It's All Just Temporary

Эш мычит себе под нос. Мелодию, к которой не может вспомнить слова. Он нервничает. Потому что знает, что они не смогут проверить его оценки, пока он не войдет в электронный дневник. У Макса и Джессики нет доступа к учетной записи Дино, и хотя Эш мог бы легко с этим разобраться, он не посмел бы рисковать чем-то подобным. Несмотря на то, насколько низок шанс, что Дино когда-либо узнает. Он знает, что они еще не могли увидеть его оценки. Но это все равно пугает его до смерти, потому что всегда есть вероятность, что они позвонили в школу и получили данные для входа в систему Дино… Эш глубоко дышит. Продолжает напевать мелодию. Сосредоточив все свое внимание на попытке вспомнить хотя бы текст песни, потому что, возможно, тогда он мог бы найти ее на своем телефоне. Говоря о телефонах, он склонен слишком долго залипать в них, когда дело доходит до последних сообщений Эйджи. Эш отказался от попыток сделать мальчика призраком. Он очень быстро отказался от этого. Это пугает — то, как легко желание поговорить с мальчиком (старшим — уточнил бы Эйджи) перевешивает его потребность постоянно отталкивать всех. Да, у него все хуже получается держать дистанцию. Сначала Шортер, потом Бланка… а потом, кто бы то ни был. Они просто пробираются в холодную мертвую яму, которая является его сердцем, и немного согревают его. Один за другим. Наверняка они видят в нем только побитую собаку. Нечто достойное жалости. Он отталкивает эту мысль. Думает вместо этого о руке Эйджи в своей. Он не понимает, почему. Но опять же, он отказался от попыток жаловаться на это. Он эгоистичен в этом смысле. … Ожидание затянулось. Он стоит перед школой. Он напуган. Беспокоится, что Марвин может появиться снова. Что заставит Эша пойти с ним. Боится, что Джессика его не заберет. Что они с Максом наконец-то поймут — каким-то образом увидев его оценки, — что он избалованный мальчишка… и что он пытается казаться лучше их… превзойти их… Эти вещи пугают его, да. Но больше всего Эш напуган тем, что Джессика может появиться только для того, чтобы сказать ему, чтобы он убирался. Но он слышал, что прощаться всегда труднее. И есть вероятность, что она просто не придет. Он мог представить себе, что она просто забыла… забыла о нем. Перестала заботиться. Но если она появится и скажет ему прямо в лицо... скажет ему, что он ничего не стоит. То, что он и так уже знает. Он хочет ударить себя в живот за то, как он постыдно желает, чтобы она это сделала. …если она объявится и скажет Эшу, чтобы он проваливал…? Он стискивает зубы на языке. Избавь их от меня. Они не заслуживают, чтобы я испортил их жизнь. Эш щиплет себя за переносицу. Закидывает рюкзак дальше за спину, пока ждет. Он делает это снова. Говорит гадости, которые Грейс всегда ненавидела. Прошло несколько минут, прежде чем он осознал, что его зубы все еще прижаты к воспаленному языку. Вкус немного металлический. Он подносит два пальца к губам и определенно чувствует кровь. Поэтому держит рот на замке. Даже когда Джессика подъезжает и ждет, пока он сядет в машину. На протяжении всей дороги домой у него это странное чувство, когда слова вертятся на кончике языка. Все, что ему нужно сделать, это сказать их. В машине тихо, Джессика обязательно его услышит… Просто скажи это. Он уговаривает себя… пытается заставить. Прежде чем обвинить в молчании свой язык, который «слишком вялый», чтобы двигаться. Вместо этого он мычит. Одну и ту же мелодию снова и снова, пока пытается вспомнить хотя бы слово. Ба… Бархат. Бархат!.. это что-то про бархат…! Он стонет про себя. Одно слово ему не поможет. Даже когда он продолжает напевать. Он даже не понимает, что делает это вслух. «Что это за песня?» — спрашивает она, радостно глядя вперед, когда они подъезжают к дому. Она щелкает поворотником налево. Ждет минуту или две, пока горит красный свет. Эш пожимает плечами: «Не помню». К счастью, он не запинается на этих слова, несмотря на то, как тесно ощущается язык во рту. (Эш не может сказать, связано ли это с многолетним опытом сексуальных намеков. Но это звучит настолько неправильно, даже в его собственной голове). «Напой снова?» — говорит она, это не совсем просьба, но точно и не требование. Что-то более мягкое, несмотря на беспрекословный тон. Эш прочищает горло, надеясь, что заодно избавится от накопившейся в груди неловкости. Он напевает мелодию, насколько помнит. Джессика кивает, как только он заканчивает. «Я не узнаю ее, — говорит она ему, — Ты помнишь какие-нибудь слова?» Эш качает головой: «Только одно слово». «Ну, это не очень поможет», — смеется она, как бы говоря: «Извини, приятель, я не могу помочь тебе с этим». Эш нервно усмехается: «Не поможет». … Эш помнит, как показал Дино свой первый табель успеваемости. Он так надеялся. Что, может быть, Дино улыбнется, погладит его по голове. Отнесется к нему как к чему-то большему, чем секс-игрушке. Может быть, он похвалит его и оставит в покое на ночь. Может быть, он отведет Эша в библиотеку, чтобы почитать книги. Дино всегда говорил Эшу, что хочет, чтобы тот получал высокие оценки. Но избил бы его за все, что больше девяноста. Он понял это со временем. Дино получал от семидесяти по некоторым предметам до девяноста двух по математике. Эш нашел время, чтобы составить перечень всего этого. Дино хотел, чтобы Эш был умным. Но все, что было лучше, чем то, что Дино получал в школе, заставляло его подсознательно или иным образом чувствовать, что Эш пытается превзойти его. Эш просто хотел, чтобы он им гордился. Что было невозможно. Эшу потребовалось больше года, чтобы, наконец, найти эту золотую середину. Способ держать свой табель успеваемости в пределах заданной области. Дино хреново знал английский. Что никогда особо не помогало Эшу, потому что его английский очень увлекал. Он читал и читал, и ему казалось позором - неправильно судить о том, что пытался сказать автор. Так что он писал эссе, сотни эссе всякий раз, когда это было возможно. Именно его страсть к чтению и стала причиной его разбитых очков. Неизвестность пугает его. Что, если у Макса и Джессики были более низкие оценки? А что, если более высокие? Что, если Эш был слишком глуп, что, если он был слишком умен? Эш думал, что он уже не рассматривает возможность, что они причинят ему боль. Но, сидя в гостиной и покусывая щеку изнутри, он не может не оценивать кулаки Макса. Интересно, с какой силой может ударить бывший военный. Он выпаливает это. Когда они оба садятся, чтобы посмотреть шоу позже вечером. После того, как Макс отправил издателю свою текущую статью. «Мне выставили оценки». Джессика смотрит на него, нахмурив брови. «О? — она тянется к пульту, — Ты хочешь, чтобы мы взглянули на них?» Макс тоже смотрит на него. Чтобы избежать их взглядов, он слегка опустил голову, заметив, что неосознанно ковыряет заусеницу возле ногтя. Он заставляет себя не откусывать ее. Он вырос из этой привычки много лет назад. «Да, они есть на школьном сайте». Джессика прочищает горло: «Как нам войти в систему?» Она оглядывается на Макса, прежде чем просиять и вытащить свой телефон. Она нажимает несколько кнопок до того, как передать его мальчику. Один только этот поступок немного пугает его. Что она доверяет ему нечто столь важное. Дино убил бы его, если бы поймал Эша на том, что тот копается в его дерьме. Похоже, она открыла для него поиск в браузере. Поэтому он делает то, что, как он предполагает, она от него хочет, и заходит на школьную страницу. Ему кажется, что он подписывает себе приговор, когда вводит свой пароль. И после возвращает ей телефон. Она нажимает на экран еще несколько раз, и он наблюдает, как ее брови приподнимаются. И за все годы, что Эш изучал выражения лиц, он так не мог понять, что, черт возьми, это значит. Поэтому он закрывает глаза, ожидая худшего. «Это потрясающе, Эш!» В его голове туман. Хм? «По тому, как ты себя ведешь, мы думали, что у тебя все плохо», — усмехается Макс. «Ага, Эш. У тебя девяносто восемь баллов по английскому, — она поворачивается к мужчине рядом с ней, — Как, черт возьми, ребенок может получить девяносто восемь?» Ладно, Эшу действительно нужно перестать удивляться всему… но что? «Вы не… сердитесь?» Джессика выглядит сбитой с толку. Я сказал что-то не так? «Почему мы должны?» — говорит Макс первым. «Я не… я не знаю», — Эш не мог не сказать. И он мог ответить. Он знает почему. Но опять же… это глупо, не так ли? Джессика протягивает руку. «Да, у тебя семьдесят два балла по обществознанию, — отмахивается она, — но мы можем помочь тебе с этим поработать. Я не жду от тебя совершенства, Эш. Никто из нас этого не ждет». Позже Джессика оживляется: «Просто подожди минутку». Она встает и выходит из комнаты. Теперь только он и Макс. «Ты все еще умнее меня, ты же знаешь». Эш говорит это раньше, чем думает. Дает страху управлять им. Потому что, возможно, тогда он сможет избежать неизбежного. Джессика ушла, чтобы Макс мог делать, что хочет. «Что..?» — это все, что отвечает Макс. Эш ничего не может с собой поделать: «Только то, что какой-то тупой учитель считает меня умным, не означает, что я такой… Я даже не умею выполнять элементарные вычисления…» Я больше не буду пытаться скрыть… «Эш?» Он тревожно усмехается. Прикусывая язык. Какая-то часть его знает, что то, что он сказал, не имеет смысла в обычном контексте. Перестань болтать. Ты сделаешь только хуже. «Я не собираюсь давить на тебя, чтобы ты занимался внеклассной деятельностью или чем там еще, если это то, о чем ты беспокоишься?» Мозгу Эша требуется мгновение или два, чтобы сообразить. Внеклассные занятия. «Я помню, что ты говорил раньше, что беспокоишься о том, идти ли на школьное мероприятие или нет. Так что, если ты переживаешь о том, что у тебя слишком много занятий…?» Эш моргает. «Да. Да! Внеклассные занятия, — он выкапывает себя из своей же норы, — Вот о чем я беспокоился». Макс кивает. «Мы ничего не будем навязывать». Он потирает шею: «Но раз уж мы об этом заговорили… зачем тебе репетитор по английскому языку? Это твой лучший предмет». Эш съеживается. Придурок, ты как бы забыл об этой части. «Он… не мой репетитор. Он…» Просто будь честным. «Он дает мне дополнительную работу. Он бросает мне вызов, чего не делает обычная школьная программа». Макс поднимает брови: «Я не понимаю, зачем тебе лгать о чем-то подобном. Это хорошо, Эш, что у тебя есть кто-то, кто бросает тебе вызов, чтобы стать лучше». Почему? Зачем ему лгать об этом? Почему бы и нет? Когда Дино побил бы его даже за мысли о будущем. Мысли о том, что Эш может стать старше и уйти от него. Устроить свою жизнь таким образом, чтобы не зависеть от старого извращенца. Иногда Эш соглашался с мужчиной. Большую часть времени, на самом деле. У него всегда была подсознательная мысль, что он умрет задолго до того, как ему исполнится восемнадцать. Бланка был первым, кто дал ему представление о завтрашнем дне. О каком-то будущем. Джессика вернулась. Она держит коробку мороженого. «Как насчет мини-праздника?» … Итак, Эш сейчас сидит, закинув ноги на диван. Это будет его выбор, какой фильм смотреть. Он не знает ни одного названия. Ну, хотя есть один. Шортер всегда восторгается Принцессой-невестой. Эш никогда его не видел. Ничего не знает об этом, кроме названия и нескольких строк, на которые парень ссылался, казалось бы, из ниоткуда. Название звучит чертовски глупо, но ему не о чем судить. Поэтому он бессовестно спрашивает, могут ли они его посмотреть. Джессика широко улыбается, и он удивлен, увидев, что Макс тоже улыбается. Что это за фильм? Первые минуты картины. Сердце все еще колотится, пока он ждет, когда они действительно осознают его оценки. Он чувствует себя почти… гордым? Он не должен. Наверное. Но он все еще это чувствует. Миска и ложка сжаты в его руках. Он позволяет холоду держать его здесь, в настоящем моменте. Потому что иначе он окончательно погрузится в свои мысли. Эш больше не хочет этого делать. Впускать все это в свою голову. Эш усмехается, обнаруживая, что следует еще одной вещи, которую подсказала ему психотерапевт. Как смешно? Эш просто вдыхает все это. Позволяет себе наслаждаться моментом. В конце концов, это забавный фильм, и у него на языке вкус любимого мороженого Гриффина. Которое успокаивает болезненность от того, как он прикусил его ранее. Вплоть до того, что он почти забывает, как сильно его укусил. Да, Эшу это определенно нравится.