***
На письменном столе с важным видом топтался черный филин, ожидая своего угощения. Тео выхватил конверт из клюва и, надорвав его, упал на кровать. Он пробежался глазами по тексту и отложил пергамент. Отец испытывал благоговейные чувства от наличия нового рычага влияния на сына. На этой неделе он прислал три письма, это было четвертое. Слизеринец победно ухмыльнулся. В конце следующей недели он, наконец, окажется в Гринготтс. На улице уже стояла по-настоящему весенняя погода, и все студенты разбрелись по окрестностям Хогвартса, что существенно облегчало Нотту дело, но он предпочитал лишний раз не ослаблять бдительность. В один прыжок Тео поднялся с кровати и покинул комнату, без опаски двигаясь по коридору в сторону того самого кабинета. Отчего-то слизеринец продолжал считать его самым приватным местом в школе, хотя в прошлое перемещение ему показалось, что он видел чью-то тень. Скачки во времени уже не будоражили его так, как в первый раз. Без тени волнения, он запустил маховик, лениво поглядывая на свои карманные часы, засекая время своего отбытия из настоящего. Тео никогда не любил запонки, перстни, подвески и прочие украшения, даже если они приносили пользу, но, все же, для карманных часов, пришлось сделать исключение. За недолгое время своих экспериментов Нотт обратил внимание, что все предметы, которые он проносил с собой в прошлое, оставались так же стабильны в течении времени, как и он сам. Он пробовал брать с собой еду, цветки растений, насекомых, и все они достигли пункта назначения в первозданном виде. Тогда же возникла идея брать с собой часы, что в итоге являлось единственным связующим звеном с настоящим, позволяющим не допускать временных ошибок в обратном перемещении. Слизеринец даже завел отдельную тетрадь, где записывал результаты своих небольших экспериментов. Больше всего его интересовало, насколько старел его собственный организм, проживающий лишние часы для настоящего. В этом деле его напарником стал майский жук. Нотт поместил его в небольшую мензурку и перемещал вместе с собой. Цикл жизни жуков был совсем небольшим, всего от пяти до семи недель. По его расчетам, добавленных жизненных часов как раз должно было хватить, чтобы итоговые показатели уместились в короткие сроки исследования. Гермионе бы это понравилось, - часто думал он. Нотт проверил жука в кармане, и, спрятав маховик под рубашку, отправился в коридор восьмого этажа. Малфой ходил туда дважды за ночь. Первый раз, после наступления отбоя, в компании Пенси, и второй раз один. В одну из своих вылазок Нотт обратил внимание, что Драко и Пенси стали ругаться. Чем чаще он брал ее с собой, тем короче становились их совместные походы. Это очень заинтересовало Тео. Для сегодняшнего перемещения Нотт выбрал день, в котором уже бывал. Нахождение в известном распорядке позволяло с точностью до минуты знать о перемещениях посторонних людей в конкретном коридоре. Бросив быстрый взгляд на часы, слизеринец отмерил свои десять минут до появления друзей. Он в очередной раз огляделся по сторонам и приблизился к каменной кладке. Из книг Тео знал, что должен был пройти мимо комнаты три раза, при этом испытывая огромную необходимость в ее помощи. Ни одна из прошлых попыток не увенчалась успехом и Нотту слабо верилось в удачу на этот раз. Он успел испробовать, как ему казалось, все. Он думал о Малфое, о его сложном положении, представлял, как тот пострадает от рук Темного лорда в случае своей неудачи, но все было тщетно. Тео искренне переживал за безопасность друга, но комнате было этого не достаточно. Периферийным зрением слизеринец заметил фигуру. У него должно было быть десять минут. На восьмом этаже не было ни ниш, ни альковов, лишь ровные стены. Добежать до конца коридора не было решением проблемы, его все равно заметят. Нотт в панике стал оглядываться в поисках путей отхода. Он слышал, как собственное сердце отбивало ритм, который будто бы был слышен на весь этаж. Схватившись за виски, он прекратил метаться и застыл на месте, глядя в стену. Ну же! Это должно было сработать. Комната хотела, чтобы он нуждался в помощи и этот момент подходил идеально. Он отрывисто обернулся в конец коридора, с ужасом осознавая, что в его сторону шел Дамблдор. Блять. Одно дело было встретить какого-нибудь старосту или студента-нарушителя, и даже Филч не казался такой страшной перспективой, как директор. Тео допустил мысль, что, несмотря на свои выверенные расчеты, все таки ошибся с временем. Обернувшись обратно к стене, Нотт победно подпрыгнул и навалился на появившуюся дверь, одновременно дергая за ручку. Он упал на пол и перевернулся на спину, громко выдыхая от облегчения. Все было позади, но в этом инциденте были свои преимущества - он наконец-то попал внутрь. Отдышавшись, Тео поднялся на ноги и начал осматриваться. Комната представляла из себя самое обыкновенную, на первый взгляд, школьную аудиторию. Если бы не исчезающая дверь, то в ней бы не было ничего примечательного. Изнутри, комната была завалена школьными богатствами: шкафами, стульями, столами, стеллажами, книгами. Они образовывали огромные горы посреди помещения, с небольшими проходами между ними. Нотт невольно воспроизвел в памяти интерьеры жилища семьи Уизли. По сути Комната Забытых Вещей на деле представляла из себя очень большую кладовую. Пока парень бродил в поисках предмета или чего-то иного, что могло интересовать Драко, он услышал шум у входа. Карманные часы подсказывали, что в это время единственными посетителями могли быть только Малфой и Паркинсон. Присмотрев среди кучи хлама крупный дубовый комод, Нотт решил выбрать его в качестве укрытия. Он присел с боковой стороны, чтобы оставить себе небольшой обзор на проход, и стал вслушиваться в шаги, пытаясь определить, куда они следуют. – Мне надоело. Я не намерена больше стоять в углу, как твои узколобые шестерки. – Пенс, - раздраженно произнес Драко, - мы поговорим, но давай не сейчас. – И эти пустые обещания мне тоже надоели! – Ты можешь идти, я не просил тебя приходить. Это только твое желание. До слуха Нотта, отчетливо донеслось, как Пенси топнула ногой. – Либо ты стоишь смирно, либо, это последний раз, когда я беру тебя с собой, - пригрозил ей Драко, словно ребенку. Ответа не последовало и Нотт, напрягшись, выглянул из своего укрытия. Пенси стояла лицом к двери, а Драко направлял палочку ей в затылок. Если бы это не могло понести необратимые последствия до настоящего, то Тео бы тут же выбил деревко из его рук. Неизвестно, как сильно мог сказаться на их времени этот, не наложенный, обливиэйт. – Силенцио, - к удивлению Нотта, прошептал Малфой. Оставив Пенси у входа, он направился в сторону Тео и ему пришлось нырнуть обратно за комод. Драко медленно продвигался вглубь помещения, аккуратно ступая на каменный пол, словно он боялся разбудить кого-то. Нотт сосредоточил все свое внимание на шагах, отмеряя, когда Малфой окажется возле него. Не создавалось впечатления, будто бы он искал что-то, как изначально думал Тео. Он вполне уверенно продвигался мимо гор различного хлама к конкретному объекту, известному лишь ему. В такт его шагам Нотт начал перемещаться вслед за другом. Когда Малфой остановился, Тео уже находился на расстоянии не больше шести футов от цели их общего визита. Огромное покрывало, на которое он даже не обратил внимание в начале, скрывало за собой тот самый предмет, который Нотт уже видел. С виду несуразный шкаф представлял из себя нечто в виде прямоугольной пирамиды, с совершенно нефункциональной, на вид, дверью. Драко положил что-то в шкаф и закрыл дверь. – Harmonia Nectere Passus. Он мог видеть лишь затылок Малфоя. Нотт нахмурился и склонил голову набок, создавая иллюзию лучшей слышимости для себя. – Harmonia Nectere Passus. Никогда прежде он не слышал этого заклинания. – Harmonia Nectere Passus. Они оба затаили дыхание, но, вопреки ожиданиям, не произошло ровным счетом ничего. Драко открыл шкаф и, с раздосадованным вздохом, захлопнул. Он бережно накрыл поверхность покрывалом, заботясь о том, чтобы все выглядело, как до его присутствия, и ушел прочь. – Идем, - прошипел он. Нотт выждал еще минут пять после звука закрытия двери и выбрался из своего укрытия, желая получше рассмотреть этот гроб. Он сдернул ткань и, по примеру друга, дернул за изогнутую ручку. Пару раз открыл и закрыл дверцу, затем, оглядел темный, деревянный фасад. Шкаф был идентичным близнецом того, что находился в Лютном переулке. Раз второй был там, это означало, что они имели некую не очевидную функцию. Вот только какую? Тео достал из кармана пачку сигарет и прикурил. Он начал прохаживаться вокруг, рассуждая. Уродливый предмет мебели, был достаточно высоким, чтобы в него поместился человек. Снаружи, он казался узким, но не внутри. Это, неопровержимо доказывало: шкаф был просто напичкан магией. Его близнец из магазина выглядел более потасканым, с вытертыми панелями и обломанными резными вензилями. Он неисправен, - прозвучало голосом Горбина в голове. Драко поручил торговцу чинить шкаф, - вспомнил Тео. Еще, с минуту, постояв напротив дверцы, Нотт прищурился и затушил бычок. Он извлек из кармана склянку с жуком и положил ее в пространство шкафа. – Harmonia Nectere Passus. Раз. - Harmonia Nectere Passus. Два. - Harmonia Nectere Passus. Три. Тео стоял, затаив дыхание. Жук исчез.***
– В чем дело? - поинтересовалась Гермиона, прижимая книгу к себе. Рон стоял посреди гостиной, то сжимая, то разжимая кулаки. Он вошел как раз тогда, когда они с Гарри решали, как именно преподнести чудесно обнаруженную чашу Дамблдору. Поттер был абсолютно уверен в благосклонности директора, поэтому не видел проблемы в том, чтобы рассказать ему. Немедленно, все как есть. Грейнджер же, напротив, была уверена, что информацию об участии Нотта, нужно отложить до итогов. Она испытывала опасения на счет удачи этого плана и не хотела подводить Тео. Уизли, с очень мрачным видом, переводил взгляд с Гарри на нее, будто бы решая, кто на этот раз окажется мишенью его обвинений. После того, как Рону стала известна та часть их плана, в которой фигурировал Нотт, он перестал с ними разговаривать. – Хватит, - не выдержал Поттер, - давайте забудем о наших разногласиях. Мы должны держаться вместе. – Вместе, - пробубнил Рон, - это ты обо мне и Нотте? Ее раздражал тот факт, что Гарри решил рассказать все Рону, не спросив, для начала, саму Гермиону. – Да что с тобой не так, - воскликнула Гермиона, - это же, наоборот, отличные новости! – Я расскажу вам, как это будет, - он ткнул пальцем в сторону друзей, - такими темпами мы кончим, как…, - Уизли замялся, - …Змееныша подослали, чтобы шпионить за нами! Не было необходимости проговаривать вслух, кого он хотел привести в пример. Слава Мерлину, в Роне еще оставалась частичка благоразумия, позволившая вовремя одуматься. Гермиона понимала, ее объяснения никак не ускорят принятие Уизли этой ситуации как данности. Для себя она уже решила: если им предстоит пуститься в бега, то Тео отправится с ними. Кто бы что ни думал по этому поводу. Она посмотрела на Гарри. Ей необходимо было задвинуть свое раздражение куда-то подальше, так как, пожалуй, он был единственным, на кого она могла положиться. Члены ордена, скорее всего, воспримут все не менее остро, чем Рон. – Рон, - вздохнул Поттер, - он отправится за чашей. Ради нашего дела, рискуя собой. Ты понимаешь, что будет с ним, если им это станет известно? Грейнджер утвердительно кивнула, будто бы Гарри отвечал параграф по какому-то школьному предмету. Рон заметил этот жест и закатил глаза. – Допустим, - согласился он, - что Нотт на нашей стороне и бла-бла-бла, - он метнул осуждающий взгляд в подругу, - а что будет после? Вдруг ничего не выйдет? Вдруг он испугается неудачи и побежит к папаше? Гермиона кипела изнутри, но молча продолжала сохранять внешнее спокойствие. – Он не сделает этого, - отчеканил Гарри. – Да? - усмехнулся Уизли, - откуда тебе знать? – Я знаю его. – Да ладно! - восклицал Рон, - когда вы успели стать друзьями? Гарри сжался. Они с Роном всегда были чуть ближе, чем с Гермионой. В начале их дружбы ее это задевало, но со временем она привыкла. Ребята шесть лет жили в одной комнате, Гарри проводил почти все каникулы в Норе и, кроме того, они были мальчишками. Нотта Рон воспринимал, как некую угрозу их дружбе и устоявшимся отношениям в компании. Гарри это чувствовал, но не мог ничего сделать. – Нравится тебе это или нет, но мы не будем отказываться от такого шанса лишь потому, что ты ревнуешь. Она удивилась тому, что произнесла это вслух. С своего места, Гермиона отчетливо услышала, как скрипят его зубы. Рон побагровел от злости и открыл рот: – Я? - он начал грозить указательным пальцем Гермионе, - я никого не ревную! Дело совсем не в этом! Этот слизняк запудрил ваши… Гермиона прикрыла глаза и считала свои выдохи, пока Рон вспоминал все известные ему варианты ругательств. Для себя она решила, что демонстрацию характера ей стоит отложить. По крайней мере, пока. – …Можете катиться на все четыре стороны вместе с своим новым лучшим другом! Но потом, когда вы поймёте, что облажались, не делайте вид, будто бы я не предупреждал! Дверь в башню захлопнулась синхронно с последним выдохом Грейнджер. – Тебе следовало посоветоваться со мной. Гарри обхватил свой затылок руками и зажмурился. – Может я способен сам принимать хоть какие-то решения? - жестко произнес он, - я не хотел всего этого! Черт возьми… Грейнджер плотнее прижала книгу к себе и отвернулась. – Господибоже, - едва разборчиво пробормотал он, схватив ее за плечо, - я понимаю, что ты чувствуешь. Он не понимал. Будто бы повелительница судеб, Гермиона убедила Нотта в правильности принятия решения, которое приносило боль им обоим. Ночью она засыпала в обмнимку с манускриптами и книгами, а днем улыбалась, излучая уверенность, которая была так необходима ему. Впервые в этом чужом мире она нашла человека, который видел в ней нечто большее, чем просто подругу Гарри Поттера. Рон тоже был ее другом, но Гермиона никогда не забывала, как началась их дружба. С первого дня он дразнил ее за желание вписаться в незнакомой среде, даже не думая, как ей жилось до Хогвартса в мире маглов с неконтролируемыми выбросами магии. Если бы не Гарри, то Рон никогда бы не принял ее и так бы и продолжил насмехаться над ее рвением выучить все в этом мире. Если бы не Гарри, ее бы никогда не приняли другие сокурсники и семья Уизли. Если бы не он, она бы осталась отшельницей, с которой не хотели дружить даже другие маглорожденные. Иронично, но в самые первые свои часы в Хогвартсе, Гермиона разговорилась с Пенси Паркинсон. Возможно, фотографическая память и бесчисленные часы проведенные за чтением истории Хогвартса не позволили Пенси вычислить в ней маглу сразу. Лишь неосторожное упоминание о ее первом впечатлении о Косой аллее насторожило Паркинсон. Гермиона помнила тон, с которым она спросила ее, словно это произошло вчера. Ты грязнокровка? Грейнджер не обиделась тогда. Она не видела проблемы в своем происхождении, а вопрос и вовсе поставил ее в тупик. Именно Пенси была тем человеком, который прояснил, на сколько не все были рады тому, что однажды Гермиона получила письмо с гербовой печатью школы. С того момента, не считая оскорблений, периодически срывавшихся с уст слизеринки, девочки не разговаривали, но Гермиона уяснила навсегда - такие люди как Пенси Паркинсон никогда не захотят иметь с ней ничего общего. Другие девочки тоже не горели желанием сближаться с Грейнджер. Даже Джинни, как ей казалось, дала ей шанс лишь потому, что у нее не было выбора. Гермиона дружила с ее братом и предметом воздыхания, с постоянной периодичностью находясь в их доме. Во время Турнира Трех Волшебников, Рита Скиттер постаралась на славу, называя ее, между строк, легкомысленной девицей, проникшей в их мир словно грибок в подвал шикарного особняка. Все эти статейки, несмотря на бешеную популярность у любителей чужого грязного белья, не помешали интересу Виктора Крама к Гермионе, что очень поднимало ее самооценку. Они много общались, смеялись, но Виктор никогда не стремился понять ее, стараясь скорее перейти к поцелуям, который в итоге получил. Она не почувствовала ничего. Когда флер волнительной атмосферы турнира и Святочного бала рассеялся, гриффиндорка осознала, что Виктор видел в ней лишь привлекательную обложку. Именно этого она и добивалась, но не от него, а Рон понял это слишком поздно. Потому что появился он. Чистокровный до самого дальнего колена, но видевший в ней личность, невзирая на тень ее происхождения. Впервые он подошел к ней, когда она выглядела далеко не самым лучшим образом. Заплаканная, раскрасневшаяся и разбитая. Он склеил ее по кусочкам, сам не осознавая, как легко у него это вышло. Тео проявлял наблюдательность и внимание по отношению к ней, не стремясь при этом получить то, о чем все время твердила ее мама. Гермиона не сомневалась - он не закладывал никакого романтического подтекста в начале их дружбы. Именно это ее и привлекло, не считая его улыбки и того, как он сдувал пряди, спадавшие ему на глаза. Она знала, что первая перевела их дружбу в нечто большее, при том, что это он поцеловал ее первым. Он был идеальным другом и партнером, и Грейнджер была рада, что первое открылось ей до того, как начались их отношения… –…Совсем недавно, - говорила ее рациональная часть. Но каждый раз, когда она ловила его изучающий взгляд на занятиях, когда он одаривал ее ответной улыбкой, когда он заправлял прядь волос ей за ухо, когда он касался ее, ей казалось, что она забывает дышать. Рациональная часть была солидарна с эмоциональной, в своей манере. У них и правда было много общего, больше, чем с Гарри и Роном. Нотт был достаточно эрудирован, сверх школьной программы и, особенно того, что должны знать чистокровные отпрыски. Когда они были вместе, она теряла счет времени. Будь то задания по рунам, разговоры маггловских писателях или поцелуи в укромных уголках замка. Иногда, она с легкостью могла забыть о его древнем аристократическом происхождении. В последнее время, Гермионе было все сложнее игнорировать разницу их положений. Грейнджер была достаточно осведомлена в чистокровных обычаях, чтобы знать, что однажды, этот мир заберет его у нее обратно. Он должен быть с девушкой, вроде Пенси Паркинсон или Дафны Гринграсс или любой другой, с чистой родословной и длинными ногами, как у фотомодели. Гермиона готовила себя, еще с той ночи в Вене, что однажды он объявит ей, что между ними все кончено и он обязан жениться на другой, но она не была готова, что собственноручно подтолкнет его к этому. Не ради него, а ради целей, которые не имели лично к Тео никакого отношения. Ей было бы проще, если бы он не прислушивался к ней, если бы был эгоистом до мозга костей, если бы он настоял на своем нежелании это делать, если бы твердо отказал ей. Для дела, разумеется, было прекрасно, что он доверял ей настолько, что согласился без лишних вопросов, но лично для Грейнджер, это было уколом в самое сердце. Она не собиралась делить его ни с кем и, тем более, становиться его тайным адюльтером, но ничего поделать было нельзя. Гермиона должна была быть постоянно сосредоточена на информации поступавшей от Дамблдора через Гарри и поиске способа остановить Волан-Де-Морта, но ее подсознание бесконечно отправляло ее на поиски лазеек для аннулирования древнего обряда помолвки. Она сильнее обхватила книгу, мельком взглянув на нее, чтобы лишний раз убедиться, что Гарри не видна обложка или корешок с названием - “Энциклопедия Чистокровных”. – Спасибо, - выдавила она.