***
Алва вспоминает это, наблюдая, как Мирабелла снова скользит взглядом по хрупкому телу Квентина - одновременно благостным и хищным. - Ты не оставишь ему выбора, верно? - Ему - точно нет. - Фыркнула она. Желтизны в глазах становится больше, но ободок ещё голубой, почти бирюзовый, а Алва думает, что если у Ричарда оттенок похож на золото, то у его матери он ближе к меду или янтарю, того чистейшего, прозрачного цвета, словно солнечному свету придали форму. - Тогда сделай это. - шепчет он. - Что? - в глазах - почти кошачье удивление, даже зрачок вспыхивает светом, дрожит, как огонек свечи, но донна Белла лишь на секунду опускает веки и снова улыбается. Рокэ тянется к ней ближе, садясь на кровати рядом, снова шепча: - Сделай это. Сильвестра и так считают Закатной тварью, так пусть он побудет в шкуре тех, кого хотел посадить на поводок. Рокэ упивается вспыхнувшим в глубине её глаз гневом. Конечно, сдавать Дорака было подло, но... Он изначально был против этой затеи. И теперь, чувствуя, сколько власти, силы над ним имеет эта женщина, понимает, что был прав. Стихию удержать нельзя. Глубокий, грудной смех отдается в сердце гулом. Рокэ, лет двадцать подобного не чувствовавший, забывший, как можно быть настолько живым, задыхается от восторженного трепета. Глаза Мирабеллы мерцают изнутри злато-молочной лазурью адуляров: - Так и будет. Из складок юбки на свет достается батистовый свёрток. Снежно-белый, яро контрастирующий с темно-багровым содержимым. - Это... Печень? - узнает Алва с удивлением, получая кивок. - В книгах обычно указывается сердце, но в печени и мозгах сил сокрыто больше. - Но последние добывать труднее? - понимающе подтурнивает герцог, но Мирабелла пожимает плечами. - Да нет. Просто Ричард любит мозги, вот я и оставила любимое лакомство ему. Алва ужасается тем фактом, что он настолько заворожен, что подобная нечеловеческая забота его не отпугивает, а лишь добавляет женщине ранее ему незнакомого шарма. Она с виду легонько сжимает ладонь, запуская в кожу когти, но кровь из ранок-полулуний сочится густо, собираясь в сверкающие капли на ребре, перед тем как веско упасть на плоть, а после - раствориться, как и ранения, без единого следа. Мирабелла ловко щелкает Дорака где-то под челюстью, открывая рот и засовывает внутрь печень. После чего, играючи приподнимает кардинала, заставля проглотить не жуя. - Вот и всё. Остаётся только ждать. Он либо умрет, либо... Они кидаются к кардиналу одновременно, удерживая тело, бьющееся в конвульсиях на кровати. - Что с ним, умирает? - уточняет Рокэ, пока Мирабелла просовывает собственный веер между чужих зубов, не давая Сильвестру случайно прикусить язык. - О, нет. - мурлычит та. - Он рождается.***
Богословские споры медленно, но верно обращались в фарс. Эстебан потёр тонко ноющий висок, пнул локтём в бок Окделла, но тот лишь пожал плечами, а затем и головой, отказываясь в это ввязываться. Цивильного коменданта трюк с крысой не убедил и тот продолжил возражать. К нему на помощь пришёл граф Ариго, умудрившись в одном предложении проехаться и по предателям в лице Окделла, и по олларианским святошам, и по новой знати, мгновенно переведя фокус на себя. Однако, зря - в дело вступила тяжелая конница в лице Урсулы Колиньяр. Едва увидев, как матушка передала веер соседке и встала во весь свой невеликий рост, до боли от одного взгляда выпрямляя спину, у него возникло лишь величайшим усилием воли подавленное желание сбежать куда-нибудь подальше - уши предусмотрительно фантомно заныли. В большей части его воспитания виновата матушка. Уже это, и то, что пятеро женихов отказались от помолвки с Урсулой и получаса не выдержав в общении с будущей тёщей и получаса, многое говорило о её характере. Совершенно не похожая на свою роскошную сестру внешне, тонкая и нежная, Урсула была полным её близнецом по духу, так что, Эстебан отлично понимал их брата, свалившего от семьи, особенно от сестёр, в монастырь. Грубости герцогиня не терпела. А тут - какая прелесть! - целых два тугоумных грубияна. Кротко хлопнув несколько раз ресницами, эреа Колиньяр задала первый, невинный ещё вопрос. Не прошло и пятнадцати минут, как оба мужчины чуть ли слюной не брызгали, в то время как дама продолжала выглядеть невозмутимо и наивно, сохраняя полное спокойствие. Пожалуй, о том, что она всерьёз планирует их скорую гибель, говорил лишь легкий прищур, да, пожалуй, слишком понимающее хмыканье Окделла сбоку. Эстебан на всякий случай пнул его локтём, но тот его перехватил и втихую потёрся о его плечо лицом по-кошачьи. С другой стороны задумчиво и уважительно периодически хмыкал Герман - видимо, искренне наслаждался зрелищем, запоминая особо интересные и любопытные приёмы. Не все из них были возможны для мужского использования, но чужой опыт был полезен для собственного. И вот, когда уже граф потянулся к поясу за шпагой, багровея от гнева, послышался удар в двери и голос. - Окделл! - О, эр! - улыбнулся Ричард, спрыгивая с купели и подходя к двери. - Рад слышать, но мы вообще-то за королём посылали. Не успел Эстебан изумиться его наглости, как ответил ментор Окделла по этой науке: - Он тоже здесь, открывайте! Ричард пожал плечами, с лёгкостью поднимая и вытаскивая из пазов брус, который еле-еле заложили втроём. Колиньяр иногда поражался, почему его, точнее, Живожора, до сих пор не поймали, но затем вспомнил, что не в последнюю очередь виноват в этом сам, как и в самом его возникновении, и отступил в сторону, наблюдая. Двери распахнулись, словно от пинка, хотя раскрывались изнутри. Кажется, стражей просто снесло, не ясно, дверцами или порывом ветра, потому что внутри первыми оказались вздрогнушвие от неожиданности Фердинанд и Катари, а уже за ними следом, удивительно слаженно шагнули Алва, Сильвестр, и, внезапно, герцогиня Окделл. Первый Маршал оглянулся и осведомился. - Ну? И что у вас произошло? - Отравление, эр! - с улыбкой возвестил Ричард, тут же поясняя: - Я предлагал устроить обыск, но цивильный комендант и маршал Юга так противостояли! - сожалеюще покачал он головой, уже тише, вкрадчивее добавляя. - Впрочем, последний, не удивительно, ведь от него сильнее всего пахнет отравой. Под сводами мгновенно воцарилась тишина. Рокэ прищурился, ноздри его хищно дернулись, пока выражение лица Мирабеллы Окделл становилось воистину кошачьим в своей опасной ласковости. - Да неужто? - Эр, - Ричард присел в поклоне, прижимая ладонь к груди. - Кровью клянусь. Глаза его, как и, внезапно, кардинала, сверкнули при этом золотом. Про Мирабеллу Эстебан так сказать не мог, потому что Мать Скал предусмотрительно опустила веки, широко улыбаясь. - Значит, решено: обыск начнём с него. Немедленно. Они оба повернулись к галерее, и Ариго под их взглядами отшатнулся. Огляделся, и зашипел: - Герцог Алва, а я-то думал, в кого ваш оруженосец такой наглый! Я не позволю вам подобного! - Даже если это будет королевским приказом? - мягко, делая куртуазный поклон в сторону короля, уточняя у него, уточнил Алва. Фердинанд, секунду помедлив, кивнул, признавая его слова своими, и Рокэ продолжил: - Как оно и является? Ариго снова встрепенулся, как кролик перед удавом, почти истерично зовя: - Ваше Величество! Катари! - Мой дорогой брат, я недеюсь, что вы подадите всем пример и исполните волю моего супруга, сняв с себя подозрение. - прощебетала беспощадно та. Естественно, королеве, да ещё при внезапно ожившем кардинале, меньше всего нужна была связь с возможным убийцей детей и сеятелем смуты между религиями. Граф завертелся, заметался, мыча про себя "да как это... быть не может, нет.." пока, не выкрикнув последнее особенно громко, сорвался с места, отталкивая людей. Однако, увидев у лестничных боковых проходов людей, не глядя схватил с места женщину, прижимая её к себе, а к её шее - кортик. - Стоять! - Разрубленный Змей! - вверх, словно демон из шкатулки, подскочил Арамона. - Граф, советую вам поскорее отпустить эту женщину, не Создателя, жизни ради! - Арнольд, меня в заложники схватили, а ты только и можешь, что кудахтать? - прошипела, больше с брезгливостью, чем с опаской, отодвигаясь от лезвия, женщина. - Вот! Вот и я о том же, Ариго! - всплеснул руками Арамона. - Эта стерва вас угробит быстрее, чем любой палач! Подтверждая его слова, граф замер. Не от внезапно осознания, а от пули, пронзившей лоб. Тело, осознавая смерть, ещё секунду простояло, а после рухнуло. Под вопль капитана "Ну я же говорил!" Алва сдунул с дула дымок, и повернулся к оруженосцу. - Вот и всё. Юноши, вы что, сами разобраться не могли? - Чином не вышли, чтобы запросто графов стрелять. - устало отозвался Эстебан. - Ну это как сказать. - внезапно вмешался кардинал. - Помню, эр Килеан-ур-Ломбах тоже противостоял? Полагаю, если обыск выявит яд и у него, место коменданта окажется вакантно.. Ричард улыбнулся, вскинул голову и поспешил к галереями.***
- Так-так, значит, этот самый юноша уничтожил моё недавнее творение? Ричард, сделав лицо как можно более обаятельным, поклонился сопровождаемой Эстебаном женщине. - Моё почтение, герцогиня. Извините, я не совсем понимаю, о чём вы, но заранее извиняюсь. Улыбка Урсулы стала светлее, а Эстебан закатил глаза. - Не переживайте, теперь мне ещё сильнее хочется угостить вас, ознакомив со своей коллекцией! - Сударыня собирает вина? - с наредкость правильным светским тоном осведомился Одкелл. - Уверен, у вас превосходное собрание! Герцогиня зарделась. - Ну, почти. Урсула Колиньяр обладала почти классическим увлечением для благородной дамы, воспитанной в феоде на границе одновременно Придды и Кэналлоа. А именно, она питала редкую страсть к ядам. На людях их ей зачастую испытывать было жалко, но для дорогого гостя... - Мне кажется, я пожалею об этом, но, Окделл, матушка приглашает вас через пару дней к нам на приём, вместе с семьей. Ричард удивленно моргнул, а после медленно, но верно, расплылся в улыбке, настолько счастливой и широкой, что Колиньяр всерьёз забеспокоился за его щёки. Он ошибся: жалеть он начал уже сейчас.