День 10
Я терпел дующий в лицо промозглый, холодный ветер, терпел волны, из-за которых поплавок от импровизированной удочки прибивало к берегу, терпел мелкие камушки, больно впивающиеся в задницу. Я даже умудрялся терпеть Томаса, который, как муха назойливая, кружился вокруг меня и через каждые пять минут говорил о том, что нам необходимо вернуться в палатку до начала ливня. «Я не уйду с этого места, пока не поймаю пять обещанных рыбёшек!» — отмахивался я, продолжая гипнотизировать ярко-зелёный поплавок — последний, который мы ещё не успели потерять где-то в недрах острова. Ёбанная рыбалка! За то время, пока я рыбачил, единственное, что я сумел выловить, были водоросли и пара крабов, которые во время варки выскочили из ковша, решив, что быть ужином для двух дебилов — не самая благородная смерть. Наверное, стоит попробовать порыбачить в озере, может, хотя бы лягушек поймаю или карасей. Какая-никакая еда, всё лучше сухпайков, которые уже было невозможно есть — тошнило от их приторного вкуса. Безутешно помотав головой и смирившись с тем, что я походу никудышный рыбак, я рывком поднялся на ноги, собрал многострадальные снасти, которые после Томаса держались на одном лишь на честном слове, и с обречённым, но, на удивление, спокойным вздохом выдал: — Дождь собирается. — Да ну, блять, а я не заметил! — Томас скривил губы и насупился. — Я уже битый час уговариваю тебя пойти, спрятать вещи! — Успеем, не заводись. — Я потянулся, почесал затёкшую задницу и хотел уже было сделать шаг по направлению к лагерю, как вдруг мои ступни окатила волна, намочив штанины, а сразу после этого на кончик носа прилетела первая дождевая капля. — Точно успеем. — С лучезарной улыбкой развернулся к Томасу, который всем своим видом показывал, как он ненавидит меня. Стоило ли говорить, что свои пожитки мы собирали под кропящим дождём в компании грома и молний? Благо Томас спрятал дрова до того, как принялся уговаривать меня помочь, а то мы бы точно остались без костра на ближайшие пару дней. К слову, спрятал он их в дыру, в скале, рядом с которой мы живём. Жаль, что мы не можем также спрятаться в какой-нибудь пещере, чтобы переждать непогоду… Наспех закинув вещи в палатку, я принялся расставлять по округе все имеющиеся у нас ёмкости, вспомнив совет из инструкции по выживанию: «Собирайте дождевую воду, чтобы обеспечить себя питьевыми ресурсами». — Дэм, забей! — Пытался перекричать ливень Томас, опасливо высовывая нос из-под тента. — Иди ко мне, пока насквозь не промок! — Сейчас, сейчас! — Раскрыв гигиенический пакет и повесив его на ветку таким образом, чтобы в него могли собираться дождевые капли, я искоса взглянул на берег, ужасаясь высоте волн. Лишь бы они не добрались до палатки… Крупно продрогнув то ли от холода, то ли от очередной вспышки молнии, я схватил аптечку, которую мы забыли под кустом, и рванул к Томасу. — Нахуя тебе сдалась дождевая вода? У нас её навалом в озере! — Он качал головой, осматривая озябшего и промокшего меня. — А вдруг озеро размоет после шторма? Я не горю желанием фильтровать воду. — Стянув толстовку, из которой можно было вёдрами выжимать воду, я крепко обнял себя, дрожа, как лист на ветру. — Дурак, а если заболеешь? Я не буду тебя лечить! — Будешь, куда ты денешься. — Делать мне нечего. — Томас задрал нос, скрестил руки на груди и отвернулся. Закатив глаза, я принялся раздеваться дальше, оставив на себе лишь трусы, ведь они были единственными, что осталось на мне сухим. Затем я пристроился рядом с Томасом, с завистью косясь на его штаны. В них наверняка очень тепло… Даже если мне одолжат их, я всё равно не смогу в них влезть, так что мне оставалось лишь грустно вздыхать, обнимать колени и зябнуть. — Привстань. — Что? — Я недоуменно обернулся и посмотрел на напарника. — Привстань, говорю. — Томас потянул на себя подстилку, на которой мы сидели. Как только я выполнил его просьбу, в меня сразу же прилетела футболка, а после этого на плечи легла та самая подстилка, состоящая из большого плотного упаковочного пакета, в котором ранее были завёрнуты припасы. — Чё смотришь? Надевай, пока дают. — А пару минут назад говорил, что не будешь обо мне заботиться. — Я улыбнулся во все тридцать два зуба и сразу же надел любезно предоставленную Томасом футболку. — Заткнись. — Парень забрался ко мне под своеобразный плед, прижался вплотную и приобнял за плечи, делясь своим теплом. — Ещё слово, и я выставлю тебя за дверь. — У нас нет дверей. — Пола́, дверь — какая разница. — Разница есть. — Мне похуй. — А на меня похуй? — Повернул голову, в упор смотря на Томаса. Он промолчал, а я снова расплылся в улыбке. Как же я обожаю играть на нервах других, вы бы знали! И даже сейчас, рассматривая нахмуренный профиль лица напротив, я ликовал, смакуя каждую эмоцию. Спустя несколько долгих секунд я наконец-то перестал прожигать взглядом бедного Томаса, который аж побледнел от неудобного вопроса и излишнего внимания; прикрыл глаза, облокотился головой о удобно подставленное плечо и обнял парня в ответ, уложив руку на спину. Тёплая нежная кожа ощущалась так приятно, что я невольно ощупывал её, сминая пальцами. Ранее я не позволял себе касаться Томаса так откровенно, но сейчас мне почему-то хотелось перейти чёрту. Большие тяжёлые дождевые капли звонко ударялись о навес, где-то далеко-далеко мощные волны разбивались о берег, деревья скрипели и пошатывались из стороны в сторону, не выдерживая силы ветра. Снаружи творилось настоящее буйство, но палатка прятала нас от непогоды, стойко выдерживая сюрпризы природы. Как только я немного согрелся и расслабился, поддавшись мимолётной дрёме, по моему телу тут же поползла ладонь. Ловкие пальцы мягко скользнули по спине, очертили рёбра, ненадолго задержались на талии, а потом робко забрались под футболку, устроившись на боку, возле кромки белья. Сказать, что я охренел — ничего не сказать. Я попытался сделать вид, что ничего не заметил, но Томаса это, видимо, не устроило, поэтому он принялся наглаживать бок, пуская по коже приятные волны. — Ты такой холодный… — Подал голос он, нарушив напряжённую тишину. Я слегка отстранился и посмотрел в глаза, пытаясь разгадать посыл, но взгляд Томаса тут же соскользнул вниз, куда-то мне на подбородок, а ладонь забралась ещё дальше, к животу. — Нужно это исправить. — Том… — Я не смог закончить мысль, Томас обвил мои плечи, провёл большим пальцем по основанию шеи и потянулся навстречу, намереваясь поцеловать. Сердце затрепетало, мир перевернулся вверх тормашками, а внутри вспыхнуло родное, давно позабытое чувство, от которого я невольно улыбнулся. Запустив руку в его волосы, я с упоением смял мягкие губы, с непривычки столкнувшись с чужим носом. Но не успел я обрадоваться и свыкнуться с тем фактом, что, в теории, Томас не прочь переспать, как вдруг раздался раскат грома, вынудивший нас синхронно выругаться и в страхе отстраниться. — Ебать молния ударила! — Несдержанно выпалил Томас, забившись в угол. — И не говори. — Я подполз к нему следом, намереваясь проложить начатое. — Испугался? — Немного. — Иди сюда, я тебя успокою. — Положив ладонь на колючую от щетины щеку, я хотел уже было снова воссоединиться в поцелуе, однако меня оттолкнули. — Что? — Давай потом, момент уже испорчен. — Серьёзно? — Ну, не романтично будет продолжать. — Серьёзно?! — Повторил я, не понимая логику Томаса. — Всё должно быть романтично, иначе неинтересно. — Поставил ультиматум он, в конец смутив меня. — Кушать хочешь? — Резкая смена темы неприятно осела внутри, расстроив меня ещё больше. — Хочу. — Вздохнул я, стараясь вложить в этот жест всю печаль и досаду.День 11
Вчерашний день тянулся настолько долго и нудно, что складывалось впечатление, будто он не закончится никогда. А всему виной был ливень, который кончился только ближе к полуночи, остальное же время я потратил на сон, ведь жутко устал. «Как можно устать, сидя целый день в тесной палатке?» — зададитесь вопросом вы. Физические нагрузки в три подхода кого угодно умают, даже меня, такого спортивного и сильного. Дело было в том, что в один момент мне захотелось заняться йогой, и, чтобы не мучиться одному, я предложил Томасу составить мне компанию. В любой другой раз он бы отказался, сославшись на ненадобность подобного рода упражнений, но я нашёл верный способ уговорить его — пообещал взамен достать манго, о котором он грезит в мечтах чуть ли не с тех пор, когда мы нашли фруктовые деревья. Нашу групповую йогу в палатке, в которой, на минуточку, даже в полный рост нельзя встать, нужно было видеть… С наступлением утра, естественно, я пожалел обо всём, что произошло вчера. Я даже представить не мог, что проснусь от проклятий, в которых подозрительно часто звучало моё имя, и обещаний больше никогда в жизни не заниматься спортом. Непонимающе разлепив сонные глаза, я уставился на Томаса, который сидел передо мной и, видимо, планировал моё убийство. Пропустив мимо ушей нытьё и угрозы, я понял, у него болело абсолютно всё, даже то, что априори не должно было болеть, и в этом был виноват я и только я. Испытывал ли я угрызения совести? Нет, конечно, но для того, чтобы избежать мести, о которой Томас минут пятнадцать распинался во всех подробностях, я согласился вдобавок к манго собрать для него ещё и горстку ягод. Он сразу же согласился, поэтому, к моей радости, я отделался малой кровью. — Раз мы всё порешали, хочешь сделать утренний обход? — Закинув руки за голову, я согнул одну ногу в колене и улёгся поудобнее, внимательно следя за тем, как Томас отодвигает полотно смотрового окна, чтобы запустить в палатку свежий воздух. — Нужно проверить, насколько сильно пострадал остров после вчерашнего шторма. — Ты хочешь моей смерти? Мои мышцы ни шага не выдержат. — Томас скептически взглянул на меня и после затянувшейся паузы добавил: — Ты так и продолжишь лежать в трусах и моей футболке? Давай, снимай её, акция благотворительности закончилась. — В ней та-а-ак хорошо и уютно. Может, поменяемся одеждой? — Я закусил губу, представляя, как мои штаны через каждые пять минут буду сползать с Томаса, ведь они были ему явно не по размеру. — Нет уж-ки, свою футболку с Led Zeppelin я ни на что не променяю. Живо раздевайся. — Воу, полегче. — Я приподнялся на локтях, расплылся в похабной ухмылке и схватился за край футболки, издевательски медленно оголяя торс. — Так не терпится увидеть меня обнажённым? — Мечтаю об этом каждый день, ага. — По тебе видно. — Показательно сняв одежду и при этом не забыв покрасоваться развитой мускулатурой, на что Томас, естественно, закатил глаза, я протянул заветную футболку. — Так пойдешь со мной? — Пойду, недостриптизер хренов. Быстро позавтракав, мы собрались в путь. Однако стоило нам выйти из палатки, мы тут же пожалели от том, что живём рядом с берегом. Куда ни глянь — повсюду были ошмётки водорослей, каких-то деревяшек и больших камней, которых ранее никогда здесь не было. Кажется, океан решил выплюнуть весь неугодный мусор на наш остров, решив, что хуже это точно не сделает. Мы даже дохлого осьминога нашли, которого с удовольствием уплетали местные чайки. Зрелище не из приятных, но что поделать. Не став зацикливаться на мёртвых морских существах, я подошёл к сломанной палке с намотанной на неё оранжевой ободранной тканью, еле узнав в этом безобразие бывший сигнальный флаг. Эх, жаль, а он мне нравился… Я даже подписал его, обозначив, что это наша земля, наше маленькое государство, население которого состояло всего лишь из двух человек. Отсюда и название флага — Томиано. Сложил начало имени Томаса и конец своего, и получилось — что получилось. Причём часть с именем Томаса более-менее уцелела, в то время как моя стёрлась и порвалась. Проведя пальцем по блеклым буквам «Т», «О», «М», я попытался починить флаг, сделать так, чтобы он, как и прежде, стоял ровно, однако как бы я ни старался, сколько бы ни прикладывал усилий, он падал, ударяясь о землю с глухим тоскливым стуком. — Дамиа, ты не поверишь, что я нашёл! — Возбуждено воскликнул Томас, запыхавшись после бега. — Если ты снова покажешь мне тухлую сельдь, я заставлю тебя её съесть. — Брезгливо отозвался я, вспомнив, как случайно наступил в одну их них, когда Томас с такими же словами подозвал меня посмотреть на дохлятину. — Это намного лучше рыбы! — Он восторженно раскинул руки в сторону. — Там чемодан! — Настоящий что ли? — Не поверил услышанному я. — Прям настоящий-настоящий! Пойдем, откроем его. Взволнованно подорвавшись с места, я отправился следом за напарником. Бежали мы недолго, но эти несколько минут казались мне бесконечными. Неужели океан смиловался над нами и подарил кусочек цивилизации, как напоминание о том, что мы не одни в этом мире? Что где-то там живут люди, которые обязательно рано или поздно спасут нас? — Охуеть, какой он большой! — Я упал на колени, судорожно пытаясь откопать тканевый грязно-жёлтый чемодан из мокрого тяжёлого песка. — Лишь бы там было что-то, что поможет нам. — Томас встал рядом и принялся тянуть ручку на себя. — Ставлю задницу на то, что там будет много полезных вещей. Например, карта! — Опасная ставка, я бы даже сказал проигрышная. — Ой, заткнись. Лучше тяни сильнее. Давай, насчёт три. Раз. — Я тоже схватился за ручку. — Два. — Напрягся. — Три! — Совместными усилиями мы высвободили чемодан из плена песка и сразу же поспешили открыть его за язычок, который, в свою очередь, не выдержал напора и быстро сломался. Пришлось рвать молнию, чтобы добраться до заветных сокровищ. — А… Это что? — Ошарашенно выдал Томас, как только распахнул чемодан и взглянул на содержимое. Комплект кружевного белья, блузки, футболки, юбки, пара платьев… Бритвы? Много бритв! Масло для массажа, вздувшиеся упаковки с кремами… Анальные шарики?! — Нет-нет-нет, этого не может быть! — Я принялся разгребать мокрый ком в поиске своей выдуманной карты. — Я не верю в это! Почему вместо полезных вещей здесь… Здесь… Здесь какой-то набор для брачной ночи! — Тише, зато у нас будет больше одежды. — Быстро смирился с судьбой Томас, уже во всю присматривая себе что-нибудь из тряпья, которого теперь у нас было навалом. — Это ты тоже будешь носить? — Я вынул из недр кляп с чёрным шариком. — Ну-ну, я посмотрю на это. — Сейчас этот кляп окажется в тебе, если ты не заткнёшься, нытик. Посмотри на ситуацию с другой стороны, если так подумать, всему есть применение. — Томас схватил летние шорты и приложил к себе, явно намереваясь придумать, как можно использовать одежду не по назначению, но я опередил его. — Ты так распинаешься об этих тряпках… А слабо надеть что-то из них? — Я скрестил руки на груди и с вызовом посмотрел на него. — Если ты думал напугать меня женскими, — Он поднял руки и сделал воздушные кавычки, — Вещами, то у тебя это не вышло. Алло, на дворе двадцать первый век! Люди уже давно не делят одежду по половому признаку. — И всё же? Слабо надеть, допустим… — Я бегло прошёлся взглядом по горе вещей, остановившись на летнем платье в пастельных тонах с глубоким декольте на спине и груди. — Вот это платье? — Тебе зачем это нужно? Извращенец что ли? Такими темпами я перестану спать с тобой в одной палатке. — Попытался слиться Томас, но я не отступил. — А говоришь, не боишься «женских» вещей. — Сказанная фраза явно подстегнула парня, и он не выдержал. — Давай сюда своё платье! — Томас рывком вырвал его из моих рук, сразу же принявшись выбираться из своей одежды. — Только отвернись. — Ой, да что я там не видел. — Однако, противореча своим же словам, я отвернулся. После того случая у озера я перестал подглядывать за Томасом, даже когда очень хотелось это сделать. Рамки приличия ещё никто не отменял, как и неловкость, преследующую меня по сей день. Следующие десять минут я с удовольствием прислушивался к чужому кряхтению и тихому: «На что я, блять, согласился». Была бы у меня камера, я бы обязательно заснял это представление, чтобы потом пересматривать и ухахатываться с Томаса, который наверняка будет выглядеть крайне нелепо в новом образе. И как только мне разрешили повернуться, я радостно подготовился давиться смешками, но какого же было моё удивление, когда вместо смеха я обомлел. Белоснежные плечи, украшенные тонкими ниточками бретелек, глубокое декольте, протянувшееся до самой середины груди, стройная талия, так чудесно обтянутая тканью, юбка, ничуть не скрывающая бёдра. Всё бы ничего, я бы даже бровью не повёл, если бы платье не было мокрым и не липло к телу, всё просвечивая. Абсолютно всё. Я отчётливо видел вставшие кружочки сосков, татуировку под грудью, напрягшийся живот, тёмные волосы на лобке… Дальше смотреть не стал, решив, что уже и так неприлично долго рассматриваю Томаса, с которого, на минуточку, планировал смеяться. И зачем он только снял трусы? Были ли они вообще на нём? — Чтоб тебя. — Заметив, что нежно-зелёная ткань ничегошеньки не прикрывает, Томас отвернулся и принялся оттягивать липкое платье от кожи. Зря он это сделал, зря, ведь теперь мне посчастливилось увидеть ещё и заднюю сторону. Задержав взгляд на полуобнажённой спине, а затем и на ягодицах, облеплённых складками мокрой ткани, я сделал вывод, что ахуеть как люблю платья. Особенно на Томасе. Какое же это блядство, вы бы знали… — Девушка, вы намокли. — Попытался перевести всё в шутку я, желая вернуться к изначальному плану. — Не удивительно, ведь я такой горячий. — Не обольщайся, ты не настолько горяч, чтобы я намок полностью. — Томас снова повернулся ко мне лицом. — Доволен? Теперь я могу снять это безобразие с себя? Мне вообще-то холодно! — Дама в беде! Смотри, член не отморозь. — Я прыснул со смеха, натянуто улыбнувшись. Взгляд метался, в животе с каждой секундой все сильнее скручивался узел, в голове мелькали неприличные мысли. Томас ничего на это не ответил, лишь ухмыльнулся, пристально взглянув на меня, будто читая, как открытую книгу. Он понял. Он, мать его, всё понял. И, чтобы окончательно не закопать себя, я отвлёкся на чемодан, делая вид, что мне очень интересно разбирать содержимое.