Soundtrack: Skillet – I Can
Looking on the sad times, the guilt and all the shame I have learned to submit my existing hurts and pains. All the grief I've learned to set aside 'Cause I am, I am, I am, I am... Feeling under rooted, feeling undermined. Can this grace of God cover me this time? And when I feel the pain I know why I feel strange. And when I hear the rooster crow I am ashamed. Наблюдая грустные времена, вину и весь позор, Я научился покоряться своим ранам и страданиям. Все это горе - я научился его отвергать, Потому что я, я, я, я... Чувствую себя глубоко внизу, чувствую себя подорванным. Может ли Божья милость укрыть меня в этот раз? И когда я чувствую боль, я знаю, почему я чувствую себя странно. И когда я слышу пение петуха, мне стыдно.
POV Frank Iero - Привет, Фрэнк. Пытаюсь держать себя в руках. Я должен противостоять своим страхам, так зачем паниковать и терять над собой контроль? Джерард мне ничего не сделает. Здесь слишком много свидетелей. Собравшись с мыслями, я бросаю смелый взгляд на своего врага. Парень выглядит так же, как и выглядел, когда я его в последний раз видел, но что-то изменилось. Черные волосы слегка растрепаны, глаза немного опухли, блестят, словно их обладатель не спал всю ночь, а кожа сейчас, кажется, еще бледнее, чем обычно. Темный принц решил посетить мое скромное дешевое логово? Это даже смешно, ведь я уверен, что парень не часто бывает в таких районах, как мой. По нему же видно – родился в рубашке с ложкой во рту, этот ублюдок понятия не имеет через что мне пришлось пройти, и, что еще хуже, его это абсолютно не волнует. Мы с Уэем-старшим как небо и земля: о меня люди всегда будут вытирать ноги, а на него - с надеждой смотреть и мечтать возвыситься до его уровня. Нужно выяснить, зачем черноволосый сюда пришел, потому что нехорошее предчувствие сантиметр за сантиметром медленно подкрадывается ко мне сзади и шепчет, предупреждая об опасности. Недолго думая, выдаю первое, что приходит на ум: - У тебя усталый вид. Джерард усмехается моим словам, и на его лице появляется долгая улыбка, та самая, которая всегда меня настораживала. Уэй вытаскивает упаковку жвачки из кармана и кладет одну себе на язык, начиная быстро пережевать мятную сладость с немного приоткрытым ртом, создавая отвратительное чавканье. Чавк. Чавк. Чавк-чавк. Черт, как же это раздражает! - У тебя тоже. – Говорит Уэй, протягивая руку и беспардонно отодвигая меня в сторону, словно какую-то вещь, которая возникла у него перед носом, и проходит в квартиру. – Мы немного поговорим, и ты поедешь со мной ко мне домой. Кажется, мое сердце скоро начнет кровоточить от напряжения. Не знаю почему, но я вспомнил первую встречу с Джером. Тогда мой мозг и предположить не мог, что со мной может произойти в будущем. Я так глуп, поэтому вынужден постоянно расплачиваться за свои вечные глупости. Дрожащие пальцы сжимаются в кулаки до хруста костяшек. Что ж, злость полезнее страха и отчаяния. Даже не знаю, на кого злюсь больше: на братьев Уэй за то, что они сделали со мной, или же на самого себя из-за собственной слабости. - Вижу, что ты решил покрасить волосы? – Улыбка никак не хочет сползать с лица Джерарда, пока он, не снимая обуви, расхаживает по моей небольшой квартире, рассматривая мебель, стены, люстры, мелкую технику… С каждым его шагом моя злость увеличивается в геометрической прогрессии. - А ты имеешь что-то против? – Я следую за парнем в свою комнату. Естественно в другой ситуации его бы я в свое святилище не пустил и под дулом пистолета, но разве я могу как-то возразить? А Джер как будто нарочно пытается вывести меня из себя и специально делает все то, что меня очень сильно раздражает. О нет, не трогай это... Фак. Эта сволочь просматривает мою коллекцию дисков с музыкой. - Нет. По-моему ты будешь выглядеть очень мило. Мне нравится. Эм. Окей, эта фраза, кажется, была самым неожиданным, что я вообще мог услышать от Уэя, и вполне возможно, что это, на самом деле, подстава. Черноволосый так непринужденно со мной общается только, чтобы усыпить бдительность. Причем, разговаривая со мной, он параллельно трогает все, что ему под руку попадется! Джерард с большим интересом изучил всю мою музыку от A до Z и теперь переходит к открыванию ящиков. Да, именно открыванию, потому что он просто заглядывает внутрь и все, даже не задвигает их обратно. Кажется, парень что-то безуспешно ищет. - Что ты делаешь? – Задавая этот вопрос, я чувствую, что начинаю терять терпение. Если так продолжится дальше, то Джерард может найти что-нибудь, что он обязательно не должен найти. - Разговариваю с тобой. – Уэй-старший уже открыл абсолютно все ящики во всей комнате, в том числе и ящик с нижним бельем. Не делая продолжительную остановку в своих поисках и предварительно присев на корточки, парень принимается рыться в тумбочке в углу комнаты. – Бинго! Какого хуя! Из темного укромного места Уэй достает на свет божий порно-журналы один за другим! Они же были спрятаны в секретном отделении, у тумбочки двойное дно, как он… Джер быстро перелистывает плейбои, затем выплевывает жвачку в руку и приклеивает теплую липкую гадость к одной из страниц моей порнушки… Вот же гад! - Тут журналы только с девочками, а что, мальчики тебя не интересуют? – Спрашивает Уэй так легко и просто, словно мы разговариваем о погоде. Ну, все, с меня хватит! Собираю силу воли в кулак, чтобы высказать этому мудаку все, что я о нем думаю: - Ты наглый и высокомерный уб… - О, а это что такое? – Джерард довольно глубоко засовывает руку в небольшую щель между тумбочкой и стеной. Спустя пару секунд, приложив определенные усилия, Уэй выуживает оттуда… - Диск. Все огненные слова, которые я хотел выпустить из своего рта, превратились в дым и заставили меня почувствовать ужасную горечь во рту. Глаза жжет и застилает туманной пеленой воспоминаний… Мне так паршиво, так одиноко… - Мне было так паршиво и одиноко, пока ты не появился в моей жизни. Спасибо. - Чувак, это звучит чертовски по-гейски! Неужели мой маленький братишка влюбился?! О Боже, это же инцест! Ах ты извращенец! - Заткнись! Во-первых мы не кровные братья, Джоэл, во-вторых ты прекрасно знаешь, что я не гей, а в-третьих я, блять, тебе только что душу открыл, придурок! - Да ладно, я же шучу. Кстати, у меня есть для тебя кое-что, ради чего ты сразу же перестанешь на меня дуться. Только сначала ответь, я хороший продюсер? - Нет, дерьмовый. - Хм. А диск с записью песен твоей группы так не считает. - О Боже! Джоэл, дай мне! Дай мне, пожалуйста! - Я хороший продюсер? - Конечно! Ты потрясающий продюсер! Черт возьми, я так счастлив! - Да, я немало потрудился. Пришлось уговаривать дядю мне помочь найти студию, потом мы еще с этой чертовой аппаратурой возились, чистили звук… - Ты так говоришь об этом, как будто сам пел и играл на всех инструментах. - Против тебя, Фрэнк, ничего не имею, но твои дурачки из группы, мягко говоря, задолбали лажать во время репетиции. В общем, устроить вам полноценную запись в студии было непросто, но, тем не менее, я сделал твой альбом! Вот он! Только без нормальной обложки, извини, мы поработаем над ней потом… - Да мне все равно, это же реальная крутейшая качественная запись того, во что я вложил всю свою душу! Моя мечта осуществилась! Джоэл, спасибо большое. А на обложке мы можем вместе подписаться… - Конечно! От Джоэла дорогому Фрэнку на память с любовью! Так подписаться? - И ты мне еще что-то о гействе говоришь. - Ха-ха, вот увидишь, мы с тобой покорим весь мир, ты только обещай, что всегда будешь петь и играть на гитаре. - А ты обещай, что всегда будешь моим продюсером! - Отныне и навечно! - Отныне… - …и навечно, – Джерард держит в руках тот диск, который подарил мне Джоэл, - что это еще за хрень такая? Ты же вроде мальчиками не интересуешься, а кто тогда такой Джоэл? - ДОЛБАННЫЙ ЧЕРТОВ УБЛЮДОК! – Не знаю, как я так быстро оказался рядом с Уэем, но эффект получился действительно неожиданным, потому что Джерард никак не отреагировал на то, что я молниеносно вырвал свой диск из его блядских рук. – Ты не имеешь никакого права трогать мои вещи! Я не такой, как ты, у меня нет той власти, что есть у тебя, можешь просто взять и размазать меня сейчас по стенке, но я, черт возьми, должен и буду защищать то, что я люблю! Как же меня понесло. Впервые за долгое время я чувствую безграничную свободу и абсолютное бесстрашие. Грусть, злоба, отчаяние, любовь и ненависть смешались в один ядерный коктейль, что заполнил мое пустое сердце до краев, заставляя его биться сильнее и трепетать от выброса адреналина. Чувствую прилив сил, дыхание учащается, кровь стремительно струится по венам, и мозг заставляет меня забыть о боли и страхе. Джерард как сидел на полу на корточках, повернувшись ко мне спиной, так до сих пор и сидит. За весь монолог он никак не шевельнулся и даже не посмотрел на меня, словно пребывая в каком-то трансе. Может это просто игнор в мою сторону? Уэй меня не слушает? Ну и ладно! А я все равно буду говорить! И сейчас впервые в жизни я выскажу этому кретину все, что я о нем думаю! - Вообще знаешь, что я думаю о тебе, Джерард? Ты сволочь, каких еще мир не видывал! У тебя нет ни капли совести, ни уважения, ни сострадания к тем, кто тебя окружает, а все это потому, что милого Уэя нянчили в детстве в золотых пеленках, и он решил, что его дорогая персона лучше всех на свете. Думаешь, все можно в этом мире раз у тебя куча бабла? Как бы не так! На самом деле, ты отброс общества, и ты знаешь это. Страдаешь комплексом неполноценности, тебя тошнит от самого себя, потому что ты прогнивший насквозь человек, которого никто не любит. Все боятся, но никто не любит, ведь нельзя полюбить такого бессердечного мудака, как ты. Ты, самодовольный принц, понятия не имеешь, что происходило в моей жизни раньше, мне было трудно в то время, пока ты жил припеваючи, делая вид, что тебе на всех плевать. Твой чертов братец вообще мне чуть башку не проломил, я мог умереть, и тогда кровь была бы на твоих руках и на руках Майкла. А если вы с братиком можете вот так просто убить человека и глазом не моргнуть, то мне вас двоих очень жаль, потому что у таких, как вы, нет души. Вы, братья Уэй, никогда не познаете ни настоящей любви, ни дружбы, и дорога вам обоим в ад! Весь мой запал иссяк на последнем слове. Я выдал Джерарду абсолютно все, что хотел ему сказать уже очень давно. Если бы еще рядом был Уэй-младший, то было бы вообще потрясающе, но мне и так тоже хорошо. Я горжусь собой. - Что-то не припоминаю, чтобы мне кто-то нанимал психолога. – В его голосе появилась холодная нота. Джер медленно встает во весь рост, спокойно отряхивая свою безупречную одежду. Темный принц наконец-то поворачивается ко мне лицом, и я… в шоке. Мои ожидания только что провалились в пропасть, спустились в унитаз, закопали себя в землю глубоко и надолго, потому что его выражение лица совершенно пустое. Я не вижу никаких эмоций! Разве это нормально? Я на него только что наорал, а он вывалил на меня тонну безразличия. По идее Уэй должен был уже давно на меня наброситься с кулаками и криками, но я не получил от него ровно никакой отдачи. - Мы поговорили. Смывай краску и выходи на улицу. – Бросает черноволосый парень через плечо, покидая комнату. В чем вообще был смысл этого разговора? Почему Джерард рылся в моей комнате? Что ему было нужно… Уэй хотел найти мои слабости. Я смотрю на диск, что Джер, уходя, кинул на кровать. Альбом с неопрятной потрепанной белой обложкой, которую много раз доставали из футляра и пытались впихнуть обратно. На белой грязноватой бумаге множество надписей разных цветов – это лучшее, что мы с Джоэлом тогда могли придумать для оформления футляра, потому что никто из нас не является художником. Просто много-много слов, которые что-либо значили для нашей дружбы типа «скорпион, Misfits, плакса», что написал Мэдден, посвятив это мне, или «кастет, солнце, задница», которое я написал в ответ на его издевательство. На первый взгляд бессмысленные наборы слов, но для нас это было воистину святым и сокровенным. Каждое слово имеет свое особенное значение, о котором знали только мы с Джоэлом; это было чем-то, что принадлежало только нам двоим… Чем-то, что заставляло меня улыбаться когда-то давно. Особенно эта подпись в самом углу, что так сильно выделяется на фоне остальных слов: «Фрэнку от Джоэла с любовью. Братья отныне и навечно». И все это осталось в прошлом, на той окраине города, в том самом заброшенном доме среди куч мусора и бессмысленных старых построек. Разбитые, никому не нужные, детские мечты. Почему мы так поступили друг с другом? Да, было сложно и трудно, обстоятельства пошатнули нашу дружбу, но мы бы справились с этим. Так почему же никто из нас не сделал первый шаг? Мне бы всего один шанс. Только одну маленькую возможность тебя найти, ведь я понятия не имею где ты сейчас. Я не имею ни телефонного номера, ни электронного адреса. У меня ничего нет, ни одной зацепки, ведь ты, задница, уничтожил все дороги, ведущие к тебе, когда на меня обиделся. Почему ты не захотел меня выслушать? Почему я так и не достучался до своего лучшего друга? Почему мы отвернулись друг от друга, когда разъехались по разным городам? Надеюсь, что еще увижу тебя, Джо. Все будет как раньше, набьем пару нелегальных татушек, сходим на концерт любимой группы, я даже обещаю найти гитару, чтобы сыграть для тебя. Мой старый друг, мы вновь будем вместе отныне и навечно. Обещаю. И, кстати, насрать мне, что это звучит по-гейски.* * *
Черт, как же трудно мыть волосы с гематомой на голове – она сразу начинает болеть, стоит только прикоснуться к ее поверхности. Если бы я еще и таблетки не принимал, то лежал бы как овощ весь день на кровати, ничего не делая. Лекарства действительно помогают и избавляют от лишней боли; спасибо Берту, без него я бы точно сдох. Высушивая голову сухим полотенцем, я смотрюсь в зеркало, разглядывая плоды своих трудов: синяк выглядит действительно незаметно, краска превратила белые волосы в красные и теперь их цвет почти сливается с цветом гематомы. Мама ничего не узнает. Кстати о Линде, сейчас оставлю ей записку, чтобы не волновалась. На выходе из дома меня начинает коробить. Черт знает, что у Джерарда на уме. Он сказал, что никого не собирается убивать, но у него дома меня точно что-то поджидает. Сентябрьский ветер раздувает мои мокрые волосы в разные стороны, и из-за этого начинает казаться, будто кожа головы покрывается инеем. Мое тело слегка передергивает от холода, пока я нехотя плетусь к черному лимузину, рядом с которым курит Джерард, копаясь в своем айфоне. Мне было бы легче передвигать ноги быстрее, если бы было хоть чуточку теплее… там внутри. Но внутри пусто. And do You really love my soul, even after I hated You? And do You really know my name, can I really come to You? Are You really more faithful than the changing of the seasons and the morning sun? And do You really know my name, can I really come to You? И действительно ли Ты любишь мою душу, даже после моей ненависти к Тебе? И действительно ли Ты знаешь мое имя, действительно ли я могу прийти к Тебе? Действительно ли Ты реальнее, чем смена времен года и рассвет? И действительно ли Ты знаешь мое имя, действительно ли я могу прийти к Тебе?