Вопреки Богам

Спустя несколько пасмурных утр Аскольд наконец отходит от первостепенного шока, усталости и внутренней неразберихи, он отсыпается с братьями Лодброками в их родной обители, ест и спит вместе с ними, обсуждает грядущие планы. Однако юноша продолжает чувствовать внутреннее опустошение, словно он сам в одночасье осиротел. Урывками он наблюдает за Бескостным, что на редкость тихо и незаметно сосуществует со своей оставшейся семьей. - Мне нужно будет уехать. – сдержанно оглашает князь, завтракая вместе с остальными в очередной из таких дней. - Надолго? – Ивар, сидящий рядом, косится на Агнию, что незаметной кошкой расположилась неподалеку, уплетая какую-то слабо похожую на нечто съедобное зелень. Девушка почти не взаимодействует с мужем со дня их прибытия, но почти всегда находится рядом. Она следует за ним везде, даже когда он хочет только одного – уединения, викинг чувствует, как девчонка идет за ним по пятам, словно дышит ему в спину, молчаливо ведомая его рукой. - Я буду в Киеве, если уеду сегодня, недели через две. А там видно будет. - Неужели ты не хочешь пойти с нами в великий поход? – Сигурд с неподдельным изумлением взирает на юношу, сидя по другую сторону комнаты. – Такой возможности может больше не представиться. - Одного человека из моей семьи вполне хватит для этого события. – Аскольд встает, потерявший к короткому диалогу всякий интерес. - Её то? – Сигурд не гнушается презрительным взглядом в сторону девушки. - Что ты хочешь сказать? – вступается Бескостный, не спуская я притихшей княжны глаз. - Да ничего, брат… - парень с усмешкой наблюдает за ним, находя во всеобщем трауре излишнюю драматичную заостренность, - Как всегда, ничего. Агния поднимает на блондина потухший взгляд, её глаза полны чем-то неопределенным, застилающим, по обыкновению своему, ярко-зеленую радужку тенью, лицо не выражает ни одной эмоции. - Идешь? – Аскольд решительно игнорирует провокации, распахивая скрипучую дверь отчего дома. Княжна покорно встает с насиженного места, аккуратно отставляя посуду на пол, и, не оборачиваясь ни на кого, следует за старшим братом, оставляя викингов лицезреть их тыл. - Я надеюсь, отец даст тебе возможность вернуться. - Я не знаю чего от него ожидать. Мы оба с тобой не в наилучшем положении. – юноша, преодолевая дворик, направляется к скакунам, мельтешащим в продольном стойле. – Хватит киснуть, младшая, ты нужна ему, я уже говорил тебе об этом. - Да знаю я… - Ничего ты не знаешь. – он вытирает покрывшийся испариной лоб, отбрасывая навязчивые завитки волос, - У тебя два пути, как и всегда. Можешь всю жизнь тешить себя чувством вины, сбрасывая ответственность со своих плеч. А можешь всё изменить. Родителей ты ему не вернёшь, но вот стать ему необходимой опорой – это тебе посильно. - Как говорят викинги: «- Живи надеждой, пока ты жив, проворный всегда выходит вперёд. Я видел пламя особняка, но в дверях лежал мертвец.», да? – она натянуто улыбается, пытаясь поймать родной взгляд. - Именно, стань его главным оружием, будь незаменима, честна и целеустремленна. – серо-голубые глаза зияют характерной для юноши решительность. – Я уеду сегодня к ночи, не провожай меня. А теперь, ступай. Последние дни выдались для неё слишком сложными. Возможно, потому что она иначе представляла себе их встречу после долгой разлуки, возможно, потому что слишком устала от перманентной нервотрёпки, а может из-за ненависти к самой себе, выжигающей её изнутри. В тот же вечер девушка, как и договорилась ранее, не пытается проводить брата. Она сидит у крохотной заброшенной лачужке, переминая заледенелые пальцы на берегу забытого богами причала, не желая находиться в одном доме с предателями. Осенний ветер задувает под легкую ткань тельняшки, перетрушивая до самого основания.  - Ты со мной… не потому что я тебе нравлюсь, я знаю… мне всё про тебя рассказали… - она вспоминает грустную любовную песенку, которую когда-то напевала ей Улада, привычно занимающаяся какой-то бытовой рутиной, - Я с тоообой… потому что… Она обрывает саму себя на полуслове, съеживаясь, подгибая коленки к груди, обнимая себя за плечи. Она думает, что так дело не пойдёт, что она точно слабачка, что его ей никто не обещал, что она вечно забывает об этом, поддаваясь глупым романтичным образам в голове. - Эй! Кто здесь? – голос позади неё громкий, похоже какой-то местный житель решил всё же навестить это место. Агния спешно ретируется, бесшумно подскакивая на онемевшие ступни, цепляется за веревку, натянутую на большой подъёмный крюк, свисающий со стены, перемахивает за угол домишки, быстрой трусцой сбегая по илистому покатому берегу. Она оглядывается, пробежав больше мили, добравшись до оживленной рыболовной точки, продолжая путь к бревенчатому пирсу. Одинокие следы тут же подмываются небольшой волной, несущей прохладные воды и вереницу камушков с замысловатыми ракушками. Девушка улыбается, взбираясь на отсыревшее дерево под безразличные взгляды прохожих зевак, снующих по мимоходной улочке. Внезапно ощущая подмывающую взлететь легкость, она скользит сквозь толпу, увлекаясь долгожданным опустошением от гнетущих мыслей. Резкий толчок проходящего мимо увалистого викинга откидывает её в прохожего, умелого подставляющего широкие ладони. - Аккуратнее, девочка. – бархатный голос стремительно возвращает в реальность. Крепкие жилистые руки удерживают её под ребра, не давая упасть, Агния поднимает растерявший всю концентрацию взгляд. Синие, словно самое темное море, глаза, лукавая улыбка тонких изящных губ, острый нос с небольшой горбинкой. - Извините. – княжна быстро отталкивается от незнакомца, высвобождаясь из крепкой хватки, устремляясь дальше. - Да не стоит… - тихо произносит про себя незнакомец, продолжая свою прогулку по новому для него городу. Агния тут же отбрасывает диковинный образ куда подальше, гневаясь на чужака, обратившего вспять её беспечный настрой своими проклятыми пронзительными глазищами.  Утро следующего дня выдается для девушки туманным, солнце снова заполонили беспросветные тучи, прошлым вечером нашедшая приют у некой радушной местной старушки-торгашки, она спешно покидает обиталище, чтобы поспешить к своим ратным дружинникам, что с натугой смогли спешиться в небольшой сарае на окраине поселения неподалеку от стоянки своих лошадей. Когда пол пути почти преодолено, она слышит знакомые голоса, пробегая мимо местной кузничной, замирает в проеме, не замеченная говорящими. - Так что же ты за сын тогда? М? – Бескостный сидит за точильным станком, с брезгливостью взирающий снизу вверх на своего брата, - Разве важно что сделала тебе твоя мать? Она всё равно остается твоей матерью. - Хах, кому как не тебе это говорить? – Сигурд ухмыляется, поднимая заносчивый подбородок, украшенной кучерявой белой бородкой. - И что это значит? – Агния чувствует, как мужчина стал злее, злее многократно, чувствует, как быстро он распаляется. - А сам как думаешь? – Сигурд тоже устал от вечных препирательств с младшим братом, ни во что его не ставящим. - Ты мне скажи… - викинг поднимает на брата взгляд исподлобья. Агния мнется, только что замеченная кузнецом, не обращающим на споры ни малейшего внимания. Старик смотрит удивленно, прослеживая за её обеспокоенным взглядом. - Ладно, скажу, маменькин сынок. – Змееглазый почти выплёвывает фразу, дергаясь на последнем слове, - Мамочкин любимчик… Так расстроен, что она больше не может кормить тебя грудью? Кузнец, еле успевающий среагировать, перехватывает топор, что Ивар в секунду заносит к шее брата, смотря на него безумно, с ненавистью, словно пламя, что было заперто в железной коробке, выпустили наружу, подсыпав как следует углей и щепы. Агния ахает, делая шаг из-за спины пожилого очевидца. - Кто бы мог подумать, что вы братья… -  он говорит с укоризной, отнимая оружие от тонкой кожи юноши. - Ах и ты здесь… - мимолётная оторопь деверя сменяется на пресловутое пренебрежение, с которым он смеряет фигуру девушки, - Уверен, что ты полностью разделяешь его идиотские планы, как подобает настоящей жене… - он криво улыбается, сужая глаза, - Ах нет, постой, ты же не лучше той, что была у него в прошлый раз… Просто чуть побогаче. Бедняжка Ивар вечно страдает от лживых сучек… - Закрой свой поганый… - Ивар рычит, снова занося топорик под обреченный взгляд старика, успевшего отойти по своим делам. - А всё потому, что не может их удовлетворить! – блондин обрывает брата, подцепляя изящный подбородок рыжей. - Заткнись, иначе я закончу начатое, – княжна смахивает с соседнего стола кузнечную шпильку, опрометчиво брошенную местными дельцами. – И уж поверь, меня точно никто не остановит. – она с омерзением шлепает по тонким пальцам юноши, сжимая в руке тяжелый инструмент, морщась от нежеланного прикосновения.  - Обращайся, если захочешь наконец стать женщиной. – Сигурд смеряет её сальным взором, спешно обтекая по касательной, покидая мастерскую. Ивар подкидывает топорик в руке, плотоядно оглядывая спину недруга, снова увлекаясь наточкой затупившегося лезвия. Агния задерживает на нем взгляд, зависая в пространстве, сжимая твердую рукоять. - Что ты хотела? Княжна молчит, продолжая стоять, как вкопанная. Викинг, не услышав ответа, поднимает взгляд. - Эй, пошли все вон! – он грубо прогоняет всех присутствующих в кузничной, смотрит с непониманием и любопытством. – Ну, чего встала? - Ты тоже считаешь меня лживой? – княжна наконец прерывает минуту молчания, роняя инструмент, оседая на стоящий рядом шаткий табурет. - Чего блять? – Ивар откладывает орудие, почти отшвыривает. – Что за бабские бредни? Тебе заняться нечем, женщина? – он циничен и невежественен, как и всегда, когда ему кажется, что кто-то говорит очевидную ересь. - Ты ненавидишь и не доверяешь мне. Это факт. Но считаешь ли ты меня откровенно лживой? —прямой взгляд девчонки говорит о том, что она верит в то, о чем заявляет. - Ты хочешь знать что я считаю? – Ивар поднимается, скрепя зубами от злополучной боли, извечной его спутницы, находит руками костыль, что он умостил неподалеку. – Я скажу тебе. Агния напрягается, боязливо вжимаясь в твердь сидушки, хватаясь пальцами за отёсанные края шершавого дерева, когда мужчина нагибается к ней, стоя напротив, слегка наклоняет голову, заглядывая в лицо. - Я считаю, что тебе не стоит ночевать по постоялым дворам и халупам, словно обездоленной бродяжке, что тебе не стоит лезть на рожон, открывая свой заносчивый рот, что не нужно кашеварить и убираться, как чертовой служанке. А вот лживой я тебя не считаю. Пока что. – он щерится, кусая губу, сводя брови над сердитой переносицей. - Я не буду спать с убийцей в одном доме. – Агния впервые замечает странный голубоватый оттенок белков Ивара, отмечая, что эта интересная особенность требует последующего внимания. - Хах. Ну так не спи. Подойди и скажи об этом, черт бы тебя побрал. И я найду нам ночлег. – он говорит это, поражаясь неочевидности такого образованного человека. - Говорю. И… и верни мне кольцо. Без него я не смогу уехать куда-либо. - Я подумаю об этом, когда ты перестанешь вести себя сумасбродно. Мужчина отклоняется, потирая покрывшийся испариной лоб, рассуждая о том, что ему следует выспаться, следует хорошенько отдохнуть, может выпить. - Завтра жертвоприношение, ты оденешь что-то соответствующее, а не эти лохмотья, и пойдешь со мной. Княжна кивает, поднимаясь, задевая бедром стол, пугливо ойкая под насмешливо-сочувственный взгляд супруга, почти выпрыгивает за порог, уносясь прочь. Этим вечером он находит Агнию в компании части её конного отряда, компактно умостившегося в придворовой таверне, весело попивающего забористый эль. - Эй, Ратибор, ты бы лучше карты учил. Девок он цепляет. – княжна смеется, увлеченная непринужденной болтовнёй, - А то так и останешься неучем. - Ахахаха, это уж точно, Агния! – бородатый мужчина, очевидно старше остальных, сидит опершись по правую сторону девушки, по-свойски подталкиваю ту локтем в плечо, - Не то, что эти дикари вокруг. Юноши взрываются хохотом, краснея, обливаясь напитками, не стыдясь своего шумного поведения. - Да это и тебя касается, Ярополк! Сам дикарь, каких поискать! – она утирает мелкие слезы, не переставая вторить всеобщему веселью, отпивая полупустую пинту, - Ишь, принцессы на выгуле! Ивар замирает у низкорослого заборчика, громко кашляет, привлекая к себе внимание, смотрит с иронией на замеревшую с широкой улыбкой княжну. - Пошли. Агния встает, быстро прощаясь под снисходительные взгляды воинов, аккуратно ступает за неторопливо хромающим викингом. - Дикари значит. – притворчески сердится Бескостный, заводя девушку в одноэтажную лачугу, умастившуюся поодаль от остальных домов. - Это шутка. – Агния не хочет ступать по тонкому льду, тем более, когда немного выпила и плохо следит за языком. В домике натоплено, знакомые ей пучки диких трав развешены по бревенчатым стенам, у дальней стены небольшая топка потрескивает, источая струйки витиеватого дымка. Мужчина отбрасывает костыль, присаживаясь на приземленную скамейку, хрустящую под его весом, рыжая плотно затворяет ставень, немного царапаясь о неотесанный старый шпингалет, шипит, облизывая палец. В нос бьет аромат мяса и еловой щепы, Ивар через силу расстегивает ремни, распоясывая металлически пластины на ногах, кряхтит, пытаясь дотянуться до тех, что смыкаются на лодыжках. - Эй, давай я… - Отвяжись. – он раздраженно цыкает. Агния обходит мужа по диагонали, внимательно осматривая конструкцию. Понимает, что расстегнуть нижние ремни достаточно сложно, если не закинуть одну ногу на другую. А он не закинет. - Извини… – девушка поджимает губы, рывком присаживаясь к чужим коленям, хватаясь торопливыми пальцами за грубую кожу, - Но на это больно смотреть!  Норманн сверху вниз смотрит на алеющую макушку, потряхивающиеся от движений волнистые локоны, плечи, груди в вырезе размашистой рубахи, суетливые тонкие пальцы, насупленные брови над рыжими подёргивающимися ресницами. Он думает, что если толкнет её, то она точно ударится, падая о твердые половицы, а если схватит за шею, то не удержится и надавит твердыми пальцами на прозрачную кожу, чтобы посмотреть какого цвета останутся кровоподтеки. А может схватить девчонку за волосы? Они так соблазнительно спадают, обтекая стройный силуэт. - Готово! Делов то… - рыжая победоносно вскидывает голову, натыкаясь на задумчивый изучающий взгляд, опираясь об острые мужские колени. В её голове проносятся пару десятков вопросов, которые она копила всё то время, что боялась заговорить с грозным воином, величаво возвышающимся над ней. О как бы она хотела просто поговорить с ним, обменяться опытом, рассказать про свою культуру и быт, как и что она успела сделать в их общем Вестленде, в который он так и не успел заплыть, просто поболтать о повседневном и неотягощенном. - Тебе больно? – фраза воробьем срывается с алых губ, невозвратно повисая в наэлектризованном воздухе. Ивар смаргивает, фокусируя сознание на изумрудных радужка, поддернувшихся хмельной пеленой. - Всегда. – он закусывает пухлую губу, всматриваясь в отблескивающие на щеках языки пламени. - Ты будешь спать со мной сегодня? – девушка сглатывает, рефлекторно поглаживая холщевую ткань штанин пальцами. - Это не обязательно. – он едва улыбается, забавляясь наивностью, так расслабляюще действующую на его воспаленный мозг. - Почему? - Ахах… ну, потому что, женщина, это никому не нужно. Ивар слегка наклоняет голову, с интересом наблюдая за каскадом сменяющихся эмоций на лице княжны, продолжающей сидеть в его немощных ногах. - Это ложь. – она уверенно поддается чуть наверх, едва опираясь о твердь коленных чашечек. - Ложитесь спать, государыня. – он открыто насмехается, поддаваясь навстречу, оставляя небольшое расстояние до их соприкосновения. - Ты кажется уже снял свои эти диковинные штуки. – девушка поддается его веселью, улыбается в ответ, настойчиво отодвигая лежащую рядом конструкцию подальше, - Так что вряд ли куда-то сможешь уйти. - Ты думаешь, я не смогу уползти или позвать кого-то? - Я думаю, что это будет выглядеть, как ты там сказал, сумасбродно? Именно так. – она щерится, смещая одну из ладоней на его покоящуюся сбоку руку. – Ну ты же не дикарь, верно? Ивар разряжается раскатистым смехом, сраженный таким неприкрытым напор, берет девичью кисть в ладони, бережно сминая, поднося к своему лицу. - Я хуже, княжна. Я не просто дикий… - он смотрит с легким умопомрачением, - Это хуже дикости… - Ты потомок Одина? – она завороженно заглядывается на их первое за долгое время касание, горячие шершавые мужские ладони обхватывают целиком, порывистое дыхание касается кожи на пальцах, не чувствительной к высоким температурам. - Именно. А теперь ложись спать, хватит утомлять меня. – он слегка отталкивает её, отпуская. Девушка отодвигается, смещаясь на небольшой лежак, положенный вблизи очага, приподнимается на локтях, выжидающе смотрит на викинга, подползающего к ней сбоку. Он держится на расстоянии, отворачиваясь, стремительно закрывая глаза. - Если решишь сутра пораньше свалить, как в тот раз, разожги огонь. – бурчит, утапливаясь в податливой шкуре. Девушка методично шуршит, снимая с себя одежду, Ивар распахивает глаза, не осмеливаясь повернуться. - Надо запомнить, что злопамятность – коронная черта твоего характера. – она улыбается сама себе, оголяя верх, аккуратно складывая замаранную одежду. – Дай свою рубашку, у тебя она явно чище. - Ты это серьёзно? – он приподнимается, с усмешкой качая головой, стягивая сначала кожаную жилетку, добираясь до темной сорочки. – Держи… - Ты, наверное, умрешь, если посмотришь. – девушка смеется, принимая тряпку. - Может и да, вдруг у тебя там три груди или рот под ребрами. Откуда мне знать? - Да пошёл ты. – княжна хохочет, смотря на повисшую на ней вещь, она пахнет иначе, деревом, плавленым железом, костром, она носит его запах. Оба проваливаются в сон так быстро, словно не спали несколько суток. Агния во сне вертится, то сворачиваясь клубком, то распластываясь во всю длину, окончательно подползая к мужчине под утро, утыкаясь лбом в недвижимую спину, впиваясь короткими ногтями в обнаженную кожу на боку, от чего Ивар будится, осторожно смахивая навязчивую конечность, разворачиваясь к девчонке лицом. Блёклое солнце за маленьким окошком освещает острые ключицы, морщащийся от движения по соседству вздернутый нос. Он подкладывает под голову руку, снова проваливаясь в блаженную негу, терпеливо снося тут же собственнически закинутую ему на бедро лодыжку. Агния просыпается чуть раньше, размыкая отекшие веки, в гудящей голове всплывают детали вчерашнего вечера, на плечах, почти спадая, смялась его рубашка, с лихвой прикрывающая обнаженные бедра. Девушка приподнимается на локте, завороженно наблюдая за мирно посапывающим перед ней Иваром. Лицо абсолютно спокойно, широкие брови нехарактерно расслаблены, делая черты мальчишескими и бесхитростными, аккуратный нос с приподнятым кончиком, точеные полные губы, острые скулы и массивная челюсть. - Хорошенький… - едва слышно шепчет княжна, кокетливо улыбаясь, закусывая указательный палец. - Мхмм… - викинг сонно потягивается, невольно разбуженный, расправляет массивные плечи, отбрасывая укрывающую его шкуру. Он кряхтит, протирая глаза, зевая, оглядывается, натыкаясь на пристальный взгляд озорных зеленых глаз. - Утро доброе. – девушка улыбается сквозь руку, взлохмаченная, почти нагая, русалкой умостившаяся вплотную. - Ага. Чего такая веселая? – он немного отодвигается, раздумывая о своем так сильно сейчас востребованном атрибуте одежды. - Ты такой душка, когда не злишься. – она прищуривается, резко отворачиваясь, подползая к тлеющему очагу.   Ивар вздрагивает, смиряя нагнувшийся силуэт взглядом, обводя круглые, полуобнажившиеся ягодицы, стройные, но при этом прореженные твердыми мышцами ноги, длинную спину, увенчанную тонкой талией. Он подумывает о том, что пожалуй, им больше не стоит спать вместе, что это всё настоящая провокация, что веснушки у княжны вовсе не противные, а вполне ничего, что волосы… за волосы он пожалуй бы дёрнул, намотав как следует на кулак, впечатывая упругой грудью в половицы, вжимаясь в широкие бёдра до боли в торсе, любуясь переливами красноватых оттенков в свете пламени, отбивая то монотонный, то срывающийся быстрый ритм… - Рубашку оставь себе, мне нужно идти. Много дел. – викинг отворачивается, находя глазами скелет, тянется, торопливо отползая от эпицентра катастрофы. Она разжигает пламя, игнорируя недовольное бурчание за спиной, планируя эту рубашку заносить до дыр и рвущихся швов. Через небольшой промежуток времени и многочисленные мужские страдания, Ивар спешно покидают жену, запирая дверь как следует. Тем вечером, окончив изнурительные тренировки под самый закат, истекая потом, Агния возвращается обратно в хижину, стремительно раздеваясь до гола с порога. Она предусмотрительно оставила себе таз воды сутра, чтобы помыться, насобирала в перерыве между спаррингов свежую мяту и ромашку, которые складывает в ёмкую ступку, растолачивая их каменным пестиком до мелкой мазни, чтобы нанести на себя после водных процедур. На краю спальника лежит платье, сложенное в небольшой свёрток, Агния с интересом разворачивает вещь влажными руками. Ткань достаточно жёсткая, увенчанная твёрдой кожаной витиеватой тесьмой от аккуратного воротника с вертикальным вырезом до самого подола, на поясе коричневый ремень-веревка в несколько окольцовок. Девушка садится к огню, бережно укладывая платье, ждет, когда тело высохнет и затем одевается. Оно чуть длиннее, чем ожидалось. - Это же… её платье. – княжну пронзает догадка. Единственной высокой женщиной, вещь которой Ивар мог достать в этом месте… была Аслауг. В центре обширного двора располагается парапет для жертвоприношения, викинги вокруг взбудоражено снуют, сталкиваясь друг с другом, пытаясь продвинуться ближе к центру. Ивар стоит рядом с Флоки и братьями, предвкушая эффектное зрелище.   - Агния придёт? – корабельщик осматривается в поисках рыжеволосой девчонки. - Без абсолютного понятия… - Бескостный кажется слишком увлечен атмосферой. - А, вот ты где! – старик вздрагивает, наконец обнаруживая пропажу. - Я нашла вас! – Агния пропихивается через ряды крупных мужчин, юрко уворачиваясь от ударов локтей и подсечек. – Как красиво! – она кричит, пытаясь заглушить вакханалию на фоне. - И не говори, это всегда великолепно! А для тебя это впервые, поэтому наслаждайся! Княжна придвигается ближе к мужу, пока покровительственная рука мастера крепко оседает на её плече. Толпа ликует, когда Лагерта во всём белом помпезно восходит на возвышенность, подзывая к себе молодого свейского ярла, чья жизнь должна оборваться во имя великой цели. Агния немного поддается вперёд, заглядывая в лицо мужа, что с ненавистью смотрит на женщину, нещадно захватившую власть, но в секунду его эмоции сменяются, когда слышится болезненный стон жертвы, пронзаемой ритуальным кинжалом, голубые глаза зажигаются безумием, переливаясь оттенками бесноватости и одержимости. Агния едва оборачивается, ловя урывками запятнанное белое одеяние, лужу темной буроватой крови, растекающуюся по освещенным факелами доскам, возвращая своё внимание обратно, на куда более пленительное зрелище. Ивар замечает неотрывный заворожённый взгляд снизу, когда разум возвращается к нему, ему кажется, что он снова бог, отраженный в иступленных от помешательства глазах. Только теперь это похоже на правду, искрометную истину, пронзающую сознание. Его отражение в бездонных зеленых глазах улыбается самому себе, когда в тёмном небосводе пролетает недосягаемой птицей комета, рассекая его пополам, люди ахают от неожиданности и возбуждённого энтузиазма. Флоки, стоящий позади пары, обращают на юношу и девушку внимание, изумленно улыбаясь. Агния смотрит откровенно и увлеченно, не обращая внимания ни на что иное, на лицо Ивара, что наконец относится к ней с толикой должного принятия. Искреннее покаяние и чувства девушки ещё сразят его сердце своей неумолимо мчащейся стрелой, думает корабельщик, крутя пальцем над ладонью в воздухе, в жесте скромной благодарности богам за столь удачный в своем противоречии союз.