Freedom of the Press

Ривай       Ехать в родной город Эрена приходится долго, но, несмотря на несколько часов вождения, мои нервы не успокаиваются. Сегодня вечером я официально представлюсь его родителям. Первая наша встреча была при не самых идеальных обстоятельствах. Все мы были очень обеспокоены тем, чтобы Эрен пошел на поправку, а перед тем, как все это случилось, мы с Эреном даже в отношениях-то и не были: дружки по перепихону и не более. Конечно, в итоге все устаканилось, и мы с Эреном успели во всем разобраться прежде, чем его родители уехали. Но на той нервной и болезненно долгой неделе у нас с ними не было подходящего момента, чтобы по-человечески познакомиться. А теперь они встретят меня как жениха их сына. И я, как человек, у которого до этого не было опыта встреч с родителями возлюбленного, в ужасе. Но неумолкаемая болтовня Эрена отлично работает, и я отвлекаюсь от переживаний. Он как обычно всю дорогу говорит о том, как прошла его неделя, и о новой выставке на следующих выходных. Я предпочитаю сосредоточиться на его оживленном разговоре с Армином, чем на собственных загонах, и это решение помогает достаточно, чтобы до дома Эрена я добрался без нервного срыва.       Когда я останавливаю машину рядом с симпатичным, престижным домом, мои нервы снова начинают пошаливать. Эрен берет меня за руку, когда мы выходим с парковки, Микаса и Армин идут впереди нас. Я стараюсь взять под контроль колотящееся сердце и разум и искренне не понимаю: я могу абсолютно спокойно стоять лицом к лицу с оппонентом в самых сложных матчах, но, когда дело доходит до встречи с родителями Эрена (с которыми мы однажды уже технически встречались), уровень стресса подскакивает до критических высот. Но постойте-ка, когда вообще что-либо касающееся Эрена вызывало у меня нормальную реакцию? Заставлять меня чувствовать то, что я никогда до этого не испытывал ─ в этом он спец. И я думаю, именно это привело меня к тому, где я сейчас нахожусь.       Микаса достает свои ключи и открывает входную дверь, заходя внутрь с криком:       — Мы приехали!       Из-за угла выходит миниатюрная женщина. Ее волосы (такого же цвета, как и у Эрена) собраны в низкий хвост, вокруг ее талии завязан фартушек весь в мокрых пятнах. Даже выходя к нам, она не выпускает из рук глубокую миску, которую старательно вытирает. Я видел ее раньше, но тогда ситуация была сложная: она волновалась о состоянии ее сына, точно так же, как и я, поэтому, если быть до конца честным, я не обратил на нее своего внимания. А сейчас я замечаю, что она очень симпатичная, и понимаю, от кого Эрен унаследовал свой выразительный взгляд. И глаза. У его матери изумительные зеленые глаза. Хотя у Эрена цвет глубже и ярче, а еще сияют они сильнее, чем у его мамы… Не то чтобы у меня был фетиш или что-то в этом роде.       — Вы раненько! — хихикает она, приглашая нас внутрь, и снова скрывается за углом. — Заходите, заходите! Ужин еще не готов, но я скоро закончу. Как прошла поездка?       Ребята разуваются в прихожей, и я делаю так же. Я уже успел мельком заглянуть в гостиную и заметить, что в ней безупречно чисто. Это заставляет меня немножко успокоиться: думаю, с мамой Эрена я точно подружусь.       Эрен быстро выскакивает из-за угла на кухню и заключает свою маму в крепкие объятия. Она коротко целует его в щеку, отвечая на нежность, и, когда Эрен перестает ее держать, она ласково обнимает и Микасу с Армином.       — Господи, как же мы долго ехали… Было супер скучно, — жалуется Эрен. — Но Ривай неплохо наваливал, так что все было не так плохо, как могло.       Я бы хотел метнуть на него злобный взгляд, но делаю это лишь в своей голове. «Молодец, паршивец. А я, между прочим, стараюсь произвести хорошее первое впечатление.»       — Я не ехал настолько быстро.       Мама Эрена смотрит на меня, мягко улыбаясь:       — Я уверена, что с тем, как ты ехал, все хорошо. Эрен любит все преувеличивать, — она игнорирует возмущения Эрена, когда протягивает мне свою руку. — Знаю, что мы уже встречались ранее, но меня зовут Карла.       Я делаю небольшой шаг ей навстречу, чтобы пожать ее руку, пытаясь скрыть хромоту.       — Ривай.       — Так прекрасно наконец-то по-настоящему с тобой познакомиться, Ривай, — она снова улыбается, и я осознаю, от кого у Эрена такая яркая улыбка. — Теперь, пожалуйста, присаживайся. Тебе стоит дать своей лодыжке отдохнуть. Как она, кстати? Выздоровление проходит нормально?       — Спасибо за беспокойство, миссис Йегер, но я в порядке. Врач Скаутов говорит, что она заживает как положено.       — Приятно это слышать! И, пожалуйста, зови меня Карлой.       — Папа дома? — спрашивает Эрен, подглядывая в накрытое фольгой блюдо.       — Нет, его вызвали в больницу на срочную операцию, но уже скоро он должен вернуться, — отвечает ему Карла, звонко шлепая его по руке. — Ты собираешься мне наконец-то его показать, или продолжишь тянуть время?       Лишь секунду я не понимаю, о чем идет речь, а потом Эрен вытягивает свою руку вперед, чтобы показать маме кольцо. Карла берет его ладонь, чтобы взглянуть повнимательнее, и улыбка, такая же, как у ее сына, сияет на ее лице:       — О боже… Ривай, оно прекрасно, — тихо вздыхает она.       — Скажи! — Эрен буквально загорается эмоциями. — Он его на заказ сделал.       — Что он сделал на заказ? — из прихожей раздается голос, заставляя всех на кухне обернуться и посмотреть туда.       Я даже не услышал, как открылась дверь, но в комнату заходит отец Эрена, стаскивая с плеч усыпанное тающими хлопьями снега пальто. Должно быть, снег начал валить. Или просто я был такой взвинченный, что не заметил, что так было и до того, как мы приехали. Отец Эрена подходит к жене и крепко целует ее в щеку, а затем лишь одной рукой обнимает сына.       — Кольцо Эрена, дорогой, — отвечает ему Карла. — Ривай сделал его на заказ, и оно просто чудесное!       — Дай-ка взглянуть.       Отец Эрена берет руку сына в свою, переворачивает ладонью вниз и рассматривает кольцо. Я ловлю себя на том, что слегка переживаю за его реакцию, и это меня удивляет. Я же уже добился одобрения от его матери, тогда получается, что я нервничаю из-за того, что мне нужно впечатлить еще и его отца.       — Оно действительно очень красивое. Я полагаю, оно достойно моего сына, — говорит мужчина.       Сперва его реакция меня напрягает, а потом на его губах начинает расползаться улыбка, и Эрен легко бьет его в плечо с недовольным «Пааап…». В этот момент я понимаю, что меня ловко дразнят. Эрен тоже начинает улыбаться и закатывает глаза, а потом подходит ко мне и берет меня за руку:       — Папа, это Ривай. Ривай, это мой папа, Гриша.       — Приятно познакомиться с тобой в более… здоровых обстоятельствах, — с улыбкой говорит Гриша, протягивая мне руку.       — Взаимно, — отвечаю я, пожимая его руку, а потом бросаю короткий взгляд на Эрена.       — Чтобы вы знали, это было не самое хорошее время и для меня тоже, — канючит Эрен.       — Ты слишком драматизируешь, — ворчит Гриша, и вся комната утопает в смехе, пока Эрен стоит с удивлением на лице. Игривая перепалка продолжается между ним и его отцом до того момента, пока Карла не пытается всю эту баталию остановить, предупреждая всех, что ужин, наконец, готов.       И ужин оказывается просто прекрасным. Теплая семейная атмосфера заставляет меня немного расслабиться. Единственный раз, когда мне довелось пообщаться с родителями Эрена, был, мягко говоря, при других обстоятельствах. Они оба были на взводе и сильно переживали за своего ребенка. Но сейчас, когда Эрен в безопасности и здоров (ну, настолько, насколько он может быть здоровым), я обнаруживаю, что на самом деле его родители очень расслабленные и спокойные люди. Карла очень добрая и дружелюбная, она всегда улыбается, в точности как и ее сын. А еще она невероятно заботливая, и я ловлю себя на том, что в действительности мне ее персона очень и очень приятна. Было просто заметить много схожестей между ней и Эреном. Первое впечатление о Грише разнится с тем, которое я имею сейчас: когда я увидел его впервые, мне показалось, что он экстремально серьезный и сдержанный мужчина. А на самом деле с ним оказалось легко вести непринужденную беседу. Он на удивление много шутит. Я помню, как Эрен рассказывал, что отец был против, и что ему пришлось столкнуться с множеством проблем, когда он поступил в Тростский университет на художественную специальность, и между ними до сих пор есть некоторое напряжение из-за этого. Но нельзя не признать, что сейчас это напряжение поугасло. Я видел его отца на нескольких выставках, и он выглядел так, будто очень гордится своим сыном, так что, возможно, он все-таки принял выбор Эрена.       Над столом все передают друг другу блюда, накладывая каждый себе, а Эрен громко смеется над историей со смены в неотложке, которую рассказал ему Гриша, а потом мы слышим звон приборов о тарелку и приглушенное «Ай, сука!». Все резко поворачиваются и смотрят на Эрена, зажимающего свой палец. На его тарелке лежит уроненный им нож, которым он отрезал кусочек стейка.       Я быстро подрываюсь на ноги, но Гриша машет мне рукой, чтобы я успокоился и сел на место, а потом поднимается сам с протяжным «Я займусь этим. Эрен, черт возьми…»       Я нерешительно сажусь обратно, смотря на то, как Гриша хватает Эрена за рукав и поднимает с места, утягивая к кухонной раковине. Я знаю, что Эрен в надежных руках, но унять тревогу, шевелящуюся где-то на задворках сознания, у меня не получается. Даже несмотря на то, что Гриша врач и заботился об Эрене бо́льшую часть его жизни.       — Я думала, к этому возрасту он уже научился быть хотя бы чуть-чуть более аккуратным, — ворчит Микаса, не отрываясь от ужина.       — Да, все мы думали, — выдыхает Гриша.       — Я не планировал. Рука соскочила, — Эрен возражает, а потом тихо шипит. — Ауч! Не дави так сильно!       — Как насчет того, что ты будешь пытаться не резаться? — перебивает его Гриша.       Разговор за столом продолжается так, словно ничего и не случилось, когда Карла разрезает стейк Эрена. А я не могу перестать поглядывать туда, в сторону раковины, где Гриша продолжает мучить покалеченный палец Эрена. Судя по тому, как он скулит, отец действительно давит слишком сильно. Много времени не проходит, прежде чем кровь останавливается, и Гриша накладывает плотные повязки на порез, и они оба возвращаются к столу. И пока наш приятный вечер продолжается, я время от времени присматриваю за Эреном, чтобы он, не приведи господи, не завел себя в еще более опасную ситуацию.       Ужин подходит к концу, и разговоры перетекают в обсуждение замечательных блюд, когда в моем кармане начинает звонить телефон.       — Дерьмо, извините, — быстро говорю я и вытаскиваю его из кармана. Я вижу имя Изабель на экране и сбрасываю звонок, но прежде, чем я успеваю выключить звук на телефоне, она звонит еще раз. Звонок снова разрезает тишину, и я со вздохом поднимаюсь из-за стола. — Прошу меня простить, я должен ответить на звонок.       — Не волнуйся, дорогой, — с улыбкой отвечает мне Карла.       На противоположной стене в кухне большая раздвижная дверь, которая, как оказалось, ведет на задний двор. Я открываю ее и выскальзываю на улицу, убеждаясь в том, что закрыл за собой, прежде чем ответить Изабель.       — Тебе же лучше, если ты звонишь по действительно важному поводу, — вместо приветствия говорю ей я.       — Конечно, это важно! — отвечает Изабель, — Ты не поверишь, кто только что мне звонил. — У меня нет времени на игры в угадайку, Иззи. Давай сразу к делу и, желательно, побыстрее. — Не волнуйся, ты вернешься к попыткам впечатлить своих будущих свёкров очень скоро, мистер Угрюмая Задница. Мне только что звонил главный тренер команды США на Чемпионате Мира. Ему очень понравилось то, как ты проявил себя на показательном матче, а еще на Кубке. Он хочет, чтобы ты присоединился к команде на Кубок Мира.       На секунду я даже засомневался, что я должен сказать. Я даже не уверен, хорошо ли, что это произошло, или нет. Я планировал месяцок-другой отдохнуть, чтобы потом вернуться к тренировкам к следующему сезону со Скаутами. Если, конечно, Закклай еще не вышвырнул меня из команды. Но теперь все пошло наперекосяк. Если я приму приглашение от команды США для Чемпионата, то тренировки начнутся уже очень скоро, и тогда мне нужно будет уехать, чтобы тренироваться с новой командой. Я планировал провести это время с Эреном, не отвлекаясь ни на что другое. Мы, конечно, сделали очень большой шаг вместе, но нам обоим нужно еще очень много работать. Ну… Мне нужно много над чем работать. Это мои первые официальные отношения, и я все еще пытаюсь осмыслить, как мне нужно себя вести, чтобы охуительно не проебаться. Хотя я уже сделал много всего, о чем раньше не мог и подумать. Но если мне нужно прямо сейчас перекроить свою жизнь и переехать хрен пойми куда, чтобы тренироваться там черт знает сколько месяцев, что об этом подумает Эрен?       — Алло-о-о? Земля вызывает Ривая! Между прочим ты был тем, кто вонял о том, чтобы мой звонок был коротким.       — Извини, — ответил я. — Как скоро мне нужно дать ответ?       — Ну, у тебя есть парочка недель. Тебе не нужно решать прямо сейчас. У тебя же теперь есть дорогой сердцу человек. Очень дорогой. Тебе, наверное, стоит обсудить все это с ним, прежде чем ты примешь решение, — говорит она мне.       — Знаю я, знаю.       — Все, топай обратно. Извини, что отвлекла. Я думала, тебя все это обрадует больше, но теперь я думаю, что с этого момента мне стоит узнать тебя еще лучше, — хихикает Иззи.       — Это когда я был рад звонкам от команды США, не напомнишь? — шучу я.       — Да, я знаю. Пообещай мне, что ты хотя бы подумаешь над этим? Потому что это замечательная возможность. И не забудь сначала поговорить об этом со своей лучшей половиной.       — Поверь мне, я не забуду. Думаю, он меня грохнет, если узнает, что я скрываю от него что-то такое.       Изабель смеется.       — Я не сомневаюсь. Доброй ночи, Ривай.       — Доброй, Иззи.       Я завершаю звонок и кладу телефон в карман, но остаюсь на веранде еще на пару минут, укладывая голову на ограду и осматривая широкий задний двор. Иззи была права, когда сказала, что это большущая возможность. Но в то же время это предложение кажется мне очень странным. Я не играл настолько хорошо на показательном матче, да даже на Кубке я не то чтобы себя проявил. Тем более, Кубок закончился тем, что я схлопотал травму. Тогда почему я привлек внимание главного тренера команды США?       Я решаю не подвисать на этом сейчас, а отложить в ящик «попозже» ─ семья Эрена и так ждет меня уже очень долго. Когда я возвращаюсь в дом, все уже заняты уборкой со стола. Эрен с отцом составляют остатки еды в холодильник, Микаса с Карлой моют посуду. Армин наводит порядки на столешницах и вытирает стол. Я хватаю тряпку и решаю помочь ему.       — Кто это был? — спрашивает Эрен.       — Изабель.       — О-оу, а по поводу? Я был рядом, когда ты просил ее не звонить тебе, только если это не что-то важное. Тебя же не уволили? Скажи мне, что не уволили…       — Кто такая Изабель? — спрашивает отец Эрена.       — Эрен, не влезай в чужие дела! — в эту же секунду говорит его мама.       — Изабель ─ менеджер Ривая. А еще Ривай надел мне на палец это кольцо. А это значит, он дал мне особое право на то, чтобы я влезал в его дела, — говорит Эрен, снова показывая матери обручальное кольцо на его пальце. Оно переливается под приглушенным светом кухонных ламп.       — Вообще, это вещь, которую я так или иначе хочу обсудить с тобой, так что я могу рассказать, — говорю я Эрену. — Главный тренер команды США звонил Изабель.       Эрен в ту же секунду бросает свое дело и широченными глазами уставляется на меня.       — Божебожебоже, главный тренер действительно звонил Изабель? Что он хотел? Будет еще один показательный матч? — все это от тараторит на одном дыхании, а потом резко вдыхает, когда ему в голову приходит другая идея. — Он пригласил тебя играть в команде на Чемпионат Мира?       — Бинго.       — Черт возьми, Ривай, это офигенно! — кричит Эрен, подбегая ко мне, и до хруста костей стискивает меня в объятиях. Но буквально через секунду делает шаг назад. — Ты принял приглашение?       — Я собираюсь все обдумать и…       — Что? Над чем тут думать-то? — перебивает меня Эрен. Его озадаченность чувствуется даже в его тоне. — Ривай, Чемпионат Мира. Тебя позвали играть на мировом уровне. Выше этого в мире футбола просто некуда. Это место, куда каждый во вселенной футболист мечтает попасть. Такие возможности появляются раз в жизни! Почему ты не согласился?       — Как я сказал, мы должны обсудить это вместе, — напоминаю я ему. — Если я приму предложение, мне нужно будет переехать туда, где будут проходить тренировки команды. Возможно, в другой конец страны. И это надолго, возможно, что даже на полгода. И ты не сможешь поехать со мной ─ у тебя занятия.       — Более того, у Ривая травма, — подключается к разговору Гриша. — Возможно, Риваю не стоит играть этим летом.       — Дорогой, это их разговор. Не вмешивайся, — осаждает мужа Карла.       — Я просто сказал, — говорит Гриша, поднимая руки в уступающем жесте.       — Нет, вы правы, — подтверждаю я. — Как бы ненавистно мне ни было это признавать, возможно, я не смогу полностью поправиться к тому моменту, когда начнутся тренировки. И если все сложится действительно так, тогда не будет иметь значения, какое решение мы приняли ─ играть я не буду.       — И тем не менее, это огромная возможность, — говорит Микаса. — Ты думаешь, тебя пригласят играть в следующем году, если ты откажешь им в этом?       — Я в этом не уверен. Это не предложение на постоянку. Все зависит от того, как я буду играть весь следующий год. Если я не буду справляться достаточно хорошо, тогда предложения не повторится. Хотя важно уже то, что меня заметили, так что они, скорее всего, будут внимательно наблюдать за мной в следующем сезоне в независимости от того, буду я летом играть в команде США или нет.       — Что ж, что бы вы ни решили, я поздравляю тебя, милый, — улыбается Карла, отдав последнюю тарелку Микасе, и вытирает руки. — Чемпионат Мира… Это действительно нечто.       — Спасибо, — отвечаю я ей с легкой улыбкой.       — Эрен, нам нужно забрать наши вещи из машины, — говорит Микаса, когда заканчивает вытирать последнюю тарелку и убирает ее в шкаф.       — Да, точно, нам надо их забрать, да, — соглашается Эрен. Он протягивает мне руку, прося ключи от машины. — Я заберу твою сумку.       Я отдаю ему ключи, и он скрывается вместе с Микасой и Армином. Мне, наверное, стоило пойти с ним, потому что я не особо хочу оставаться с его родителями один на один, но я понимаю, что он ни за что бы не позволил мне этого сделать, так что это была бы безрезультатная попытка. В тот момент, когда мы остаемся одни, отец Эрена садится за стол напротив меня. Что-то внутри меня подсказывает, что он собирается толкнуть речь о том, как он хочет, чтобы я относился к его сыну, и я внезапно начинаю нервничать. Возможно, его одобрения я еще не получил, как я думал? Я был уверен, что я произвел достаточно хорошее впечатление, но, наверное, ошибался.       — Я знаю, что ты в курсе о заболевании Эрена, причем во многих аспектах, но я также хочу убедиться в том, что ты знаешь, на что еще влияет его болезнь, — говорит он, и я незамедлительно осознаю, что в своих догадках был даже не близок к тому, что он хочет обсудить. — Если ты действительно хочешь жениться на моем сыне и провести с ним остаток своей жизни, то тогда тебе стоит знать, с чем тебе предстоит иметь дело. Если мне нужно будет передать тебе ответственность за его жизнь, то я должен быть уверен, что ты сможешь о нем позаботиться.       Теперь я понимаю, что я не только не догадался, но и был в сотнях километров от этого. Он не просто проверяет меня: он хочет, чтобы я смог позаботиться о его сыне. Он готов отпустить Эрена, но старается сделать все, что в его силах, чтобы человек, в чьих руках он окажется, был способен дать ему столько заботы, сколько необходимо.       — Все, что бы вы ни захотели мне рассказать, поможет мне лучше понять состояние Эрена, поэтому, пожалуйста, расскажите мне, — говорю я, и он кивает.       — Тебе всегда нужно знать, что с ним. Даже если это звучит ужасно. Я не говорю тебе ходить за ним по пятам или пытаться его контролировать. Я уверен, ты уже в курсе, что такой номер с Эреном не прокатит. Он предпочитает быть… независимым, — смеется он, и я киваю ему, расплываясь в улыбке. Уж я-то точно знаю, насколько это все правда.       — Но присматривай за ним. Все что угодно может произойти в любой момент. Например, как сегодня вечером. Все эти вещи происходят чаще, чем мне бы хотелось признавать, и тебе нужно быть готовым помочь ему с этим. Самое важное ─ не паниковать. Он знает, как справиться с мелочами, как эта, так что просто позволь ему сделать все самостоятельно. Если происходит что-то более серьезное, то ему необходимо ехать в больницу, чтобы накладывать швы. А еще ему нужно до конца жизни принимать таблетки и посещать врача, хоть я и не знаю, что у тебя по медицинской страховке, но она должна соответствовать его потребностям. Иногда его посещения больницы оборачиваются тем, что он остается там на несколько часов для переливания крови. А иногда они растягиваются на всю ночь. Каждый раз врач обследует его, чтобы убедиться, что у него не открылось внутреннее кровотечение. И большинство обезболивающих ему абсолютно не подходят. Ни в коем случае не допускай их приема ─ большая часть из них разжижает кровь, и если он примет такой медикамент, то ситуация может стать опасной.       Я мысленно делаю заметки обо всем, что он говорит, стараясь каждую мелочь сохранить в своей памяти. Большинство из этих вещей я уже знаю (или как минимум догадывался о них раньше), но тем не менее каждая из них важна. Эрен заходит на кухню посреди рассказа Гриши и вздыхает, говоря нам о своем присутствии:       — Пап, ты сейчас жениха моего спугнешь.       Я закатываю глаза.       — Он рассказывает мне о том, что я должен знать. Если я хочу на тебе жениться, тогда мне необходимо знать, как о тебе заботиться. Я в любом случае собирался поговорить об этом с Ханджи, так что рано или поздно я бы все равно узнал.       — Ты знаком с его доктором? — спрашивает меня Гриша.       — Да. Весьма забавно, но она встречается с моим тренером. Так что я неплохо ее знаю.       — Это отлично. Тогда проблем у тебя не возникнет. А если так и произойдет, то она сможет вам помочь. Она очень приятная женщина, и я знаю, что она очень заботится об Эрене.       Я решаю не разбавлять описание Ханджи из слов Гриши своим. Вместо этого я размеренно киваю, соглашаясь с ним.       — Ну все, молодчина, ты выполнил свои отцовские обязанности, теперь можем мы перестать говорить обо мне так, словно меня здесь нет? — жалуется Эрен.       — Извини, но рано или поздно я был бы должен рассказать об этом, — говорит Гриша. — Но мы уже это сделали, так что теперь можно переключиться и поговорить о других вещах.       — Да, например о том, что Ривай обязан принять приглашение и играть на блядском Чемпионате Мира.