It's All Just Temporary

Размыто. Вот как можно описать жизнь. Весь шестой класс, сплошная размытая мешанина. Лица. Книги. Свои собственные руки. Эш всегда сидел в конце класса, потому что это означало, что никто не мог подкрасться к нему сзади. Никто не мог наклониться и прошептать ему на ухо… Он был в безопасности - в конце класса. Он прекрасно видел доску. Но чтение стало даваться с трудом. Он был глуп, так сказал ему Дино, когда он спросил, почему не может читать так же хорошо, как раньше. А быть глупым означало плохую репутацию, особенно когда ты был одним из самых богатых парней в городе. Тогда Эшу пришлось много работать, чтобы не казаться дебилом. Что бы это ни значило. Он должен был запомнить каждое слово, которое учитель записывал на доске, иначе это становилось отчасти бессмысленно. Он смотрел на расплывчатые, еле видные записи на бумаге и даже не пытался. Так что приходилось все запоминать. По крайней мере, это помогало отгонять плохие мысли. Дислексия. Он прочитал об этом в какой-то в книге. Когда часами заставлял себя щуриться, отводя книгу подальше, чтобы едва разбирать слова. Вот только надписи никогда не расплывались, если они находились далеко. Четкость исчезала только при приближении. Он знал, что существуют очки - для помощи детям, которые плохо видят. Но это было для нормальных детей. Что за чудак не мог видеть вблизи? Эш не мог. Возможно, это была какая-то болезнь. Он много думал об этом. Что, возможно, он умрет, надеясь, что это случится во сне, тогда будет не больно. Он подавляет эту мысль. Грейс будет скучать по тебе. Ты не можешь так поступить с ней. Поэтому он больше не думает об этом. … Грейс появилась в середине лета, так что он знает ее всего месяц или около того. И все же он может с уверенностью сказать, что она лучшее, что когда-либо случалось с ним с тех пор — но он не признается в этом вслух, даже про себя, — с тех пор, как он выстрелил своему извращенцу-бейсбольному тренеру в сердце. Дино ненавидит ее. Говорит, что держит ее у себя только потому, что она экзотична. Привлекает много клиентов. «Экзотика» означает «редкая и красивая», он прочитал это некоторое время назад на уроке истории, поэтому не понимает, почему Дино всегда говорит это с таким отвращением. Она красивая, правда. Эш, вероятно, был бы последним, кто хвалил бы кого-то за внешность, он знает, каково это, когда с тобой обращаются только как с оболочкой, но честно - она была самой красивой девушкой, которую он когда-либо встречал, поэтому он действительно не понимает, почему Дино продолжает так говорить. Он не понимает, что такого плохого в темной коже. Дино ошибается в большинстве вещей. Поэтому он не особо задумывается об этом и не позволяет Дино заставить его думать о ней как-то по-другому. По крайней мере, Дино не прикасается к ней из-за этого. Из-за ее темной кожи. Это заставляет и Эша желать, чтобы у него была более темная кожа. Тем не менее, Дино сдает ее в аренду, естественно. Он делает это со всеми детьми, которых «воспитывает». Ничего нового. Эш несколько раз заставал ее плачущей из-за этого. Но сам Дино ее не трогает, и это все, на что Эш может надеяться. Говоря о сексе, Дино действительно умел сбить с толку любого. Он заранее подмаслит вас, заставит чувствовать себя в безопасности, даже если вы все время знаете, какова была конечная цель. Грейс была слишком открытой, слишком доверчивой, несмотря на все то дерьмо, через которое она прошла. И он не представляет, что кто-то вроде Дино мог бы сделать с ней. … Эш никогда не задает вопросов Дино, несмотря ни на что. Поэтому, когда учительница отводит его в сторону после занятий и предлагает пойти к окулисту, он даже не пытается пойти домой и спросить его. Он знает, что просто глупый. Он знает, почему ничего не видит, даже когда оно находится прямо перед носом. «Я не могу пойти», — отвечает он, а учительница только странно смотрит на него. «Это из-за денег?» — спрашивает она, опускаясь на коленки, чтобы их глаза оказались на одном уровне. Эш качает головой. Он еще не научился понимать, как говорить то, чего хотят люди. Он занимается сексом. Это все, что он когда-либо знал. Но обычные люди, люди, которые периодически появляются, чтобы пролить свет на жизнь Эша… он понятия не имеет, что, черт возьми, он должен им говорить. Она хмурит брови, и Эш думает, что он, наверное, сказал что-то не так. Она видимо о чем-то напряженно думает, Дино делает точно такое же лицо, когда его мысли заняты чем-то другим, кроме секса. За исключением того, что прошло много времени с тех пор, как Дино получил такое высокое положение на своей «работе» и ему больше не нужно и пальцем шевелить. Не говоря уже о том, чтобы тратить время на любые мысли. Она больше ничего не говорит на эту тему, просто не хочет, чтобы он опоздал на автобус. Что забавно, ведь Дино никогда не позволял ему кататься с «обычными детьми». Эшу приходилось иметь дело с толстым, старым, не умеющим держать себя в руках Марвином. Или обычно приходилось. Это одна из причин, по которой он рад появлению Грейс. (Несмотря на чувство вины, которое появляется даже от намека на то, что он рад, что все это случилось с ней). Дело в том, что Дино не позволил бы… — Грейс заплакала, когда он употребил это слово. Он не знает, то ли дело в том, как он это сказал, то ли... В общем Дино не позволил бы, чтобы кто-то вроде Грейс сидел в одной из его машин. И Эш каким-то образом убедил Дино разрешить ему ездить с ней на автобусе. Эш говорил о ней, как о товаре, хотя ненавидел так говорить о ней, но именно так говорить о детях, которыми владел Дино, было единственным способом убедить его в чем-либо. Поэтому он сказал Дино, что будет обидно, если что-то настолько дорогое похитят с улицы. Это был выбор между тем, чтобы они оба ездили с Марвином или оба ездили на автобусе. Дино действительно не хотел, чтобы она оказалась в одной из его машин. На самом деле он идиот в таких вещах. Никогда не может сообразить. Эш был удивлен, что так быстро убедил его. Было даже обидно. Обычно Дино довольно противоречивая личность. Он говорит, что Эш «ничего не стоит». Тем не менее, Эш имеет самую высокую цену в «каталоге» Дино. Он говорит, что Эш избалованный ребенок. Тем не менее, Дино продолжает покупать все эти костюмы, всю ерунду, которую Эш скорее сожжет в огне, чем наденет. Он говорит, что Эш - свинья. Он слишком много ест. Он толстый. И все, что он когда-либо будет делать, это толстеть, пока не станет уродливым и бесполезным. Пока у Дино не останется выбора, кроме как вышвырнуть его. Тем не менее, когда Эш осмеливается посмотреть на себя в зеркало (потому что Дино убьет его, если какая-либо из его ран вдруг загноится), все, что он видит, это кости. Это убивает его. Почти. Все это. Он хочет, чтобы все закончилось быстрее. Не думай так. Будь рядом с Грейс. Ты ей нужен. … Он садится в автобус, улыбаясь девушке рядом с ним. Это было приятно ездить - на автобусе вместе. Они могли сидеть и говорить о нормальных вещах, притворяться, что они нормальные дети, возвращающиеся домой к нормальному отцу. И Марвин не засовывал руки Эшу в штаны. Вот только Эш не обычный ребенок. Он понимает, почему ему суждено было оказаться в таком месте. Грязном и с неприятным запахом. В месте, которое не вызывает у него ничего, кроме беспокойства. Грейс не такая. «Ты снова плохо думаешь о себе». Эш поворачивается, чтобы посмотреть на ее лицо, затем вниз на свои расплывчатые руки. Они испачканы графитом. Рисование, наверное. Он был не особо хорош в этом, учитывая, что он даже не мог видеть достаточно четко, что он делает, чтобы нарисовать что-то большее, чем базовые очертания. И даже в этом он не был хорош. Грифф всегда был лучше в творчестве. Он мог писать, мог рисовать (хотя делал это так редко, Эш помнит, как иногда находил маленькие наброски рядом с написанным им стихотворением. Эшу всегда было легче рисовать) и, хотя его брат сказал бы иначе, Эш любил ночи, когда Грифф пел ему перед сном. Он делает как и всегда - отстраняется. «Я говорю: ты снова думаешь о себе гадости, не так ли?» Он качает головой. Она дуется, тыкая его в руку. «Не надо так. Я знаю, что ты не разговариваешь, когда расстроен». Эш прикусывает губу, не желая говорить ей, борясь с понимающими взглядами, которые она постоянно бросает в его сторону, не проходит и минуты, как он смягчается: «Я скажу тебе, когда мы выйдем из автобуса». Она показывает ему поднятый большой палец. Затем смотрит вперед, как они отъезжают. … Она подталкивает его локтем, как только он выходит из дверей автобуса. Эш вздыхает, ударяя ногой по земле. «Миссис Петерсон сказала мне, что, по ее мнению, мне следует обратиться к окулисту». Грейс склоняет голову набок, поджимает губы. «Окулист? — она щурится, затем поднимает пальцы, — Ты видишь это?» «Да, это… — он сбивает ее руку, она хихикает, — я вижу твои руки. Я просто… я не могу видеть вещи вблизи. Например, отсюда, — он слегка наклоняется вперед, так что их лица находятся меньше чем в футе друг от друга, — ты начинаешь выглядеть немного размыто». Ее щеки меняют цвет, это почти незаметно из-за ее более темного цвета лица, но он видит, как она борется с собственными эмоциями. Она толкает его в плечо и надувает губы, и только смотрит на Эша с напускным гневом. После нескольких движений глаз она загорается: «Почему бы тебе не спросить папу? Мы оба знаем, что он богат, я уверена, что он даст тебе очки или что-то в этом роде…» «Нет». «Что нет? Ты даже не собираешься меня выслушать?» «Раз, — Эш показывает на большой палец, — он не твой папа. Два, — указывает на указательный палец, — он ни за что не станет слушать таких, как я». «Ну, он может! Папа…» «Он не наш папа!» — кричит Эш. Посреди тротуара. «Он не наш отец и никогда им не будет». Она останавливается, глядя на него своими большими глазами. Он не ее отец. Он… Эш вздыхает. Она становится эмоциональной, когда дело касается ее родителей. Естественно. Он пытался спросить в первую неделю, когда она приехала сюда. Все, что он узнал, это то, что ее мама уехала, а отец умер от отравления алкоголем. Он думает, что тот мог бить ее - ее отец. Учитывая, как отчаянно она пыталась побыстрее найти нового отца. Она понимает, как это странно. Называть Дино своим папой, даже когда они не рядом с мужчиной. Она говорила об этом Эшу несколько раз, когда соображала здраво. Она хотела бы, чтобы ее мозг так не думал, чтобы ее мозг не давал ей никакой надежды на все это. Оптимистка, такой она всегда была. Ему нравится это в ней, и он ненавидит это в ней одновременно. Нравится, что она может пережить все это… дерьмо. И все еще улыбаться в конце дня - как будто ее уже не изнасиловали сотни раз. И он ненавидит это, потому что сам хотел бы быть таким же. «Грейси, это… это не твоя вина». Она отворачивается от него. Он не может сказать, плачет ли она. «Я в порядке». «Ты не в порядке, Грейси», — он подходит ближе, зная, что лучше не прикасаться к ней. «Просто… — выдавливает она, — пожалуйста, не кричи на меня». Она шепчет: «Он… он много кричал…» Это ранит его сердце. «Я спрошу его… — он кусает губу, — я спрошу… па… я… — он показывает жестом, чтобы они продолжали идти, — я спрошу папу». Она удивленно поворачивается к нему, вытирает слезы с глаз: «Извини, я снова плохо соображаю. Ты не должен». Эш качает головой, улыбается ей: «Можно попробовать». … «Па... папа? — спрашивает он, вставая прямо, руки за спину. Человек, о котором идет речь, даже не оборачивается, чтобы посмотреть на него, просто трясет газетой в руке. «Да, сладкий?» Эш борется с желанием отвернуться. «Моя… моя…» — он заламывает руки за спиной. Он не должен был этого делать. «Выкладывай». Дино почти кричит. Тело Эша начинает трястись, он зажмуривает глаза: «Моя учительница считает, что мне следует обратиться к окулисту». Эш может слышать шуршание газеты. «Посмотри на меня», — подзывает он. Эш открывает глаза. «Ты меня видишь?» Эш открывает рот: «Но…» «Никаких «но», — произносит он над ним, — Ты видишь меня или нет?» «Я… я могу…» «Ну, тогда я не вижу проблемы». Эш открывает рот, чтобы сказать больше, но Дино продолжает: «Если ты все еще видишь меня, значит, ты все еще можешь работать». Он улыбается ему и возвращается к своей газете. Ярость закипает в Эше, как это часто бывает. За исключением того, что обычно это происходит, когда он один, когда он может кричать в подушку. Но он не один. Он почти никогда не бывает один. «Я даже не вижу своих рук!.. — кричит он, сжимая кулаки, — Как я должен… работать, когда я даже не вижу, что в дюйме перед моим…» Он видит это раньше, чем чувствует. Руку Дино. Эш теперь на полу. Медленно сгибает пальцы, поднимая руку к глазам. В глазах щипет так сильно, что ему кажется, будто он плачет. Тень нависает над его лицом, заставляя его посмотреть вверх. Дино стоит над ним, потирая костяшки пальцев. «Я ненавижу, когда ты заставляешь меня делать это с тобой, Эш, — говорит он, глядя на мальчика сверху вниз, с отвращением скривив губы, — Но иногда ты просто не можешь заткнуться, не так ли?» Дино приседает, нежно прикасается кончиками пальцев к месту удара на щеке Эша. «Не говори со мной так больше, ладно, сладкий?» Эш энергично кивает, закрывая глаза. Эш не спрашивает Дино. Уже нет. … Он не идет в школу на следующий день. Половину лица покрывает большой темный синяк. Когда Эш возвращается в следующий понедельник, он прихрамывает. Обычно он хорошо скрывает, но сегодня это проявляется больше, чем обычно. Миссис Петерсон спрашивает его, все ли с ним в порядке. Он кивает и садится в конце класса, как обычно. Трудно слушать, что говорят учителя, когда он все время ерзает на своем месте, пытаясь найти какой-нибудь удобный способ устроиться на жестком пластиковом стуле. Нет ни одного такого способа. … Она снова отводит его в сторону после занятий, спрашивает, близорукий он или дальнозоркий. Он как-то странно смотрит на нее. Однако надо ответить на вопрос. Сначала она должна объяснить, что такое и то, и другое. Он думал, что существует только один вид. Он пожимает плечами, как только выходит из класса. Она просто странная. Нет смысла на этом останавливаться. … Видимо все-таки есть резон на этом остановиться. В пятницу она протягивает ему очки. Он не знает, что об этом думать. И пихает их обратно в ее руки. «Я не могу принять это». «Конечно ты можешь», — настаивает она. «Но… ты… ты заплатила за это». «Мой парень окулист, — смеется она, — Или он пытается им быть. Это семейный бизнес». Она объясняет и открывает их, жестом предлагая ему примерить: «Это действительно не проблема». Он берет их в руки. Осматривает и ищет что-то, что может повредить ему, торчащая игла, например. Возможно, наполненная ядом. Он снова смотрит ей в глаза. Она улыбается ему. Это все, что ему нужно. Прижимает их к глазам. Сначала кажется, что ничего не меняется. «Я беспокоюсь, что не угадала с рецептом. Но, глядя на тебя во время урока, я поняла, что ты не можешь видеть всего несколько футов перед собой». Он вполуха слушает, что она говорит, кивая. Затем он смотрит на свои руки. «Это… — он улыбается, — это потрясающе». Он действительно может видеть свои руки. Четко, как божий день. Видит мелкие детали. Видит свои отпечатки пальцев. Маленькие замысловатые линии танцуют на его руках. «Спасибо, — он улыбается все шире с каждой секундой, — Я даже не могу…» У него нет слов. «Спасибо». Она протягивает ему книгу и просит прочитать отрывок из нее. Он легко это делает. Затем она смеется и говорит Эшу, что ему больше не нужно так сильно щуриться. Это забавно, потому что он даже не осознавал, что щурится. Делая, как она говорит, он расслабляет лицо, ожидая, что внезапная четкость исчезнет. Но это не так. Он все еще может видеть. Ясно, как божий день. Он смеется. Миссис Петерсон улыбается. Он бежит к автобусу так быстро, как только может, когда она отпускает его. Восторженный, чтобы показать Грейс. Она улыбается вместе с ним. Прежде чем рассмеяться и сказать, что он выглядит как ботаник. Это заставляет его покраснеть, но ему все равно. Он снова может читать. Он может сесть и прочитать все, что хотел, без напряжения глаз. Он и Грейс впервые в жизни вприпрыжку бегут домой. Ему грустно, когда приходится снять их прямо перед тем, как они входят в дом. Он знает, что Дино закатит истерику, если увидит их. Поэтому он носит их только в школе. … Он больше улыбается на уроках. Просто читать без усилий. Впервые за год заниматься любимым делом. Он становится беспечным. На следующий день нужно сдать задание по английскому языку. Так что единственное время, когда можно его выполнить - это сегодня вечером. Там всего лишь одна глава. Всего одна глава, и готово. Он надевает очки. … Он читает о Максвелле Кейне, о том, как он и Фрик убегают от парочки хулиганов, это интересно. И при этом не обращает внимания на то, что действительно имеет значение. Эш жалеет, что на его двери нет замка. Входит Дино. Слишком быстро, чтобы Эш успел все спрятать. Его внутренности сжимаются. «Что это?» «Где что?» — говорит он, подворачивая ноги под одеялом и изо всех сил стараясь притвориться невинным. Дино бросается к нему, сжимая руки Эша, как тиски. С силой вытягивая руку Эша из-за спины. «Что это? — Эш зажмуривается, а Дино снова трясет его, — Посмотри на меня, мальчик». Эш открывает глаза. «Это очки». Дино выхватывает их прямо у него из рук. «Откуда ты их украл?» — спрашивает он, проводя руками по пластиковой оправе. Эш лихорадочно смотрит на них, пока Дино беспорядочно ими размахивает. Он должен заставить себя не тянуться к ним. «Я их не крал. Моя учительница дала мне их». «Твоя учительница, да? — он кивает, — Я знал, что ты шлюха, но не знал, что ты настолько безнадежен». Эш краснеет. «Я не…» «И ты думал, что просто будешь держать это в секрете от меня? — он машет очками, — Твою маленькую интрижку?» Эш качает головой. «Н-нет па-папа». «Ты мой, Эш, — говорит Дино, хватая его за лицо другой рукой, — Я не позволю тебе вести дела без моего предварительного ведома, понятно». «Хо… хорошо, папа». Верни мне их. Верни мне их. Ему хочется кричать. Мужчина отпускает щеку Эша, снова смотрит на очки. Потом смотрит на Эша, указывая на пластиковую оправу в руках. «Ты хочешь их?» Эш энергично кивает. «П-пожалуйста, пожалуйста, папа». Дино улыбается. Проводит пальцами по оправе от центра и разламывает их пополам. Чт..? Что? «П-папа?» «Если я еще раз увижу тебя в этой отвратительной вещи, это будет не единственным, что я сломаю». Он запихивает обломки в карман. «И приведи себя в порядок, ты выглядишь отвратительно. У нас сегодня гости». Эш подавляет слезы. «Д-да, папа». … Он копается в мусорке, чтобы найти их на следующее утро. Среди всей этой грязи, чтобы спасти хоть что-нибудь, что угодно. Он плачет, жалобно. Он молится впервые с тех пор, как застрелил своего тренера по бейсболу. … На следующий день он отдает две части своей учительнице. Одна из линз треснула. «Мне жаль». Она пытается что-то сказать в ответ, но он просто идет в конец класса. Не заботясь о том, чтобы скрыть хромоту, переставляя ноги. Она продолжает бросать на него обеспокоенные взгляды. Но он не поднимает глаз, чтобы заметить их, разочарованно глядя на книгу под собой. Проклиная глаза. Его глупые, глупые глаза. … Он не осознает, что урок окончен, пока учительница не кладет что-то на его парту. Супер клей. Он смотрит на нее, прежде чем она жестом предлагает ему снова посмотреть вниз. Его очки лежат на столе. Склеенные. «Возьми их, — говорит она ему, — клей тоже». «Я не могу». «Ты можешь и возьмешь. Я могу хранить их здесь для тебя, Эш. Если твои родители не хотят, чтобы они были у тебя». «Нет, это… — он останавливает себя, — я не могу…» Он зажимает свой нос, отказываясь говорить больше. «Я понимаю, Эш, — произносит она, — Тебе не обязательно говорить мне. Я понимаю». Эш качает головой, поднимает очки и клей. И собирается уходить. «Эш», — начинает она, прежде чем он убегает. «Держи голову выше. Это... то, через что ты проходишь... это не будет длиться вечно, — она указывает на его сердце, — Ты сильный, Эш. Я это вижу». … Но он не сильный. Все еще нет. Ему не хватило сил вовремя открыть эту дверь. Он был недостаточно силен, чтобы противостоять Дино. Он был недостаточно силен, чтобы просто покончить со всем этим. Он трус. Но, несмотря на это, он не может не повторять ее слова снова и снова, даже сейчас, когда уже не может вспомнить ее лицо. «Ты сильный». Он вспоминает, проводя пальцами по пластиковой оправе очков. Бугоркам, украшающим трещину прямо посередине. Клею, который держит их вместе. Он хотел бы отплатить ей сейчас. Сказать ей более искренне, как он был благодарен... и благодарен до сих пор. Он знает, что рецепт не был подобран идеально, но он видит, и это больше, чем он когда-либо мог просить. Он не слишком часто носит их на улице. В этом нет необходимости. Он носит их в школе и в своей комнате только тогда, когда уверен, что никого нет рядом. Он просто рад, что ему еще не приходилось надевать их рядом с Эйджи. Воспоминания о любых важных отрывках остаются в его памяти, поэтому нет необходимости читать книгу на уроках. А когда ему приходится читать, Эйджи, кажется, не замечает, как сильно он щурится. Они делают его уродливым. Он это знает. Эйджи посмеется над ним, если увидит Эша, украшенного разбитыми очками. Конечно. Насчет этого - сомнений нет. В любом случае это не важно. Никого нет дома, и Эш может почитать, не беспокоясь за свою задницу. Он в гостиной, потому что там есть окно, выходящее во двор. Он сможет увидеть, когда они вернутся домой. Он снова надевает их на глаза. «Я не знал, что у тебя есть очки?» Эш стряхивает их с лица и засовывает в рюкзак. И открывает книгу, выравниваясь. «Я не знал, что ты дома», — говорит он, поворачиваясь лицом к Максу. «Я все это время был дома… — говорит он с чашкой кофе в руке, — почему ты?..» «Просто читаю книгу для школы», — перебивает Эш, теребя в руках роман «Повелитель мух». «Это… — Макс качает головой, — тебе не нужно прятать очки, Эш?..» Затем мужчина лезет в карман, достает футляр и встряхивает его: «У меня тоже есть очки». Эш не знает, что на это сказать. «И? — натянуто усмехается он. — Я не понимаю, о чем ты говоришь». «Твои очки, Эш, я видел тебя в них всего секунду назад». «Я не отдам их тебе». Макс выглядит сбитым с толку: «Я не буду… забирать их? Что происходит, Эш? Ты ведешь себя странно». «Нет». «Эш, покажи мне, что у тебя в рюкзаке». «Я… — слово застревает у него в горле. Ему кажется, что он снова там. Вернулся в тот день, когда Дино сломал их в первый раз. Ему повезло тогда, что он сломал их только посередине, Эш не смог бы починить разбитую линзу. Он знает это слишком хорошо, потому что одна все еще треснута. Эш вытаскивает очки, прижимая к груди. Он протягивает руку, надеясь, что Макс просто взглянет, не касаясь их. Кого он обманывает? Эш не заслуживает надежды. В конце концов, Макс крупнее Дино, у него действительно нет выбора в этом случае. Однако он надеется — хотя и не заслуживает этого, — что Макс не сломает их. Передача происходит в тишине, так как Макс все-таки берет их в руки. С осторожностью рассматривает их. «Одна линза разбита». Эш только кивает. «Ты видишь в них?» Эш сглатывает накопившуюся в горле желчь. «Что ты имеешь в виду?» «Типа… они тебе по-прежнему подходят? — он поднимает глаза, — Как долго ты ими пользуешься?» Эш открывает рот и через секунду произносит: «Пять лет». Макс кивает, вертит оправу в руке: «И за все это время у тебя не было ни одного осмотра?» Эш качает головой. Макс кивает и отдает их обратно. Эш нежно берет их в руки. Смущенно. «Я назначу встречу с нашим семейным окулистом, — небрежно говорит он, — Мы можем обновить твой рецепт и купить новую пару». Эш сводит брови вместе. Прежде чем повернуться, и, может быть, спросить Макса, серьезно ли он. Спросить, почему он не… отреагировал? Но мужчина уже вышел из комнаты. Он слышит, как тот разговаривает по телефону.