***
Острую, ядовитую обиду внезапно сменили упорство и праведный гнев. Эстебан выдохнул, приходя в себя, стёр ладонью с лица молочные капли и испарину, присаживаясь на корточки перед осколками. - Что это? - охнул за его спиной Людвиг. Колиньяр хмыкнул, поддел шпагой один из осколков, открывая лицо, и ответил: - Не что, а кто. Его Высочество Альдо Ракан. Во плоти. Голос его был почти ровным, если не считать колкую, к себе и миру, насмешку. Сила. Верность. Справедливость. Помни это, Эстебан, помни. Это то, что должно вести тебя сейчас, чтобы ты смог добиться правды, отыскать убийцу. Доказать всем, чего ты стоишь и что Ричард Окделл на самом деле не... Ведь этого не может быть, правда? Ведь не может же быть, что... Эстебан отводит взгляд, начиная составлять план. - Нужно выяснить, кто ещё знал о моих словах, это сузит круг поисков. Позвать лекаря, уточнить, когда принца успели убить и он ли это точно. Граф кивает, соглашаясь, но тут же мнётся, поджимает губы и обращается. - Эм, Эстебан... Тут такое дело... От следующей фразы Колиньяру самому хочется завыть, как зверю. Благодаря общительности графа и обязанности докладывать о деле при дворе, о соглашении-шутки по поводу обмена свидания маркиза Сабве с Живожором на голову последнего Ракана, знает вся столица.***
Айрис знатно надрала ему уши, что, тоже было ожидаемо. Ричарду раза три пришлось оббегать замок с ней и малышками на своей спине, пока гнев не сменился милостью. И лишь только потом ему позволили всех их вдосталь обнять, а заодно проверить, как она. Оказалось, неплохо, хотя ветвистый шрам на руке до конца не прошёл, но стал почти незаметным. Ричард сам себе кивнул, после чего чмокнул сестру и отправился на кухню. Постучав в дверь, Окделл вошёл с подносом еды в комнату, кивая и с лёгкой улыбкой обращаясь к своему гостю. - Рад снова видеть вас, Робер. - Ричард прошёл к столу, выставляя блюда и приборы на нём, исподволь рассматривая своего собеседника, ещё молодого, полного сил, но уже угасшего и с седыми прядями мужчину. - Герцог... - выдохнул тот. - И долго вы собираетесь здесь меня держать? Ричард всё ещё улыбался, но уже чувствовал легкое раздражение. Право, даже не смотря на то, что Эпинэ являлся одним из них, признавать это, даже после всего произошедшего, упорно отказывался, строя из себя поруганную невинность. Вот и вести себя приходилось с ним как со Штанцлером - закрывая за улыбкой оскал, потому что сожрать было нельзя, по крайней мере, временно - слишком много шумихи вызовет. Ричард, как это ни странно, почти отвык от лицемерия. С кансильером они встречались не очень часто, как и с Налем. С Алвой же и Эстебаном и вовсе он не играл в человека - те с самого начала знали, что у него есть "особенности", просто не ведали всей их глубины. И он им не врал. Умалчивал - да. Но не врал. Своим не лгут, а те как раз были своими, стаей. Пусть толком о том и не знали. - Пока вы не примите свою природу и не начнёте контролировать себя. Робер фыркнул, подходя ближе и сцепляя руки на груди: - Создатель, Ричард! Я же не зверь в отличии от... - он не договорил, оборвав сам себя, но мысль и так была ясна. Ричард повернулся к нему, мягко произнося: - Не зверь в отличии от кого? Меня и моей семьи? Что ж,это правда - вы не зверь, Робер. Вы - потомок бога, чья кровь, при особых обстоятельствах, способна наделить силами и потребностями, что должны их уравновесить. И то, что одно из условий, смертельная опасность, он убедился при знакомстве с Робером, когда они с семьёй догоняли тех, кто всё же успел выбраться из крепости. Никто не ожидал того, что когда Айрис потащит на себя очередную добычу, у всадника глаза станут алыми, и с пальцев сорвуться молнии, высушивающие жизнь из всего, чего коснуться. Робер фыркнул, дернул рукой, звеня цепью, выходя из себя. - Ричард, но это же сказки! - А Барсова крепость - тоже сказки? - остро посмотрев исподлобья, осведомился Окделл. - Как и то, что произошло с вами? С вашим конём? Айрис повезло - её задело вскользь, больше от неожиданности, чем намеренно. А вот конь, которого Робер, падая, задел напрямую, развеялся в прах тут же. Робер побледнел, отступая. Окделл тут же опустил взгляд, выдохнул, подошёл ближе. - Робер, вы мне симпатичны как личность и собрат, но я просто не имею права освободить вас. - полным елея(спасибо Валентину за науку) голосом начал он. - Для большинства в Талиге вы мятежник, это просто опасно, не только для окружающих, но и для ваших близких. Что с ними будет, когда вы, потеряв себя от радости, обнимите их, вернувшись, и случайно используете силу? Робер охнул, опустил голову, а Ричард аккуратно коснулся его плеча, продолжая: - Я понимаю, это больно и страшно, когда вся жизнь рушится с треском, заставляя тебя наедине с мыслью о том, что ты - чудовище. - Робер вздрагивает поджимает губы, глаза жмурит в ужасе. На секунду, участливое лицо Ричарда замирает, становясь совсем нечитаемым, а взгляд - до боли цепким, но уже спустя миг сочувствие снова наполняет каждую его черточку. - Но лучше заранее привыкнуть к этой мысли и своей сути и силам, чтобы не стать им в реальности. Робер машет головой, отступает назад, не глядя садится на диван, закрывая ладонями лицо. Ричард смотрит на него ласково, но произносит твердо. - Робер, пока я здесь, я обещаю помочь вам, как только вы согласитесь принять мою помощь. Если же вы не будете готовы на момент моего отъезда, моя матушка вас всему научит. Всё же, опыта у неё даже поболее моего - четверых воспитала. Однако, я буду ждать вашего решения. Ричард улыбается, выходя из башни. Он знает, что рано или поздно, Робер даст своё согласие. Даже если для этого ему придётся немного "поголодать".***
Эстебан пробирается к дому на улице Мимоз ночью, пешком, выбравшись из дома сеньора через балкон. Путь проходит спокойно, кроме патрульных, что знают его в лицо, он никого не встречает, что убеждает Колиньяра в его догадке. Хуану, встретившему его на пороге, хватает взгляда, чтобы молча пропустить внутрь, провожая к соберано. Алва, задумчиво мучая гитару небрежной лаской, пьёт вино и встречает его острой, одноугольной улыбкой. - Ловите Живожора на живца, маркиз? - Почти. - кивает Эстебан, снимая плащ, без спроса садясь в соседнее кресло. Ночь для середины осени ещё тепла, но ему зябко, даже стыло внутри, и он наклоняется к огню, близко-близко, так, что тот едва не касается его пальцев своим танцем. Пару минут проводя в тишине, пока Колиньяр, не набравшись смелости, не спрашивает: - Чтобы вы решили, если бы я сказал, что Ричард Окделл - Живожор? Алва снова задумчиво царапает струны и тянет: - Я бы сказал, что это отвечает на некоторые вопросы, но добавляет новых, как и проблем сверху. В изжелта-каштановых глазах вровень изумления и тоскливого, болезненного осознания. - Вы знали... - выдыхает Эстебан. - Нет. - Алва качает головой, ощущая к юноше тщательно скрываемое сожаление. Он знает, что он чувствует, он был подобной ситуации, разве что Ричард не желал его убить. Просто не говорил о том, кем является на самом деле. К чести его, не врал, ни разу, да о таком и не расскажешь сразу, даже самому любимому человеку. - Но у меня были подобные мысли, когда я понял, что Живожор проследовал за нами в Варасту. Взятие Барсовой Крепости - целиком и полностью его заслуга. - Значит, их действительно двое. - на грани шёпота произносит Колиньяр. Жмёт горячими подушечками на виски, стараясь одной болью выгнать другую, чтобы в голове наступила хоть какая-то ясность. Ричард... что же ты наделал? - Как минимум. - согласно кивает герцог, делая глоток. Один был в столице, продолжая носить "подарки" Эстебану, другой же следовал за армией. - И... что же нам делать? - совершенно растерянно отзывается Эстебан. Они оба, хоть и по разному, но знают, насколько такие существа как Окделл, сильны. Как поймать того, кто ускользает из рук подобно воде, вездесущ, как ветер, смертоносен точно молния, и близок как земля? - Снова зарыться в книги, чтобы узнать о них больше. И начать поиски второго, раз уж Окделл так любезно дал нам такую возможность.