Кайзис X

В декабре многим людям приходит в голову восхитительнейшая, интереснейшая, свежайшая, как прошлогодний снег, идея: праздновать Новый год в дивном городе на Неве. Пулково наводняют толпы зажиточных умников из регионов, а питерцы стонут и воют от невероятного культурного шока. Хуже становится, когда к представителям немытой региональной России присоединяются излишне энергичные жители столицы. Первые и вторые перемешиваются в огромный предновогодний хаос и, приправленные парой щепоток китайских туристов, разносят энтропию по всем популярным достопримечательностям. В этом году привычный хаос был чуть тише обычного. Но то ли по привычке, то ли из-за негласного петербургского этикета, никто не обращал внимания на хмурого мужчину, нарезающего круги вокруг Исаакиевского собора. Даже тот факт, что фигура этого самого мужчины периодически моргала, дергалась, а то и вовсе пропадала, воспринимался прохожими как должное. Морганье и дерганье происходило из-за маскировочного модуля. Поле, генерируемое модулем, скрывало агента Министерства Инопланетной Безопасности — эларионца Кайзиса. Без модуля агент под кодовой литерой Икс выглядел, как двухметровый прямоходящий ящер. В принципе, не такое уж и шокирующее зрелище для новогоднего Питера. — Чертова зима, — бухтел себе под нос Кайзис. — Чертов снег. Чертов город. Чертовы инопланетяне! Последние три дня агент Икс гонялся за очередным инопланетным нарушителем, а сегодня наконец поймал — в самый канун Нового года по земному календарю. Ровно два года назад в этот день он сидел на корабле землян, пришибленный коварным изгнанием с родины, и пил. Земные алкалоиды были ядовиты для ящера, но агент Эм предложил ему прекрасный кефир. Кайзис и сейчас не отказался бы от стакана свежего кефирчика. Нарушителя из системы Бетельгейзе он сдал в местное отделение МИБ и теперь дожидался, пока его оформят: только после этого он мог вернуться домой в Москву. Вот только проклятый бетельгейзец повредил его маскировочный модуль. Ящер надеялся, что местный инженер починит его, но тот поначалу заартачился. — Ваши московские спецы собирают всякую хрень на коленке, а потом зовут это инновациями, — ворчал инженер в ответ на просьбы Кайзиса. — Все, что могу тебе сказать — поврежден охладитель. Можешь оставить его, но тогда придется поморозиться на улице, пока не починю. А то твой модуль развалится окончательно. — Делай, что нужно, — решил Кайзис. Модуль делал его друг, механик Уэф, так что устройство было дорого эларионцу. — Поброжу по вашему гротескному городишке. Инженер, кажется, рассчитывал на другой ответ. Но на попятный не пошел: вздохнул, кивнул и выгнал его из мастерской. Теперь Кайзис завис возле Исаакиевского. Купола собора отдаленно напоминали ему космодром на Эларионе. Ящер отошел подальше, чтобы разглядеть их получше… — Ой! — вскрикнул кто-то слева. — Ой, прости, милок, прости, Христа ради! Кайзис уставился на бабульку, судорожно вцепившуюся в его локоть. Судя по всему, старушка поскользнулась, выронила сумки — продукты рассыпались вокруг по асфальту в крошеве реагента — и ухватилась за Кайзиса, чтобы самой не плюхнуться в жижу из грязи, талого снега и едкой субстанции для очистки тротуаров от льда. “Зараза, — вскипел ящер. — Чертовы бабки!” Кайзис недолюбливал престарелых землянок: они постоянно раскупали его любимый пестравский кефир и частенько требовали уступить очередь. А еще орали, ворчали, ругались с кассирами и вообще порой напоминали эмансипированных центаврских самок. — Прости, сынок, бабку неуклюжую, — причитала старушка. — Совсем плохо ноги держат, ты уж зла не держи… Кайзис застыл в изумлении. Вежливая бабка! Такого он еще не встречал. Московские старухи доводили до исступления даже его друга Уэфа, а уж он за свою жизнь на земле должен был к ним привыкнуть. Ящер подумал, что такое поведение заслуживает соответствующей реакции, и принялся собирать разбросанные продукты обратно в пакеты. — Вот спасибо! — обрадовалась бабулька. — Ой, как здорово, как ты быстро, сынок, собрал-то все! Давай хоть угощу, Новый год все-таки. — Да не надо ничего, бабуль, — смутился Кайзис. — До дома-то дойдешь? — Конечно дойду, милок, — старушка протянула руку, чтобы потрепать его по щеке, и осеклась. — Ой! Голова кружится, что ли… Как-то у тебя лицо дернулось. Да и бледный ты весь, чуть не прозрачный! Айда, шоколадку хоть дам, где она у меня тут… Кайзис понял, что от доброй бабушки не отделаться, и решился: — Бабуль, а можно мне… это… кефирчику лучше? Бабка оживилась. — Так ты рептилоид, что ль? — обрадовалась она. — То-то мускусом от тебя пахнет… Служил у нас тут один давеча, тоже кефир-то любил. На вот, возьми пол-литру! Кайзис почувствовал, как встопорщился теменной гребень. Вот это познания! “Зачистить теперь бабку-то придется”, — расстроился он. Но кефир взял. — Да ты не дрейфь, милок, — подмигнула ему бабка. — Кто старухе поверит про рептилоидов-то? Кайзис неловко пожал плечами, сжимая бутылку кефира. — Хорошие вы, рептилоиды. Зря вас по рен-тэвэ ругают! — похвалила его напоследок старушка и поковыляла домой. Пол-литра кефира подействовали на Кайзиса волшебным образом. Город вокруг заиграл новыми красками: нарядные земляне, яркие светящиеся украшения — дань язычникам-предкам — и прекрасное световое шоу в полночь, почти как дома, на Эларионе, в день Смены Цикла. “Так вот что такое новогоднее настроение”, — подумал Кайзис утром, уезжая домой. Маскировочный модуль снова работал, как новенький.