузина, так что надеюсь, что скучно мне не будет. Она прикольная! А ты не скучай) Уверена, что в школе найдётся кто-нибудь, кто захочет с тобой тусоваться. Пока;) Пиши, как будет настроение.» - Не, это что прикол такой что ли? – возмущаюсь я, тихо добавляя, - Смотрю, ты не очень расстроена. Не ну у тебя там кузина же будет. Чего расстраиваться-то? – говорю я, прокручиваю в Facebook фотографии с её страницы. – Кошмар. Ну просто сюрприз motherfucka! На мои бурные комментарии откликнулся Джей. - Что-то случилось? Я слышал, что ты что-то говорила. - Говорила. - Что? - Surprise motherfucka! - Реми! Ты что? Что с тобой? - Мать умерла, и я вся переломанная, а так ничего, всё круто. Охрениваю от того, как круто. Он метнул взгляд на экран. - С Рокси поссорились? - Нет, - отвечаю я, захлопываю ноут. – Она уехала из города навсегда. И, судя по письму, ей это очень даже нравится. Нравится мысль, что мы не сможем видеться каждый день, потому что у неё будет офигитительная кузина. Ну а я найду с кем потусоваться! Это ведь так просто, найти лучшего друга. Особенно в такой момент. - Ты ей написала, что с тобой? - Нет. Не вижу смысла. - Может, то, что она уехала не так уж и плохо. - Почему это? - Может ты тоже скоро уедешь навсегда из Остина. - Абы да кабы. Дженсен, что ты имеешь ввиду? - Как ты смотришь на то, чтобы я тебя удочерил? Я застыла на месте. В принципе, всё логично. Я несовершеннолетняя, теперь уже без опеки. Меня скорее всего отправят в интернат. А мы с Джеем хорошо общаемся и прекрасно ладим друг с другом. - Ну так что думаешь? – прервал мои размышления Эклс. - А тебе разрешат? - Почему нет? - Научился от меня идиотской привычке отвечать вопросом на вопрос. Ответь нормально. Ты узнавал уже? - Да. Как только узнал, что Сара разбилась. - И? - И нет никаких препятствий. Нужно твоё согласие. - Письменное или устное? - Так ты согласна? - Естественно, я согласна! Что тут думать вообще? – воскликнула я. Он улыбнулся и обнял меня. Даже мне стало как-то светло на душе. И немного легче. - Только не жди, что я буду называть тебя папой, - сказала я, когда он сел на своё место. - Главное, что ты будешь со мной. - Ну да. Я почему-то почувствовала некое волнение. Мне нельзя подвести Дженсена и вести себя, как раньше: драки, приводы в полицию, отвратительное поведение и всё такое. Он - публичный человек, поэтому нужно будет быть по спокойнее. - Что-то не так? – спросил Эклс. - Нет, всё прекрасно. Просто пока пытаюсь свыкнуться с теперешним положением дел. Слишком много всего за такой короткий период времени. - Всё будет хорошо, Реми, - говорил он, сжимая мою руку. После полудня ко мне пришли неожиданные «гости» - работники социальной службы. Они вежливо поинтересовались моим самочувствием и сказали: - Мы уже разговаривали с доктором Хиллингом. Он подробно рассказал нам о тебе, Реми. О том, как ты идёшь на поправку. Поэтому, как только твои кости окрепнут, мы заберём тебя в интернат. Там у нас есть медицинская комната, где тебя будут проверять и следить должным образом. - А можно я сразу к Дженсену поеду? - К мистеру Эклсу? - Да, - вмешался Дженсен. – Я подал документы на удочерение Реми. Всё это время не хватало только её согласия, которое теперь есть. - Разве Вам не сообщили, что недавно Ваше заявление было отклонено? - Почему отклонено? Мы с Дженсеном были в шоке. «Какого чёрта?» - думала я. - Вчера мы нашли биологического отца Реми, Логана Джорджа Брауна. Все права на девочку только у него.