It's All Just Temporary

Эш не любит сантиментов. По крайней мере, с тех пор, как ему исполнилось семь. Вот сколько ему было лет, когда это впервые случилось, не так ли? Даже не в третьем классе. Он не любит об этом думать. Почему он должен? Кто с гордостью вспоминает тот день, когда стал шлюхой? Эш не сентиментален, потому что он знает, что всего, что у него есть, он может лишиться в любой момент. Он научился удерживать несколько предметов подальше от когтей Дино, экземпляр «Над пропастью во ржи» и очки являются яркими примерами. Раньше были и другие, но их, как и все остальное, у него забрали. Он не помнит всего, чего лишился. Особенно во все те разы, когда Марвин не привозил его обратно к Дино, а тратил деньги на грязные отели. Именно по этим причинам сердце Эша останавливается, когда он видит черный седан, припаркованный перед школой. Он не сентиментален, но все, что он хранил все эти годы, находится в его рюкзаке. Он должен уйти. Он должен пройти мимо машины, может быть, пробежать и никогда не оглядываться. Он должен. Но он не может. Окна тонированы, но это не имеет большого значения, он знает, кто внутри. Ноги несут его вперед, прямо к пассажирской двери автомобиля. Он не открывает, а стучит, и ожидает, что окно опустится, и запах сигарет донесется наружу. Окно остается закрытым, но он чувствует запах сигарет. И это не воспоминание. Иногда обе реальности смешиваются, это случалось и раньше, когда Эш не мог сказать, реально ли то, что он чувствует, но сейчас не тот случай. Он чувствует запах, густой и подавляющий. Это реально, и он не может двигаться. «Привет, кинозвезда». Эш поворачивает голову за доли секунды, но все это кажется мучительной вечностью. Он видит лицо ублюдка и логически понимает, что только потому, что Дино практически мертв, это не значит, что человек перед ним тоже будет мертв, но в этот момент он находится во власти инстинктов. Инстинкты говорят ему отступить. И он это делает, и упирается спиной в твердую поверхность машины позади него. «Что ты здесь делаешь?» Он свирепо смотрит, изо всех сил стараясь сохранить прежнее выражение лица, но даже ребенок мог видеть, как он цепляется за что-то, за что угодно. Он загнан в угол. Ты идиот. «В смысле? Я не могу нанести визит своему любимому маленькому питомцу?» Мужчина подходит ближе, протягивает руку, и Эш отворачивает голову, закрывая глаза. Он чувствует, как мозолистый палец ласкает его щеку, и любые мысли на языке Эша замирают на его губах. Марвин усмехается. «Все еще такой же напуганный кот, как и в первый день, когда я тебя встретил». Он щиплет Эша за подбородок: «Садись в машину». Глаза Эша распахиваются. Он смотрит на толстое лицо перед собой, и он ...не может. Он не может сделать это снова. Эш сглатывает подступившую к горлу желчь. Заткнись. Заткнись. Заткнись. Марвин делает затяжку своей такой же толстой сигаретой и выдыхает ему в лицо. Эш старается не закашляться, густой дым наполняет его легкие. «Сегодня четверг», — возражает он, ненавидя, как дрожит его голос. «Да, но Дино сейчас здесь нет, не так ли?» Марвин стряхивает пепел со своего окурка на тротуар, смотрит на Эша из-за солнцезащитных очков и ухмыляется: «Похоже, условия договора только что были изменены». Марвин поворачивается и собирается обойти машину, указывая Эшу на дверь сзади: «А теперь садись в машину». Эш оглядывается, и чернота окон поглощает его, если он войдет туда — его рюкзак здесь — он все потеряет… Дело не в рюкзаке. Никогда не было. Ты трус. Ты просто хочешь уйти от «работы». Эш почти болезненно закрывает глаза, ты забыл, кто ты? Он… он должен вернуться в дом Макса и Джессики к пяти, иначе они на него рассердятся, отправят его куда-нибудь еще, причинят ему боль… они… они… не спорь. Не спорь. Это того не стоит. Просто садись в машину. Пожалуйста, хоть раз сделай, как тебе говорят. Не усложняй. Забирайся в машину. «Я… мне нужно вернуться к ним домой». Это не более чем шепот, но Марвин поднимает свою уродливую голову, сжимает лицо Эша, болезненно вдавливая его щеки между его зубами. «Что ты сказала, маленькая шлюха?» Горло Эша пересохло, он чувствует вкус крови. Замолчи. Ты не должен спорить. Ты шлюха, шлюхи не спорят. «Я сказал, что мне нужно вернуться домой к Максу и Джессике до пяти, иначе они начнут волноваться». Это все еще шепот, и он чувствует горячее дыхание Марвина на своей шее. Видит, как он напрягается, чтобы услышать слова Эша. Он ударяет Эша головой о корпус машины, прижимая ее к металлу. Марвин стискивает зубы, и шепчет Эшу прямо в ухо. «Думаешь, меня волнует, что твоя «приемная семья» думает о тебе, маленьком придурке?» Марвин отворачивается. «Забирайся в машину. Или я сам тебя туда посажу». Он убирает руку, но Эш все еще колеблется. Это то же самое чувство. Удушье. Он не может дышать. Он не может дышать. Замолчи. Не спорь. Будь послушным мальчиком. Делай, как тебе говорят. И никогда не говори нет. Шлюхи не говорят нет. Им это нравится. Тебе это нравится, не так ли? Заткнись. Заткнись. Рука Марвина сжимает предплечье Эша. Он шипит ему в ухо, в ухе начинает звенеть. Дверца машины открыта, его вталкивают внутрь. Нет… да, нет, пожалуйста. Забирайся в машину. Я не... не могу... не спорь. Не спорь. Ты не можешь спорить. Эш разрывается на части. Что ты делаешь? Просто иди с ним. Приспосабливайся. Ты всегда так делаешь. Такой покладистый, прямо как хорошая проститутка. Он не может... Я не могу... Дышать. Дыша... почему я не могу дышать? Пожалуйста, я не могу этого сделать... помогите мне... Он слышит шум. Кто-то кричит? А может громко говорит? Просто шум. Что творится? Почему?.. Эш сидит. Отброшенный? На асфальте? Под кожей твердо, он чувствует камешки под ладонями буквально на секунду. Он видит кого-то перед Марвином, темную тень, сжимающую его запястье. Откуда этот крик? У Эша все еще проблемы с дыханием. Возьми себя в руки. У него болели пальцы. Его язык отяжелел от чего-то металлического. Он чувствует этот вкус. Эшу кажется, что его рвет, что-то кислое извергается изо рта, как горькая патока. Окрашивая губы. Он все еще ощущает этот вкус. Сейчас его кто-то хватает, поднимает. Автомобиль? Они движутся. Он движется. Думай. Думай, ты идиот. Что ты видишь? Кожа. Мои джинсы. Окно. Рюкзак. Деревья. Где я? Я в машине. Я... не знаю, чья машина. Почему бы мне... я не могу... нет, успокойся. Успокойся. Что я помню? Я видел Марвина — Марвин разозлился. Он разозлился, потому что я был идиотом. Так где я? Я в машине Марвина. Что ты делаешь, когда находишься в машине Марвина? Ты подыгрываешь. Почему? Почему я позволяю ему — ты делаешь это, чтобы он не убил тебя, помнишь? 21 сентября, два года назад? Почему мы это помним? Потому что это был худший день в моей конченной жизни. Эш делает глубокий вдох, чтобы успокоиться. Лаванда. Эш чувствует запах лаванды. Почему чувствует запах лаванды? Марвин не пахнет лавандой. В жизни Эша есть только один человек, от которого пахнет лавандой. Бланка. Эш смотрит налево, почему он здесь? Он садится, издавая при этом стон, и смотрит на свои руки, он сильно их поцарапал. Камешки прилипли к его коже. Он оглядывается и видит свой рюкзак у ног. «Добро пожаловать обратно на землю» — говорит Бланка, без злости. Однако от шума у Эша все еще немного болит голова. «Ага, ага». Эш потирает руку, немного удивленный першением в горле. «Что случилось?» — говорит он, пытаясь изображать беспечность, чтобы скрыть, как он боится ответа. Ему не нравится, когда он не контролирует себя, не является… трезвым, если это правильное слово, потому что в этой маленькой сцене он точно не был под наркотиками. Ему не нравится не знать, чем занимается его тело, особенно когда он с «клиентами». (Если то, что Марвин делал с ним, вообще можно считать сделкой). «Сделал ли…» — горло Эша сжимается. Сделал ли Марвин со мной то, что хотел? пытается он сказать, но язык не произносит слов. «У тебя была паническая атака, если я не ошибаюсь», — заявляет Бланка, прежде чем включить поворотник. «Что?» — бездумно спрашивает Эш. Шум машины отвлекает его от того, что, как он знает, говорит Бланка. «Я думаю, у тебя была…» «Ага, — прерывает Эш, откашлявшись, пытаясь вернуть свои манеры, — я имею в виду... да, извини… Я тебя услышал. Думаю, мой мозг просто не работает прямо сейчас». Он нервно хихикает. Прошло много времени с тех пор, как у него была паническая атака. Как он ощущал эти несколько минут, какими бы долгими они ни были, которые кажутся вечностью. Те несколько минут, которые заставляют вас чувствовать, что вы умираете. Когда вообще был последний раз, когда у меня была одна из них? Он испытывал их каждый день, когда Дино только забрал его к себе. Их и еще ночные кошмары. Дино ненавидел крики, он бил его, чтобы заставить замолчать, но от этого становилось только хуже. Тогда Эш научился. Научился молчать, когда хотел кричать, и стонать, когда хотел плакать. Он трясет головой, все еще боясь узнать, что Марвин сделал или не сделал с ним, пока он был в отключке. Он не спрашивает, что хочет, как он вообще предполагает спросить у Бланки, не изнасиловал ли его Марвин до того, как он там оказался? «Где Марвин?» — вместо этого спрашивает он. Бланка просто смеется. «Возможно, ему придется купить гипса… — мило отвечает он, — но тебе ни о чем не стоит беспокоиться». «Он..?» «Нет, — с облегчением перебивает его Бланка, — он тебя не тронул». Эш чувствует как напряжение спадает, но вопрос остается: «Тогда почему ты?..» — он останавливается, хочет выжать больше информации, но передумывает, вместо этого обратив внимание на машину, в которой он находится. «Куда ты меня везешь?» «К твоему дому», — Бланка делает еще один поворот. «Дино в больнице…» «Я знаю», — прерывает Бланка. «Тогда откуда ты знаешь, куда ехать?» «Я видел смену адреса в документах, мой маленький котенок, я рад за тебя». «Я…» — Эш собирается спросить его, откуда он знает, что смена адреса может быть хорошей новостью, но Эш, хоть убей его, не может придумать ничего плохого о Максе или Джессике. И хотя Бланка не может знать, хорошо ли то, что происходит, нет смысла спорить по этому поводу. Особенно, когда Эш знает, что проиграет. «Спасибо, что подвез, — говорит он и снова смотрит в окно, на что Бланка улыбается, — Ты не должен был этого делать». «Верно, — говорит он, — но я хотел». «Но почему? Я ничего не могу для тебя сделать… Я никогда не смогу отплатить тебе». «Есть одна вещь», — говорит Бланка, и Эш ненавидит то, как он напрягается, и смотрит на своего наставника широко раскрытыми глазами. Тишина, машина на мгновение останавливается. Бланка смотрит ему прямо в глаза и говорит с серьезным выражением лица: «Ты можешь прочитать «Острова в океане». Эш делает вид, что сдерживает смех, Бланка делает вид, что дуется. Он везет его домой. Если это можно так назвать. … Эш проверил бы время на своем телефоне, но он все еще мертв на дне его рюкзака, вместе с батончиком мюсли и пятнадцатью баксами, которые Макс дал ему вчера. Он все еще беспокоится о Марвине где-то в глубоко внутри, потому что, хотя Бланка прогнал его сегодня (от воображения этой картины становится немного легче), это не значит, что старый пердун не предпримет попыток снова, потому что Марвин - сама настойчивость, когда дело доходит до его питомцев… Эш уже поднимается по ступенькам. Он думает, что сейчас могло быть где-то между четырьмя тридцатью и пятью, что было бы правильным предположением, если бы он немедленно покинул школу, но он этого не сделал. Он не знает, как долго он был в отключке. Поэтому тревога выводит его из себя. Что-то говорит ему, что, если он опоздает, они рассердятся. Ему конец. Капут. Попрощайтесь с Эшем Линксом. Эш тяжело вздыхает, потирая виски. Прежде чем постучать, он делает глубокий вдох в ритме короткой мелодии, названия которой не знает. Он слышит какой-то шорох внутри, прежде чем щелкает замок, и дверь открывается. Он видит Джессику. Она улыбается: «Привет, приятель. Как дела в школе?» И жестом приглашает его пройти мимо нее. «Эм, хорошо?» — Эш изо всех сил старается улыбнуться и входит. «Это…» — она делает паузу, ее лицо становится нейтральным, и она принюхивается, прежде чем скривиться в недоумении. «Почему от тебя пахнет дымом?» Вот дерьмо.