Поздний вечер в Сорренто
Нас погодой не балует…
Вот и кончилось лето,
«До свидания, Италия!»
Мы с любовью прощаемся,
Наша песня допета,
И над нами склоняется
Поздний вечер в Сорренто…
Мы спрятали ноутбук Гектора под кроватью одной из девочек в младших классах. Я раздумываю, кто же может быть предателем. Мы не верили в это, однако раз Ноирет не всем дает именно само лекарство…но кто? Иван? Нет. Он ненавидит отца. Маркос? Ни за что. Он не будет с теми, кто пытал его отца. Рокке? Убийца Каэтано? Ни за что. Викки? Нет. Ей тоже незачем. Хулия? Она заодно с нами и любит Ивана. Нет. Только… Только если заставили. А в этом случае может быть…кто угодно. Невольно вспоминаю нашу ссору с Маркосом. Он не со зла, я уверена. Но из-за Эльсы я ушла с ужина. Слышу шаги Ноирета. — Так, в комнате девочек…под матрасом. Кровать сверху или снизу? Хорошо. Я иду за ним. Ему кто-то выдал местоположение. Пока Мария отвлекла Жака, я бегу вперед и забираю ноутбук. Потом прячусь. Ноирет ищет ноутбук, но его там, ожидаемо, быть не может. — Во что ты играешь? Здесь ничего нет! — молчание… — Так! Ничего! Так, надо поговорить. На чердаке. Сейчас. Он уходит, а я возвращаю ноутбук, звоню Маркосу, а потом записываю голосовое сообщение. Он не ответил… Черт! Неужели из-за ссоры? Иду на чердак. Когда Жак зашел, я иду наверх как можно осторожнее. Набираю СМС Маркосу, но и тут нет ответа. Он ушел, а на чердаке лишь предатель. — Я знаю, что ты тут! Выходи! Покажись! — зову я, подходя к окну и рассматривая его. Внезапно что-то бьет меня по голове, и я хватаюсь за занавеску. Он не дает мне упасть ниже, лишь отделаться испугом. Лезть выше страшно, а высота немаленькая. Я же разобьюсь! Слышен треск. Прошу, пусть это сломалась ветка где-то, а не занавеска рвется… прошу… Мои мольбы не услышаны. Я падаю на крышу, теряя сознаниеМы уже почти чужие,
Словно это все приснилось…
В синем море ностальгией
Все, что было, растворилось…
Почему же губы ищут
На твоих губах приюта?
Но из глаз беды лучистых
Звонко капают минуты…
Прихожу в себя уже где-то в другом месте. Все болит… Вероятно, я упала, а предатель отнес меня далеко от пансиона… Маркос…сколько времени прошло? Уверена, он волнуется… Я оказываюсь под землей. Меня похоронили заживо? Нет! К счастью, слой земли небольшой и я смогла откопаться. Рядом нахожу телефон и звоню Маркосу… — Алло? — спрашивает он у меня. — Маркос… — Кароль! Кароль, она жива! Кароль, где ты? — Я… — Как ты? — Все болит… Маркос, прошу тебя… — Я иду. Где ты? — Я…в лесу…я знаю, кто предатель, — говорю я, понимая, что предатель придет раньше всех. Или предатель, или Маркос. — Что рядом есть? — Я…слышу реку… — Кароль, не волнуйся, мы рядом. Ка… Телефон разрядился, обрывая меня от любимого человека, от его голоса. Маркос, прошу…успей, пожалуйста… Слезы сами собой текут по щекам, непонятно, от боли или от чувства обреченности… Я вижу Рокке. Он…предатель? — Прости, Кароль, — говорит он, замахиваясь палкой. — Кароль, милая! — подбегает Маркос. О, Господи, он успел! — Кароль, я здесь, я здесь… — Маркос… — Рокке, зови на помощь… — Иван, скорее — слышу я Хулию…они все тут…но мне достаточно даже только Маркоса… — Не волнуйся, помощь уже идет… — Как она? — спрашивает Иван. Дурачок…ну как может себя чувствовать умирающий человек? — Держись… — Что с ней? — Не умирай… — О, Маркос…как бы мне хотелось не умирать! Ради нашего будущего… Которого уже не будет, благодаря Рокке… — Кароль, не покидай меня… Рядом Викки…как же я всех люблю…также как теперь ненавижу Рокке…жаль, что не хватает сил не то, чтобы сказать это им — сконцентрироваться, чтобы слушать их… — Держись, помощь придет… Держись, ладно? Я люблю тебя, Кароль… Я не могу без тебя жить Я хочу жить. Я ХОЧУ ЖИТЬ! Но помощь уже не успеет. Я это понимаю. Но не хотим в это верить мы все. Какая романтика — умереть на руках у любимого… Но умереть в 15 лет — слишком рано. — Не волнуйся, все будет хорошо… Викки целует мою руку, Маркос шепчет слова любви…они делают все, чтобы не отдавать меня в руки смерти, однако мое время сочтено…они будут убиты горем от моей смерти… Хотела бы я все предотвратить… Это мои последние мысли. Это то, что я слышу последним. Веки тяжелеют настолько, что я уже не могу их держать открытыми…