𖥡♕𖥡
Они добираются за час. Уже у детского дома их поджидают четыре кислых физиономии: конечно, в выходной день вряд ли этим женатикам хотелось куда-то переться, но что не сделаешь, чтобы слегка позлить своих друзей? Именно эту тактику и выбрал Арсений, потому что нечего было начинать отбивать шутки про то, что у него с Антоном намечается свиданка, поэтому Арс, подговорив Антона, заставил своих друзей и их мужей участвовать в данном мероприятии. — Вы будто лимонов нажрались, че с рожами? — спрашивает выйдя из машины Антон. — Я бы на тебя посмотрел, если бы ты с десяти утра по всем пробкам мотался, — шикает Нурлан, смотря на Лешу. — Ну, а я что, виноват? Между прочим, ты сам сказал, что не пустишь меня в той рубашке, а свою давать отказался, — тут же запротестовал Щербаков. — Да потому что… — Стоп-стоп, угомонитесь! Еще не хватало здесь детский сад устроить, даже не встретив при этом детей, — разумно подмечает Дима. — Действительно, нам пора. А то время уже поджимает. Арс, ты идешь? — обращается Антон к брату, и тот, кивнув, следует за ним, параллельно о чем-то споря. Сережа с Лехой переглядываются, и, ухмыльнувшись краешком губ, Матвиенко все же не удерживается и произносит тихо: — Смотря на них, никогда бы не подумал, что они братья. — Уж точно. Эти двое не ведут себя как родственнички, скорее как полные дураки, — дополняет Дима. После этого четверо друзей заходятся задорным смехом и отправляются вслед за парочкой братьев. Конечно, друзья все видят и все понимают, но лезть не имеют права: знают, что от их помощи как от козла молока толку мало — только проблем больше доставят. Они предпочитаются держаться в стороне, наблюдая за происходящим и ожидая, когда же этот спектакль придет к своему логическому концу.𖥡♕𖥡
Дети — это действительно сумасшествие и в хорошем, и в плохом понимании этого слова. Только увидев шестеро мужчин, они как с цепи сорвались: стали вовлекать их в игры, рассказывать истории. Они радовались простому приходу взрослых дядечек, которые могут покатать их на спине или побыть водой в прятках или салках. Арсений через полчаса такого энергичного времяпровождения удалился передохнуть, просто постоять в тишине. Но, к его несчастью, это невозможно. На пустом этаже, где располагались комнаты детишек, сидела на подоконнике маленькая девочка. Попов сразу увидел ее: она явно была чем-то опечалена. — Принцесса, что ты тут делаешь? — Хотела побыть одна, все равно моего исчезновения никто не заметит, — грустно заключила девчушка. Арсений подошел к ней и, присев на корточки, взял ее маленькие ладошки в свои руки и, взглянув ей в глаза, удивился: они были такие же голубые, как у него, а нос кнопкой — просто будто скопировали с Попова. Единственное отличие, которое Арс заметил, — это каштановые кудряшки, вьющиеся в хвостике завязанном на затылке. — Ну, как видишь, заметили, иначе, думаешь, почему я пришел? Что случилось? Рассказывай! — Мальчишки не хотят брать меня играть в «Казаки-разбойники»: говорят, что я девочка и что мне нельзя играть в них. Арсений уже хотел сказать, какую чушь они несут, и подбодрить девчушку тем, что пацаны просто боятся, что она их обыграет, когда позади послышался знакомый голос и улыбка на лице девочки тут же расцвела, как только она увидела человека, стоящего за спиной Попова: — Ну и глупый эти мальчишки, — отозвался Шастун. — Дракоша-Тоша! — крикнула девочка и, спрыгнув с подоконника, полетела в объятия мужчины, который в ту же секунду ее подхватил на руки и начал щекотать. — Дракоша-Тоша? — уточнил Арсений, выпрямляясь в полный рост. — Не знал, что у тебя есть такое прозвище. — Да! Я дала ему это прозвище! — гордо заявила девчушка, и Попов отчетливо, увидел в ней ту детскую напыщенность, что когда-то была и у него самого. — Кьярочка, беги во двор к ребятам, а мы чуть позже подойдем и поиграем в «Казаков-разбойников». Покажем мальчишкам, какую классную разбойницу они теряют, да? — задорно произнес Антон, и девчушка не менее задорно согласилась. Арсений, стоявший все это время неподалеку, не мог не умиляться этой картине. Он никогда бы не подумал, что Шастун может с такой любовью смотреть на ребенка. Кажется, время и правда меняет людей, потому что сейчас единственное, что курится в Арсовой голове, — одна простая и до глупости очевидная мысль: «Антон будет прекрасным отцом». Нет на свете больше таких людей, которые иногда сами ведут себя как дети, когда выпадает возможность, и при этом всегда могут защитить в какой бы сложной ситуации ты не оказался. Нет и не будет никогда. За исключением человека, что сейчас стоит напротив Попова и что-то обсуждает с Кьярой. В этот самый момент улыбка Антона не гаснет ни на секунду, он светится от счастья, просто находясь с этой девочкой рядом. — Прием, Земля вызывает Арсения, — щелкая пальцами перед голубыми глазами, заговорил Антон. — Ты чего застыл? — А где Кьяра? — Минут пять как ушла, Арс, ты чего? — Залюбовался вами… Знаешь, Шаст, ты действительно будешь классным отцом. — Сомневаюсь, — грустно заметил Антон. Арсений посмотрел на него так, что в глазах отчетливо читался вопрос: «А как же девчушка?» — Даже не думай говорить, как хорошо я общаюсь с Кьярой: там другое… — быстро отмахнулся Антон. — Что другое, Тош? — разведя руками и посмотрев со смехом, спросил Попов. — Ты на нее с такой любовью смотрел, словно она твоя дочь. Я не вижу причин сомневаться в том, что ты будешь охуенным отцом. Да и тем более дети тебя любят, ладишь ты с ними хорошо, не зря же в школе столько лет преподавал, — Антон смерил его скептическим взглядом. — Ладно, с подростками у тебя, есть явные проблемы… Но, когда у тебя будет твой ребенок, я более чем уверен, что ты справишься со всем. И пусть Арсений хотел сказать: «Мы справимся», — но гордость опускаться до такого не допускала. Вот только, кажется, Антона эти слова не мотивировали, он нервно прокручивал кольца на своих пальцах. Арс знал эту реакцию как облупленную: так Шаст нервничал, когда пытался скрыть от него правду. Обычно это сводилось к разговорам о ревности, которую Антон, еще будучи учителем, неумело скрывал. Обычно в такие моменты Попов обнимал его со спины и спокойно уверял, что, кроме него, ему никто не нужен. Но сейчас ситуация была другой. Вот только оставлять Антона в таком состоянии наедине с собственными мыслями Попов не собирался, поэтому накрыл его руку своей и, улыбнувшись, стал просто ждать, когда Антон соберется с мыслями. — С Кьярой все по-другому. Знаешь, когда я ее впервые встретил, ужасно поступил: сблизился с ребенком, чтобы понять одного человека, потому что мне показалось, что она очень похожа на него. И, знаешь, я не ошибся. Упертая, взбалмошная, своенравная девчушка — идеальная копия… — Меня… — шепотом произнес Арсений, вспомнив голубые глаза и нос кнопкой. — Это ты просто меня в детстве не знал, я был совершенно другим, — быстро перевел тему Арсений, понимая, что молчание затянулось. И это могло привести к ненужному им обоим разговору. — Врунишка, — усмехнулся Шастун. — Мама рассказывала, каким бунтарем ты был. Да и по детским фотографиям это я и сам понял, так что не рассказывай мне тут сказки: не поверю. Но в этом весь ты. Не будь ты Арсением Поповым, таким гордым, то, наверное, оплошал бы так же, как и я в студенчестве. — Опять ты про свой первый проеб с институтом искусств, — усмехнулся Арсений, и его опять одарили переполошенным взглядом. — Что? Да ты мне и это рассказывал, когда узнал, что я буду сдавать английский. Мы с тобой тогда впервые поругались. — Хотел бы я знать это сам, а не слышать и удивляться каждый раз, слыша от тебя новую информацию о нас. — Не парься, Шаст, там ничего такого не было. — А если бы было, ты бы мне рассказал? — вдруг спросил Антон. — Нет. — Почему? — Потому что, Шаст, ты тоже дорогой для меня человек. Этот диалог мог превратиться во что-то ужасное, потому что убежать или спрятаться в другой стране у Арса не было возможности. Но, к его счастью, на этаже показался Воля, который позвал мужчин во двор, где их вовсю ждали ребятня и четверо уже знатно заебавшихся друзей. Вот только появление двух братьев только усугубило ситуацию, потому что они обещали поиграть с одной принцессой и, подключив всех четверых, выполнили свое обещание. Так, спустя пару игр, у Арса тоже появилось прозвище, когда Шаст не смог найти и поймать его, девчушка смеялась, а в конце заключила: «Арсений-ребусений». Так двое экс-любовников уже имели прозвища. Этот день был волшебным и одновременно до ужаса уютным. А про слова Антона Арс не забыл: прощаясь с Кьярой, он с удивлением в очередной раз подмечал это сходство и просто не мог не пообещать этой принцессе, что обязательно сюда вернется и навестит ее вместе с Дракошей-Тошей.𖥡♕𖥡
Нет, это полная катастрофа! Арсений не выдерживает, у него скоро глаз начнет дергаться от подготовки к празднику родителей. И всему виной две дамы, которые никак не могут усмирить свое: «мы лучше знаем!» Юля и Ирина ворвались в номер, поменяв все к чертям собачьим, начиная с локации и заканчивая самыми, блять, простыми вещами, например, такими как речь Арса для родителей, рассадка родственников и прочая хуйня. А у Попова горело очно и кипел мозг, он смотрел на прикрывающего лицо Шаста испепеляющим взглядом, предупреждая, что, если эти две особы не заткнутся, он сам сделает так, чтобы они замолчали. И это была вовсе не угроза - скорее констатация фактов. Потому что терпеть это было правда невозможно. И если Кузнецова почти не лезла: лишь в смене меню приняла участие. И эта помощь даже помогла, потому что, два брата, уставших от приготовлений, совершенно позабыли об аллергиях и нелюбимых блюдах родителей. А вот Юлия лезла везде, словно ей жопу заткнуть было нечем. Арс и так ее ненавидел за испорченное будущее с любимым человеком, но здесь и сейчас она просто раздражала своим: «Я лучше знаю». Антон молчал, а вот Арсений больше выдержать этого ни эмоционально, ни физически не мог, поэтому, встав со стула и ударив руками об стол, произнес: — Значит так, организацией праздника будем заниматься мы с Антоном. А вас, дамы, я требую удалиться из моего номера. — Ты не имеешь права! — тут же заявила Юля. — Ох, ошибаетесь, еще как имею, — после этого Арс, выставил двух дам за дверь, и если Юлия сразу, гневно хмыкнув удалилась к лифту, то Ирина осталась стоять на месте, словно ожидая чего-то. — Не волнуйся, я не сбираюсь вести нечестную битву. Я уже говорил тебе, что давно проиграл, а действовать подло я не умею, это по ее части, — указывая на нервную тетю, заключил Попов. — Так что можешь не волноваться, что твой Шаст, пострадает от моих чар, потому что их не будет. — Ты действительно изменился, Арсений. Но я не поверю, что ты действуешь из лучших побуждений. — Ты права, у меня есть одно условие: я не лезу к Шасту, а ты держишь от меня и моих родителей подальше эту Юлию, потому что еще один такой выпад, и я, не вспомнив о кодексе чести, не припомнив о том, что женщин бить нельзя, отправлю ее тело сплавляться по Неве. — Если это все, то я согласна, — протянув руку для заключения очередного временного перемирия, сказала Ира. — Значит, договорились, — в ответ пожал руку Попов, после чего закрыл дверь и вернулся на кухню, где теперь нужно было разгребать все то, что успела учудить Юлия за полтора часа прибывания здесь. Арсений возвращается. Быстро сориентировав Антона что да как, они начинают разгребать то, что уже успели переделать эти две женщины. Шастун молчит, только изредка поглядывает на Арсения. Тот не обращает внимания, потому что знает, что, если сейчас они начнут эту тему, его жопа полыхнёт и он начнет высказывать все, что думает ни в чем не повинному брату. Так они сидят около часа, вычеркивая и переписывая все, что было ненужно. Ровно до того, пока не наступает момент, когда пора бы действительно обсудить, как можно поздравить родителей. — Слушай, может, подготовим речь и скажем ее? — предлагает Шастун, уже перебрав в голове множество вариантов. — Тривиально, на свадьбе уже говорили, а повторяться спустя почти десять лет такое себе, хотя, погоди… В голове Попова в этот самый момент, рождается гениальная и сумасшедшая идея. Он вспоминает все то, что говорила мама в ночь перед свадьбой, их разговор об отце: «Как думаешь, Арсюш, он бы меня понял?» Тогда у Арса не было ответа на мамин вопрос, но здесь и сейчас он понимал, что пора бы расставить точки над «i», ведь как бы счастливы не были Андрей и Татьяна в браке, как бы сильно родители друг друга не любили, Арсеий почему-то был уверен, что их глодала одна и та же вещь. — Тох, у тебя есть фотки твоей мамы? — спрашивает Арсений, чем удивляет и одновременно выбивает воздух из легких брата: такого вопроса тот явно не ожидал. — Ну, есть... А зачем? — Смотри, что если мы и правда напишем речь, но только не сами ее произнесем, а наши покойные родители. — Арс, ты сумасшедший? Как ты себе это представляешь? У нас нет генератора голоса, а самим его сфальсифицировать у нас вряд ли получится. — Шастун, Шастун, ты слишком узко мыслишь, — усмехается Попов, а затем переходит к пояснению. — В век информационных технологий нет ничего невозможного. Может, кто-то и попытается сделать как ты, но в нашем случае за нас все сделают нейросети. Сам подумай, как круто это будет, не знаю, что насчёт папы, но маму явно не покидает чувство, что мой отец ей бы не простил такого «предательства». Так почему бы нам не сказать за них то, что они не успели? — Арс, ты гений! Я бы до такого не додумался, — наконец говорит Антон, находясь в нескрываемом удивлении. — У меня есть где-то фотографии, дай мне пятнадцать минут. После этого их ждала еще неделя под названием «страшный кошмар», из-за которой оба чуть не поседели, сначала узнав о стоимости их задумки, а потом от того, что она чуть не провалилась из-за их же рукожопия. Но в итоге все сложилось именно так, как братья и задумывали. Сюрприз обещал быть действительно грандиозным!𖥡♕𖥡
Арсений привязывал последние шарики и в сотый раз осматривал всю украшенную территорию, пытаясь вспомнить, не забыли ли они с Антоном что-то очень важное. Попов очень боялся, что мог упустить какую-то важную деталь, и это чувство дискомфорта не давало ему покоя весь день. Он уже в сотый раз заебывал сообщениями курьера с вопросом, доставил ли тот приглашение родителям на их же праздник. И всегда получая в ответ: «Да сэр…», пытался себя тем самым и успокоить. — Ты решил замучать до смерти бедолагу? — спросил Шастун, подойдя ближе. В отличии от Арсения, Антон вообще не волновался, чем поражал брата. Чужое спокойствие начинало бесить, потому что нельзя вот так просто все сделать, чтобы было все гладко. Они уже это проходили не раз и вечно что-то да шло по пизде. Но Антон и вовсе не думал о плохом. Кажется, единственное, что его беспокоило - это незавязанный галстук, который свисал на смокинг. Попов подошел ближе и, взяв в свои руки два конца виндзора,начал аккуратно завязывать его и параллельно вести диалог, будто бы с самим собой: — Поражаюсь, я Вашему спокойствию, Антон Андреевич. Подумаешь, может что-то пойти не так. Подумаешь, весь наш план пойдет по пизде или родители вообще не доберутся до места проведения праздника. Нестрашно, конечно! Несмотря на приступ паники, переходящий медленно, но верно в истерику, узел на галстуке получается идеальным, однако это Арсения нехренашеньки не успокаивает. Он все туже и туже затягивает узел, ровно до той секунды пока руки Антона не коснулись его, аккуратно и бережно убирав их с шеи, чтобы они, не дай Бог, не задушил его к чертям собачьим. — Арс, послушай, все будет хорошо. Мы охуенно проведем праздник родителей и не проебемся даже в малейшей детали. — Хорошо, я тебе верю... Но смотри мне, Шастун, это все будет на твоей совести! Если мы проебемся, я тебе глаз высосу. Да, Арсений ведет иногда себя как ребенок... Хотя в такой ситуации только так и можно спасти нервную систему. Но после того, как Антон начинает дико гоготать, он, на удивления, улыбается краешком губ и впервые задумывается: «Может, правда все пройдет гладко?» Он хочет и будет в это верить до тех пор, пока Шаст будет улыбаться и кивать, уверяя того на их общем ментальном уровне, что все хорошо. Ну, или пока вечер не закончится, если, конечно, закончится, и их не отправят в ментовском уазике кататься по ночному Питеру. Арс правда верит, ведь на кану стоят глаза Шаста. А что, вы правда думали, что он шутит? О нет, он еще как серьезен! И с глубочайшим удовольствием исполнит обещание, если все провалится. Или если Юлию приспичит в пьяном дебоше окунуться в шоколадный фонтан. Когда солнце начинает опускаться за горизонт, на место праздника прибывают люди. Все гости и правда получили приглашения и даже успели принарядиться, словно это вновь свадьба. Вот только Арсения это не успокаивало. Он вглядывался в каждое подъезжающее такси, ожидая родителей. И Антон оказался прав: родители прибыли в шесть вечера. Как только они показались на горизонте, Арсений отдал команду - спустя минуты три Татьяна и Андрей стояли и слушали, как их поздравляют все гости, а во главе сюрприза стоят с довольными лицами сыновья. Праздник просто не мог пройти хуево. Поздравления не закончились, даже когда родители сели за стол молодожёнов. Каждый, кто хотел, выходил и выражал им свое восхищение. А как иначе? Почти десять лет душа в душу - такой срок не каждые отношения выдержат. А они смогли. Смогли построить то, что так долго искали. Попов искренне улыбался, видя восхищенное всем этим лицо мамы, и немного завидовал белой завистью. — Хоть кто-то из Поповых смог обрести свое счастье, — тихо произнёс он. — Тебе всего двадцать пять, твое счастье по-любому тебя уже где-то ищет, — с улыбкой сказал Антон, бесшумно подкравшись со спины. Арсений знатно так удивился. Как вообще эта Буршхалифа может подкрадываться, не издавая ни звука? Но если говорить серьёзно, то Попов прекрасно понимал, что скорее всего останется один, с фанатами, конечно, с друзьями, даже с братом. Но все равно без любви, ведь он уже потерял человека, который навсегда застрял в его сердце. А вернуть его уже не сможет - это что-то из области фантастики. Наступил час «Х». Двое братьев вышли в центр пляжа и, сказав о том, как они любят родителей, включили позади себя экран. Это было, пожалуй, самой опасной частью праздника, потому что Арс не до конца был уверен, что все сделано идеально. Вот только увидев лицо мамы, когда на экране, появился покойный супруг, понял, что все получилось. Женщина была в нескрываемом удивлении, а Сергей вещал ей с экрана те слова, которые мама не успела услышать. Но теперь в полной мере могла почувствовать всю любовь, преданность и самое главное отпущение от лица покойного мужа. «Удивительно, что десять лет назад, вы двое начали свою жизнь, несмотря ни на что, с чистого листа. Танюш, я очень рад находиться здесь сейчас с тобой, видеть, как ты счастлива, как искренне улыбаешься, находясь рядом с этим мужчиной. Андрей, я благодарю тебя за то, что ты смог вывести мою любимую и единственную женщину из сумрака, которую я в силу обстоятельств сам же туда и загнал. Я хочу, чтобы вы знали: я рад, что сейчас вы счастливы. Видя с небес, как растет мой сын, как любимая Танечка светится от счастья, я рад, что вы справились. Рад, что нашли таких замечательных людей как Антон и Андрей. Поверь мне, Танюша, наблюдая за вами с небес, я действительно счастлив, что вы идете дальше. А я всегда буду рядом с вами вашим ангелом хранителем. Андрей, прошу как и прежде оберегай моего сына и жену. Я отдаю тебе самое ценное, что было в моей жизни. Береги их так же сильно, как любишь». — Обещаю... - шепчет отец Антона, встав со своего места. Слезы непроизвольно сами льются из глаз, но мужчина держится из последних сил. А Татьяна, спрятав лицо в ладонях, тихо плачет. Да, они явно не ожидали увидеть такого сюрприза. И когда Андрей уже садится на место, пытаясь успокоить супругу, на экране, для всех внезапно появляется Майя - улыбчивая красивая женщина, что светится, даже сейчас спустя столько лет. Ее легкость тут же окутывает всех присутствующих, и пусть это все создала нейросеть и двое братьев, Арсений почему-то уверен, что все слова сказанные сейчас с экрана, хотел сказать отец. И та речь, которую сейчас произносит умершая мама Антона, - это явно те слова, что не успели произнести когда-то. «Андрюш, родной мой, не знаю даже сколько лет прошло. Но вижу, что сейчас ты светишься так же, как и при нашей первой встречи. Не скрою удивления и бесспорного восхищение, относящееся к этой женщине, сидящей рядом с тобой. Тань, как ты терпишь его все эти десять лет? Он же очень заносчивый и противоречивый человек! Но он очень сильный и любящий отец, который смог вырастить нашего Антошку настоящим мужчиной. Я рада, что в твоей жизни, родной, появились такие люди. Рада, что вы двое смогли встать на ноги и построить новый и светлый мир. Мы с Сергеем будем продолжать смотреть за вами с небес, наблюдая, как расцветает ваша любовь. С праздником, дорогие мои!» Арсений стоял и утирал собственные слезы. У них действительно получилось то, что они и планировали! Даже несмотря на то что речи обоих родителей были схожи, так как они с Антоном писали их по отдельности и до последнего не показывали друг другу, все вышло именно так, как должно было быть. И подтверждением тому стали родители, которые вышли из-за стола и, подойдя к сыновьям, крепко обняли их. — Арс, Антон, это великолепно! — сказала мама, не скрывая собственной радости. — Вот удивили, так удивили! — утирая слезы, дополнил Андрей. — Спасибо, мне это было необходимо, — целуя сына в щеку, прошептала Татьяна. — Значит, я не ошибся, — улыбнувшись, произнес Арсений, смотря то на маму, то на брата. — Ты вообще редко ошибаешься, — подмигнув, ответил ему Шастун. Праздник продолжался: все было хорошо, и даже Юлия, которая уже была знатно пьяна, пока что не успела ничего испортить. Но, как говорится, это только пока. Через час музыки и танцев в середину пляжа вышел Павел Воля. Признаться, Арсений не ожидал, что мужчина решится на поздравления: обычно он был в стороне, любовался гостями и самими брачующимися или именинниками. А тут решил сказать, да так, что затронуло душу многих, и Арсений не был исключением. Директор, взяв бокал, без лишних поздравлений и пожеланий здоровья, счастья и крепкой любви, которые за этот вечер были произнесены, кажется, уже более ста раз, начал читать стих: «Все влюблённые — святые! Это правда, это точно. Между ними запятые, Ведь в любви не нужно точек. Чувства — это продолженье. Словно пьеса без финала. Ведь любовь — огонь движенья. Всем концам любовь начало. Это крылья, это ветер, Это тень, и это солнце. Это маленькие дети. Это то, что вновь вернётся. Для того, чтоб все исправить, Для того, чтоб всех спасти. Против всех известных правил Вновь соединить пути. И когда другие губят. Режут, рубят или спят. Эти двое просто любят. Тот, кто любит, тот и свят». На последних строчках взгляд директора обращается к Арсению. Тогда до него и доходит, что все эти слова были не простым поздравлением, а попыткой достучаться до Попова. Вот только смысла в этом правда ноль: любит он, не любит - Шастун верен другой. Арс отводит взгляд первым, а затем гости переключаются на танцы, среди которых практически одни медляки. Друзья танцуют со вторыми половинками: мама с папой, Антон с Ириной, а Арсений стоит в стороне. Да, у него была огромная возможность пригласить кого угодно на танец, но он не хочет как танцевать, так и давать какой либо прекрасной девушке хотя бы призрачную надежду на то, что у них может пойти что-то дальше. Не может, и на это есть две причины, о которых вы уже, кажется, знаете. — Ты дворецким заделался? — подойдя со спины, спросил Воля. Теперь понятно, у кого Антон научился так тихо подкрадываться. — Почему не танцуешь? — Не хочу. Да и не с кем. — Правда? Здесь столько интересных молодых людей, и что, действительно никто не приглянулся? — Никто, разве что вон та прекрасная девушка в праздничном платье, но она уже занята, — смеясь подметил Арсений, указывая на свою маму. — Да, наверное, ты вмиг бы передумал, пригласи бы сейчас тебя на танец Антон. Паша произнес это так спокойно, будто обыденную вещь сказал. А у Попова по затылку мурашки побежали. Он уже начал накручивать себя теми мыслями, что слишком палится, обращая в таком объёме внимание именно брату. На задворках адекватности, граничащей с истерией, Арсений уже знал, что вновь начал привязываться к Антону, как и тогда. Вот только если в то время он действительно мог творить хуйню, за которую не прилетит, то сейчас это было чревато всем, особенно их с Шастом репутацией. — Боже, Арс, не смотри на меня так испуганно, — улыбнувшись, попросил Паша, выведя Арсения из транса. — Ты правда думаешь, что это было неочевидно каждому, кто знал вас тогда? Понятно одно - вы все еще любите друг друга. — Ошибаешься, Паш. Скрывать не буду, я до сих пор его люблю. Но он счастлив в браке с Ирой и любит ее… Действительно любит… — Нет, Арс, ошибаешься здесь только ты. Сам подумай: Антон после аварии не смог тебя вспомнить. Но если мозг забыл, это ведь не значит, что сердце тоже. И я более чем уверен, что именно оно пыталось достучаться до Шаста. А он просто хотел его усмирить, вот и нашел утешение в Ире. Нет, они безусловно классно смотрятся вместе, но ответь мне, Попов, может ли счастливый брак быть построен на лжи? — Не может. Но и лезть в это другим тоже нельзя, иначе этой лжи станет еще больше. Хотя куда уже больше... — тяжело вздохнув, призадумался Попов. — Расскажу тебе секрет. Ты же знаешь мою Лясю? — Конечно, кто ее не знает. Будь твоя воля ты бы в школе ввел урок, на котором бы сорок пять минут рассказывал о любви к своей жене, — по-доброму шутит Арсений и получает ответную реакцию. — Твоя правда. Но никто из вас даже не догадывается, что, чтобы у меня появилось право такое говорить, я добивался ее сердца пять лет. Знаешь, когда нам говорят, что мы такие счастливые и нам просто повезло, что мы нашли друг друга, я правда начинаю беситься: не бывает ничего «просто». И мы с Лясей, и ваши родители тому доказательство. Мы построили эти отношения, а сколько ссор, недопониманий мы пережили... Ух! Да о таком книгу можно написать! И тем не менее отношения, построенные на доверии, смогу пройти огонь и воду и злые высказывания людей, — Павел замолкает, а затем смотрит в толпу, где неуклюже танцует Антон с Ириной, и заключает: — Если отношения построены на лжи, то любовь в них - только слово. Я не думаю, что Шастун, бы позволил себе забыть тебя полностью. Подумай над моими словами Арс.𖥡♕𖥡
После этого разговора Арсений сбежал на обрыв. И не потому, что понял, слова директора, не потому, что тот оказался прав - ему просто дышать стало тяжело, мысли спутались в непонятный клочок, и ответов даже на собственные вопросы Арсений не находил. Единственное, что он точно мог утверждать, что был в ахуе от истории Паши, потому что актер всегда думал, что именно эта пара, определено созданная на небесах, а оно вон как выходит. Конечно, эта тема была лишь поводом отогнать те мысли, что неумолимо пытались пробраться в подсознании Арсения и засесть там глубоко и надолго. Он окончательно запутался, ведь если директор прав, то чисто гипотетически Попов имеет право влезть в чужую личную жизнь, в такие моменты актер больше всего жалеет, что ему не семнадцать и что он не может больше творить то, что успело прийти в голову, даже не обдумав все последствия, сейчас он же, напротив, взвешивает все за и против, аккуратно подбираясь к цели. Эх взрослая жизнь, в рот ее ебать. — Убежал, никому ничего не сказав, странный ты, Арсений, — усмехаясь, говорит художник, а затем присаживается рядом. — Нет, я точно переименую тебя в «Буршхалифа», бесшумная ты падла! — пугаясь внезапному появлению старшего, тут же говорит Попов, пытаясь уйти от темы. — Хорошо, хорошо, я не против, — смеясь, отвечает Антон. И все-таки мужчина собирается стоять на своем до конца: — Так все же почему ушел? — Устал... Да и там слишком громко и слишком многолюдно - вот и решил перевести дух, посидеть в одиночестве, так сказать, — все еще ускользает Арсений, пусть это отчасти и правда. — Для актера с много-миллионной фан-базой разве это проблема? Арс, в жизни не поверю, что спустя столько лет актерской деятельности ты не привык к шумной толпе. Что произошло? И не отнекивайся, ты сюда приходишь только когда чем-то расстроен. — Речь Воли затронула. Умеет черт задеть за живое, когда это не нужно, — все же сдается Арс. От художника и его пронзительного взгляда не убежишь, так что приходится признать свое поражение. Что-то в последние время он слишком часто начал проигрывать Антону. — Знаешь, что мне тоже наскучило находиться здесь. Поехали развлекаться? — решительно поднявшись, слишком весело заключает художник, а затем протягивает руку младшему, помогая тому подняться. — Мне уже готовиться высасывать тебе глаза? — уточняет Попов, понимая, что здесь что-то неладное. Кажется, за время его отсутствие, что-то да пошло по пизде. — Да, но давай заменим этой ночной прогулкой по питерским клубам? За все плачу я! — тут же довольно говорит Антон, мотая ладонью Арсения, которую все еще держит в своей руке. Вот только, кажется, брат не собирается никуда идти, по крайней мере, пока не узнает, что произошло, поэтому, тяжело вздохнув, художник, опустив глаза, говорит: — Ты был прав, Юлия нажралась в хлам и окунулась головой в фонтан. — А я говорил, я знал, что так будет! — даже как-то слишком радостно говорит актер, шуточно угрожая брату пальцем свободной руки. — Да-да, ты был прав... А я, тупой дебил, не смог этого предугадать. Так что, ты примешь мое приглашения? И Арсу бы сейчас отказаться и вернуться на праздник, потому что, во-первых, это все-таки день их родителей и они как бы их дети и должны быть рядом с ними, а, во-вторых, Попов прекрасно знает, что может натворить хуйни. Он долго думает - ну, как ему кажется долго - как бы помягче отказать Шасту. В голове тысяча и миллион глупых идей, которые вовсе не отвечают на вопрос «Почему?» Разве, что «Покимчену». Он и сможет сказать. Так, кажется, кому-то надо меньше по ночам залипать в тик-токе. Однако в голове возникает идея: сказать художнику, что тот уже обещал танец какой-нибудь даме или кавалеру, поэтому не может не сдержать обещание. Но даже в голове это звучит по-детски. И все-таки он решает попробовать применить эту тактику. Вот только язык - враг его, да и всего народа в целом. Не успев все окончательно обдумать, рот сам выдает следующие слова: — Хорошо, буду только рад увидеть тебя пьяного и пляшущего на барной стойке. — Вызов принят, Арсений Сергеевич, посмотрим, кто кого перепьет! Они успевают принять на грудь, даже не добравшись до города, что уж говорить о клубе, потому что, видите ли, у Шаста в машине осталось пару лишних бутылочек винца, и, конечно же, наши герои, двое взрослых, зрелых мужчин, которые знают свои права и придерживаются законов, решили прибухнуть прямо на ходу, когда они доехали до первого клуба, в каждом из братьев уже таилось по бутылочке красного полусладкого и капелька шального настроения, ну пока только капелька. Как вы думаете, сложно ли было двум известными людям скрываться в толпе, возможно, фанатов, хер знает, кто в тот вечер тусовался в этом клубе, после того, как они на брудершафт выпили за родителей раз семь, если не больше, конечно, же после такого дебоша в их головах, начали, по всей видимости, совокупляться демоны, потому что они в считанные секунды разогнали танцпол, чтобы пробраться в центр и начать отжигать так, как не отжигали даже в свои школьные годы, причем ни один, ни второй. Кажется, после этой ночи по сети долго будут гулять рилсы с двумя орущими «Районы Кварталы» пьяными мужиками, но ни художника, ни актера в этот момент, это вовсе не волновало. Помните, Арсений как-то заикнулся о том, что их отношения, пускай и братские, с Антоном могут подпортить им репутацию, так вот, забудьте, потому что через полчаса эта парочка уже отжигала под «Вместе под названием Джин или в другом баре, несколько десятков мужчин и тот парень!» на барной стойке, смотря лишь друг на друга, а люди все продолжали их снимать на видео, кажется, кому-то завтра будет очень стыдно, но это только завтра. Караоке, которое они создали сами, весь выпитый бар, миллион песен спетых в эту ночь, не забудутся никогда, впервые эти двое, пускай и пьяные в говно, позволили себе вести себя друг с другом так, как им велела душа, но ночам свойственно заканчиваться. И эта не исключение, поэтому ближе к трем, два брата-дегенерата, едут домой, да Шаст сел пьяным за руль, но, слава небесам, которые их берегут, эти двое добрались без проблем, правда до дома родителей, спросите, какими чертями их туда занесло? О, нет, на этот вопрос ни один из братьев не найдет ответов, им просто захотелось. И плевать, что родители уже явно отдыхали, после суматошного вечера, конечно, они же ебать какие тихие! — Антош-ка! Антош-ка! Пойдем кооопать картоошку! — начал напевать громко Попов, когда они зашли внутри дома. — Тише Арс, наши-то спят, — пьяно ответил Антон. — А картошка? — обиженно выпятив, губу спросил актер. — Будет тебе картошка, накопаю, — слишком радостно ответил старший. Эти двое на цыпочках, отбивая углы лестницы на своем пути, поднялись на второй этаж, и, завалившись в первую попавшуюся комнату, которую они смогли открыть, бухнулись на кровать. Шастун начал поглаживать Арсения по голове, перебирая пальцами его волосы, пока сам актер устраивался по удобней на его плече. О честе, гордости и нравственных ценностях, а также не одном обещании, Арс вспомнит завтра, поймет, что вел себя безрассудно и глупо и, возможно, будет еще долго себя корить, но сейчас он позволяет себе закинуть ногу на художника, пока тот с улыбкой шепчет ему в самую макушку, о том какие у него мягкие волосы. Да, эти двое, только успев заткнуться, проваливаются в сон мгновенно, даже не подозревая, что за всей фиерией уже около пятнадцати минут, наблюдают родители, те стоят в проеме и улыбаются, смотря на своих лоботрясов. После того как они оба понимают, что сыновья спят, Татьяна заходит в комнату и накрывает обоих одеялом, кажется, именно родители становятся первыми среди тех, кто понимает, что случившееся восемь лет назад, никак не помешает этим двоим начать все заново. — Все же интересно, когда эти два голубка поймут, что не могут друг без друга? — спрашивает Татьяна аккуратно, прикрывая дверь. — Когда перестанут причинять себе боль глупыми стереотипами, — отвечает ей Андрей. — Боюсь, это случится нескоро...