День 5
Незаметно пролетели три дня. Хотите верьте, хотите нет, но эти три дня ничем не отличались от предыдущих — встал, поел, попил, сходил за водой, сменил Томаса на посту, с помощью гелиографа передал сигналы о помощи, попытался развести костёр, снова поел и попил, лёг спать. Сплошное однообразие, от которого я бы уже взвыл волком, если бы не мой напарник — он оказался прекрасным собеседником, с которым было приятно проводить вечера. Мы разговаривали на самые разные темы, делились забавными историями из жизни, строили планы на завтрашний день, а порой просто молчали, наслаждаясь шумом прибоя. Обычно со мной трудно найти общий язык, но Томасу это не помешало — его лёгкость и открытость располагали, а звонкий смех и милая улыбка очаровывали. После нашего «крика души» он заметно изменился и, кажется, даже смирился со судьбой, которая закинула нас сюда, на остров. Больше не было той отстранённости и холода, был сам Томас, который твёрдо знал, что рано или поздно он отыщет способ вернуться домой. Я искренне восхищался его уверенностью и по-доброму завидовал, потому что сам уже отчаялся, наложив на себя руки. Говорить об этом вслух не решался — видеть в чужих глазах пустоту и беспомощность было невыносимо. Лучше мы умрём от голода в компании друг друга, нежели от одиночества, душевных мук и горя. Перелив только что принесённую воду в контейнер, я прогнулся в пояснице, похрустел костями, как старый дед, и поспешил к Томасу, чтобы успеть обменяться с ним парой слов, пока не настала моя очередь дежурить. — Что ты делаешь? — Я внимательно слежу за тем, как Томас с помощью гелиографа направляет луч на гальку и тихо хихикает, веселясь тому, как черепаха реагирует на солнечный зайчик. По-хорошему нужно было его отчитать за то, что отлынивает от работы, но я не смог сделать это. Не хватило духа. — Она такая забавная. — Указательным пальцем Томас осторожно гладит явно охреневающую от происходящего черепаху по голове. — Кажется, у меня появился новый друг! — Дай угадаю, ты назовёшь её Пятница? — С толикой насмешки выдал я. — Это слишком банально, лучше назову её… — Он схватился за подбородок и задумчиво поднял взгляд вверх, — Назову её Черепашкой! Отличная кличка, да, Черепашка? — Парень ласково провёл кончиками пальцев по узорчатому панцирю. — Да ты, смотрю, Бог Оригинальности. — Стоило на секунду отвлечься на гелиограф, чтобы аккуратно положить его на таблицу сигналов, краем глаза я успел заметить следующее: Томас бросил перед собой маленькую веточку, а затем принялся уговаривать бедную черепаху принести её обратно хозяину. — Ты… Э… Ты вообще умеешь обращаться с животными? — Попытался как можно нейтральнее выразиться я, стараясь не обидеть напарника. — Умею, разве не видишь? — Он указал пальцем на ветку в парах метрах от черепахи и воскликнул: «Фас, фас!» Боже, дай мне сил… — Я скорее черепаховый суп сварю, нежели она принесёт тебе палку на команду «фас». — Что ты только что сказал?! — Томас ахнул и прикрыл свою подругу грудью. — Да я в шутку. — Живо отошёл от Черепашки! — Томас… — С убийцами черепах не разговариваю. — С наигранной обидой он отвернулся и продолжил играться с рептилией. — Пойми, она не будет бежать за палкой, черепахи не… — Однако меня перебили трёхэтажные маты, которые столь неожиданно сорвались с языка Томаса. Как и предполагалось, черепаха не стала терпеть издевательства над собой и укусила парня за руку — за средний палец, а затем развернулась и убежала по своим делам. Не думал, что от черепах может быть столько проблем — одна чуть не испортила наши запасы еды, другая вообще покалечила Томаса. Ещё чуть-чуть, и я начну подозревать их в заговоре. — Чтоб я ещё раз завёл домашних животных — да никогда в жизни! — Томас сжал место укуса, пытаясь остановить кровь. Получалось паршиво. — Я для них всё, а они мне!.. — Не ори, дай посмотреть. — Я аккуратно взял его руку, оценивая ситуацию. Здесь явно не обойтись без повязки. — Чудо ты в перьях, ну кто в здравом уме к черепахам пристаёт? Они же не собаки, их невозможно дрессировать. — Она сама ко мне подошла, я не виноват. — Эта фраза прозвучала таким жалким голосом, будто Томас был обиженным на весь мир ребёнком, которого за шалость отругали строгие родители. И что-то мне подсказывало, что я переоценил серьёзность этого парня. По-доброму рассмеявшись, я привёл Томаса в палатку, достал аптечку и принялся обрабатывать рану, из которой без остановки сочилась кровь. Если честно, я и не подозревал, какой у парня, оказывается, богатый словарный запас — сколько бы матов с его уст я не слышал, ни один не повторился. Удивительный человек. — …Поэтому я больше этой сранью не занимаюсь! — Выговорился? — Я завязываю маленький бантик для того, чтобы закрепить повязку на пальце. — Нет. — Устало отозвался он, с сомнением следя за тем, как я расправляю бинт в месте изгиба. — Ты ещё поцелуй, чтобы быстрее зажило, медсестричка хренова. — Грубо выдал он, видимо, желая, чтобы я отстал. Но я был бы не Дамиано, если бы не напакостил в ответ этой неблагодарной заднице, которая даже спасибо не удосужилась сказать за помощь. Состроив самое сучье выражение лица, на которое я был только способен, я наклонился и оставил пару поцелуев на раненой руке, приняв слова Томаса за вызов. Реакция поразила — парень мгновенно стушевался, отдёрнул руку и буркнул что-то нервно-смущённое, отчего меня взяло ехидство. Неужто ему это понравилось? Возьму на заметку. — Ладно, отдыхай, а я пойду, должен же хоть кто-нибудь использовать гелиограф по назначению. — Не сдержавшись, вновь подстегнул Томаса я, а затем быстро выбежал из палатки, пока на меня не обрушилась гневная тирада. Настроение поднялось, жизнь перестала казаться тленом, даже дышать стало свободнее, а всё благодаря наивному Томасу. Ну серьёзно, играть с дикими черепахами — не самая лучшая затея, и как она вообще пришла к нему в голову? Глупо улыбнувшись самому себе, я посмотрел в таблицу спасательных сигналов, чтобы вспомнить код, сел на большой плоский камень и приставил сигнальное зеркало к правому глазу, сквозь маленькое отверстие смотря вдаль. Откровенно говоря, я не понимал, зачем мы подаём сигналы в пустоту, но раз Томасу было так спокойнее, то я не имел ничего против. Однако надолго меня не хватило, примерно через полчаса я поддался лени и тоже принялся играться с солнечным зайчиком. Было ли мне стыдно? Ещё как, но извиняться и оправдываться перед Томасом я бы ни за что не стал, пусть считает, что я строгий и суровый. Безразлично следя за лучом, который скакал с одного камушка на другой, я вдруг подцепил занятную мысль — возможно ли с помощью сигнального зеркала создать сконцентрированный луч? Направив солнечный зайчик на ладонь, я попытался оценить его силу. Согревал хреново, а точнее совсем никак. Эх, была бы линза… Из чего вообще можно её создать? Нужно что-то прозрачное и прочное… Пакет! Подскочив, как в задницу ужаленный, я рванул к лагерю, к нашим питьевым запасам, схватил первый попавшийся пакет, вырыл в песке небольшую ямку, достал трут и склонился над ним, стараясь создать подобие линзы. Спустя пару тройку попыток мне удалось сложить пакет в кривую сферу и найти угол, под которым луч максимально концентрировался в одной точке; все, что требовалось дальше — терпеливо ждать, когда солнце сделает своё дело. И стоило уловить лёгкий запах дыма, по моим рукам в тот же миг прошлась дрожь. Неужели я смог сделать это?.. Переборов эмоции, я дождался слабого огонька, а затем принялся раздувать пламя, судорожно ища по округе что-нибудь для топки. — Томас, принеси мне сухую траву и маленькие веточки! — Закричал я, стараясь защитить пламя, чтобы оно не потухло. — Прошу, Томас, быстрее! Стоило парню высунуть голову из-под тента и взглянуть на огонёк, он тут же сорвался с места, судорожно собирая всё необходимое для разведения костра. — Как, блять, ты сумел это сделать? — Он подкинул растопку и пристроился рядом для поддержки, счастливо сияя. — Не поверишь, с помощью пакета! — Ты гениален! — Томас потряс меня за плечи и боднул головой, оголив зубы в улыбке. — Пойду, найду что-нибудь ещё! — Притащи камни и дрова! — Крикнул вслед, невольно проведя ладонью по щеке, куда случайно коснулась макушка парня.***
Слегка откинувшись спиной назад, я перевёл взгляд с неба, затянутыми тучами, на костёр, внимательно следя за тем, как языки пламени извивались от вечернего прохладного дуновения ветра. Если обычно в это время мы спешили в палатку, чтобы сохранить драгоценное тепло, то сегодня всё было по-другому — никто не волновался, не спешил и не боялся, в этом больше не было смысла. Огонь согревал подобно домашнему пледу, в котором можно было спрятаться и больше не бояться темноты; он был защитой от непрошеных гостей и источником света, создавал уют и позволял на секунду забыть об одиночестве и авиакатастрофе. Вытянув ладони вперёд и сложив их лодочками, я довольно зажмурился от того, как пламя щекотало руки, обдавая их жаром. Оказывается, для счастья нужно так мало — всего лишь пластиковый пакет, вода, трут и терпение. Подняв взгляд, я медленно проскользил по спине Томаса, который с задумчивым видом маньяка держал в руках нож и косился на испуганно замершее дерево. Картина не из лучших. В его голову пришла очередная безумная идея? — Быть или не быть — вот в чём вопрос. — Театрально процитировал классика я, привлекая к себе внимание. — Надеюсь, ты думаешь о великом с ножом в руках. — Как ты смотришь на то, чтобы отслеживать дни нашего пребывания здесь? — Он обернулся и заправил прядь светлых волос за ухо, открыв вид на профиль лица, на котором я невольно задержался, стараясь запомнить, как чудно тёплый свет обрамляет мягкие изгибы. — Предлагаешь создать календарь? — Я потёр ладони, чтобы разогнать жар от огня по телу. — Звучит неплохо. — Итак… — Он повернулся ко мне спиной и принялся водить лезвием по бугристой коре, чтобы выцарапать первую палочку. — Напомни, сколько мы уже здесь? — Пять дней. — Мне даже не пришлось задумываться над этим, слова сорвались с языка сами, отдавшись болью в сердце. Даже не верится, что уже прошло целых пять дней… Пока я размышлял над тем, к какому дню отдам концы — к пятнадцатому или всё-таки к восемнадцатому, Томас успел вычертить четыре кривых полосочки и перечеркнуть их пятой, которая, к слову, вышла довольно-таки ровной, без осечек. Почему-то в голове сразу же всплыла ассоциация с тюремной решёткой. Б-р-р-р. — Теперь каждый день будем отмечать! — Слишком счастливо для человека, который застрял на острове, выдал Томас. — После такого можно и на боковую. О нет!.. — Миг, и его жизнерадостность омрачили уголки губ, что столь внезапно поползли вниз. — Что? — С явным беспокойством уточнил я, хотя всеми силами пытался сдержать в себе эмоцию. — Вспомнил, что нужно нести вахту ночью, раз у нас теперь появился огонь. — Если ты устал, то давай я первый подежурю. — Да мне без разницы. — Неопределённо махнув рукой, он насупил брови, словно вновь погрузившись в мысли. — Нет, правда, иди спать. Потом я разбужу тебя. — Ну, ладно… Доброй ночи тогда, что ли. — После сказанного недолго простояв на месте, чтобы, как мне показалось, дождаться ответного «Добрых снов», Томас зашёл в палатку, озадачив меня своим поведением. Подкинув в костёр дрова, чтобы он не потух, я поудобнее сел, взял фонарь и начал нажимать на выключатель, рассекая тьму вспышками света и подавая сигналы в никуда. Ритмичные щелчки подстроились под стрекотание сверчков, шелест листвы и пение птиц, как бы создавая мелодию, от которой отдавало холодом и унынием. Что расстроило Томаса? Вроде, он должен был обрадоваться тому, что его идея дежурства ночью наконец-то воплотилась в жизнь, но в его глазах я увидел обратное. Казалось, я почти добрался до сути, однако до конца понять парня так и не удалось, помешала недосказанность. Он явно хотел сказать что-то ещё перед тем, как отправиться спать, но в последний момент осёкся, промолчал. Или постеснялся? Час от часу не легче — чем дольше я думал об этом, тем сильнее запутывался в попытке разгадать Томаса. С одной стороны он был открытой книгой, которую можно было легко прочитать, с другой — лабиринтом с кучей развилок. Потерев уставшие глаза и убедившись, что прошла половина ночи, я решил оставить думы на потом и просто лечь спать. «На такие темы лучше рассуждать с утра, на свежую голову», — сам себе сказал я. Отворив полу́, я бесшумно забрался под тент и сразу же расплылся в ухмылке, стоило взглянуть Томаса, который, как кот, свернулся в клубок и спрятал лицо про капюшоном моей толстовки, едва слышно посапывая. В этот момент на меня сразу накатило осознание, поэтому собрать пазл воедино не составило особого труда — он хотел, чтобы я лёг спать вместе с ним. — Томас. — Я мягко провел рукой по плечу парня, сминая ткань толстовки, которая была ему великовата; однако должного эффекта это не произвело. — Вставай. — Я заглянул под капюшон и попытался не рассмеяться от его умиротворённого выражения лица. — Том, нужно просыпаться. — Опять никакой реакции, поэтому я пошёл на крайние меры: — На нас напали аборигены, нужно убегать! — Шуточно заорал я, интенсивно дёргая парня за руку. — Что?.. Где?.. — Он разлепил глаза и непонимающе осмотрелся. — Собирайся, скоро они придут по твою душу! — После этих слов Томас подскочил и неуклюже выполз наружу. — Подожди, здесь никого нет. — Он обернулся и недовольно скривил губы. — Ты чёртов придурок! — Как только до него дошло, что его развели, в моё бедро тут же прилетела пятка, больно ударив. — А ты похититель вещей! Так что всё по-честному. — Я не выдержал и рассмеялся — растерянность Томаса нужно было видеть. — Мне было холодно! — Слабо возразил он, выпутываясь из моей одежды. — Да-да, я так и понял. — Подмигнув, тем самым поставив парня в ещё более неудобное положение, я по-хозяйски разлёгся на согретом месте и приглашающе развёл руки в стороны. — Иди ко мне, только потом не удивляйся, если наши объятия закончатся страстным сексом. Ты же этого хотел, верно? Демонстративно фыркнув, Томас небрежно бросил в меня толстовку, показал средний оттопыренный палец в жесте «фак» и скрылся за поло́й палатки. Ну а я с чувством выполненного долга закинул руки за голову и вытянулся, наслаждаясь трепещущим чувством, которое приятным теплом обволокло грудь и заставило меня вновь глупо улыбнуться. Томас такой забавный, когда злится. Неужто он начал привязываться ко мне? Он, конечно, симпатичный и всё такое, но перспектива повторять судьбу «Голубой лагуны» меня не радовала. Да, в фильме всё было романтично, не считая, конечно, концовки, но в жизни же так не получится, в один прекрасный момент мы обязательно поссоримся, и поминай наши романтические отношения добрым словом. Так что, Дамиано, не светит тебе «…долго и счастливо», можешь смириться и не возлагать надежды. А лучше ещё и поменьше смотри на Томаса, чтобы, так сказать, наверняка. Игнорирование — лучшее средство от влюблённости.