Кайзис X

Игра приводила Кайзиса в бешенство. Трехметровый ящер-эларионец еще кое-как приспособился к контроллеру, — благодаря другу, механику Уэфу — но не к гигантским мертвым чудовищам. Его собственный герой, простой рыцарь с огромной лопатой вместо оружия, казался совершенно бесполезным. Когда консоль в очередной раз сообщила красным “You died”, Кайзис психанул и бросил контроллер. — К центаврам собачьим такие игры! — плюнул ящер. — Уэф, давай лучше ту, где седой дрищ, который ненавидит порталы. Там хоть уровень сложности установить можно. — Да ну эту приставку вообще, — лениво потянулся механик. — Ты обещал рассказать про войну с центаврами. Айда на кухню. Ты кефирчику хряпнешь, я пивка… — Я с тобой алкашом стану, агент У. А с такими играми — еще и невротиком. Ладно, пойдем. После второго бокала кефира Кайзис стал гораздо спокойнее. И словоохотливее. — Вот вы, человеки, все “Альфа Центавра” да “Альфа Центавра”. А нет никакой альфы у проклятых копытных! Какие ж альфы у баб? Планета их, как ты знаешь, уродская. Я к ней когда подлетал — чуть иллюминатор не заблевал. Такого противного желтого цвета, и везде как гнойники холмы эти торчат. Как ты их тот раз назвал? — Да чирьи. Прыщи. — Точно, прыщи-и-ик! — Кайзис шваркнул трехпалой чешуйчатой рукой по столу. — Высаживаешься на них, а они лопаются. Лопаются и лопаются, лопаются и лопаются… А из них скользкие твари иногда выпрыгивают. — Как в кино про Рипли? — уточнил Уэф. Пиво на него явно действовало слабее, чем кефир на Кайзиса. — О, да! Хорошее кино, кстати. Ксенофобское, но такая баба заводная! И кота спасла… — Так что там после высадки? — А, высадка. К центаврам. О чем я там… Чирьи, в смысле прыщи. И эти, бабы их воинственные, стало быть, скачут! Что-то бластерами тыкают, кричат на своем конском, а язык у них такой противный, визгливый, как будто этот ржет, как его… ну, с ушами. Который зеленого великана доставал, а потом дракона оприходовал. — Кайзис, ты слишком много смотришь телевизор. Осел это. — Во, как ослы ржут! — обрадовался ящер. — Ну мы их, конечно, бластерами, поля там силовые поставили. Тактика, брат! Уэф за тактику очень хорошо понимал. Про фланги там всякие и контратаки. Но за политику, конечно, получше. Любой русский мужик чуть старше средних лет очень хорошо за политику умеет поболтать. Жаль только, Кайзису земная политика была до едрени фени. — …а бабы эти копытные, центавры в смысле, беснуются, что-то там про равенство лопочут, про превосходство, обзываются, значит, прям на ходу, — упоенно вспоминал Кайзис. — Такую возьмешь в плен, а она слюной брызжет, талдычит, какая кругом мизогиния. А какая у них на Омеге мизогиния может быть, если и так бабы у власти? Это они нам, стало быть, навязать пытаются! — Так вы же к ним вторглись, — не понял Уэф. — Не-не-не-не-не-не-не-не, — дернул гребнем ящер. — Сначала они к нам вторглись! А мы так, чисто припугнуть их высадились. Чтоб неповадно было. А так — толку-то захватывать? У них целая система, у нас целая система. Стоит подкрепление позвать, и все, конец вторжению. — Так вы их планету захватывали или не захватывали? — Не захватывали, — Кайзис поднял средний коготь, — а захватили! Но потом ушли. На хрена нам в прыщах-то жить, скажешь тоже. А потом эти дураки, правительство-то наше, мир с ними заключили. — Худой мир-то лучше доброй войны, — заметил Уэф. Кайзис вздохнул. Он, конечно, понимал, что лучше. Но с копытными матриархальными цивилизациями не все так просто. — Эх, Уэф. Наивный ты мужик, прям как этот, со щитом на звезде. В смысле, со звездой на щите. — Ящер хлебнул еще кефира. — Ик… Ить… Они ить… Ох. Ну и забористый кефир ты принес. — Так твой любимый, советский. Установку в семидесятые за ним специально посылал. — Это я, наверное, с непривычки… — Кайзис комично подпер когтистой лапой морду. — Не закончилась война. Меня вот слили, сам знаешь, потому к вам и прилетел. Так хитрые самки потихоньку-то от всех нас и избавятся. Уже и под вас копают. А у вас ведь общество сбалансированное, не как мое. Или их. Хотя у вас, конечно, своих центаврих хватает. — Ты, главное, в агентстве эту тему не поднимай, — проворчал Уэф. — Новый директор-то — женщина. — Так я ж не про нее! — Да кто разбираться-то будет. Тебя и так вон уже Годзиллой прозвали. Хотя девчонки тебя любят, особенно когда ты им дракона Смауга показываешь. Сколько раз им говорил, что это не твой голос в переводчике, а дублер Кэмбербэтчевский… — И как ты это выговариваешь! — …а они все играются. Ты, Кайзис, не расстраивайся. Не проймут вас центавры, не подомнут. Править эларионцами не смогут, а перебить вас сил у них не хватит. Повыпендриваются, да уймутся потом… Но Кайзис уже задремал в крепком велюровом кресле. От кефира его разморило, и он уже видел сон, где он, огромный ящер в доспехах со шлемом в форме луковицы, скачет вокруг исполинского парнокопытного чудища с заточенной лопатой вместо меча.