years

      Тень призрачной надежды только что осветили безжалостно сжигающие сетчатку софиты. Никакого шанса запереться в себе. А он мечтал оказаться сейчас в крохотном домике на окраине чертового мира, лишь бы не в тысячный раз кричать со сцены свои строчки.       -Эй, слышишь себя? - звукач проверял монитор в ухе.       -Проверка, раз-два, - безучастно проговорил Маршалл. Слышал ли он себя?       Он слышал возгласы миллионов фанатов, слышал последние новости, слышал крики в доме, слышал голос менеджера, слышал шепот в своей гримерке и в клубе. Но слышал ли себя? Что он делает?       Его мечта исполнилась. Стала болезненной реальностью. Популярность, известность, слава - все это стало похоже на клетку, из которой не выбраться. То, что казалось спасительным кислородом растворилось в носу отравленным кокаином, грязной зависимостью. Кто же виноват в том, что он не так себе это представлял?       Туры, концерты, гонорары. Он стал лицемером, лишь бы продолжать продавать свой образ. Не было ни одного чертового места, куда бы можно было пойти и остаться собой. Критика, обложки, новости. Маршалл Мэтерс - мировая звезда. Не этого ли он хотел?              -Окей, можешь начинать, - парень дал зеленый свет.       -Да-да, - Эм вышел из задумчивости, - просто... просто дайте мне пару минут, - мужчина сбежал по ступеням, вырываясь на улицу.       Он вернулся в автобус. Что-то душило и не давало ему начать, и он знал, что оно лежит на его сидении. Гребаное письмо.       Письмо от фаната. Он пишет, что молиться за него. Почему? Почему люди считают, что человек становится более значимым только потому, что его знают больше людей? Разве это не глупо? Как же все те врачи, пожарные, архитекторы, что делают больше, чем артист? Почему никто не молится за них?       Он читал так мало писем, и каждое все с большей опаской. Люди, которых он даже не знал сходили по нему с ума и посвящали свои жизни ему. Никто не молился за него, пока он был местным, но вот он получил то, что хотел.       -Довольна? - он зарычал, сжимая невинно белый конверт, - И какой у меня путь теперь?!       Плечи слегка затряслись, а руки потянулись за таблеткой. Хрен-знает-какой за это утро.       -Поговори со мной! - кулак опустился на стол, - Сука, почему ты всегда молчишь? Осуждаешь меня, верно?       Он говорил с ней. С той, что смотрела на него с неба. Она не могла его просто оставить, она наверняка была рядом. Весь его успех он делил на два и ту часть отправлял на небеса. Хотелось верить, что она не была самоубийцей. Черт, хотелось верить, что ее не убили из-за него.       Но уже точно не верилось в то, что она осталась жива. Живые не могут скрываться так долго, лишь пропасть без вести. Она бы смогла? Что бы с ней ни случилось в его голове - виноват он. Сломанная спина, на который он тянул этот груз вины, уже сдавалась под обрушившимся на него напором. Какое право он имел оставить ее?       Все, что ему оставалось - смотреть наверх, молясь о том, что Бог забрал ее к себе, он на ее стороне, потому что поездка была адской.       Таблетка начала действовать. Да. Так можно было жить дальше.       -Жить дальше, слышишь? - усмехнулся Маршалл, - Как тебе, ха? Остроумно?       -Эй, Эм!       Он опустил глаза на Пола.       -Завязывай за этим дерьмом, ты срываешь репетицию.       -Ох, да ладно тебе, разве не я тут звезда? - его голос был жалким. Его только что застукали за собственным безумием. Снова.       -Я сказал - прекращай и пиздуй на сцену, - он был непререкаем.       -Ладно! Ладно...       Он ненавидел то, что получил. Временами. Но это было то, что он хотел. Как же он был неосторожен в своих желаниях.