(Look) What You've Done

Тайга машинально запихивает в рот половину мандарина и опускает взгляд. Жуя, он рассматривает свои руки до тех пор, пока во рту ничего не остается. Датчик пульса пикает в унисон с биением его собственного сердца. − Почему ты молчишь? – спрашивает Аомине. Тайга делает глубокий вздох и поднимает глаза: − Тебе не нужно было спрашивать. И настороженное выражение, появившееся было на лице Аомине, тает без следа, как облако под лучами солнца. − Серьезно? Так гораздо легче. Просто позволить всему идти своим чередом. Разве слова имеют значение, если существовавшая между ними связь не исчезла даже спустя десять лет? Соединяющая их нить стала тонкой, почти перетерлась, кажется, она могла порваться от малейшего рывка, но, несмотря на то, что они делали и чего не делали, она все еще есть. Тайга усмехается: − А теперь как раз подходящий момент, чтобы повиснуть у меня на шее, рыдая от счастья, так что не стесняйся. − Я пока не в том состоянии, чтобы где-то повисать, − разводит руками Аомине, и только тут Тайга замечает, что правая находится в гипсе. Он так переживал об их отношениях, что совсем забыл – Аомине попал в больницу не просто так. − Ладно, сможешь повисеть у меня на шее, когда поправишься. − Что, это все?! – возмущается Аомине. – И больше ничего, даже крохотного поцелуйчика? Тайга бросает красноречивый взгляд на полуоткрытую дверь. − Никто не войдет, − говорит Аомине. – Мама ушла на работу. К слову, плакать она так и не перестала. − Я в курсе, − говорит Тайга. В смысле, он знает про работу, не про слезы. Аомине нажимает кнопку управления, и спинка кровати поднимается вверх. − Раньше она уговаривала меня жениться на какой-нибудь милой девушке, которая войдет в положение и не будет возражать против моей маленькой проблемы. Тайга вспоминает вчерашний день, тот взгляд, которым наградила его госпожа Аомине, когда узнала. "Его отец, он… м-м…" − "Маленькая проблема"? То есть поддерживал тебя отец? − Можно и так сказать. Он не был в восторге, но считал, что я сам могу решать, как жить дальше. − Кажется, твоя мама передумала, − несмотря на то, что Тайга до сих пор иногда теряется во всех этих тонкостях японского этикета, неодобрение он в состоянии распознать, и вчера не было ничего подобного. − Да знаю. Когда ты назвался медсестрам, она тебя узнала, и теперь трещит не умолкая, какой ты замечательный и как жаль, что я не могу жениться на тебе по-настоящему. Тайга приподнимает бровь: − А ты не торопишь события? − Это она сказала, не я, − раздраженно говорит Аомине, и яркий румянец заливает его щеки. Тайга наклоняется ниже, так, что может уловить тепло его дыхания: − Я и не знал, что ты все еще способен на это. − На что? – Аомине пытается поцеловать, но он уворачивается. − Ты покраснел, − улыбается Тайга, опираясь на спинку кровати. − Неправда! – и он тут же отводит взгляд. Тайга дотрагивается до его щеки, побуждая чуть приподнять лицо, и быстро целует в губы. Сердце стучит, как у перепуганного зайца. Это не тот поцелуй, которого он ждал десять лет – тот будет, когда Аомине выздоровеет и они останутся наедине. А этот целомудренный, и когда губы Аомине приоткрываются, Тайга отстраняется: − Ты сказал − "крохотный поцелуйчик". − Я передумал, − шепчет Аомине, и писк датчика сердечных сокращений резко ускоряется. − Если эта штука и будет так пищать, кто-нибудь прибежит тебя спасать, − говорит Тайга, садясь обратно на стул. − Отключи ее. На какое-то мгновение, к счастью, совсем короткое, Тайга всерьез думает последовать его совету. − Я не буду ее отключать, болван. Тебя позавчера прооперировали! − Да все со мной в порядке, − бурчит Аомине. − Операция прошла нормально, мне просто немного больно, и все. − Тебя бы не держали тут, никто не прописывает неделю постельного режима, если "просто немного больно". Поэтому заткнись и слушайся врачей, и тогда скоро сможешь выйти отсюда. Он навещает Аомине еще четыре раза. Дважды Сацуки приходит вместе с ним, и один раз к ним присоединяется Рико. Тайга пока не рассказывал им о том, что вроде как решил встречаться с Аомине, но он уверен, что Сацуки уже обо всем догадалась, потому что после первого же визита она перестает говорить об Аомине гадости. Выписка попадает как раз на выездной матч с Кавасаки – внезапный больничный Тайги уже два дня как закончился. Почти всю игру приходится просидеть на скамейке, и "Вспышки" выигрывают только благодаря штрафному броску Кенты. После игры, приняв душ и переодевшись, он проверяет входящие звонки и видит, что от Аомине пришло сообщение. Внутри только адрес. "Тебе что-нибудь принести?" – пишет он, но ответа не получает. − Что такое, Тай? – интересуется Кента, когда они возвращаются обратно в Токио на клубном автобусе. – Ты прямо из штанов выпрыгиваешь. − У меня свидание, − не подумав, сбалтывает он. − Свида-ание?! – вопит Кента, и весь остаток пути Тайге приходится отбиваться от шуточек команды. Они даже спрашивают про какие-то три размера. Вряд ли у Аомине "90-60-90", но к чему еще мог относиться этот вопрос? Тайга знает наверняка только один его параметр, вот только размеры члена Аомине он точно ни с кем не будет обсуждать. Даже с Кентой. Когда последняя пробка остается позади и они подъезжают к тренировочному залу, от Аомине приходит ответ: "Себя не забудь". Тайга вздыхает. По пути на вокзал он покупает упаковку жутко дорогих, но очень симпатично выглядящих персиков. Это уже дело принципа. Оказывается, Аомине живет в спальном районе, тут недорогая арендная плата и селятся обычно студенты, у которых не хватает денег на нормальную квартиру. Тайга ожидал чего-то более основательного, учитывая дорогую одежду и то, что Аомине являлся завсегдатаем местечек вроде "Querencia". Поднимаясь на третий этаж, он задается вопросом, сколько же Аомине здесь живет. Около входной двери стоит несколько комнатных растений, и выглядят они вполне ухоженно. Правда, Тайга в этом далеко не эксперт, на его совести два невинно убиенных кактуса. Он нажимает на кнопку звонка. Изнутри доносится звук шагов, потом слышится удар и парочка ругательств, снова шаги – и дверь распахивается. Как-то непривычно видеть Аомине в нормальной одежде, а не в больничной робе, но рубашка все равно надета не до конца, один из рукавов просто накинут поверх больного плеча. − Привет, − и Аомине отступает назад, впуская его внутрь. − Держи, − Тайга протягивает ему пакет с персиками. – У меня не было времени, чтобы раздобыть что-то еще. Когда Аомине открывает коробку, его глаза расширяются: − Знаешь, я тогда вообще-то пошутил. − Ты пошутил насчет корзины, а не о персиках вообще, − говорит Тайга, стаскивая обувь. – Твоя мама сказала, что ты их очень любишь. − Чувствую, я еще пожалею о том, что вы встретились, − ворчит Аомине. – В любом случае, спасибо. И проходи давай. Его квартира оказывается в точности такой, какую Тайга и ожидал увидеть, разглядев дом: однокомнатная, с маленькой узкой кухней и крошечной ванной. Закрытая дверь ведет то ли в спальню, то ли в кладовку, а в воздухе разлит запах какого-то чистящего средства, но это, скорее всего, потому, что Аомине только въехал обратно и убирался после жившей здесь свидетельницы. − Когда мама увидела, где я поселился, то настаивала, чтобы я переехал обратно к ним, но мне и здесь неплохо, − пожимает плечами Аомине. Тайга скептически смотрит в ответ. − А на работу тебе когда? − В понедельник. Облегченный режим. Короче, буду почти все время отвечать на звонки. − И чем только думает твой шеф? Ты же и одеться толком не можешь, − хмурится Тайга, кивая на криво надетую рубашку. − Могу, если сниму слинг. Только это пиздец как больно, поэтому я решил не заморачиваться. В конце концов, ты уже видел мои соски… да и не только их. Тайга смеется: − Придурок! У него тоже была травма ключицы, − иногда она еще побаливает после больших физических нагрузок, − так что, вполне возможно, Аомине говорит правду, но с той же степенью вероятности он может просто рисоваться. У Тайги была только трещина, понятно, что раздробленная кость – это намного серьезнее. "Наверное, это самое странное: я его знаю, но понятия не имею о том, что он из себя представляет". Аомине уносит персики на кухню, и Тайга идет следом. Там почему-то нет посуды – ни в мойке, ни в сушке. Аомине же был дома весь день, он что, ничего не ел? Вчера он застал конец беседы с врачом, и тот как раз говорил о важности правильного питания и щадящего режима физических нагрузок после выписки. − Можно заглянуть в холодильник? – спрашивает Тайга. − Нет, − поспешно отвечает Аомине, и у него огромными буквами написано на лбу: "Виновен". Но он не успевает помешать, и Тайга открывает дверцу. Если не считать упаковки майонеза и пяти банок лагера на нижней полке, холодильник пуст. − Ты что, совсем дебил? Что ты съел за целый день? − Я выходил чуть раньше за бургером, − оборонительно говорит Аомине. – Кроме того, − он подходит ближе, − мой ужин уже здесь… и он даже принес с собой десерт. Он зажимает Тайгу между холодильником и стеной, и вырваться можно, если только толкнуть его в раненое плечо. Но Тайга и не думает о том, чтобы сбежать. − Решил соблазнить меня дешевыми приемчиками? – он обнимает Аомине за пояс, притягивая ближе. − Заткнись, все отлично с моими приемчиками, − бормочет тот. Тайга проверяет, плотно ли захлопнута дверца холодильника, а потом снова кладет ладонь Аомине на талию. − Ты прав. По сравнению с тем, что наше первое свидание будет в супермаркете с тележками, когда мы будем выбирать тебе нормальную еду, они еще ничего, − Аомине стоит так близко, что Тайга едва не касается губами его щеки, когда говорит. Их взгляды встречаются. − Просишь меня сходить с тобой на свидание? − Я не прошу, − и Тайга его целует. Аомине отвечает, медленно, сладко. Он закрывает глаза, и это окончательно сводит с ума, все барьеры между ними рушатся, Тайга обхватывает его лицо ладонями и целует так глубоко, как всегда хотел. Губы Аомине мягче, чем были в прошлый раз, но вкус тот же самый, и это возбуждает до дрожи в коленях. Он думал, что подобный поцелуй может отбросить его в тот ужасный день и все испортить, но этого не происходит. Теперь Тайга может с уверенностью сказать, что прошлое осталось в прошлом. Рука соскальзывает ниже, к ключице, и Аомине вскрикивает. Тайга тотчас же отодвигается, чувствуя себя виноватым: − Может, не стоит… − Еще, блядь, чего! – перебивает Аомине. – Пойдем. Таинственная комната за закрытой дверью все-таки оказывается спальней. Она такая маленькая, что почти полностью перекрыта кроватью, из свободного места остается только крошечный пятачок перед шкафом. Аомине садится на кровать, раздвигая ноги, тянет Тайгу ближе, а потом медленно проводит большим пальцем по его ширинке и крепко прижимается губами к скрытому джинсой члену. Тайгу ведет, но он все еще сомневается. Он не думал, что они зайдут дальше поцелуев, ведь Аомине только-только из больницы. − Не д-дури, − он делает попытку отступить, но натыкается на шкаф. Нужно все это прекратить, но у него нет для этого ни пространства, ни силы воли. – Док сказал, чтобы ты не напрягался. Если рана откроется… Аомине тянется к верхней пуговице его джинсов: − Я осторожно. − Но швы… − Мне всего лишь извлекли пулю и реконструировали кость, это было не тройное шунтирование, блин! – огрызается Аомине, расправившись с пуговицами и берясь за язычок молнии. – Просто не пытайся поставить меня на четвереньки, и все обойдется. Хотя если ты действительно не хочешь… Тайга должен сказать, что не хочет. Просто обязан. Но это будет такое неуклюжее вранье, что Аомине раскусит его в ту же секунду.