Локдаун

2020 год Нью-Йорк, США Гости уже начали собираться, а Клэр суетилась на кухне, заканчивая приготовление закусок, тогда как Хью относил уже готовые тарелки с угощениями в гостиную, расставляя их на журнальном столике, поскольку вечеринка задумывалась не полноценным ужином, а всего лишь фуршетом с лёгкими закусками и вином. Маневрируя между диваном, креслами и столиком, расставляя тарелки, британец периодически бросал взгляд на запястье своей правой руки, где красовался изысканный и стильный браслет, любовно обнимающий руку мягкой кожей ремешка и деликатной прохладой платины. Мужчина не мог сдержать мягкой задумчивой улыбки при взгляде на это украшение, так как это был подарок от самого духовно близкого и дорогого ему человека. При мысли о том, что этот браслет мог бы быть «почти что кольцом», в груди брюнета волной разлилось приятное тепло, наполняя сердце безотчётным счастьем. Подарок курьер доставил днём, когда жена поехала отвозить детей к своим родителям, потому что вечеринка могла затянуться, а детям нужно было вовремя лечь спать. Расписавшись в бланке получения, Дэнси закрыл дверь и занялся распаковкой подарка. Внутри красиво оформленной коробки оказалась бутылка коллекционного вина, которое, как он помнил, пили Уилл и Ганнибал в доме на обрыве перед боем с Красным Драконом, а также небольшая коробочка с прикреплённой к ней открыткой. Развернув открытку, Хью прочитал: «Ты не один в этой тьме, я всегда стоял рядом с тобой. М.» И его сердце тут же затопило такой волной всепоглощающей любви и нежности, что стало трудно дышать. Открыв коробочку дрожащими пальцами, взору британца предстал стильный мужской браслет из кожи и металла, на котором была выведена надпись на французском: «Безумие на двоих» — как верно Мадс определил то, что с ними происходило все эти годы. И только он умел так красиво и непринуждённо вплетать в их жизнь все эти фразы из «Ганнибала», проводить параллели и делать намёки даже выбором вина, прекрасно осознавая, что никто, кроме Хью, этого не поймёт и не оценит. Дэнси достал браслет из коробочки и застегнул на руке, которую тот, в свою очередь, идеально обхватил, не болтаясь, но и не сдавливая кожу слишком сильно. И тут в голове промелькнул вопрос: «Откуда Мадс знает точный размер его запястья?» Полюбовавшись на подарок ещё пару мгновений, британец схватил телефон и набрал Миккельсена, от избытка чувств даже не подумав сначала написать смс и узнать, может ли тот разговаривать. На звонок датчанин ответил почти сразу, как будто ждал его. «Ну, конечно, ему же, должно быть, пришло уведомление, что заказ доставлен!» — мысленно решил Хью. — С Днём рождения, Хьюстон! — голос Мадса звучал бодро, но нотки нежности всё же проскальзывали, лаская слух именинника. — Вижу, ты уже получил подарок. — Привет, Мэсс. Спасибо! — Дэнси держал телефон левой рукой, всё ещё крутя перед собой правую и любуясь украшением. — Получил и он… великолепен! Спасибо тебе. — Я рад, что тебе понравилось, Хью. — Миккельсен звучал умиротворённо и весьма довольно. — С размером, надеюсь, угадал? — Угадал. И у меня в голове не укладывается, как ты мог это сделать? — в голосе британца проскальзывало искреннее удивление. — Интуиция и наша с тобой космическая связь, Хьюстон. — поддразнил Мадс, явно не собираясь выдавать свой секрет. — Я надеюсь, что вино тебе тоже понравится, мы же тогда так и не попробовали его на съёмках. Ты же откроешь его сегодня? — Да уж, я помню, как обломался тогда, обнаружив в бокале вишнёвый сок. — хохотнул Дэнси, вспоминая тот момент в последний день съёмок сериала, когда Брайан, переживая, чтобы они не запороли финальную сцену, заменил вино соком. — Я сначала думал открыть его сегодня, но потом решил, что мы с тобой должны попробовать его вместе, когда увидимся в следующий раз. — добавил Хью серьёзно, с лёгкой ноткой грусти в голосе, понимая, что он даже примерно не представляет, как скоро это сможет случиться. — Мне очень нравится такое решение. — в тон ему ответил датчанин. — Надеюсь, скоро вся эта суета с карантином уляжется, и мы сможем его продегустировать. — ободряюще добавил он, не скрывая тёплой улыбки в голосе. — Я тоже надеюсь. И Мэсс… — голос британца чуть дрогнул, — спасибо за тот арт. Это было… прекрасно. Дэнси понял всё, что хотел выразить Мадс, выставив тот фанарт, понял его отчаянную тоску от невозможности увидеться, от невозможности быть вместе, разделить жизнь с любимым человеком, будучи связанным обязательствами и общественной моралью, давившей на них тяжким бременем. Это было смело и безрассудно — выставить у себя в соцсетях такую картинку, ведь это было почти открытым признанием, которое не понял бы лишь дурак или слепец. Поняла это и Клэр, которая после того, как увидела рисунок у Миккельсена на страничке, тут же удалила крайние посты, где она писала о своей любви к мужу, и закрыла профиль. Она не стала устраивать Хью скандал перед праздником, чему он был несказанно рад, но практически перестала с ним разговаривать, обращаясь только по бытовым вопросам, что, впрочем, британца более чем устраивало. — Я надеялся, что ты поймёшь. — Мадс не мог скрыть дрожь в голосе, но он тут же взял себя в руки и спросил уже более спокойно: — С Клэр проблем не было? — Нет, всё хорошо. — Хью не хотел расстраивать Миккельсена своими семейными неурядицами и, тем более, заставлять чувствовать себя виноватым в них. — А что Ханне? Сильно ругалась, что ты это сделал? — Да тоже всё нормально. — преувеличенно бодро ответил датчанин, и Дэнси понял, что Мадс, по всей видимости, тоже не хотел его расстраивать. — Я — крепкий орешек, Хью, что мне сделается? — перевёл он в шутку. Они проговорили ещё добрые полчаса и, едва успели попрощаться, как Хью услышал, что Клэр вернулась. Увидев на столе упаковку от подарка, она заинтересовалась и подошла посмотреть, от кого он, но, прочитав имя отправителя на коробке, бросила на мужа злой взгляд, цыкнула и, закатив глаза, направилась в ванную, намереваясь привести себя в порядок к вечеринке. Британец испустил вздох облегчения, радуясь, что жена не стала сейчас задавать вопросы и выяснять отношения. Хотя подспудно он чувствовал, что это всего лишь затишье перед бурей, ведь это не могло продолжаться вечно, и рано или поздно им придётся поговорить. А разговор намечался не из лёгких, так как, судя по всему, Клэр обо всём догадывалась, но, по какой-то причине, предпочитала «закрывать глаза», однако, он не мог предложить ей больше того, что было у них сейчас. Сука, как же всё сложно!

* * *

2014 год Торонто, Канада Звонок телефона выдернул Хью из объятий Морфея. Кое-как вслепую нашарив устройство на тумбочке, он посмотрел на имя входящего абонента и нажал кнопку «Принять вызов», пытаясь разлепить глаза и заставить мозг проснуться: — Да, Мэсс. — голос был хриплым ото сна, и британец прочистил горло. — Что-то случилось? — Доброе утро, Хьюстон. Разбудил? — Миккельсен звучал бодро и свежо, как будто был уже обед, а не раннее утро. — Ничего не случилось, почему ты так подумал? — Потому что ты обычно не звонишь мне в такую срань. — немного придя в себя, Дэнси устроился полулёжа, уперевшись головой в спинку кровати, и отняв телефон от уха, посмотрел время на экране гаджета. — Девять утра, Мэсс. Даже для тебя это чертовски рано. — Прости, не хотел будить. — голос Миккельсена звучал убедительно, но Хью ни на секунду не поверил в раскаянье этой датской задницы. — Прощаю. — долго сердиться на друга он не мог, хотя и был не в восторге от такого раннего пробуждения. — Выкладывай. — Погодка сегодня отличная. Снега навалило, солнце вон какое! — восхищённо описывая погоду, Мадс явно что-то не договаривал, пытаясь отвлечь британца яркими описаниями зимы за окном, но через пару секунд всё разъяснилось. — Как ты смотришь на то, чтобы сходить со мной на каток? — Куда? — Дэнси опешил: датчанин отлично знал, что он не умеет кататься на коньках, но предложил именно каток. И Хью, чтобы сравнять счёт, решил подколоть друга: — Мэсс Диттман Миккельсен, ты что, приглашаешь меня на свидание? — он намеренно назвал его полным именем, чтобы усилить эффект своего саркастического замечания. На другом конце повисла тишина, а затем раздались приглушённые ругательства на датском. Британец улыбнулся, до него дошло, что он попал в точку, но реакция Мадса его удивила. Мадс Миккельсен, которого было невозможно смутить или заставить краснеть, даже самыми каверзными и откровенными вопросами в интервью или на сцене, сейчас потерял дар речи? Да ну нахуй! — Мэсс, я шучу. — решил сжалиться Хью и, не став дожидаться ответа от друга, продолжил: — Если хочешь, пошли на каток, но ты ведь знаешь, что я буду, как «корова на льду», причём, в буквальном смысле этого слова. — в трубке послышался явный вздох облегчения, который британец истолковал по-своему. — Я тебя научу, Хьюстон, не переживай. — голос Миккельсена звучал весьма ободряюще и уверенно. — Сколько тебе надо времени, чтобы собраться? — Дай мне минут сорок, и я буду готов. — Дэнси прикинул, что как раз успеет позавтракать и привести себя в божеский вид. — Отлично. Тогда через сорок минут жди, я заеду. — даже через трубку было слышно, что на губах Мадса играла самодовольная улыбка. — До встречи. — До встречи. — закончив разговор, Хью вытряхнул себя из постели и пошёл собираться. Ровно через сорок минут телефон британца завибрировал, оповещая о входящем сообщении: «Я внизу» «Вот же пунктуальный сукин сын!» — беззлобно ухмыльнулся Дэнси, натягивая толстовку и одновременно набирая ответ: «Иду». Быстро одевшись, зацепив ключи, бумажник и мобильный, Хью скатился по лестнице и, чуть запыхавшись, буквально вывалился из подъезда, попутно отметив, что погода и правда была отличной: ночью выпало достаточно много снега, и теперь он сверкал белизной, отражая солнце, и при этом не наблюдалось ни единого дуновения холодного зимнего ветра. Как и обещал датчанин, он уже поджидал друга, сидя в авто, нетерпеливо барабаня пальцами по рулю. Дэнси поторопился водрузить свою бренную тушку на переднее сиденье, и они выдвинулись к пункту назначения. По дороге ребята болтали о всякой ерунде, прикалываясь и подначивая друг друга. Британец искренне наслаждался непринуждённым общением с другом, напрочь позабыв про раннее пробуждение и недавнюю ссору с женой. Настроение было отличным. А когда они по пути заехали в «Мак» и взяли по кофе, то жизнь и вовсе заиграла новыми красками. Подъехав к площади Натана Филипса, Хью не смог сдержать восторженного возгласа: — Твою ж мать! Я столько времени провёл в этом городе, и в центре бывал, но почему я до сих пор не видел этого? А посмотреть и правда было на что. Площадь Натана Филипса — главная площадь Торонто, расположенная между новым и старым зданиями мэрии, действительно завораживала своей красотой. Там проходили все значимые мероприятия города: устанавливалась ёлка, встречался Новый год, проводились концерты и фестивали. Летом, там был фонтан, а зимой — каток. Дизайнеры и архитекторы попытались воссоздать идею древнегреческой агоры. Так, собственно, и появилось то, что сейчас предстало удивлённому взору Хью. — Красиво, правда? — довольно выдохнул Мадс, будучи не менее очарованным окружающими их видами. — Очень! — подтвердил британец, восхищённо рассматривая огромный каток, расположившийся между монументальными историческими зданиями, который посередине пересекали три огромные арки, вечером служащие дополнительным источником освещения из-за встроенных прожекторов. — А почему ты решил пойти кататься именно утром? Ведь вечером тут явно будет интереснее, когда включат освещение. — Подумал, что с утра тут меньше народу и тебе будет проще освоиться с коньками без риска в кого-нибудь врезаться. — тепло улыбнувшись, ответил датчанин, и в его голосе прозвучало столько неподдельной заботы, что у Дэнси перехватило дыхание. — Спасибо за заботу, Мэсс. — Хью просто не мог не сказать этого. — Да ладно тебе. — слова Миккельсена явно противоречили его тону, говорившему о том, что тот был весьма тронут тем, как британец отреагировал на его мотивы. — Брось. Это же нормально. — Видимо, не для всех. — явно намекая на Клэр, отозвался брюнет и открыв дверь, вышел из машины, вдыхая морозный воздух. — Ну что, показывай, куда идти и что делать. Под чутким руководством Мадса они довольно быстро нашли прокат коньков, всё оплатили, переобулись и вышли на лёд. Британец предсказуемо старался держаться поближе к бортику, пока уверенная рука друга не увлекла его на середину катка. — Так, Хьюстон, расслабься. — голос датчанина успокаивал и нейтрализовал поступающую панику. — Я рядом. Я держу тебя. Всё, что тебе нужно делать — это переставлять ноги «ёлочкой». — Что значит «ёлочкой»? — непонимающе воззрился на него Дэнси. — Стоишь? — Миккельсен убедился, что брюнет твёрдо стоит на коньках и отъехал на пару метров. — Это значит, что ты поочерёдно проводишь коньком изнутри наружу, как бы рисуя ёлку сверху вниз. — сопроводив каждое своё слово соответствующим движением, Миккельсен на собственном примере как бы показал британцу, что именно он имел в виду. Закончив показывать, Мадс подъехал к Хью, встал прямо перед ним, уверенно взяв его руки в свои и скомандовал: — Поехали! Дэнси неловко начал движение, пытаясь повторить то, что показал ему датчанин. Сначала получалось плохо. Он сбивался, спотыкался, пару раз чуть не грохнулся носом в лёд, но сильные руки друга каждый раз оказывались рядом и поддерживали, не давая ему упасть. Так, спустя почти час терпеливых объяснений, неловких попыток, нескольких ощутимо неприятных приземлений на лёд пятой точкой, сопутствующего этому смеха ребят и неизменно заботливых, поддерживающих объятий, Хью наконец освоил эту треклятую «ёлочку», и теперь мог уже самостоятельно проехать несколько метров без хаотичных взмахов руками и явного желания придушить друга, затеявшего это безобразие. Удовлетворившись достигнутым прогрессом, Миккельсен предложил британцу перекусить, на что тот отреагировал с большим энтузиазмом. Ребята взяли по хот-догу в ближайшей кафешке, коих было достаточно вокруг катка, и расположились на скамейке, вытянув ноги и поглощая фастфуд с жадностью проголодавшихся первобытных охотников. Даже во время этих незамысловатых посиделок они со смехом обсуждали процесс обучения Хью искусству катания на коньках. В какой-то момент британец посмотрел на Мадса и заметил на его губе немного горчицы, которую тот, видимо, не почувствовал. Почему-то именно сейчас он решил не сдерживать свой порыв. Быстро, пока не передумал, он поднёс руку ко рту друга, провёл по испачканной губе пальцем и затем облизнул его. Действие, настолько естественное, если не задумываться, но, вместе с тем такое интимное, что датчанину на миг показалось что из его лёгких вышибли весь воздух. Он ничего не нашёл лучше, чем продолжить жевать вышеупомянутый хот-дог. А Дэнси вдруг притих, видимо, осознав, что только что сделал, и вдруг невпопад произнёс: — Я ведь тебе так и не рассказал, из-за чего вчера был не в духе. Хотя ты и не спрашивал. — Не хотел давить. — кое-как собравшись с мыслями, ответил Миккельсен. — Лезть в душу с расспросами в такой момент — не лучшая идея. Извини, может, я, конечно, сужу по себе. Хью кивнул, видимо, мысленно соглашаясь, что так было действительно лучше. — Нет, всё правильно. Я и правда не хотел об этом говорить вчера. — британец вздохнул и, собравшись с духом, продолжил: — В общем, мы с Клэр поругались. Сильно. — По причине? — Мадс повернулся к брюнету, всем своим видом показывая готовность слушать. — Как мне было озвучено, по причине того, что я, цитирую: «Бездушная, помешанная на работе скотина, которой дела нет до своей собственной семьи.» — печально произнёс Дэнси. — Хотя я просто ответил, что не хочу ехать к её родителям на всё лето, как они это, оказывается, запланировали. А что мне надо было ещё сказать, если они не удосужились даже посоветоваться со мной или, хотя бы, узнать о моих планах? — затем Хью вопросительно взглянул на друга и, понизив тон голоса, спросил: — Скажи, Мэсс, разве я был не прав, что так ответил? — Хью, если ты не хочешь что-то делать, то никто не вправе заставлять тебя. — голос датчанина, как и его слова, звучали успокаивающе и умиротворяюще, давая надежду на взаимопонимание, которого им так не хватало с женой. — У каждого человека есть свобода воли, и если Клэр думает по-другому, то это явно не твоя вина. Хью на минуту задумался, осознавая правильность сказанных Мадсом слов, а потом неожиданно, в порыве благодарности, сжал руку друга, покоившуюся на скамейке, отчего тот глубоко вдохнул, шумно втянув воздух. — Значит, со мной всё в порядке, и я не «бездушная скотина»? — с надеждой взглянув на датчанина, поинтересовался брюнет. — Нет, конечно! — ответил Миккельсен, млея от прикосновения, столь неожиданного от робкого британца. — Ты — самый чуткий и душевный человек, которого я когда-либо встречал. — уверенно сказал датчанин, глядя на него взглядом, полным восхищения и безусловного обожания. — Спасибо тебе, Мэсс… — благодарность и теплота буквально сквозили в голосе Дэнси. — Правда, спасибо… Ты меня успокоил. Они замолчали и уставились на каток перед собой, изредка поглядывая друг на друга, но руку брюнет не убрал, позволив чужой ладони обхватить собственную и успокаивающе поглаживать, когда датчанин вдруг заговорил: — Я должен тебе признаться… — на этом моменте Мадс запнулся, но, тем не менее, продолжил, — это действительно было свидание. Я очень хотел позвать тебя именно на свидание, но опасался твоей реакции, боялся спугнуть тебя или надавить слишком сильно. Хью посмотрел на друга и в его пронзительном взгляде голубых глаз было столько тепла, понимания, привязанности… и чего-то ещё, более глубокого и нечитаемого. — Я знаю, Мэсс. — и улыбнулся своей искренней и широкой улыбкой, которая сводила с ума и полностью обезоруживала даже такого нордического скандинавского викинга, как Мадс Миккельсен. Закончив перекус, ребята вернулись на каток, и британец, почувствовав себя на льду уже чуть более уверенно, выразил желание покататься немного самостоятельно, уверяя друга, что он всё равно будет в поле зрения и за несколько минут с ним ничего плохого не случится. К тому же, Дэнси переживал, что датчанин, уделяя всё своё внимание ему, сам не имел возможности получить удовольствие от катания. Нехотя поддавшись на уговоры брюнета, Миккельсен всё же уступил и, не выпуская Хью из виду, проехал сначала немного спиной вперёд, а затем резко развернулся и начал разгоняться, делая круг по периметру катка. Британец невольно залюбовался мужчиной, его лёгкими и пластичными движениями, отмечая несомненную грацию танцора, которая сквозила в каждом движении Мадса. Кое-как оторвавшись от созерцания друга, Дэнси потихоньку начал движение, стараясь поймать инерцию и не думать о том, как переставлять ноги. В какой-то момент он понял, что едет уже довольно давно ни разу не споткнувшись, что придало ему уверенности и, на радостях, Хью разогнался чуть быстрее, чем планировал, но не учёл того факта, что поворачивать на скорости он так и не научился. Поэтому, как и ожидалось, брюнет предсказуемо влетел в бортик, тяжело дыша и хватаясь за него руками, чтобы сохранить хоть какое-то подобие равновесия… Не успев отдышаться, он тут же почувствовал, что был припечатан к ограждению повторно откуда ни возьмись возникшим датчанином, который, увидев «аварию» Дэнси, тут же бросился к нему, не упустив возможности воспользоваться ситуацией и спровоцировать тесный физический контакт. Прижав пытающегося совладать с дыханием британца к бортику, и, опираясь ладонями по обе стороны от него, мужчина поймал Дэнси в импровизированную ловушку, перекрыв другу все ходы к отступлению. — Ты в порядке, Хьюстон? — шумно выдохнул Мадс прямо в ухо Хью, обдавая того горячим дыханием. — Не ударился? — Н-нет, Мэсс. — Дэнси забыл, как дышать, ощущая всем своим существом близость чужого тела. — Не ударился. Все хорошо. — Не торопись так, min dreng. — шёпотом произнёс Миккельсен куда-то в шею Хью, мимолётно скользнув по ней самым кончиком языка и одновременно недвусмысленно двинув тазом в бедро, имитируя фрикцию. — Мы всё успеем. И тут же откатился назад на пару метров, озорно подмигнув растерянному и смутившемуся в край брюнету, который не мог выдавить из себя ни слова, пытаясь осознать и интерпретировать только что услышанное, а также понять свои собственные ощущения. Хотя, признаться честно, реакция его мыслей, тут же опъянённых желанием, была настолько очевидна, что совершенно не оставляла места для каких-либо сомнений. Ведь после того, как он почувствовал это дерзкое и обжигающее движение чужих бёдер своим телом, которое, кстати, тоже среагировало весьма однозначно, Хью просто не смог бы спутать ни с чем иным этот резко возникший тёплый комок возбуждения, отчаянно запульсировавший внизу его живота и откровенно намекающий британцу на сильное нежелание останавливаться…