***
Гермиона больше получаса не могла уснуть. Серьезные подвижки Гарри в вопросах, которые они с Дамблдором прорабатывали, странное поведение Рона, их с Тео что-то, что сложно было описать одним словом – последние сутки оказались очень насыщенными на разного рода события, поэтому не удивительно, что она ворочалась из стороны в сторону, переполненная эмоциями. Сон не ощущался даже близко, поэтому Грейнджер решила заняться полезным делом – начать поиск какой-либо информации про крестражи. Учитывая, что это определенно была темная магия, путь разгадки этой задачки предстоял долгий, и чем быстрее она начнет это делать, тем лучше. Гермиона пробралась в библиотеку, удачно миновав собирающую вещи мадам Пинс. Тихо, словно мышка, девушка дошла до своего любимого стола и села, с важным видом положив на него руки. Просидев в такой позе несколько секунд, ее лицо исказилось в вопросительной гримасе. “А с чего, собственно, начинать поиски?” Незнакомое еще пару часов назад слово “крестражи”, чаша Пенелопы Пуффендуй… Она не успела толком до конца раскрыть эту мысль, как ноги повели ее в сторону секции с книгами о факультете, о котором она знала меньше всего. Девушка разложила на столе множество фолиантов и раскрывала их по мере обнаружения слов, которые могли бы стать зацепками. Словно детектив, который с помощью красной нити проводит взаимосвязь между событиями, она чертила на пергаменте какие-то схемы. Ей удалось выяснить, что столь важный для их расследования артефакт на протяжении многих веков хранился у потомков Пенелопы Пуффендуй, и последней его владелицей являлась небезызвестная в волшебном сообществе Хепзиба Смит. О дальнейшей судьбе чаши ничего указано не было. Грейнджер было известно, что бОльшая часть коллекции магических безделушек этой волшебницы нашли свое пристанище в “Горбин и Берк”. Закусив кончик пера, девушка задумалась и уставшим взглядом посмотрела вверх, а затем сделала какие-то пометки на листе. Тео, который уже несколько минут стоял оперевшись на шкаф, внимательно наблюдал за Грейнджер. Она нравилась ему даже в магловской одежде и без макияжа – ее мимика в моменты размышлений была одной из самых любимых вещей, которые радовали его глаз в последнее время. – Не спится? – учитывая царящую вокруг тишину, его голос прозвучал неожиданно громко. Сиюминутный испуг девушки сменился на безмятежное спокойствие. Впрочем, последнее тоже продержалось недолго – они с Тео не могли вести себя так, будто ничего не произошло, а значит, грядет серьезный разговор. Гермиона даже не удивилась тому, что он нашел ее в таком огромном замке. Она и вправду была чрезвычайно предсказуемой, чего нельзя сказать о Тео, который посреди ночи отправился на ее поиски, не зная наверняка, застанет он ее или нет. – Как и тебе? – дурацкая привычка отвечать вопросом на вопрос. - Если честно, то да, - Тео заметно занервничал, прежде чем продолжить, - было ощущение, будто у меня недостаточно комфортные условия для сна. Смущаясь от намека Тео, Гермиона слегка улыбнулась, на что Нотт удовлетворенно улыбнулся в ответ. Неожиданно для обоих неловкость между ними стиралась на фоне их взаимного… – Ты составила это за один вечер? – слизеринец сел рядом с Гермионой, оценивая масштабы проделанной ей работы. Девушка лишь устало кивнула и поспешила закрыть таблицы и книги, складывая их в стопку. Заметив изображение в одной из них, Тео положил руку на страницу, предотвращая закрытие и этого фолианта. – Что это? – он указал пальцем на репрезентацию чаши Пуффендуй. – Это кое-что, о чем я не могу тебе рассказать. Прости, если звучит грубо, но это правда очень личное. Тео чуть сощурил глаза, будто пытаясь что-то вспомнить, и наконец ответил: – Учитывая, что это принадлежит моей семье, едва ли это можно назвать твоим секретом. Гермиона не могла поверить в такую удачу. Она с недоверием посмотрела на Тео, который с не менее серьезным видом ждал от девушки ответа. – Твоей семье потомственных слизеринцев принадлежит чаша Пенелопы Пуффендуй? Услышав эту фамилию, Нотт удивился не меньше, чем девушка несколько мгновений назад. Это действительно звучало странно. Он видел этот артефакт несколько раз в одном из хранилищ отца, но не знал, что именно он из себя представляет. Зачем Тиберию хранить вещь факультета, который он презирал больше всего? – Да, – это все, что смог выдавить из себя Тео. Поняв, что вопросы на эту тему теперь задает Гермиона, он принял решение не настаивать на ответе на свой – эта тема явно смущает их обоих, и вряд ли кто-то пойдет на уступки. К тому же, ему нечего было ответить – он всегда полагал, что этот кубок является просто одним из сотни других артефактов, которые отец хранил в качестве дорогостоящего имущества, и не представляет из себя ничего особенного. Гермиона положила свою ладонь поверх руки Нотта, аккуратно отодвигая ее с книги. Ей нужно было время, чтобы обдумать дальнейшие шаги. Появление неожиданного гостя в столь поздний час не входило в ее планы, и у нее не было ни малейшего представления, как стоит поступить в подобной ситуации. На одной чаше весов были ее взаимоотношения с Тео. Она доверяла ему, и доверяла сильно. Настолько, что чуть не доверила ему свою невинность – потому что, черт возьми, это был Тео, на которого, как ей казалось, можно положиться. Но другая чаша весов перевешивала. На ней расположилось кое-что куда более важное для миллиона волшебных судеб; что-то, о чем возможно не знал никто кроме профессора Дамблдора, Гарри, Рона и ее самой. Трезвая, нетронутая чувствами к Тео часть сознания напоминала, что Нотт, к сожалению, является сыном влиятельного Пожирателя смерти. Гермиона никогда не была параноиком, но в данном случае понимала, что малейший прокол, вызванный ее болтливостью, мог стоить Гарри и волшебному сообществу проигранной войны, которая вот-вот начнется. Девушка продолжила держать слизеринца за руку. Нужно было срочно перевести тему. Не при таких условиях она хотела обсудить такую важную для нее тему, как их с Тео взаимоотношения, но выбора особо не было. – Я так и не успела поблагодарить тебя за это … не свидание, – она улыбнулась, – это и вправду оказалось не просто свиданием. Тео не любил отвечать на благодарности в свой адрес, потому что просто не знал, как на них можно отреагировать. Особенно, когда речь шла о Гермионе, которая наравне с ним задавала тон их вечера. Это была парная работа, и они определенно сработались. Слизеринец потянулся к девушке и нежно ее поцеловал. Этот поцелуй нес совсем не тот характер, что вчерашние. Если ночью он был ведом страстью, то сейчас ему захотелось это сделать, потому что он не мог уснуть из-за мыслей о ней. Будто у него в груди сработает детонатор, если он сейчас же не найдет Грейнджер и не поцелует ее еще раз. А потом еще. И так до конца жизни. Мурашки пробежали по ее телу. После Вены в их общении присутствовала некая неловкость, но она улетучилась от действий Тео. Или нет? Девушка разомкнула их поцелуй и облизала губы. Что-то сладкое, но уже такое знакомое, разливалось в груди. Это означало только одно – ее влечение к Тео не было обусловлено только лишь алкоголем. Но что с ними будет дальше? Произошедшая несколько минут ситуация как некстати напомнила Гермионе, что Тео является чистокровным слизеринцем. Они могли на время закрыть глаза на этот нюанс, но факт остается фактом – их совместное будущее весьма размыто. Тео из-под ресниц наблюдал за девушкой, пытаясь угадать ее настроение. У него были догадки, о чем она размышляет, но он слишком боялся их озвучить, потому что риск ошибиться и спугнуть был слишком высок. Наконец, Гермиона положила голову ему на плечо и задумчиво спросила: – Что же все-таки между нами происходит, Теодор Нотт? Тео усмехнулся, потому что предполагал, что рано или поздно Грейнджер поднимет эту тему. Его смешок был скорее нервным – его самого волновал ответ на этот вопрос. К какому бы консенсусу они ни пришли, Нотт знал наверняка: он точно ее не отпустит. – Полагаю, нам нужно охранять то, что мы имеем, – после небольшого раздумья ответил он. Гермиону поражало, насколько слизеринцы могут дипломатично выражаться. Он так и не ответил на вопрос, но с его высказыванием сложно было поспорить. Тео поцеловал Гермиону в висок и прижал еще ближе к себе. Они не знали, куда движутся, но ведь не зря говорят – “Счастье – это путь, а не пункт назначения”. Иногда нужно отбросить рациональное и довериться зову сердца.***
Едва ли Гермиона могла назвать то, что было между ними с Тео, отношениями. Тем не менее, последующие недели складывались для их с Тео чего-бы-то-ни-было крайне благоприятно. На людях они делали вид, что едва знакомы, но это выходило из рук вон плохо; в моменты, когда Нотт забывался и слишком очевидно пялился на Грейнджер, Блейз бил друга по стопам, чтобы сместить фокус его внимания. В свободное время они не упускали возможности прятаться по углам, словно четверокурсники после Святочного бала, и даже пару раз наведывались в Хогсмид, чтобы без лишних глаз провести время вдвоем. Подготовку к Отделу Тайн они проводили в приватных помещениях, постоянно отвлекаясь друг на друга. Со временем они начали вместе делать уроки, проводя наедине еще больше времени. Больше всего Тео нравилось, когда все дела были сделаны, но расходиться им совсем не хотелось. В такие моменты он ложился головой к ней на колени, а она зарывалась рукой в его волосы и мягко поглаживала его, параллельно читая книгу – настоящая идиллия. Но и этого становилось мало. В один из мартовских дней Гермиона опоздала на утреннее занятие по Зельеварению. Этому уже давно никто не удивлялся: даже невнимательные однокурсники отметили, что в последнее время Грейнджер летала где-то в облаках. Конечно, это не сказывалась на успеваемости, но ее поведение многие находили не соответствующим образу заучки-отличницы. Вакантным местом в классе оказалось только одно – рядом с Тео. Случайностью это было, или же его умыслом, но других вариантов не было. Слизеринец кивком поприветствовал девушку, будто еще пару часов назад она не целовала его, сидя у него на коленях в одном из заброшенных кабинетов на четвертом этаже. Этот урок носил сугубо теоретический характер, что было нехарактерно для занятий профессора Слизнорта. Студенты не вставали со своих мест, поочередно отвечая на вопросы преподавателя, будто это был экзамен. – Может быть, кто-то сможет кратко рассказать мне про Третий закон Голпалотта? Гермиона подняла руку, на что Гораций негласно разрешил ей ответить. – Третий закон Голпалотта гласит, что… – Гермиона запнулась, едва заметно прикусив губу. Окружающие могли подумать, что девушка просто пытается сформулировать мысль, потому что рассказать про этот закон кратко было проблематично. Но никто даже не догадывался об истинной причине осечки. Рука Тео уже несколько минут располагалась на коленке девушки; Грейнджер воспринимала это как что-то естественное, будто они просто держались за руки. Но в тот момент, когда Гермиона заговорила, слизеринец провернул кое-что из ряда вон выходящее. Сохраняя незаинтересованный вид, Нотт сменил положение руки, положив ее на внутреннюю сторону бедра. На секунду отстранился, чтобы чуть изменить стратегию – оставил на ее чулке только указательный и средний палец, и очень медленно начал вышагивать ими вверх по ноге. – … что противоядие от составного зелья не сводится к набору противоядий… Тео продолжал “шаг” и наконец коснулся ее оголенной кожи, заставляя Гермиону покрыться мурашками. Она еле сдержала себя от того, чтобы закатить глаза от поступающего удовольствия, и из последних сил закончила предложение: – … для отдельных его компонентов. Слизнорт в свойственной ему манере хлопнул в ладоши: – Как всегда восхитительно, мисс Грейнджер. Занятие подошло к концу, но ни Гермиона, ни Тео не торопились уходить. Они оба намеренно медленно конспектровали главу учебника, будто это нужно доделать именно сейчас, а не в свободное от уроков время. Как только класс опустел, а профессор Слизнорт ушел в свою подсобку, Гермиона слегка стукнула Нотта по руке, посмотрев на него влюбленным взглядом: – Что это было? Тео любовался слегка покрасневшими щеками девушки и заправил за ухо прядь ее волос. – Что-то, что определенно тебе понравилось. – Мы не можем так рисковать, – она потерлась головой о его руку и задумчиво отвела взгляд. Гермиона сама не верила в то, что говорит. Ее будто магнитом тянуло к теплу его кожи, и она бы хотела испытать то, что сделал Тео, еще много-много раз. И зачем она только его попрекает? Девушка встала со стула и принялась собирать вещи, как вдруг слизеринец развернул ее к себе лицом и посадил на парту. Тео уже привык наклонять голову, чтобы поцеловать ее, но сидя на столе Гермиона становилась чуть ближе к нему, заметно сокращая расстояние между их губами. К тому же, Нотту нравилось ощущение контроля ситуации – Грейнджер была зажата его туловищем, и кажется совсем не была против такого расклада. В этот раз он слегка ее чмокнул, намекая на то, что им уже пора расходится на другие занятия. Гермиона недовольно хмыкнула и спрыгнула с парты. Она с каждым разом все больше и больше понимала Лаванду: если раньше постоянное желание Браун быть как можно ближе к Рону вызывало у Грейнджер недоумение, то теперь все стало на свои места. Тео всегда было очень мало. Расслабленные и счастливые, они даже не подозревали, что за ними наблюдают.***
Уизли виртуозно спрятался в один из проемов в стене, как только Тео и Гермиона направились к выходу из класса. Щель в двери была небольшой, но через нее можно было многое увидеть: например, как извиваются от поцелуев Нотта ноги Гермионы. Они проскочили мимо него слишком быстро. Думали, что умнее всех: в коридоре они вели себя так, словно их ничего не объединяет. Но Рон уже успел увидеть достаточно. Он не ожидал, что все настолько серьезно. За обедом Уизли то и дело наблюдал за слизеринским столом. Большинство из них довольно скупы на эмоции: Малфой едва живой снова сидит отрешенно от всех, Забини с выверенной осанкой безэмоционально надрезает говядину, будто он находится на каком-то приеме. Нотт же ведет себя так, будто он король мира – улыбается, иногда даже смеется, галантно подливает сок своей подруге, вид которой не выражал особой радости. Паркинсон. С ней явно что-то не то в последнее время. Она ведет себя куда более сдержанно, куда меньше дерзит окружающим… Ее что-то беспокоило – к такому умозаключению пришел Рон, и сложив в голове все имеющиеся факты выстроил гипотезу, которую только предстояло проверить. Уизли наблюдал за Пенси несколько дней. Вот она сердито делится чем-то с Дафной Гринграсс – между прочим, предыдущей девушкой Нотта. На следующий день она недовольно плетется за своими друзьями, которые, будто забыв о ее присутствии, обсуждали прошедший матч Холихедских гарпий против Татсхилл Торнадос. Девушки спохватился только Забини, но, судя по ее выражению лица, она не стала от этого сильно довольнее. Вывод в голове Рона напрашивался сам собой: Паркинсон тайно и безответно влюблена в Нотта. Банальная история, ведь все знали, что дружбы между мужчиной и женщиной не существует. Неудивительно, что она в конце концов сломалась. Чьей, если не ее поддержкой, Рону можно было заручиться? Маклаггена больше никто не воспринимал всерьез, а вот Паркинсон обладала неоспоримым авторитетом в сетке распространения сплетен разных мастей. Да, вступать с ней в союз – это все равно, что подписать сделку с дьяволом. Она даже пальцем не пошевелит за просто так, но если он прав в своих суждениях, то в выигрыше останутся они оба: ей достанется Нотт, а Рону - Гермиона. И все снова станет на круги своя; все будет так, как должно быть. Гриффиндорец подкараулил Паркинсон между стеллажами в библиотеке. С помощью палочки она отлевитировала часть книг, не смотря по сторонам. Уставшим голосом она произнесла: – Ты уже целый час крутишься вокруг меня, как надоедливая муха, Уизли. Чего тебе? Он не ожидал радушного приема, но дерзость в ее голосе слегка напрягла его. – Я хотел поговорить с тобой о Нотте и его новом любовном увлечении. Девушка замерла и медленно повернула голову в его сторону. Зашел с козырей. Уизли сжал губы и всем своим видом показывал, что ей стоит ответить ему, чтобы он продолжил. Девушка раздраженно процедила: – Выражайся конкретнее. О чем именно ты хотел поговорить? – Ты же знаешь, что Нотт встречается с Гермионой? Пенси сжала переносицу и закрыла глаза, погрузившись в размышления. Это было очень и очень плохо. Если об их отношениях догадался даже такой тугодум как Уизли, то завтра об этом узнает вся школа. Ей было плевать на Грейнджер, а вот на Тео – нет. Рон расценил ее реакцию как шок от услышанного. Ему казалось, что она едва сдерживает слезы, хотя на самом деле она делала такой жест рукой каждый раз, когда продумывала в голове схемы ответа. – И что ты предлагаешь мне делать с этой информацией? – Нам нужно их рассорить. Придумать что-то такое, из-за чего они перестанут общаться, и… – Я знаю значение слова “рассорить”, Уизел. Что конкретно тебе нужно от меня? – Помоги мне в этом. Настрой Нотта против Гермионы, а я настрою ее против него. Пенси покрутила головой, едва сдерживая смешок: – Дай-ка подумать, – она собрала правую ладонь в кулак и пальцем левой руки начала пересчитывать костяшки, будто играла в “Любит - не любит”, а затем резко подняла голову на Уизли и от кулака остался только средний палец, направленный в его сторону. – Больше не смей приходить ко мне с такими вопросами. Мне плевать на ваши с Грейнджер брачные игры и на то, что тебе там показалось. Ей удалось сохранить внешнюю невозмутимость, но внутри нее все кипело от злости. Девушка направилась к выходу, сильно задев гриффиндорца плечом. Она была глубоко погружена в свои мысли и по пути до подземелий лишь изредка махала рукой проходящим мимо знакомым со старших курсов. Проклятый Уизли. Сказанное им звучало очень заманчиво, но такого тупого союзника, как он, врагу не пожелаешь. Ей можно было двинуться в этом направлении, но в одиночку она бы не справилась. Блейз определенно был не на ее стороне. Сложно было сказать какую позицию он занимал в данном вопросе; скорее был проклятой Швейцарией. Паркинсон прикинула, что связанные с Грейнджер проблемы могут возникнуть пока что только в перспективе, но они обязательно будут. И вот уже тогда, Теодор сам придет к ней и признает очевидное - Пенси Паркинсон никогда не ошибается.***
Потерпев неудачу, опустошенный Рон отправился в башню Гриффиндор. Сидящая у камина Гермиона, как и обычно в последнее время, сияла изнутри, показывая Гарри какую-то книгу. – Рон, – Гарри рукой позвал друга присоединиться к ним, – смотри, что Гермионе удалось разузнать. Уизли нехотя посмотрел на изображение чаши Пуффендуй: – И что это? – Один из предполагаемых крестражей. Ты не поверишь, но он находится в хранилище Ноттов, – с энтузиазмом ответил Поттер. – Какое совпадение, – злобно улыбнулся Рон, – и он поможет нам раздобыть его? – Это мы как раз и обсуждаем, – с грустью в голосе произнесла Гермиона, – риск слишком высок. “Лицемерка”, – Рон подумал было бросить в нее оскорбление вслух, но в его голове родился новый план. Ему не нужна была Паркинсон или кто-либо еще, чтобы решить возникшую проблему. Он разберется со всем сам. Гермиона посмотрела на часы и перевела бегающий взгляд на Гарри: – Нам есть еще что обсудить? – А ты куда-то торопишься? – едко заметил Уизли, распознав желание девушки уйти по своим делам. Врать Рону совсем не хотелось, но и посвящать в свои планы – тоже. – Не тороплюсь, – она старалась брать от Тео лучшие качества, отвечая максимально дипломатично.***
Слизеринец нервно притопывал ногой, стоя возле заброшенного класса заклинаний. Рисковать и обсуждать незаконное проникновение в министерство в стенах библиотеки они больше не могли, так как дело оставалось в сущности только за тем, чтобы договориться о времени и перемещениях внутри. Воспоминания об их с Грейнджер проведенном вместе времени в стенах этого класса не могли затмить его переживания о грядущем дне “икс”, даже несмотря на то, что именно здесь она впервые обняла его. На задворках сознания Тео ощущал назойливое чувство, не дававшее ему расслабиться и отдаться ярким эмоциям от скорой встречи со своей девушкой. Его девушка. Глупо было ставить под сомнение этот факт, с учетом того, с какой скоростью начали развиваться их отношения в последнее время. Тео чувствовал себя как никогда прекрасно и лишь мысли о том, что он собирается вполне намеренно обмануть ее, пусть и с благими намерениями, омрачали его настроение. Наконец-то позади послышались шаги и, отогнав все лишние мысли, Нотт повернулся к источнику звука, но в его сторону направлялся совершенно другой представитель львиного факультета. Делать вид, что он просто так стоит возле заброшенного класса было в крайней степени глупо, поэтому приняв максимально уверенную позу, Нотт засунул руки в карманы и стал наблюдать за приближением Уизли. – Ты сегодня дежурный? Тео немного застал в расплох его вопрос, так как он ожидал, что гриффиндорец, в свойственной ему манере, сразу начнет нападать. Но раз Уизли начал именно с этого, то он вполне мог бы подыграть. – Да. А ты сегодня вместо… – Гермионы, - перебил Уизли и похлопал его по плечу. Это было странно, но ожидаемо. Даже Драко уже был в курсе их отношений с Грейнджер, в то время как та еще не посвятила друзей в перемены в ее личной жизни. Тео не осуждал ее за это, да и вполне возможно, что Поттер уже был осведомлен, в отличии от Уизли, но также возможно, что она рассказала уже и ему. Но, скорее всего он узнал как-то иначе. – Послушай, дружище, - Уизли в дружеской манере приобнял слизеринца, на что тот едва ли не оцепенел от его неожиданной близости. Находясь так близко к гриффиндорцу, Тео невольно прочитал взглядом всю его уверенную веснушчатую физиономию. Уизел определенно пришел на правах примата обозначать свою, как ему казалось, территорию. Ну что ж. Нотт был готов и к такому повороту событий. – Ты наверное думаешь, что нравишься ей, - продолжал он, - но спешу заверить тебя, что дела обстоят немного иначе. Тео смахнул с себя его руку, будто бы она была назойливым насекомым на его плече и как ни в чем ни бывало продолжил слушать Уизли. – Скажу тебе как парень парню. Будь я на твоем месте, то был бы только рад, если бы кто-то раскрыл мне глаза. Гермиона, несомненно, она, - его глаза секунду приобрели мечтательный вид, - прекрасна, но при этом она бывает пугающей. Кхм, то есть пугающе преданной делу. Особенно, если на кону стоит нечто серьезное. В общем, дело в том, что она слишком увлеклась, исполняя свою роль, и могла ввести тебя в заблуждение. Жаль, что именно мне приходится говорить тебе это, но то, что происходило между вами, было лишь притворством с ее стороны. В ответ на его реплику Нотт лишь улыбнулся, сверкнув глазами. В самом деле, Уизел? – О, на твоем месте я бы отнесся серьзнее к этому. Видишь ли, еще в начале года Гарри поручил ей следить за тобой. Сам понимаешь, - Уизли оглядел его, - ты сын Пожирателя Смерти, кроме того, ты мог бы, сам того не зная, принести нам пользу. На этом моменте Тео уже стало откровенно смешно от неловких домыслов гриффиндорца. Его уверенность в том, что он точно знал о происходящем больше самого Нотта, не могла не веселить. – Ну так просвети же уже меня, - широко улыбаясь ответил он. – Ты знал, что Гермиона изучала французский с семи лет? Тео вопросительно вздернул бровь: – Знаю, она много что знает и умеет. И что? – А тебя не смущает, что я говорю тебе об этом? Конечно, Тео понял намек. Он сглотнул, ничего не отвечая. Рон самодовольно наблюдал за поникшим слизеринцем. Выждав пару секунд, он решил окончательно его добить. – И если тебя до сих пор терзают сомнения… Ты что-нибудь слышал о Чаше Пуффендуй?