Как это обычно бывает, Блейз пришел в назначенное Пенси место сильно заранее. Он не догадывался, о чем она хочет поговорить, но очень надеялся, что речь пойдет об Италии и ее положительном ответе. Кабинет прорицаний был не самым обычным местом для встречи, но Забини тут даже нравилось: мягкое освещение от многочисленных свечей и обилие подушек создавали достаточно интимную обстановку, и он представлял различные вариации продолжения вечера наедине с Пенси, так сильно надеясь на взаимность.
В момент, когда самые непристойные фантазии стали брать над ним верх, из-за ширмы появился Нотт, за которым строгим шагом шла хозяйка вечера.
— Что за…?, - мулат поспешил к выходу, задев друга плечом, однако Пенси слегка толкнула его, заставив вернуться обратно.
— Вы оба, - она говорила командным тоном, явно смакуя этот момент, - просидите тут до тех пор, пока не решите все возникшие между вами проблемы.
— Пенс, - Тео запустил ладони в волосы.
— Я не знаю, ребята, что между вами произошло, но вы не имеете права поступать так друг с другом и со мной. Я принесла кое-что, - она поставила на столик бутылку огневиски, - это явно вам пригодится.
Забини недовольно хмурился:
— Я давно подозревал, что надо сменить локацию тайника и сделать ее действительно тайной, а не достоянием общественности.
— Это из моих личных запасов. Коллекционный, 1895 года.
Она произнесла это с такой серьезностью, что Блейз даже умилился, несмотря на то, что все еще ужасно злился на нее.
—Я не буду в этом участвовать, - он предпринял очередную попытку выйти, однако Пенси вплотную подошла к нему и вытащила из кармана его мантии палочку. Он настолько был поражен ее наглостью, что даже не стал сопротивляться.
Увидевший этот эпизод Тео сжал палочку в руке и приготовился к атаке, но холодный тон Паркинсон заставлял кровь стынуть в жилах, хоть со стороны это выглядело достаточно комично:
— Отдай по-хорошему, Нотт.
Ее идея не была такой уж и плохой. Им действительно было что обсудить, и что не менее важно - Тео желал объясниться перед другом. Лишний раз поблагодарив Салазара за то, что в их компании есть девушка, которая всегда сглаживает даже самые острые углы, он решил потешить ее самолюбие и добровольно передал свою палочку.
— Я накладываю на дверь запирающие и заглушающие чары, а значит, единственный способ выбраться отсюда без моего разрешения - это окно. Я-то знаю, что вы самовлюбленные негодяи, поэтому вряд ли решите покончить с жизнью таким образом. В общем,
bonne chance, les enfants*.
Покинув кабинет, ей стало тяжело дышать. «
Надеюсь, в этот раз цель оправдает средства», - подумала Пенси и направилась в сторону Выручай-комнаты, где ее ждал еще один нуждающийся в ее помощи друг.
Первые тридцать минут никто не предпринимал попытки заговорить. Забини уставился на коллекцию чайных чашек, будто видел их впервые, а Нотт перебирал в руках колоду карт, переживая так сильно, что почти начал гадать на этих самых картах.
Молчание нарушил Тео.
— Мне очень жаль, что летом все получилось именно так. Я и вправду не догадывался, что ты испытываешь к ней что-то…
— Не «что-то», а кое-что вполне конкретное. Но меня раздражает даже не это… Недавно я понял, что всегда был будто... чужим для вас. Ни ты, ни она не замечаете очевидных деталей. Даже Драко более тонко чувствует мои настроения, чем вы.
Тео швырнул находящуюся в руках колоду карт в стену.
— Мерлин, а я никогда и не притворялся, что я такой! - он не мог более сдерживать эмоции, - да, такой вот я пассивный! У меня напрочь отсутствуют навыки эмпатии, потому что меня никто этому не учил. Поражает, что это оказалось открытием для тебя! Ты говоришь о том, что мы с Пенси не можем прочесть тебя, но при этом сам не можешь принять простое правило: если ты хочешь получить от меня помощь - просто попроси, - во время последней фразы он перешел на крик, и возникшая после тишина напоминала вакуум.
Забини поставила в ступор такая оживленная реакция вечно хладнокровного Нотта. Несколько секунд он молчал, обдумывая ответ, но Тео продолжил свой монолог.
— Я неидеален, а ты? Когда я спал с Пенси, у меня не было цели сделать тебе больно. Но вот ты задел меня вполне намеренно - я открыл тебе душу, рассказал про свой секрет, а ты в нее плюнул, начал читать морали, подумав в первую очередь о себе. Ты был первым, кому я решил об этом рассказать, и видимо последним…
Блейзу, в отличие от Тео, любовь матери доставалась без остатка по сей день. Все, что ей приходилось делать в своей жизни, имело одну причину - благополучие сына. Неудивительно, что будучи воспитанным в подобной парадигме, Забини подсознательно считал себя пупом земли и эгоцентрично полагал, что проблемы окружающих весят куда меньше, чем его.
Впрочем, подобные разговоры имели отрезвляющий эффект: он осознал, что Тео был прав, но признать это вслух было крайне тяжело.
— Мне жаль, что я тебя не выслушал. И я принимаю твои извинения, поэтому надеюсь, что ты тоже найдешь силы принять мои, - Блейз нервничал, что было заметно по сомкнутым в кулаки руках.
Тео сжал губы:
— И я тебя прощаю.
Они оба не помнили, когда в последний раз ссорились, и им было незнакомо, как люди вообще обычно мирятся. Тео протянул другу руку, и после рукопожатия в воздухе возникло неловкое молчание.
Блейз жестом пригласил Тео сесть на один из чудн
ых пуфиков. Из-за специфики их положения у обоих оголились щиколотки, и друзья улыбнулись, увидев носки друг друга: на Тео они были алыми, а у Блейза - зелеными. Именно в этот момент их времяпровождение взаперти стало комфортным.
Решив, что мяч в этот раз на его стороне поля, Забини инициировал разговор.
— Так и для чего тебе маховик? Ответ «для путешествий во времени» не принимается.
— Это связано с моей семьей.
Блейз хмыкнул:
— И с произошедшим в Отделе Тайн?
— Отчасти, но, нет…скажем так… Ты когда-нибудь думал, как бы сложилась твоя жизнь, если бы твой отец был жив?
— Я иногда хожу к его портрету в Италии, но мне тяжело там находиться, - впрочем, он сразу понял, к чему клонит друг, ведь о прецеденте с портретами его матери в их узком кругу знали все, - верно ли я понимаю, что маховик тебе нужен для того, чтобы увидеть Ее?
— Ты как никогда прав, - Тео решил не раскрывать все карты, он перевел взгляд на разбросанную по полу реальную колоду, - Салазар, как же мне не хватает палочки. Такой беспорядок действует на нервы, а вставать и подбирать каждую карту мне невыносимо лень.
Подобным способом он всего лишь пытался перевести тему. Да, он простил его, но для того, чтобы снова довериться, ему нужно было время. Впрочем, Блейз понимал, что воскресить прошлое доверие будет не так просто.
— Если бы я знал…
— Если бы ты знал, то ты бы, конечно, отреагировал по-другому, знаю, - отрезал Тео и улыбнулся другу.
— Нет, теперь я чувствую себя еще более паршиво… И как долго ты держишь это в себе?
«Всю жизнь», - крутилось в голове Тео, но так и осталось лишь мыслью.
— Ты знаешь, какие у меня отношения с отцом и каким было мое детство. Я даже рад, что теперь его нет рядом. Я всегда чувствовал тотальную несправедливость - мама погибла так рано, а он живет свою долгую жизнь. К тому же, если не считать двух сроков в Азкабане, вполне счастливую, в его извращенном понимании. Я же никогда не ощущал себя особо счастливым, словно само мое существование - ошибка… Но летом у меня появилось решение. Я уверен, что мама - это ключ к разгадке моей жизни, - он задумчиво бросил взгляд на окно, в котором начало смеркаться.
Глаза Блейза были на мокром месте. Обычно друзья избегали этой темы, но в их компании не было секретом, каким жестким и требовательным человеком был Нотт-старший и как в его интерпретации выглядела забота о сыне.
Тиберий Нотт был намного старше родителей Драко и Пенси и не гнушался суровых методов воспитания, в том числе наказаний, которые, по его мнению, играли наибольшую роль в формировании сильного мужчины и достойного наследника рода; такого, каким он сам себя считал. Тео, в отличии от Блейза, отвечал головой за каждый неверный ответ или проступок. Тиберий вел себя довольно холодно по отношению к сыну. Возможно, это произошло после смерти жены. Но при всем этом, Нотт-старший все-таки любил Тео, хоть и в свойственной ему манере.
Будучи итальянцем, Забини не чурался проявления любых эмоций, даже сверх сентиментальных. Тео же не позволял себе подобных слабостей, особенно при посторонних - один из первых уроков его отца. Со всей силы он сжал переносицу, и слезы перестали предательски валить градом.
— Я никогда не говорю о матери, потому что это причиняет мне невероятную боль… Я почти ничего о ней не знаю, и это убивает меня… В детстве я так хотел взглянуть на нее, хотя бы одним глазком, - щеки Тео покраснели, - узнать о ней хоть какие-нибудь детали: какие книги она любила читать, что испытала, когда узнала обо мне, какое ее любимое блюдо…
Забини еще больше растрогала необычная раскрепощенность Тео, поэтому он не перебивая слушал друга.
— Когда отца арестовали, я, как единственный наследник, получил полный доступ ко всему. Факт того, что инцидент происходил в Отделе тайн, подтолкнул меня на мысль, и я решил наведаться во все ранее недоступные мне помещения поместья, кабинеты, семейные хранилища и прочее. В конце концов, мне удалось попасть в кабинет отца в нашем флагманском магазине. В сейфе, который прежде не мог открыть, я обнаружил… в общем, это укрепило мои намерения… - он поморщился, - поэтому большую часть лета я провел за изучением нюансов и созданием маховика. Все шло почти идеально, кроме одной детали… Библиотека Паркинсонов оказалась достаточно обширной, как и моя, но все серьезные экземпляры на интересующую тематику они сдали комиссии сразу после окончания Первой Магической войны.
Блейз задумался.
— Мой новым отчим работает в министерстве, я могу попросить его достать необходимую литературу. Он давно не знает как ко мне подмазаться, так что ради тебя я готов дать ему шанс.
— Благодарю, но это лишнее. Адвокат отца сказал, что после нападения на Отдел тайн министерство с еще большей щепетильностью отслеживает все, что как-либо связано с находящимися под их юрисдикцией предметами, и любое действие может вызвать подозрение.
— Как знаешь.
— В моем распоряжении есть еще одна библиотека, в которой я пока не побывал, но планирую сделать это в ближайшее время. К счастью, она расположена прямо в этом замке.
Забини не отличался скудоумием, поэтому громко рассмеялся, поняв наконец в чем дело:
— Так интрижка с Грейнджер нужна тебе для доступа в Запретную секцию?
—Что? - Тео опешил, - это Пенс тебе сказала?
— О, да, - он не перестал смеяться.
— А я уж было подумал, что мне удалось избежать этого разговора, - Тео облокотился о руки, - Но никакой интрижки нет. В ночь после нашей с тобой ссоры я решился на вылазку в Запретную секцию и безуспешно пытался взломать охранные чары, но меня прервала непонятно откуда взявшаяся Грейнджер. И да, как ты верно догадался, у меня родилась идея воспользоваться ее библиотечными привилегиями.
— И как успехи?
— Так как организовывать подобный парад щедрости за просто так она не будет, мне необходимо войти к ней в доверие, что по ошибке может напоминать флирт. Но я смею тебя заверить, что ни о чем кроме выгоды не может идти и речи.
— И как? Тебе уже удалось втереться к ней в доверие?
— Мне повезло: у нее был день рождения, а ее друзья-идиоты забыли об этом. По всей видимости, ее ночной визит в библиотеку был обусловлен именно этим.
— Не может быть, - Блейз приложил руку ко рту, еле сдерживая смех.
— У меня была такая же реакция. В общем, я решил ее задобрить и предложил выпить. А дальше началось самое интересное.
Забини приложил ко рту вторую руку, но смех было сдерживать все сложнее:
— Нет, нет, нет. Я не готов слышать о спаривании зубрилок, нет, - Блейз закрыл глаза и еще больше закопался лицом в ладони.
— Нет, придурок, - Тео ударил его по затылку, и они оба начали смеяться еще сильнее, - я же сказал, что это исключено. Но уверяю, услышанное поразит тебя не меньше. Представь картину: Грейнджер держит бокал огневиски, параллельно зажимая в зубах сигарету.
— Не-е-т, этого не может быть!!!
—Да-а-а, все было именно так. Она полна сюрпризов. И ты знаешь, - Тео уловил заинтересованный взгляд Блейза, - с ней весело. При других обстоятельствах я бы мог попробовать с ней подружиться.
— Только не говори об этом Пенси или Драко, иначе в этот раз вместо кошки подвесят труп одной лохматой студентки, - Блейз по-дружески приобнял своего друга, и они оба рассмеялись.
Их идиллию прервал тонкий женский голосок:
— О чем не говорить Пенс? - она стояла прямо за ними, упираясь ладонями в бока, и при виде помирившихся друзей не смогла сдержать улыбки.
— Это наша с Тео тайна, и тебе не обязательно о ней знать,
la mia principessa*.
— Ты такой смазливый, - Тео пнул его в бок, пытаясь вырваться из его объятий, но Блейз сжал его еще крепче.
— Я так понимаю, что это, - она показала в сторону бутылки, - вам так и не пригодилось?
— Мы даже не заметили,- он отпустил Тео и направился в сторону столика, - и в качестве компенсации за перенесенный стресс я ее конфискую.
— Забини, это моя собственность!
— А стала моей, - ответил мулат, показывая подруге язык.
— У меня есть другая идея, - обернувшись на дверь, все трое увидели оперевшегося о дверной косяк Малфоя, который также не мог сдержать улыбку от увиденной картины, - давайте опустошим ее до дна.
Дела Драко шли неважно: починка Исчезательного шкафа выматывала его и пока что не приносила никаких результатов, а присутствие там Пенси только нервировало и с этим тоже надо было что-то делать. Ему пришлось повзрослеть за одно лето, но внутренний ребенок настаивал на небольшой передышке. «
Хуже точно не станет», - подумал он и направился за Паркинсон, не зная до конца что его ждет. Как оказалось, он не прогадал.
—Малыш Драко решил уделить нам немного времени, - Блейз улыбнулся, - так ты знал про план Пенс?
— Честно признаться, я не до конца понимаю, что тут происходит, но мне определенно это нравится, - наполнив четыре бокала, он отлевитировал их каждому из присутствующих, - начнем?
Кабинет прорицаний ненадолго превратился в изолированный от реального мира кокон, где старые друзья смогли забыть о внешних обстоятельствах и проблемах. Они душевно проводили время за разговорами, обстановка была такой камерной и уютной, что хотелось запечатлеть ее на колдографии. Будучи самым крупным парнем в их компании, Блейз стал опорой для Тео и Пенси, которые с разных стороны облокотились о него, а Драко, закинув ноги на диван, расположил голову на коленях подруги. Впервые за долгое время все наконец-то ощущалось так, как всегда должно было быть.
Спустя час бутылка оказалась пуста. Расходится никто не желал, поэтому, проиграв в считалочку, Тео выпала обязанность пойти за добавкой. Присвистывая, он направился в сторону подземелий.
***
Если незапланированная вечеринка слизеринской четверки проходила традиционно для их факультета в изолированном от чужих глаз месте, то творящееся в гриффиндорской гостиной напоминало шумную свадьбу, к которой могли присоединиться все желающие. Толпа рукоплескала герою прошедшего дня - Рону Уизли, отразившему все атаки команды Когтверана и показав тем самым достойную игру, что обычно нехарактерно для новичков. Кто-то из младшекурсников соорудил для него целую трибуну, стоя за которой Рон салютовал всем присутствующим. Он настолько упивался своим триумфом, что его лицо исказилось в высокомерной гримасе. Стоящая в толпе Гермиона была рада за него, хотя они до сих пор были в ссоре.
—Если честно, я даже не рассчитывал, что он будет настолько хорош, - на ухо произнес подошедший к подруге со спины Гарри.
—Он молодец, но уж слишком доволен собой, - не обернувшись на стоявшего позади Поттера, она продолжила пепелить глазами Уизли.
— Это его минута славы, пусть насладиться ей по полной, - он по-дружески оперся о ее плечи и встал на носочки, пытаясь получше разглядеть происходящее в центре зала.
А смотреть было на что: Лаванда, стоявшая ближе всех к Рону, схватила его за руку и стянула с трибуны, притянув к себе в настолько собственнической манере, что он даже не сопротивлялся. Обхватив ничего не понимающего Уизли за скулы, она страстно поцеловала его, углубляя поцелуй под многочисленные возгласы окружающих. Оцепеневший на первых порах Рон вдруг ответил взаимностью, обняв Лаванду за талию. Толпа громко аплодировала, и Гарри присоседился к их числу, отпустив тем самым шокированную подругу.
Лицезреть развернувшуюся сцену ей было невыносимо: ощущение, будто внутренние органы скрутились в узел, помножилось на подступающие слезы и жар. От переизбытка эмоций воздуха резко стало не хватать, и разводя толпу руками она поспешила как можно скорее покинуть башню. Ее уход остался незамеченным, что, впрочем, было неудивительно: даже Гарри, который обещал быть более чутким в ее адрес, устремил все свое внимание на происходящее с Роном, от всего сердца радуясь за приятеля.
Гермиона спешно удалялась от вечеринки, и гул ликования гриффиндорцев становился все тише. Оказавшись наконец в тихом месте, она забрела в первый попавшийся на глаза кабинет и отдышалась. Сев поверх парты, она долго смотрела в окно, дав волю слезам, пока не решила немного успокоиться, попрактиковавшись в заклинании, которым и без всяких тренировок владела лучше всех на курсе.
— Оппуньо! - хриплым, едва слышным голосом произнесла девушка, и в воздухе появилось множество желтых птичек. Их чириканье эхом раздавалось в тихих коридорах замка, что не сильно заботило Гермиону, ведь сегодняшней ночью вряд ли кому-то было до нее дело.
***
Дверь класса, из которого в произвольном порядке вылетали птички, была открыта. Заглянув внутрь, Тео увидел оттененный силуэт, расположившийся спиной ко входу. Благодаря контрасту, возникшему из-за звенящей темноты помещения и проникающего в окно лунного света, ему удалось более детально разглядеть фигуру девушки, которая напоминала песочные часы: осанка была ровной, а талия тонкой. Тео был настолько пьян, что не сразу догадался о личности находящегося напротив человека, но приглядевшись чуть получше, он узнал знакомые кудри, которые девушка снова принялась закреплять с помощью палочки. Гермиона обернулась на скрип оказавшейся под ногой нежданного гостя половицы, и, резко выдернув палочку из пучка, испуганно произнесла:
«Люмос Максима».
— Салазар, Грейнджер! - выронив из рук бутылку, Тео схватился руками за голову, пытаясь спрятаться от яркого света.
Идентифицировав голос вошедшего, она поспешила спасти ситуацию, произнеся
«Нокс», однако Тео по-прежнему закрывал глаза руками, пока не развел средний и указательный пальцы, создавая зазор между ними. Убедившись, что опасность ослепнуть миновала, он задорно улыбнулся гриффиндорке, а затем они оба перевели взгляд на пол, где содержимое разбитой бутылки ручейком стекало к туфлям Грейнджер.
— Существуют ли дни, когда ты НЕ пьешь?, - нахмурившись, она отступила назад, чтобы не оказаться в луже.
— Когда-то бывали, - он решил перевести диалог в шутку, озорно улыбаясь девушке, которая даже не подняла на него взгляд.
Ему было невдомек, что Гермиона явно не находилась в приподнятом настроении духа. Второй раз за месяц устраивать истерику при Нотте ей не хотелось, да и сил на это особо не было. Нарочито проигнорировав слизеринца и вернувшись за парту, она надеялась, что намек будет понят и он оставит ее в покое. Этому не суждено было произойти: Нотт присел рядом с ней, также уставив свой взгляд в окно.
Они просидели в тишине несколько минут. Гермиона продолжила свои неугомонные размышления о Роне, с отвращением хмурясь каждый раз, когда в голове кружила картина увиденного поцелуя. Тео же впервые за долгое время чувствовал спокойствие, ведь его жизнь, хоть и на одну ночь, вернулась в прежнее русло.
— Что ты чувствуешь, когда видишь ее с Малфоем?
Тео показалось, что он неверно понял услышанное. Не понимая, о ком она говорит, он с подозрением уставился на ее неподвижный профиль. Молчание неприлично затянулось, и, к его удаче, Грейнджер уточнила:
— Пока на первом курсе Малфой при всех хвастался своим умением летать, именно ты, а не он, в сторонке помогал ей разобраться с метлой. Я могу ошибаться, но ты всегда оберегаешь ее, помогаешь с учебой, а она все равно выбрала его.
Нотту стоило больших усилий сдержать подступающий смех, ведь ничего более абсурдного он давно не слышал. Иронично, что одна из самых сообразительных студенток их потока могла настолько заблуждаться в своих суждениях. Он никогда не испытывал к Пенси каких-либо романтических чувств, а произошедшее в Италии можно было охарактеризовать старым как мир выражением «секс по дружбе», где особый акцент делается именно на третьем слове.
Даже будучи пьяным он догадался, с чем связан вопрос Грейнджер. Он был готов биться об заклад, что речь идет о Уизеле и его новой подружке, а сидящая в противоположном от ее гостиной кабинете Гермиона снова одна потому, что в черепной коробке Поттера вместо мозгов находятся опилки. Она все еще ждала ответа, повернув голову в его сторону, поэтому Нотту снова пришлось импровизировать:
— Мне было неприятно, но эти чувства проходят, - Тео подумалось:
«Тяжело говорить о том, что никогда не испытывал».
— Н…Неприятно? У тебя либо скудный словарный запас, либо эмоциональный диапазон как у зубочистки, - она нервно хихикнула, потому что искренне не понимала, как бушующую внутри боль можно было хотя бы косвенно охарактеризовать словом «неприятно».
— Все познается в сравнении, Грейнджер. В моей жизни происходили куда более страшные вещи, чем безответная любовь, - он несколько оскорбился от услышанного в свой адрес.
— Если судить по твоей логике, то однажды сломав руку, ты не будешь испытывать боль при переломе пальца.
Тео скрестил руки на груди:
— Ты обобщаешь. Я говорю лишь о том, что детские чувства от неразделенной любви куда менее важны, чем реальные проблемы взрослых людей.
— Но это не значит, что эмоции от этих чувств не могут быть мучительными.
Он заметил, что ее глаза блестели от вновь подступивших слез, но виду она не подавала. Очевидно, проявлять подобную стойкость было для нее тяжело, и он испытал сочувствие в ее адрес. Пенси и другие слизеринки не были такими плаксами, поэтому подобное поведение было ему в новинку.
Переступив через свою гордость, он не стал продолжать спор, а лишь тихо произнес:
— Ты имеешь право погрустить, Грейнджер, - и подсел к ней ближе.
Поймав ее полный недоумения взгляд, он продолжил:
— Мое плечо к твоим услугам. Тебе нужно, чтобы кто-то его подставил, и раз уж так получилось, что рядом снова оказался я, а не Поттер, то милости прошу, - ему повезло, что он был пьяным, потому что нести подобную чушь на трезвую голову он бы не смог.
Недолго колеблясь, она аккуратно положила на него голову, зажмурив глаза, чтобы не разреветься. Нотт мысленно переставил свою пешку на шахматной доске: небольшая уступка с его стороны может положительно сказаться на их взаимоотношениях с Грейнджер, что поможет ему быстрее достичь своей цели.
Быть дружелюбным оказалось не так уж и плохо: от ее макушки приятно пахло малиной, да и в целом Тео не испытывал дискомфорта от лежащей на его плече гриффиндорки. Единственное, что его смущало - это резкое осознание потери счета времени. Ребята ждали его в кабинете прорицаний и вскоре могли спохватиться друга и пойти на его поиски, застав его в подобном положении. Откашлявшись, он взглянул на Грейнджер, которая все еще держала глаза сомкнутыми.
— Прости. Я бы с радостью помолчал с тобой всю ночь, хоть ты и считаешь, что это неуместное клише, но мне пора возвращаться в подземелья.
Неловко соскочив с парты, она поправила складки на юбке.
— Знаешь… Я по-доброму завидую твоим друзьям. Хочется верить, что они ценят тебя должным образом. Спокойной ночи, Нотт, - взяв палочку, она устремилась прочь.
